Он схватил меня за задницу, толпа прижала его руку, а я даже сделать ничего не мог, только врезать. Пока Хайро отвлекся на особо наглого журналиста, ко мне прильнула азиатка с расцарапанной щекой, попыталась протиснуться в нашу «коробочку».
– Где вы собираетесь учиться, Алекс? – спросила она, схватив меня за голову.
Почему-то именно в этот момент я понял, что с меня хватит. Рассвирепев, я, не мудрствуя лукаво, повернулся спиной и вытолкал ее. Грубо, но эффективно. В конце концов, у меня есть право на личное пространство! Хайро к тому времени заломил наглую руку гламурному и пригрозил так, что того и след простыл.
Медийщики и зеваки, стараясь переорать конкурентов и докричаться, лезли друг другу на головы. А поняв, что я их игнорирую, переключились на Ханга и Тобиаса:
– Мистер Ассер, как вы стали «пробужденным»?
– Ханг, что случилось под Видерлихом? Неужели легаты Чумного мора стали «угрозами»?
– Тобиас, как так вышло, что вы все еще «угроза»? Вы же еще «угроза»?
– Почему, кроме вас, мистер Ли, и мистера Шеппарда у Видерлиха не было никого из «пробужденных»?
– Шеппард! Ты совсем зазнался?! – прокаркал какой-то неприятный мужик с обрюзгшим лицом. – Будь проще, малец, ты высоко забрался, но падать будет больно!
Ханг грязно выругался и кого-то толкнул. Падающий журналист сбил девушку, она попыталась встать, но коллеги ринулись вперед. Кто-то, не заметив, пнул ее коленом – она пискнула, сжалась, даже не пытаясь подняться. И разом несколько ног зацепилось за нее, раздался короткий вскрик, тяжелый ботинок прижал ладонь, а следом послышался едва различимый в общем гвалте треск – не видящие ничего перед собой шакалы растоптали упавшую на асфальт камеру.
– Эй, полиция! Во имя всех святых! – что было сил закричал Тоби. – Почему вы бездействуете?! Вы же стражи порядка! А тут беспорядок!
Но он зря надрывал глотку. В отличие от Демонических игр, здесь полиция оставалась равнодушной, хотя и присутствовала. Глядя через головы, я увидел метрах в тридцати от нас широкую лестницу, ведущую к главному входу в Сковородку, перекрытую полицейским оцеплением.
Толпа колыхнулась и поперла на нас, оттесняя назад.
– Что делать? Мы так опоздаем! – запаниковал Тоби, пока Ханг отталкивал наседающих журналистов. – Господи, не оставь меня, приди ко мне и избави…
Сообразив, что нас не отпустят по-хорошему, а подмога не спешит, Хайро громогласно объявил:
– С дороги! Кто помешает, пожалеет! Я буду вынужден применить силу!
Естественно, его никто не послушал, тогда он выхватил из толпы несколько голокамер и разбил, а когда и это не возымело эффекта, коротко, без замаха врезал особо наглым мужчинам. Поднялся крик, толпа колыхнулась и насела еще больше.
Зарычав, Хайро вытащил плазменный пистолет и выстрелил в воздух – короткая вспышка над головами заставила немногочисленных здравомыслящих, еще оставшихся в толпе, вжать головы в плечи – он случайно сбил дрона-оператора, и тот, бесславно закончив существование, осыпался на безумствующих людей острыми горячими обломками, на которые никто не обращал внимания.
Между остальными медийными дронами, жужжащими над головами, появился огромный черный охранный, среагировавший на потасовку. Он завис в воздухе, турели на его брюхе задвигались.
– Зафиксированы гражданские беспорядки! Немедленно разойдитесь! – прогрохотало из динамиков. – Начинаю обратный отсчет, после чего открываю огонь на поражение!
Самые умные журналисты побежали прочь, наглые ломанулись к нам, а им наперерез покатились охранные дроны, сгрудились вокруг затоптанной девушки. Один из них добрался до нас и начал трансформироваться, полыхая превентивными электрошоковыми разрядами.
Под прикрытием Хайро мы рванули к лестнице, которая вела в здание Центра оценки, вобравшее в себя архитектуру разных эпох. Первый высоченный этаж – монументальный, белый, с огромными колоннами, подпирающими балкон с лепниной, выше – стекло и пластик, девять ярусов.
Часть журналистов, игнорируя охранных дроидов, рванула за нами. Несколько упало – видимо, дрон начал стрелять парализующими. Сообразив, что теперь не отвертеться, полицейские взяли щиты и шагнули к нам.
Робокоп произвел идентификацию, убедился в нашем праве пройти, и мы просочились сквозь оцепление. Журналисты отстали.
Только за спинами полицейских я выдохнул, поправил перекошенный пиджак – хорошо, пуговицы на месте, иначе пришлось бы расстегивать. А вот Тобиасу разорвали рукав. Ханг как-то умудрился остаться без галстука.
Хайро пришлось остаться с другой стороны оцепления.
– Удачи, парни! – прокричал он на прощание. – Возвращайтесь гражданами!
Мы, перепрыгивая через ступеньки, поднялись ко входу, остановились у закрытой широкой двери, стилизованной под дерево. Кроме нас, тут не было других претендентов: остальные, боясь опоздать, прибыли на тестирование заранее.
– Ну что, заходим? – спросил Тобиас, нервно озираясь. Такое внимание его сильно напрягало – куда больше, чем Ханга, прошедшего испытание «Дистивалем», и меня, побывавшего и там, и на Демонических играх. – Кто первый?
Вход разрешался только по одному. Место, где определяются судьбы людей, охранялось пуще золотохранилища, а уж порядки внутри были как в армии. Или концентрационном лагере, нам о них рассказывал мистер Ковач. «Все потому, – объяснял он, – что вы для человечества никто – пока не доказали, что достойны гражданства».
– Пойду первым, – предложил я.
Парни кивнули, похлопали меня по плечу, и я потянулся к золотистой ручке, коснулся ее – дверь вместо того, чтобы распахнуться навстречу, втянулась в стену, и я понял, что декор и дерево – имитация, голограмма, наложенная на стекло.
Как только я пересек порог и шагнул в темноту, стекло потемнело, вспыхнул свет, и я обнаружил себя в небольшом ярко освещенном боксе, справа сразу же появилась голограмма равнодушного лица клерка.
– Идентифицируйте себя, претендент на гражданство.
– Шеппард, Алекс Киран, – проговорил я, чувствуя, как пересыхает горло.
– Имя, данное при рождении.
– Шеппард, Александр Киран.
– Год рождения?
– Две тысячи пятьдесят девятый.
– Назовите имена родителей.
– Маркус и Элен Шеппард.
– Гражданская категория родителей?
– Категория F.
– Подтвердите, что вы в трезвом уме и твердой памяти.
– Э… Подтверждаю.
– Чем вызвана неуверенность, с которой вы ответили на последний вопрос?
– Я не выспался.
– Подтвердите, что вы не находитесь под влиянием стимулирующих, ускоряющих, наркотических или алкогольных веществ?
– Подтверждаю.
– Вы осознаете, где находитесь, с какой целью прибыли и каковы могут быть последствия вашего пребывания здесь?
