Большинство американских экономистов считают, что странам с привязанными обменными курсами рано или поздно приходится девальвировать национальную валюту, как это произошло во время кризиса в Азии в 1997–1998 гг. Кроме того, девальвации не избежали Аргентина и Россия. Но ни одна из стран ЕС с фиксированным обменным курсом этого не сделала, доказав тем самым, что девальвация не является ни необходимой, на даже желательной. Более того, ни одна из стран ЦВЕ-10 не отказалась от проводимой политики обменного курса. В январе 2011 г. Эстония получила право перейти на евро. Мое личное мнение, которое я подробно излагаю ниже, состояло в том, что никакого смысла странам Балтии девальвировать свои валюты не было[9].
Резкое сжатие глобальной ликвидности в сентябре 2008 г. привело к обвалу валют с плавающим курсом. В начале 2009 г. многие опасались, что Центральной и Восточной Европе предстоит столкнуться с опустошительным банковским кризисом. Но он так и не случился. Большинством банков в группе стран ЦВЕ-10 владели западноевропейские банки, и были опасения, что они уйдут из этой части мира. В реальности же во время кризиса ни один западный банк не ушел ни из одной страны. Европейский центральный банк, как и другие центральные банки Европы, обеспечили коммерческие банки дешевой ликвидностью, а ЕС постановил, что европейские банки нельзя принуждать к продаже своих заграничных дочек. МВФ и Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) потребовали от банков обещания не бросать восток на произвол судьбы. Кредитное сжатие начало ослабевать с апреля 2009 г., и курсы свободно плавающих валют стали восстанавливаться. В результате большинство кредитов были продлены и финансового исхода из Восточной Европы не произошло. Было ли это результатом вмешательства международных финансовых институтов или банки просто следовали своим интересам?
Несмотря на немыслимые экономические шоки и хронические дисбалансы, лишь трем странам – Венгрии, Латвии и Румынии – потребовалась помощь МВФ в виде кредита «стенд-бай». Значительную помощь оказали также Европейская комиссия, Всемирный банк и страны – соседи Латвии. МВФ действовал быстрее обычного, предоставив большую, чем обычно помощь, в частности для финансирования бюджетных дефицитов стран-реципиентов, и потребовал исполнения меньшего, чем обычно, списка условий предоставления помощи. Еще один международный игрок, Европейская комиссия, предоставила Латвии средств даже больше, чем поступило от МВФ. До начала кризиса было непонятно, как МВФ и Еврокомиссия будут взаимодействовать друг с другом. Однако Европейский союз уступил лидирующую роль МВФ, предоставив значительное софинансирование и взяв на себя мониторинг соблюдения требований программ помощи. Сотрудничество МВФ и Еврокомиссии оказалось на удивление очень успешным, в то время как США и Всемирный банк остались на вторых ролях. ЕБРР и Европейский инвестиционный банк сконцентрировали свои усилия на рекапитализации банков, а Европейский центральный банк вообще почти не принимал во всем этом участия[10].
Стоит обратить внимание и на политическую экономику кризиса. Все страны региона, по которым ударил кризис, реализовали поистине героические программы фискальной коррекции. Они сократили государственные расходы, зарплаты в госсекторе, социальные пособия, проводя одновременно с этим крайне сложные и болезненные структурные реформы здравоохранения и образования. Многие страны Запада полагали, что столь радикальные сокращения государственных расходов окажутся невозможны ни социально, ни политически. Они опасались радикальных политических перемен и отхода от демократии. Но демократия оказалась устойчивой, а социальные протесты и проявления популизма были незначительными. В восьми из десяти стран региона в ходе кризиса сменились правительства.
В трех странах, по которым кризис ударил особенно сильно – Венгрии, Латвии и Румынии, – правительства сменились дважды. В каждом случае новое правительство оказывалось радикальнее предыдущего в том, что касается сокращения государственных расходов. Единственным исключением было новое правительство Венгрии. Укрепилось положение правоцентристских партий. Сегодня они находятся у власти в девяти из десяти стран ЦВЕ-10. Быстрое и радикальное решение проблем оказалось лучшим и наиболее успешным подходом, и именно демократические правоцентристкие партии провели его в жизнь успешнее всего.
