Подстава. Книга третья

– Падла гаэрская, мне из-за тебя пришлось выйти замуж!

А, то есть не мне одной херово?

– Мамочка! – возопила я, обнимая ходячую машину для убийств.

Ходячая машина для убийств тихо спросила:

– Можно я тут кого-нибудь аккуратненько урою?

– Конечно, – просияла я, отстраняясь. – И скажи, пусть они Флоренс грудь вернут, а то отобрали, понимаешь, самое сокровенное.

Дальше все было почти прозаично – моя маман пошла выяснять отношения с моей наставницей по брачному обряду. Первая высокомерно высказывалась, вторая высокомерно отвечала. На стороне гаракхай была неимоверная выносливость и хладнокровность, на стороне второй воспитание, многолетнее ношение пыточных причесок на голове и тайремское упорство.

Мы с Блондей успели поспать, поесть, и снова немного вздремнуть, пока эти двое продолжали выяснять отношения. Отношения у них были высокие, должна признать – простоять вот так вот, поддерживая не самую приятную беседу на протяжении шести часов, это надо было уметь. Я вот лично так не умела. И Блондя не умела тоже. А местные служанки умели… это наталкивало на не самые приятные подозрения. Короче заподозрили мы неладное.

А потом Гвен, которая гаракхай, и которая теперь вроде как моя типа мать, раскланялась с вдовствующей повелительницей, приказала слугам свалить, закрыв за собой двери, и подвалила к нам с Блондей, еще не совсем проснувшимся.

Выглядела гаракхай не очень.

В принципе заметить, что дело не очень смогла только я, просто за время, проведенное на Танарге я немного стала разбираться в гаракхай, и теперь мне уже не казалось что у них у всех одинаково безэмоциональные морды лиц, так что Блондя не поняла, почему я мгновенно помрачнела.

– Короче так, доча, – Гвен смерила меня злым взглядом, – почему твой мужик тебя сюда притащил мне понятно – сходу обезопасил тебя от всех остальных архонтов, ведь тут ни одного мужчины нет, и на территорию внутреннего дворца никто из полноценных представителей мужского пола не проникнет. Так что ты тут как в сейфе, причем сверхнадежном. Но если Дагрэй надеялся переиграть вдовствующую гадюку, то это он зря – она меня как малолетку уделала.

– Это как? – не поняла Блондя.

– К сожалению, не молча, – скривилась гаракхай.

Постояла, явно сдерживая ругательства, и сообщила итог многочасовых переговоров:

– Два часа – максимум, который я могу проводить с тобой в сутки. А время визитов – назначает вдовствующая повелительница. Отца и братьев к тебе не допустят. Мои… мать его пасынки, разместятся во внешнем дворце, меня же поселят во внутреннем, но… Дохлый викрианский глист!

И она села на стул, сгорбив спину, и подперев подбородок кулаком.

– Я вышла замуж… Потрясающе! Я замужем, чтоб его! Нахрена ты сунулась на Тайрем, дура?

Это уже был вопрос ко мне.

Ну, пришлось признать:

– Эрих меня провел как идиотку последнюю.

– Да он всех провел! – психанула Гвен. – И тебя, и Танарг, а круче всех он провел вдовствующую повелительницу! У нее там нерв на морде защемило, когда она осознала насколько этот выродок ее поимел!

Прочистив горло, осторожно спросила:

– И насколько он ее… так сказать… эм?

– Поимел? – гаракхай мрачно воззрилась на меня. – Да по-полной, доча. Основательно и по-полной. Он ей вручил девственницу. Знаешь, что теперь будет со всем внутренним дворцом, если вдруг до свадебного обряда ты этой самой девственности лишишься?

– Что? – мне прямо вдруг как-то не по себе стало.

Гаракхай помолчала, сверля меня взглядом, и тихо ответила:

– Их убьют. Всех. Включая вдовствующую повелительницу и двенадцать ее дочерей, а так же других дам, находящихся на территории внутреннего дворца. Учитывая, что тут сейчас проходят обучение дочери практически всех домов… Вот и думай, за кого замуж собралась.

