.[Сага о боли]. Из цикла «Четыре мгновения Бога»

Глава 2. Знакомство за трапезой

Не позволяй душе лениться!

Чтоб в ступе воду не толочь,

Душа обязана трудиться

И день и ночь, и день и ночь!

Гони её от дома к дому,

Тащи с этапа на этап,

По пустырю, по бурелому

Через сугроб, через ухаб!

Воротив двигатель в судно подозрительно крохотных для столь мощного агрегата размеров и разрулив все вопросы с оплатой электроэнергии, троица во главе с КсиДжи направилась праздновать успехи и приём в команду корабля нового механика в расположенный на территории Факультета лингвистики Университета Земли бар ПедофиLOLог. Злые языки утверждали, что большинство журналистов «Сверхновой» и прочих не вполне лояльных Верховному Баю изданий закончили именно эту кафешку.

За барной стойкой тусили близняшки-херочки24 с сальными волосами в рваных розовых колготках, у одной был значок курсанта Академии Военно-космических сил Земли:

– Милая, а как у тебя было со случайными связями с иноёбцами во время нашей разлуки?

– Нормально!

– Ой, да лан! φ-беляш бу [де] шь?

– Ебляш?..

– Бля, ешь!!!

– До чего же непластичен твой язык…

– Чем хуже язык, тем меньше на нем хочется говорить…

Они совершенно не обращали внимания на пытавшуюся привлечь их внимание компашку уже изрядно врезавших drug-дизайнеров АстраЕвгеника:

– «Бомж25-сайколоджи» недавно авторитетно заявил, что женский интеллект адекватно воспринимается тирраниарцами лишь при наличии у менструантов минимальной внешности.

– А я видел в «Яме26» сравнительное исследование эволюции самок различных гуманоидов. Так вот, только у землянок полость тела до сих пор сообщается с внешней средой – через отверстия фаллопиевых труб. Прямо как у членистоногих. LOL.

– Увы, самки рода нашего глубоко патологичны на молекулярном уровне. Недавно в «Целке27» был опубликован занятный обзор «The history and molecular basis of masculine supremacy28». Так вот, убожество менструантов естественным образом проистекает из дисфункции цитоскелета на самых первых делениях яйцеклетки, оплодотворённой сперматозоидом, несущим богомерзкую Х-хромосому. В отсутствие У-хромосомы метаболом головного полюса зиготы ва-а-аще априори неполноценен! В итоге именно поэтому у взрослых самок человека во фронтальной коре обнаруживаются лишь единичные нейроны фон Экономо третьего типа, которые ответственны за инсайт-мышление. Увы, обильное развитие белого вещества никак не компенсирует их отсутствие.

– Многие века исследования неполноценности женщин были наиболее табуированными в научной среде. Ведь уже в ХХ века при первых опытах по введению мужских стволовых клеток женщинам с тяжелейшими болезнями сердца было отмечено, что они устремляются в головной мозг, чтобы, так сказать, компенсировать наиболее тяжёлый дефект развития организма. Если бы у женского племени хватило эрзац-ума радикально принять свою тупость раньше, сейчас бы могли наслаждаться всеми прелестями последней версии игрового нейроинтерфейса. Поди, сохнут по нему, как по величию члена.

– Не своди к хуям-то великое, братишка! Заметь ведь – век от века среди нобелевских лауреатов транссексуальной и негроидной массы накапливается больше, чем бабья!

При виде вошедшей в бар КсиДжи в капитанском комбинезоне патлатый гик замолк и опустил глаза в ёмкость пива. Херочки тоже перестали щебетать и во все глаза уставились на неё.

Усаживаясь на кресло – «ямагучий» интимный массажёр с обратной связью, КсиДжи нарочито громко процитировала какого-то забытого классика:

– «Вагины мрак страшнее Принца Ночи грёз». А тем временем вот из-за таких смехуёчков Фемдом тайно выжигает ваши семенные пузырьки рентгеном в подобных рыгаловках.

– Извините, леди-Капитан, мы не хотели никого задеть, – прошептали гики. – Пространство суживается…

– Говном тянет… – КсиДжи степенно кивнула и подняла вверх скрещённые указательный и средний пальцы как жест временного перемирия с убогими. – Пальцуй, но фильтруй.

– Чем ближе к точке Омега, тем запах крепче – Задумчиво произнес Какер.

Незаметно подошедшему официанту в фартучке из свежего номера «Сверхновой газеты» Какер заказал ретро-йогурт Чудо Господне и освежающий ретро-коктейль Минет-Mate, несмотря на укоризненный взгляд КсиДжи, которая предпочла фирменные Сосиски в тексте и пиво As is. Бывшему здесь впервые Петандру посоветовали Логопедофилию – блюдо от шефа – и разливное пыво-QS29. В качестве десерта, после долгих прений, решили попробовать Раковые шейки/200 Грей и активно рекламируемые леденцы Сandy-Клерамбо от доктора Кандинского.

Блюда принесли быстро. Следуя моде, КсиДжи ела сосиски руками: теплая плоть эмбрионов, бережно завёрнутых в циррус неведомого животного, была божественна;

а вот «текст» был суховат.

Дабы получить базовый компонент коктейля, робеющая официантка галантно отгородила Какера от остального стола ширмочкой.

Пища их времени была столь вкусна, что самые искусные повара повадились смущать пресытившихся гурманов сервировкой и подачей блюд. Так блюдо, преподнесённое механику, представляло нашпигованную молекулярными паштетами точную копию самого Петандра, улыбающуюся, моргающую и бешено крутящую глазами. Петандр был простым парнем и от созерцания собственного неспортивного тела на тарелке ему стало тошновато, поэтому он налегал на нелимитированное пиво.

– Работа, Петандр Андреевич, у нас нетрудная – для механика с твоей-то qualy [фикацией]. Кораблик совсем крошечный, двигатель непрост, однако тебе с ним как с яйцами играть. Вооружение считай стандартное, да и применяем мы его нечасто.

Коктейль Какера был успешно сцежен; затягивая розовую пенку, он отметил:

– Наша сила – в чётком следовании…

КсиДжи его прервала:

– Хватит, мы все уже поняли, что миром правят зануды и задроты.

Петандр уже отметил качественное улучшение настроения. Он вспомнил строчки стиха Тютчева про божественный огонь алкоголя: «Как бы эфирною струёю // По жилам небо протекло!». Куколка на блюде посылала недоеденной рукой воздушные поцелуи. Судя по тупорыло-добродушной улыбке, новой работе он был рад.

– С Сandy-Клерамбо, кстати, – осторожнее, от них дерьмо в попе стынет, как кимберлитовые трубки30, – заботливо предупредил Петандра Какер.

– В двух словах, – Какера прервала КсиДжи, – в нашей необъятной [Вселенной] постоянно случается какое-то несъедобное дерьмецо, на которое большие корабли тянуть обычно слишком дорого да долго, а часто и вовсе без надобности. Чтобы держать руку на пульсе и давить клоповые конфликты, Конфедерация сделала ставку на маленькие быстрые суда, они же first response units (FRU). Все планеты, включая Землю, снаряжают несколько FRU и передают их под управление Лиги Авторитарных Наций, которой де-юре мы и подчиняемся. Какер помогает нам за науку, грея попу на Земле.

– А вот дорогие доктор Ебанько́ и Попа́н пожаловали! – Какер развёл в стороны липкие руки, видимо, ожидая крепких дружественных объятий. – Как говорил мой пращур, штурман крейсера ВКС, «не ищи жида в пыли звёздной – сам придёт рано или поздно».

Доктор обниматься не стал, но протянул широкую потную руку и сразу разъяснил, что, хоть его фамилия и принадлежит к некоему древнему боярскому роду, лучше называть его короче – просто Банькой, а вот Попан – существо натурально ятрогенно ёбнутое, без права электронной подписи.

– Ы-ы-ы… – коренастое существо неясного рода на манер шимпанзе обнажило ряд кривых зубов.

КсиДжи усмехнулась и обняла квазимодо:

– Кем бы ни был в душе наш даушёнчик, он стреляет лучше всех в Гегемонии, даю клитор на отсечение. Просто из глаз в пальцы – никакого лишнего нейронального анализа, свобода от зрительных иллюзий и задержек во фронтальной коре: не задумываясь – куда скажешь! – КсиДжи теребила редкие волосики на бугристой макушке. – Если распознает цель, всегда попадает, в любых условиях и из любого оружия!

Петандр хрюкнул:

– Говорят, был такой народ на нашей родине, древний и опасный, – вот так же метко стреляли – во времена этого, ну, карликового президента… все выступления и встречи которого снимали в зале Эймса31.

– Бибигон!! – радовалось Попан.

– Народ этот сохранился в резервации, со всеми обычаями, я всё мечтаю в их аулах отдохнуть, – засмущалась КсиДжи.

– Попан – результат одной из первых квантовых операций на Dasein, – вмешался Какер, заказавший себе и Попан по порции тревожного крема. – Мы с доктором Ебанько под руководством Макса Делча в Униклинике Земли осваивали дзетийскую технику квантовых операций на самых бесперспективных пациентах, которые не поддались орбитальному облучению.

– Да, на умирашках, – подхватил Банька. – А наше с Максом Делчем отделение ургентной суицидологии на улице Башлачева было лучшим. Да, стены всегда заблёваны, кровавой соплёй измазаны, коридор сотрясали вопли лишённых надежды. «Сверхновая газета» ежедневно поливала нас грязью за спорные, с их точки зрения, методы лечения. Работы было – как говна за Плутоном, но выживаемость только у нас составляла 70%. А ведь мы имели дело с самыми тяжёлыми поциками.

– Попан тогда была известным филологом Поповой Анной, специалистом по древним земным и инопланетным языкам, изобрела мультимодульный стих32, строфы которого можно было подстраивать под конкретного читателя.

Банька привстал и начал читать нараспев:

Полночи чорной кошки глазницы

Перегрызают таблетку Луны.

А хочешь – кожей, стянутой спицами,

Отдаться в углах бетонной стены?

Ослепшая банши по пашням ебашит,

Стирая пот воротом на поворотах.

Видишь: в точку сжавшись на башне,

Тень твоя обнимает кого-то…

Какер продолжал, уткнувшись кончиками пальцев в переносицу:

– Вот и хер знает – может, её собственные стихи и сгубили. Может, не надо было ей таких стихов писать!? Когда она заболела психической чумой нашего века, мы попробовали все методы лечения – от новейших таргетных антидепрессантов и имплантируемых в желудочки мозга девайсов до старомодных методов, типа электросудорожной терапии и гипогликемической комы.

Потом последовало массовое орбитальное лечение, квантовый антиэмоциональный шторм. Он сильно нам помог, на уровне популяции: десять из девяти успокоились. Но не Анна. Пытаясь заглушить витальную тоску, всё затмевающую боль душевную, она сама себе монтёрскими тисками вырвала три зуба и все ногти на руках. В мягкой палате мы не могли её развязать, не могли дать даже атравматичную ложку – как только мы снимали оковы, она душила себя руками до потери сознания. Был какой-то короткий светлый период, кажется, как раз на производных диэтиламида лизергиновой кислоты, когда она вернулась к лингвистике. Но потом вновь поступила с разгрызенными сосудами на запястьях, с прожжёнными плавиковой кислотой пищеводом и веками. Это, пожалуй, одно из моих самых ярких воспоминаний из ургентной суицидологии: сваренные в пельмени веки и будто сорвавшийся со скалы во внутреннюю пропасть взгляд полуслепых карих глаз, молящих не спасать, раз не можем лишить боли, порождённой «саркомой души».