Если причины кризиса в Восточной Европе не были неожиданными, то пути выхода из него, безусловно, для многих аналитиков стали сюрпризом. Кризисные страны пошли на значительно более радикальное сокращение государственных расходов, чем большинство экономистов вообще считали возможным. Фиксированные обменные курсы, действовавшие в рамках режима «валютного комитета», не только не помешали этим сокращениям, но лишь способствовали их осуществлению. Политическая экономика в кризисных странах оказалась гораздо более благоприятной, чем ожидалось. Было ли это результатом национальных особенностей этих стран или способностью их правительств найти более удачные, чем у других, подходы к решению стоящих перед странами задач? При том что глобализация, безусловно, ускорила распространение кризиса, она же ускорила и выход из него.
Финансовый кризис увеличил бюджетные дефициты и государственный долг во всех странах ЦВЕ-10. Однако эти страны вышли из кризиса в куда лучшей форме, чем многие ветераны зоны евро. Из десяти стран ЦВЕ-10 девять удержали государственный долг в рамках максимального уровня, предусмотренного Маастрихстскими соглашениями, – 60 % ВВП. В то же время семь из первых 11 стран зоны евро превысили эту планку. Доказав, что их экономические и финансовые системы устойчивее, чем у ветеранов, страны Центральной и Восточной Европы придали новый импульс европейской интеграции, несмотря на то что с точки зрения размера ВВП кризис отбросил их на несколько лет назад. Пройдя через горнило кризиса, эти десять стран вышли более конкурентоспособными, чем западноевропейские государства. Ирония заключается в том, что, поскольку ЕС относился к своим новым членам, как к странам второго сорта, им пришлось проводить более ответственную фискальную политику, чем странам – ветеранам союза. Таким образом, они постепенно догоняют или даже обгоняют западноевропейские страны сначала по качественным показателям, а затем и по благосостоянию. Последние станут первыми.
Глядя на то, как выходила из кризиса Восточная Европа, можно только поражаться неадекватностью антикризисных мер, проводимых в Греции и других пострадавших от кризиса странах зоны евро. Поскольку новые члены ЕС справились с кризисом лучше, чем старые, он приведет к более тесной интеграции, а не к дезинтеграции ЕС. Новые страны ЕС, в которых были зафиксированы обменные курсы национальных валют, по-прежнему стремятся перейти на евро как можно скорее, хотя в тех странах, которые до сих пор придерживались плавающих курсов, кризис посеял новые сомнения[11].
Маастрихсткие критерии и переход на евро
Безналичный евро был введен 1 января 1999 г., наличные монеты и банкноты поступили в обращение в январе 2002 г. Первыми одиннадцатью странами, перешедшими на евро, были Австрия, Бельгия, Германия, Ирландия, Испания, Италия, Люксембург, Нидерланды, Португалия, Финляндия и Франция. В 2001 г. евро ввела Греция, став 12-й страной. Словения присоединилась в 2007 г., Кипр и Мальта – в 2008-м, Словакия – в январе 2009 г. К началу 2009 г. из 27 стран Евросоюза 16 входили в Экономический и валютный союз и использовали евро в качестве единой валюты. Среди новых членов ЕС из Центральной и Восточной Европы пока лишь Словакия, Словения и Эстония приняты в Экономический и валютный союз. Оставшиеся семь рано или поздно должны в него войти, но пока четкой даты нет. Для принятия в ЭВС им надо выполнить семь условий и получить политическое одобрение ЕС.
Страна – член ЕС, которая хочет перейти на евро, должна минимум два года быть частью так называемого Европейского механизма обменных курсов (ERM II) и выполнять Маастрихстские критерии. Эти критерии, названные по имени голландского городка, где 7 февраля 1992 г. 12 стран, составлявших тогда Европейское сообщество, подписали Договор о Европейском Союзе. Эти критерии присутствуют и в Лиссабонском договоре, или Договоре о функционировании Европейского Союза. Они четко прописаны в ст. 140 договора и разъясняются более подробно в других документах.
• Стабильность цен. Средняя инфляция страны-претендента в течение года, предшествующего принятию евро, не должна превышать более чем на 1,5 процентных пункта среднюю инфляцию трех стран еврозоны с самой низкой инфляцией.
• Бюджетный дефицит не должен превышать 3 % ВВП.
• Государственный долг не должен превышать 60 % ВВП.
• Коридор колебаний обменного курса, прописанный в Механизме валютных курсов (±2,25 %), должен выдерживаться как минимум два года.