Она запрокинула голову, посмотрела в потолок, и протянула:

– Этому ублюдку достаточно проникнуть сюда, радостно поиметь тебя уже физически и всей правящей верхушке Тайрема наступит конец. Основательный, кровавый и бесповоротный. Я бы поаплодировала, но не могу не признать, что проблему он решил потрясающе. Ты теперь под защитой всех тех, кто готовился заполучить тебя любой ценой. Любой, но не такой же. Дагрэй нашел самое безопасное место во вселенной, чтоб его. Пойду, напьюсь.

И она решительно встала, зашуршав тканью алого платья, которое имело штук десять нижних юбок.

А потом села, посмотрела на меня и спросила:

– Слушай, а ты ничего случаем не собиралась делать на Тайреме? Мстить там, кому-нибудь?

Честно созналась:

– Собиралась.

Гвен возоржала, вновь поднялась, и, направившись к дверям, бросила через плечо:

– Значит, он и тебя поимел, девочка моя. Потому что, находясь ЗДЕСЬ, ты ничего не сможешь сделать.

И она взялась за ручку двери, но остановилась, обернулась и предупредила:

– Ничего не есть. Ничего не пить. Приду завтра. Не знаю во сколько, это, к сожалению, не мне решать.

На этом моя новообретенная мать ушла.

Блондя встала и пошла пинать стену кулаками.

А я мысленно позвала:

«Эрих!»

Ответом пришло очень даже ожидаемое:

«Прости».

Вот гад!

«Сссскотина!» – меня колотило от бешенства.

Скотина взял да и выдвинул тот еще аргумент:

«До брачной церемонии тебя пальцем никто не тронет. Никто, включая меня. Ты сможешь восстановиться, я управлять своей силой. Потерпи, пожалуйста».

Но, наверное, черта невозврата была пройдена.

«Слышать тебя не хочу», – и вся тяжесть произошедшего навалилась на меня гранитной плитой.

«Мелани…»

Я не ответила. Слышать его действительно не хотела больше. Достало это все.

«Любимая, шестой дом узнал о тебе то, что знать им не стоило. У меня не было другого выхода, потому что из-под земли, они бы тебя тоже достали».

«Да пошел ты!»

Пауза и убийственное:

«Твою злость и даже ненависть я выдержу. А твою гибель нет. Прости».

Я поняла, что сижу и реву только тогда, когда меня осторожно обняла за плечи Блондя. Так что окончательно я разревелась у нее на груди. В смысле на месте, где раньше была грудь. Короче все было настолько херово, что теперь у нас даже сисек не было.

– Мне очень жаль, – тихо сказала Блондя.

Кажется, я завыла.

И тогда Блондя взяла и сказала:

– Кэп, вы же кэп, вы справитесь.

Села, вытерла слезы-сопли, и поняла что да, я справлюсь. Я им так справлюсь, что им всем места мало будет! Я им устрою! Всем им!

И начну с шестых!

– Раздобудь мне двух служанок, – приказала, направляясь к воде, чтобы морду зареванную умыть.

Никогда же не плакала, что это со мной?

– Приказ ясен, – отозвалась Блондя.

И пошла взламывать стену.

И вот я думала она ее просто тогда избивала, чисто от злости, а оказалось нет – потайной ход нашла.

В потайном ходу обнаружились два скелета, что не обрадовало вообще. Парочка ядовитых змей тоже нам не обрадовалась, но мы были быстрее и тренированнее и в этой схватке одержали верх довольно быстро.

Поплутав по дворцу минут с двадцать обнаружили масштабную по своим размерам кухню. На дворе ночь была, так что на кухне никого не оказалось. Блондя разделала и зажарила змей, я покопалась в холодильных камерах и раздобыла сейр.

Потом мы молча схомячили ужин и вернулись во дворец вдовствующей повелительницы.

Вовремя вернулись, к нам как раз пожаловали наставники по учебной части и приволокли дохрена учебников на старинном тайремском, который я вообще не знала.

Но добила меня вдовствующая повелительница. Вплыв столь беззвучно, что мы с Блондей даже переглянулись невольно, очень уж эта дама при движении походила на привидение, она, сияя так, словно не было у нее тут шести часового вербального противостояния с моей новой маман, пропела:

– Дорогая Мелания.

Начало было так себе.

– Теперь, когда ты живешь во дворце, ты должна подчиняться правилам внутреннего дворца. Мы, несомненно, понимаем, что это не просто, и потому ты пройдешь полный курс обучения, чтобы затем, став воспитанной девушкой, могла стать достойной женой, что не опорочит имени своей семьи.

И тут мое сердце екнуло.

Нехорошо так екнуло.

И мигом забыв об обидах, я мысленно позвала:

«Эрих?»

Ответа не было, так что начав психовать, я повторила:

«Эрих, чтоб тебя! Ты там живой?!»

Просто не понравились мне слова про «полный курс обучения». Учитывая ситуацию, в которую их вляпал от всей широкой души седьмой архонт, с их стороны гораздо разумнее было бы избавиться от меня как можно быстрее. Но, зная Тайрем, я не могла исключать, что они решат избавиться от Эриха.

«Я в порядке, – спустя пару ударов моего дрогнувшего сердца, ответил Эрих. – Тамран ранен, но тоже жив».

То есть я оказалась права – они попытались избавиться от Эриха.

Вдовствующая что-то там еще вещала, а я напряженно попросила:

«Прикинься дохлым на время, а?»

«Не могу, – ответил муж. – Если появится хоть малейший намек на мою безвременную гибель, тебя отдадут другому архонту в тот же день».

Вот вляпались.

«То есть, – я поняла, что начинаю закипать, – отправив меня сюда, ты сходу поставил под угрозу свою жизнь?!»

Вместо ответа, я услышала лишь:

«Я люблю тебя».

А вот я тебя, кажется, убью.

И Эрих, осознав, что я просто молчу в ответ, продолжил:

«Даже если я не справлюсь, и тебя отдадут другому архонту, на Тайреме твои «братья». Ты оповестила риантана Олидрада на пару минут раньше меня. Твоего нового брака Танарг не допустит при любом раскладе. Но я справлюсь, Мелани. Я справлюсь, ты слышишь?»

Кажется, я знаю, чем займусь в нашу первую брачную ночь – буду убивать мужа. Медленно, мучительно, долго и приятно. Мне вот точно будет приятно!

И тут Блондя подала мне знак, означающий «Опасность».

Перестав мечтать о первой брачной ночи, я прислушалась к тому, что вещала вдовствующая повелительница и несколько… охренела.

– Первый брак седьмого архонта – дело ответственное, – вещала эта гадина в золотом. – Мы не можем отнестись халатно к этому. А потому каждый дом предоставит своих кандидаток на роль первой жены и на роль первой наложницы. К сожалению, у архонта Дагрэя отсутствует даже наложница… такая жалость, не думала, что в столь молодом возрасте могут возникать проблемы с мужественностью.

Внезапно подумала, что и этой гадюке ринопластика не повредит. Очень даже не повредит.

– Таким образом, – продолжала вдовствующая сводница, – после твоего полного курса обучения, будет организован отбор. И первый дом решит, кого мы предоставим архонту Дагрэю для окончательного выбора жены и наложницы. Ты, моя дорогая, в силу твоего не слишком высокого происхождения, можешь претендовать лишь на роль наложницы… Если пройдешь обучение.

Вот вам и ход конем!

Блондя нервно глянула на меня, но я уже и так была злая.

– То есть, – весьма вежливо начала я, – вы пытаетесь мне сказать, что род Олидрат недостаточно знатный для вас?

Получи и распишись, гадина.

Гадина осознала, на что нарывается, прочистила горло и торопливо выговорила:

– Нет-нет, что вы, Мелания, несомненно положение вашей семьи не вызывает вопросов, исключительно уважение, и…

– Моя семья отдала меня в жены архонту Дагрэю. В жены, а не в наложницы, – с нажимом произнесла я.

Осознав, что с этой стороны не подкопаешься, вдовствующая улыбнулась и милостиво дозволила:

– Что ж, вы будете допущены к отбору жены седьмого архонта.

На этом и разошлись.

Она разошлась к двери, а я разошлась к постели.

Жаль, поспать не дали.

Помимо и так заявившихся четырех наставников, после ухода вдовствующей повелительницы ко мне завалились еще семеро. И не важно, что уже ночь на дворе, в целом в ходе дебатов между наставниками, которые прямо при мне составляли мое расписание, выяснилось, что женщины аристократки на Тайреме ложатся поздно, а встают рано, и в целом во время подготовки к отбору, а отборы у них тут были в почете, спят по четыре часа в сутки. Именно тогда я и решила, что без Алкесты тут никак. Составленное расписание и количество выделенного времени тупо были несовместимы с жизнью, меня определенно не желали допускать к Эриху, в то время как я определенно хотела закончить этот гребанный курс, потому как было ясно, что Эриха сейчас будут убивать. И чем дольше я буду обучаться, тем больше времени на убийство седьмого архонта у них окажется. Так что мне позарез нужна была Алкеста.

Мою новообретенную мать допустили ко мне на два выделенных для посещения часа, которые как раз пришлись на время моего сна. И когда гаракхай грациозно вплыла, посрамив походку вдовствующей повелительницы, я уже клевала носом над подушкой, до которой, наконец, доползла.

– Так и знала, – нехорошим тоном произнесла Гвен, протягивая Блонде упаковку таблеток и белковых батончиков.

Воду материнствующая гаракхай тоже к счастью принесла с собой – вообще дохрена юбок оказалось штукой полезной и вместительной.

Я что-то жевала и что-то пила, пока Гвен втолковывала Блонде что можно и чего нельзя. Где-то между пробуждениями и сновидениями, узнала что и мою маман и моих братанов уже раз пять пытались травануть, что не радовало. Еще что на Тайреме с ядами дело обстоит вообще весело. Но самой впечатляющей оказалась новость о том, что помимо отбора невест, меня ждет еще и отбор женихов.

Тут я даже проснулась.

– Эти тайремцы один другого стоят, – подсовывая мне танаргскую шоколадку, сообщила гаракхай, – Дагрэй подставил их, подсунув им девственницу и обеспечив твою неприкосновенность, а они выкатили в качестве аргумента твою уникальность, уникальная ты наша, и по древнему закону, ты, как легендарный усилитель, имеешь право выбрать себе мужа сама.

– Так я уже выбрала! – выпалила, чуть не подавившись шоколадкой.

Гвен смерила меня печальным взглядом, и сказала:

– Это ты им будешь рассказывать. С завтрашнего дня у тебя будут встречи с женихами. Мы с «сыночками» так прикинули, что тебе предоставят на выбор сначала из первого дома. Потом четвертый и шестой. У них тут слегка нелогичная иерархия. Однако будь уверена, они сделают все, чтобы ты выбрала кого-нибудь из первого дома.

– Достали! – прошипела я.

И завалилась спать.

Вроде мне еще снилось, что Блондя себе грудь пристегивает, которую гаракхай принесла. Это она зря. На данный момент Танарг, конечно, на нашей стороне, но мы как служили Гаэре, так и будем служить, а Танаргу об этом знать точно не следует. Так что придется поискать Блонде другие нагрудные носители, ибо я сомневаюсь, что в этих никакой прослушки не поставлено.

Утро началось в пять часов с ледяной воды для умывания.

Вода странно чем-то попахивала, что не внушило мне никакого доверия, и потому Блондя сгоняла за ведром воды из колодца. Судя по лицам двух десятков приставленных ко мне служанок, это им как-то вовсе не понравилось. Да и по навигатору мне на их недовольство. Умывшись, я благополучно облилась холодной водой и отдалась на растерзание.

Растерзывали меня со вкусом.

Нижнее белье, кальсоны, нижняя сорочка, четыре нижние юбки, четыре средние юбки, две верхние юбки, нижнее платье, основное платье, широкий пояс, накидка с рукавами, накидка без рукавов. Все. Можно было стоять с трудом, про сесть лучше было бы не заикаться, но меня заставили сесть.

Прическа как отдельный вид пыток – Блондя заценила и в конце концов отобрала гребень у служанки. Та попыталась было воззвать на помощь, но спецагент есть спецагент – один удар ребром ладони по горлу женщины, и дара речи служанка лишилась на пару часиков. Нас устраивало.

И вот после всего этого, несмотря на то, что мне лично хотелось уже сдохнуть, меня поволокли на урок этикета. Сегодня в программе было обучение хождению. Как дите малое. И поволокли меня туда держа под руки, ибо ходить во всем этом было почти невозможно.

Минут двадцать меня волокли по аллеям, окутанным ароматом цветущих растений и потрясающих цветов. А потом взяли и привели в цветник, где цвели уже не цветы, а дамочки.

И тут я познала то, о чем вообще всю свою жизнь даже не подозревала – ощущение собственного уродства.

Нет, ну комплекс неполноценности у меня впервые возник при встрече с Кейсиди Моррис, но так чтобы я четко осознала свое собственное уродство – это случилось только сейчас.

Двенадцать охренительных девушек.

Шесть золотоволосых блондинок в одеяниях наподобие моих, и шесть знойных брюнеток в платьях с гораздо меньшим количеством ткани и гораздо большим количеством обнаженной кожи. И вот они все, просто вот ВСЕ были охренительными!

Я так сходу поняла, что первые это кандидатки в жены, а вторы кандидатки в наложницы.

А я тут так, просто для прикола, млять!

Зато у меня было больше всего слуг. Вот у меня одной их было больше, чем у них у всех. Жены имели по две служанки, наложницы по одной, а у меня было под сорок, если я правильно посчитала. Так что обернулась, посчитала, чтобы знать точно – и поняла, что таки да, таки сорок. Если считать и Блондю, то сорок один. Ну и в общем я поняла, что у меня самая грандиозная группа поддержки, ибо для моих слуг я все равно своя, так что болеть будут за меня.

И тут прозвучало:

– Доброе утро, ваше высочество.

И мне все поклонились. Все. Включая знойных брюнеток и потрясных блондинок, а так же их прислуги. Надо же, я тут целое высочество.

– И вам не хворать, – пожелал вполне вежливо.

И на меня странно посмотрели. Причем все. А это не очень приятно, когда на тебя все странно смотрят.

– Типа привет, – добавила я.

Посмотрели еще страннее.

Так все, они не потрясные, они тупые.

– Приступим к уроку, – сказала женщина в жутком костюме из верхней фиолетовой кофты и нижних черных широких юбко-брюков.

И дернула отвратно звучащим колокольчиком.

Звон был вообще неприятным.

Дальнейшее тоже так себе.

Сначала шагали кандидатки в невесты. Красиво, плавно, прямо как вдовствующая повелительница, с фарфоровыми блюдцами на головах, в колодках на платформе нехилой, во всей этой неимоверной одежде, но зато так, что ни одной посудины не разбили.

Потом прошлась я.

Несмотря на опыт хождения в экзоскелете, я побила весь запас неизрасходованных блюдечек, так что моя группа поддержки в итоге стояла с каменными лицами, а служанки невест не особо сдерживали язвительные усмешки.

Потом прошлись наложницы.

У них обувь была не на платформе, а на каблуках, причем шпилька такая нехилая была, и шагали они так, что по телу словно волна проходила. Красиво, в общем. И блюдца не разбила ни одна.

Потом пришла моя очередь.

Молча взяла поднос у служанки, которая держала фарфоровые блюдца, и короче швырданула сходу все на пол. Чтобы скопом разбились и не бесили меня уже.

Но никто не растерялся, и тут же еще два подноса этой маразоты притарабанили. Шикарно, что сказать. Последующие два часа мне было что бить.

Зрителей к тому моменту стало больше, лица у моей группы поддержки стали скорбнее, Блондя кажется начала ругаться на языке астероидного братства, потому что остальные ругательства у нее закончились.

А у меня нервы.

К последней проходке я готовилась заранее.

Пока плыли лебедями мои соперницы, я стояла с закрытыми глазами, просчитывая уровень балансировки туфель на платформе. По всему выходило, что сбалансированы они были погано. Короче диверсия была налицо. И на блюдца, которым грозила безвременная и жестокая гибель в самое ближайшее будущее.

С каблуками дело обстояло получше, но нормально передвигаться на них мешала та туева куча ткани, которую на меня напялили. Но, и не с таким справлялись.

Когда пришла моя очередь делать проходку невест, я взяла сразу весь поднос с блюдцами, но бить не стала, хотя ожидали от меня определенно именно этого. Не дождались.

Разобравшись с балансом, я очаровательно улыбнулась ожидающему представления народу, распустила волосы, чтобы прическа не мешала, водрузила поднос с блюдцами на голове, постояла, ловя баланс.

А вот затем плавно, невозмутимо, грациозно и в целом нормально так прошлась по ковру, не разбив ни единого блюдца с этого подноса.

Когда я дошла до точки поворота, развернулась и пошла обратно по толпе зрителей пролетел изумленный шепот. А лица моих слуг определенно посветлели, и в целом мной явно начали гордиться.

И только Блондя почему-то мой триумф встретила не радостно.

– Не нравится мне все это, – сказала она, едва мы поравнялись.

Ну меня это не сильно расстроило, и дойдя до финала, я сняла поднос с головы, передала служанке, и переобулась. Проходка на каблуках тоже была достойна оваций. Я десантник, они что думали, что с гребанными каблуками не разберусь?!

Но вот когда я совершила поворот в поворотной точке, вдруг поняла, что не понравилось Блонде. Здесь кто-то был. Не из слуг и кандидаток на постель и руку с сердцем моего мать вашу архонта, а кто-то посторонний. Так что дойдя до финала, я передала поднос с целыми блюдцами восторженно взирающей на меня служанке и огляделась.

Так и есть – в отдалении, на полукруглом мостике через пруд, заложив руки за спину, стоял мужчина в белом. И не отрывал откровенно восхищенного взгляда от меня. И когда наши взгляды встретились, он, неожиданно, улыбнулся. Мне улыбнулся. Причем так, что как-то даже нехорошо стало.

И тут все увидели, куда я смотрю, и как-то разом все поклонились.

Ну, кроме меня. Мы вообще знакомы не были, так что кланяться не видела смысла.

– Старший принц первого дома, – шепотом сообщила мне служанка с подносом. – Названный брат архонта Дагрэя, много лет странствовал, отказавшись от своего положения и силы. Удивительно, что он вернулся.

Ничего удивительного. Если он названный брат Эриха, значит они друзья. А из меня как из усилителя шикарный такой камень преткновения получится. И, в общем, походу они решили лишить Эриха последнего друга. Вот гады же!

Раздраженно скинув с ног туфли на каблуках, я не стала надевать те тапки, что мне настойчиво так подсовывали, и подхватив юбки, направилась обратно к себе в комнату, причем быстрым шагом.

Блондя как девушка тренированная догнала меня очень быстро, в отличие от остальных она бегать не стеснялась.

– И давно он там стоял?

– А он не хотел, – прошипела Блондя, – но его вдовствующая правительница привела на тот мостик. И я вам так скажу, кэп, вы его взяли азартом.

– В смысле? – не врубилась я.

– А ему не интересно было смотреть на остальных, но вот когда у тебя с головы начала посуда падать, он остановился и стал наблюдать. И даже не заметил, как свалила с горизонта вдовствующая гадюка.

– Сюда же нельзя мужикам! – я в бешенстве вообще была.

– Ну я так поняла, что ему можно, он же шел к матери. А у вдовствующей это единственный сын, остальные дочери.

И я остановилась.

Эрих думал, что провел их, а единственным кто тут окажется из мужиков будет тот, кому Дагрэй доверяет. Этот вот, похоже и от силы своей оказался прямо как Эрих когда-то. Они наверное были собратьями по убеждениям. Были…

Бракованный навигатор!

«Эрих, ты живой?!»

Ответ пришел тут же:

«Да. Я в порядке. Береги силы. На счет Алкесты я договорился, ее проведут к тебе мои люди. Хорошее решение, распознать, где ты, а где поддельная ты смогут только архонты, но их на территории внутреннего дворца нет».

«Обломись, Эрих. Они мне мало того что собираются смотрины устроить, так тут еще шляется сын вдовствующей гадины».

И мой любимый определенно напрягся.

«Что? – вопрос прозвучал вроде бы спокойно, но я Эриха уже знала, когда он спокойный он так не спрашивает».

«Высокий, выше тебя, черные длинные волосы, белые одежды, держится так, словно проглотил стальной штырь, и уже давно смирился с этим, – начала я».

«Нгоэн», – сходу опознал Эрих.

И тишина.

И только я злющая иду.

«Что, довыпендривался?» – поинтересовалась.

Молчание и максимально спокойное:

«Я приму меры».

И тут я поняла, что он ведь и соврать мог, на счет того, что он в полном порядке. И в целом – если бы он был в порядке, он бы не стал говорить об этом практически дважды, старательно это подчеркивая. Что б его, а!