– А потом Попанчика вылечили, правда, вот так своеобразно, – лицо КсиДжи озарила грустная полуулыбка, – это была первая пробная сочетанная операция на мозге и Dasein. Может, вы и похерили второго Дитмара Эляшевича33, зато дали нам великого дебила-стрелка из любого оружия, блестяще распознающего паттерны и никогда не бьющего мимо.

– Впрочем, даже после операции Попан некоторое время продолжала писать стихи незавершённые, которые пользовались большим успехом в литературном ларьке рядом с психушкой, в которой тогда проходили лечение немало литераторов:

И болью душевной

обезображенной

Припасть заворожённой

к земле заовраженной…

Доктор Ебанько, который ввиду сквернейшего характера был весьма одинок, очень привязался к своей пациентке и продолжил её наблюдать после операции. После парциальной лоботомии, субоптимальной антиматерной аблации речевого центра и квантовой операции на Dasein она была совсем плоха, тупа эмоционально и когнитивно. Потребовалось применение новейших имплантируемых психостимуляторов, которые вывернули древние отделы мозга наизнанку, даровав сверхвысокую скорость поверхностного мышления при полностью утраченных возможностях рефлексии и хоть сколько-нибудь глубокого анализа происходящего.

– Ну ладно, ладно – хватит уж бобровые струи сушить на вёслах! Команда в сборе, поп – в соборе, хер – на заборе, не хватает только нашего легендарного летающего голубца с говном. Молдиш, ты где?!

Свод ресторана прорезала умеренно яркая вспышка, из неё выплыло полуаморфное коричнево-чёрное нечто, размером и формой напоминающее морской огурец. «Голотурия» плавно спикировала к столу и повисла в пяти сантиметрах от правого плеча КсиДжи. Петандр почувствовал какое-то доброе тепло, исходящее из этого мягкого парящего тельца, мягким голоском пропевшего: «Здрас-сьте!».

– Хуй покрас-с-сьте! – передразнила КсиДжи. – Это Молдиш, AI-персонаж последнего поколения. Наш бортовой Кант, Шопенгауэр и Анатолий Вассерман в одном лице. Кастомизировавший его сумрачный гений с Октопии уверял, что в его квантовый компьютер вшит механизм, позволяющий получать приближенные решения Теоремы пожухшей апрельской листвы, но я совсем не уверена, что это правда. А вот HPPM-IV34 работает превосходно.

– Не доверяю я этим машинам с квантовой прожидью, – пробурчал Какер.

КсиДжи с грациозно парящим Молдишем в окружении Попан с нервным тиком на лице и смурным доктором Ебанько напомнила Петандру средневекового пирата с какаду на плече из детских книжек: он понял, что его жопка, наконец-то, обрела своё счастье.

– Итак, дорогой Петандр, – КсиДжи подняла грациозную попу из-за стола, – пора тебя посвятить во FRU-Ktы, что значит First Response Unit Key Technologist. По значению для Гегемонии эта должность приравнивается к майорской или даже выше. Тебе положены универсальный рабочий инструмент К-level 3/5 и также вот этот значок-ромбик. По уставу их всегда нужно носить с собой, инструмент компактный, как ты видишь, и удобно крепится на поясе. Значок также нельзя снимать, если ты без одежды, он мягко фиксируется на коже. С таким значком… у нас не убивают.

Затем КсиДжи достала короткий контракт: «Сим подтверждаю, что в ясном и твёрдом уме вступаю в Общероссийский народный фротт и обязуюсь предельно эффективно выполнять всю порученную мне начальством работу, даже если её суть будет противоречить законам Межгалактического права. О характере работы получил наиподробнейшие объяснения. Обязуюсь ни при каких обстоятельствах, включая пытки, не разглашать доверенную мне конфиденциальную информацию. Обещаю не открывать доверенным мне универсальным инструментом двери и замки Земли (Гегемонии) и её союзников категории выше класса I А (b) и не использовать его для получения сексуального удовольствия, кроме ситуаций, когда на это дана санкция Высшего руководства за одобрением Верховного Бая Гегемонии. Понимаю, что при нарушении условий контракта ко мне могут быть предприняты меры, указанные в Тайном разделе конституции Гегемонии.

Дата. Подпись. Образец биологической жидкости, содержащий ДНК».

— Это что за Тайный раздел конституции?! Какой еще Общероссийский народный фронт, не слышал о таком!

– А на то он и тайный, что его в секрете ото всех держат, – ухмыльнулся Банька. – Ну что ты переживаешь? Грибов бояться – в лесу не ебаться! И не фронт, а фротт… фронт-то он раньше был, когда внутренний враг был силен, а теперь все скучились по одну сторону баррикады…

– А чо за двери-то на?

КсиДжи глубоко вздохнула:

– Э-гм, положенный тебе по базису универсальный инструмент 3/5, помимо всего прочего, способен взламывать или открывать практически любые двери и сейфы. Подразумевается, что в процессе нашей работы может возникнуть и такая потребность. А иногда им просто как ключом пользуешься, если ключ забыл. Но при этом надо понимать, что тебя могут расстрелять даже за случайный взлом двери класса выше I A (b) – вообще их немного – они в некоторых деньгохранилищах, чертогах владык и всяких странных зонах. Эти двери легко узнать – на стене рядом с ними всегда есть соответствующий объёмный знак, а при попытке их взломать или открыть они светятся ярким фиолетовым и ультрафиолетовым светом. Не хер, в общем, их трогать. Подписывай.

Леденец Сandy-Клерамбо во рту Петандра поменял вкус дуриана на океанический темно-синий. Петандр хрустнул конфеткой, глубоко втянул солоноватые сопли, сплюнул ДНК и быстро подписал документ.

КсиДжи подписалась под контрактом как руководитель («Ѯg»).

Доктор Ебанько заверил, что на момент подписания «клиент» был вменяем.

Вскоре КсиДжи достала голографическую премиальную платёжную карточку с винтажным дизайном, на ней была живая картинка пляшущего голышом виртуоза-виолончелиста начала XXI века, самого богатого музыканта в истории человечества:

– Платёжные карты Циррус Маэстро принимаете?

Расплатившись, КсиДжи указала на новость, напечатанную крупным кеглем на фартуке официанта:

– Да, коллеги, послезавтра утром открывается выставка EarthArms-2450, нам всенепременно нужно быть.

Официант подмигнул:

– Помните, что ваша реклама всегда может попасть на видное место на фартучках, а после премодерации – даже в наши фирменные Сосиски в тексте!

– Главное, чтобы не в «Сверхновую».

В этой книге есть интрон35.

ЖЖЖ ККК hh [h амр = = = = ТАТАААТТАТТАТАТА ==== АМР ==== ЕКХ ===== заточенГЦЦГ === ГГодиночествоЦЦЦГ= = = === под === заточен === один===точен ==== ночь==== одна ГГАМР === я ===доп == сгршгрсшгргш сгршгрсшгргш сгршгрсшгргш сгршгрсшгргш сгршгрсшгргш === яоченочестАТАво===язаАМРточеГГЦГЦГнпододиноАМРчество === ссргрсгргшс === ККК ЖЖЖ HHhh

Глава 3. Будущие контрразведчицы сдают госэкзамен

Андрей Шенье взошёл на эшафот,

А я живу – и это страшный грех.

Есть времена – железные – для всех.

И не певец, кто в порохе – поёт.

И не отец, кто с сына у ворот

Дрожа срывает воинский доспех.

Есть времена, где солнце – смертный грех.

Не человек – кто в наши дни живёт.

Сразу по выходу из заводного бара КсиДжи встретил генерал-полковник контрразведки, имени которого она не знала.

– Ввиду высокой вероятности ухудшения отношений с Тирраниаром и нехватки квалифицированных кадров было решено принять практическую часть госэкзамена досрочно у заканчивающих Военный Факультет Университета Земли и Академию Контрразведки курсантов-женщин. Я что-то не очень верю во все эти модные залезания в душу, оцени их сама. Тем более, понимаешь, какое сейчас к вашему племени отношение… настороженное. А тебе я доверяю.

– Всегда готова. Сколько экзаменуемых?

– Женщин – 220, ещё семь трансгендеров, модифицированных по хромосоме, если быть точнее, то четверо MTF36, двое Gender Fluid, и даже один Two-spirit. Правда, «спирит» у него один, полностью женский, а вот члена – два.

– И их в армию теперь берут?

– Бердашей-то? Или этих, перевертышей? Так скоро у нас на Земле Олимпиада, проводится общая либерализация народонаселения, так сказать. Но вот конкретно за спецназ контрразведки – это моя личная инициатива, они очень хорошие бойцы оказались, верные, злые. И с нечистью всякой, разумной животи́ной, общий язык находят.

– Правила?

– Да как обычно, ты же помнишь, как сама экзамен сдавала. Выбери мне женщин 20 реально способных, надёжных; будет больше – хорошо, конечно.

– Э-э-э, как я… сдавала?

– Ну, давай там особо без членовредительства, больше одного трупа я не смогу списать точно. В общем, в пределах разумного.

– Тогда нужна оперирующая по соматике37 бригада на выходе из зала.

– Ты только помни за то, сколько в каждую вложено денег, времени и сил, и что каждая прошла уже не одну сотню проверок по части приверженности нашим ценностям, а также априорное отречение от Фемдома.

– Roger that.

– Приступим сейчас же.

На большом поле учебного центра Военного Факультета были выстроены 227 лучших курсанток, которые мечтали служить в контрразведке – самом элитном подразделении специального назначения Гегемонии. Женщина в армии всегда была нонсенсом, а на фоне активности Фемдома – просто крайней редкостью. Можно сказать, что самочке попасть в контрразведку Земли было столь же сложно, как еврею – в СС. Хотя нужно понимать, что СС не воевал непосредственно с евреями (а Земля воевала с Фемдом). Стоявшие на поле прошли огонь и воду и имели уникальные боевые и психические качества.

КсиДжи вошла в зал в парадной чёрной крылатой форме офицера контрразведки с планкой наград, в которой позволено было появляться лишь на закрытых мероприятиях (обычно на Земле она носила куда менее удобную форму полковника Военно-космических сил [ВКС] Земли).

– Кто не выполняет моего приказа, не выполняет задание, выходит вон. Кто боится боли, унижения, ещё там чего или же не готов сейчас пройти экзаменацию – могут выйти.

Вышло около 30 человек: о майоре Оксиджен Шамильевне разное говаривали.

– И остальным я также предлагаю подумать, прежде чем взяться. Экзамен будет некомфортным. Кто-то ещё не готов?

Держась за руки, вышли ещё две девочки. У одной был орден, который выдавали за боевые заслуги, что трудно было представить для курсанта. У второй был свежий шрам, начинавшийся за ухом и терявшийся под воротничком.

– Ты почему сейчас уходишь, чего боишься?

– Майор, я не хочу терпеть унижение.

– Подойди сюда.

Она подошла.

– Посмотрите, вот этот курсант, девочка, она «не хочет, чтобы её унижали». С учётом наличия столь серьёзной награды она, видимо, очень сильная, храбрая, а может быть даже обладает волей, позволяющей ей перегрызть колючую проволоку из кобальтово-рениевого сплава. Но эти качества – они превратятся в пыль, если вы не научитесь вот именно что… унижение терпеть. У нас прекрасные времена, ведьм жгут на кострах пачками (полагаю, вполне заслуженно), а вы идёте в спецназ контрразведки. Но почем-то не хочу, чтобы сожгли именно вас. Я и сейчас – такая же, как вы, меня могут отдать под трибунал в любую минуту. Что мы должны делать? Не только хорошо стрелять, управлять боевыми машинами и знать Интерлингву Лингвистико38, мы должны сосать член по приказу, причём сосать по протоколу, а не как вам хочется. И выполнять приказы – не задумываясь. Тупо делать, как говорят. Понятно? Кто-то ещё хочет покинуть зал?