• Средние номинальные долгосрочные процентные ставки не должны превышать среднюю ставку трех стран – членов зоны евро с наименьшей инфляцией более чем на 2 процентных пункта[12].
Соответствие страны-претендента Маастрихстким критериям проверяется Европейской комиссией и описывается соответствующими докладами, которые и становятся решающими при оценке готовности соискателя. В оценке готовности также принимает участие Европейский центральный банк. Однако само принятие страны в зону евро – политическое решение, принимаемое в несколько раундов советом министров финансов зоны евро и всеми министрами финансов стран ЕС.
Особо важным решением для любой страны ЕС, остающейся за пределами зоны евро, остается вопрос о вхождении в Механизм валютных курсов. Правила механизма предписывают курсовой коридор национальной валюты в ±15 % от «стабильного, но корректируемого центрального курса обмена к евро» или заранее объявленного фиксированного курса евро к национальной валюте. При этом страна-претендент может обсуждать с Европейским центральным банком и ЕС (в лице комитета Механизма валютных курсов), какой именно валютный режим ей выбрать. В реальности принимается гораздо более узкий коридор, по сути, привязка с очень узким коридором[13]. Литва и Эстония вступили в Механизм валютных курсов в 2004 г., Латвия – в 2005 г. Болгария предпринимает попытки в него вступить, но пока безуспешно. Венгрия, Румыния, Польша и Чехия в Механизм пока вступать не собираются.
Три страны, Дания, Великобритания и Швеция, вступили в ЕС до введения евро и в виде исключения имеют право вообще никогда не вводить у себя единую валюту. Дания привязала свою валюту к немецкой марке в 1982 г. и вошла в Механизм валютных курсов в 1999 г. Страны, присоединившиеся к евро в 2004 и в 2007 г., не имеют выбора и рано или поздно обязаны перейти на евро.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Pigs (англ.) – свиньи. – Прим. перев.
2
Morris Goldstein, “Emerging-Market Financial Crises: Lessons and Prospects” (speech, 2007 Annual Meeting, Institute of International Finance, Washington, October 20, 2007); Susan Schadler, “Are Large External Imbalances in Central Europe Sustainable?” in Challenges of Globalization: Imbalances and Growth, eds. Anders Aslund and Marek Dabrowski (Washington: Peterson Institute for International Economics, 2008).
3
Marek Dabrowski, “Rethinking Balance of Payments Constraints in a Globalized World” in Challenges of Globalization: Imbalances and Growth, eds. Anders Aslund and Marek Dabrowski (Washington: Peterson Institute for International Economics, 2008), 73.
4
Robert J. Barro and Xavier Sala-i-Martin, Economic Growth (Cambridge, MA: MIT Press, 2004).
5
Leszek Balcerowicz and Stanley Fischer, eds., Living Standards and the Wealth of Nations: Successes and Failures in Real Convergence (Cambridge, MA: MIT Press, 2006).
6
Два других члена ЕС призыва 2004 г., Кипр и Мальта, остаются за пределами данной работы.
7
Эти 15 стран – Австрия, Бельгия, Великобритания, Германия, Греция, Дания, Ирландия, Испания, Италия, Люксембург, Нидерланды, Португалия, Финляндия, Франция и Швеция.
8
Lars Oxelheim, International Financial Integration (Heidelberg: Springer Verlag Berlin, 1990).
9
Anders Åslund, “Why Latvia Should Not Devalue,” Realtime Economic Issues Watch, Peterson Institute for International Economics, December 9, 2008, www.piie.com.
10
МВФ одобрил предоставление Польше гибкой кредитной линии, так как ЕЦБ оказался не готов предложить Польше кредитный своп, но это была мера предосторожности, имеющая целью гарантировать достаточную ликвидность, а не кризисная мера.
11
Опросы общественного мнения зафиксировали усиление сомнений по поводу разумности этого подхода в Чехии, Польше, Швеции и Дании.
12
Article 140, Treaty on the Functioning of the European Union, Official journal of the European Union, Information and Nonces С 115, volume 51, May 9, 2008, available at http://eur-lex.europa.eu; Michael Marrese, The Convergence of CEEMEA Countries as the Global Recession Ends (New York: JP Morgan, July 29, 2009).
13
Marrese, The Convergence of CEEMEA Countries; European Unipn, “Acceding Countries and ERM-II,” EFC/ECFIN/109/03 (Athens, April 5,2003).
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги