Конец эпохи. Да здравствует император!

Глава 2. Мария и Максимилиан

Маргарет продолжала копаться в прошлом. Хотя теперь ей многое стало яснее, но она по-прежнему пыталась понять, кем была её мать Мария и какой она была. Что послужило причиной ряда загадочных смертей, произошедших здесь теперь уже в прошлом столетии? И где сокровища её предков? Они не могли исчезнуть бесследно.

В Брюсселе она подолгу разговаривала с Оливье де Ла Маршем. Теперь уже старик, ему стукнуло 75, он проживал в своем доме, неподалёку от собора Святого Креста, деятельными прихожанами которого он и его супруга теперь являлись. В Соборе хранились частицы Креста, на котором был распят Христос. Повстречалась Маргарет и с роковой Изабо Машфуэн, сухонькой, немного суетливой старушкой. И вновь девушка подумала о странности судеб: эти два столь разных человека, старый воин-придворный и безжалостная кокетка, так много пережившие за свою жизнь, доживали век душа в душу, тихо и мирно, посвящая время молитве и чтению. У них в доме угощали лучшими фламандскими вафлями, которые Маргарет когда-либо пробовала, с жирными сладкими сливками. Изабо страшно этим гордилась.

Де Ла Марш, несмотря на глубокие морщины, изрывшие его лицо, выцветшие светлые глаза и короткие седые волосы, сохранил величественный и благородный облик. Он много рассказывал Маргарет о прошлом, он ведь был летописцем герцогов Бургундских, кое-что она знала, но все равно с интересом слушала. Открывалось и много нового.

Однажды они сидели в его доме, на столе стояли дымящиеся вафли и наполняли комнату сладким теплым запахом. Разговор зашел о том трагическом времени, которое перевернуло всю жизнь Бургундского герцогства и лично де Ла Марша.

– В те роковые для нас всех дни я неотлучно находился при герцоге Карле. О, это был великий человек, и сейчас, кажется, начинают, наконец, это понимать. Ваше высочество (Маргарет все еще величали её старым титулом), умоляю вас, не вменяйте в вину вашему деду Карлу, его порокам и недостаткам, как это делают его враги, то великое несчастье, что случилось с ним в конце жизни, ибо воля Господа нам не известна. Конечно, он совершал ошибки, он был очень горяч, слишком категоричен, но он служил Бургундии и отдал себя ей без остатка.

Я был взят в плен под Нанси и провел мучительные месяцы в темнице. Через три дня после нашего поражения мне пришлось пережить самое страшное горе в моей жизни: меня привели для опознания тела моего господина. Вернее, того, что от него осталось. Я никогда никому не рассказываю об этом, хотя я старался записывать для потомства все события нашего великого, несмотря ни на что, времени. Но это – слишком тяжело.

Старик горестно замолчал. Прошло почти четверть века, а горечь утраты была всё ещё жива.

– Самой тяжкой для меня в неволе была мысль о гибели герцога и всего нашего мира. Но была жива Мария, наследница Бургундии, и, оказавшись на свободе, я поспешил к её двору. С тех пор я служил всем, чем мог, ей, а потом её потомкам. Сейчас я немощен и стар, но могу вас уверить в моей бесконечной преданности. Времена после гибели Карла наступили очень трудные. Фламандские города словно взбесились! Эти люди всегда думали только о своем кошельке. Герцоги Бургундские дали им всё, включая процветание ремесел и торговли, охрану их границ, безопасную безбедную жизнь. Через них, их роскошный двор, к здешним местам пришла слава великих мастеров, и заказы посыпались со всей Европы. Все эти ткачи, портные, золотошвейки, кружевницы, изготовители гобеленов, ювелиры, все они прославились через своих господ и покровителей, герцогов Бургундских. А живописцы? Строители? Художники и писцы, создавшие великолепные манускрипты. Книгопечатники? Где бы они были без постоянной помощи и поддержки? И эти люди, уже не раз обжигавшиеся, всё равно упорно продолжали бунтовать при первом удобном случае.

И внешний мир ополчился против нас. Вы хорошо знаете, как это паук Людовик XI оплёл своими сетями всю Европу. Как он всеми силами старался захватить как можно больше наших земель и посеять смуту в тех, которые были для него доступны. И все это под лживой маской заботы о «своей милой крестнице». Для всех нас, выросших на рыцарских идеалах чести и доблести, он был отвратителен. Честный бой – такую войну мы понимали, а подкуп, обман, лавирование между разными сторонами, распускание слухов, всё это была нам непонятно. Впрочем, – старик вздохнул, – похоже, сейчас это стало нормой в политике. Людовик был впереди своего времени, а наши идеалы уходили в прошлое. Только мы этого не знали и не понимали.

Остальные правители были заняты своими заботами и выжидали. Нам не на кого было рассчитывать.

Ваша мать пошла на отчаянный поступок. Фактически сама, против воли большинства, выбрала себе супруга. Я считаю, она не ошиблась. Вы прекрасно знаете, что вашего отца здесь не слишком жалуют. Мы с ним тоже очень разные. И нам, опоре Бургундского дома, было очень нелегко. Я хорошо знаю, через какие переживания прошли в конце жизни и Адольф, лорд Равенштейн, и Лодвик де Грютюз, де Круа и вовсе были вынуждены бежать из страны, пусть и ненадолго. Но, как вы знаете, вернулись и по сей день верно служат вашему брату. Добавьте сюда ван Бергенов, ван Борселенов. Их много, гораздо больше, чем кажется. Дело в том, что мы служили не конкретным людям, а Бургундскому дому. И поэтому нам пришлось мириться с Максимилианом.

Некоторые этого не смогли понять и оказались в беде. Вот Филипп, сын Адольфа Равенштейна, пасынок вашей тетушки Анны. Он был прекрасным воином и очень порядочным человеком. Все знали, что он боготворил вашу мать. Но он прекрасно понимал, что никогда у него не будет никаких шансов завоевать ее. И он довольствовался служением ей, как верный рыцарь своей прекрасной даме из старинных романов. А когда её не стало, во славу её имени он служил её мужу и детям. Бесстрашно сражался с французской армией в 1470-е, восстанавливал порядок в Епископстве Льежском после убийства Людовика де Бурбона, был губернатором Нидерландов, когда Максимилиан был вынужден уехать по вопросам наследования в Германию, был адмиралом Фландрии. Во время восстания фламандских городов решительно подавлял их бок о бок с Максимилианом. А когда последнего захватили в плен в Брюгге, не задумываясь предложил заменить своего господина в темнице. А потом он разочаровался: Максимилиан не выполнил условий освобождения. И перешел сначала на сторону восставших городов, а потом и вовсе обратился за помощью к Карлу VIII, который ему её не оказал. Разбитый и уничтоженный Филипп время от времени пытался помириться с вашим братом Филиппом, но в конце концов перешел на службу королю Людовику XII и сейчас сражается с ним в Италии. Думаю, он очень несчастлив.

Беда его была в том, что он любил Марию больше всего на свете. Мы тоже, каждый по-своему, поклонялись ей, но для нас другая дама – Бургундия была превыше всего. А для него – нет. Поэтому он так и не стал рыцарем Ордена Золотого Руна, несмотря на неоднократные попытки его друзей представить его к этому высокому званию. Он разрушил свою жизнь, живет врозь с женой, не завел потомства и сейчас сражается под чужими знаменами. Я хорошо знаю Филиппа, он достойный человек, не сомневаюсь, что самое страшное для него то, что он стыдится себя и тоскует по родным местам. Что может быть хуже?

По поручению герцогини Маргариты я лично встречал вашего отца в Кельне, когда он ехал на свадьбу с Марией. Я был рядом с ним с первого самого его дня в бургундских землях. Могу сказать, что для него это был сладкий сон. Он вырос в суровых спартанских условиях австрийского двора своего отца. Император Фридрих, ваш дед, был человек удивительный и прозорливый. Его часто сейчас изображают неповоротливым чудаком, витавшим в облаках. Думаю, он сам способствовал распространению такого образа. Но это был очень ловкий политик, не делавший лишних движений, старавшийся выжить в той крайней сложной ситуации, в которой оказалась империя.

Фридрих, это общеизвестно, был крайне скуп, при этом аскетизм отвечал склонностям его натуры. Максимилиан вырос в суровых условиях: голые стены замка, промозглая неуютная обстановка, слабое освещение, император экономил и на свечах и факелах, грубая простая одежда и такая же еда. Словом, всё то, что мы представляем о жизни немцев, для Максимилиана была реальностью его детства и юности. Добавьте к этому увлечение Фридриха алхимией, он много лет пытался получить золото, астрологией, был известным составителем гороскопов, и магическими рукописями, и атмосфера, в которой рос Максимилиан покажется вам весьма мрачной. Отец его по-своему любил, я думаю, но считал главным – не избаловать сына и наследника. Так что ваш отец видел мало любви, его мать, красавица, португальская принцесса, экзотическая птица в суровых Альпах, обожавшая своего сына, умерла довольно рано. И вот из этого холодного и сурового окружения он попадает в райский сад по имени Бургундия.

Максимилиан очень быстро вошёл во вкус роскошной жизни. Каждый день его ждали приготовленные тонкие прекрасные одеяния из шелка и бархата. Множество слуг выполняли каждое его желание. Изысканная пища сопровождалась лучшим вином, которое можно было найти. Посуда поражала великолепием: золото, серебро, инкрустация, драгоценные камни. Залитые ярким светом залы, стены украшенные великолепными гобеленами, повсюду полотна выдающихся мастеров современности. Лучшая библиотека в Европе к его услугам. Прекрасная музыка, изящные танцы, рыцарские поединки. Прогулки в саду с любимой женой, игра в шахматы хрустальными фигурами. Знаменитый меч единорога, принадлежавший Карлу Смелому, Мария преподнесла его своему супругу. В его рукоять вделан рог этого изумительного существа. Несмотря на потрясения, в то время бургундский двор пытался еще хоть как-то следовать обычному курсу.

Но это была лишь одна сторона его жизни в бургундских землях. Другая же заключалась в том, что этот райский сад разваливался на части. И главное – король Людовик, в ярости от этого бракосочетания, состоявшегося в тот момент, когда он уже считал все бургундские земли своими, постоянно атаковал границы герцогства, захватывая все новые города. При этом, как выяснил Максимилиан, у Бургундии не осталось ни армии, она полегла под Нанси, ни денег. Богатство, на которое рассчитывали они с отцом, оказалось мифом. Его отец Фридрих был занят войной с венгерским королем и не собирался ничем помогать сыну. И вот здесь, я считаю, ваш отец совершил невозможное. Или Господь показал, что он относится к числу избранных. Девятнадцатилетний юноша, не имеющий толком боевого опыта, без денег, без армии смог противостоять сначала французскому королю, а потом и восставшим фламандским городам.

Льщу себя надеждой, что и мы, верные сыны Бургундии, смогли хоть как-то помочь ему. Вскоре после свадьбы я обратился к Максимилиану с предложением. Вы знаете, какое огромное значение имеет созданный вашим прадедом Орден Золотого Руна. Помимо тайной миссии, которая вам теперь известна, за короткое время своего существования он смог стать самой престижной наградой Европы. Так вот, многие рыцари ордена полегли на поле битвы вместе с его главой Карлом Смелым. Часть, как ни грустно признавать это, перешла на сторону врага. После совещания с членами ордена я предложил Максимилиану пост Великого магистра ордена. Это заметно повышало его престиж в бургундских землях и было неплохим новым ударом для Людовика, который наверняка тайно замышлял подмять под себя и орден.

Апрельским днем 1478 года, в городе Брюгге в храме Святого Спасителя состоялся тринадцатый капитул ордена. Шествие к храму было великолепным. Все члены ордена шли в своих великолепных одеяниях. Форму утвердил ещё ваш прадед Филипп: бархатный талар, род длинной рясы, алого цвета (Карл ввёл чуть более приглушенный оттенок цвета бургундского вина), широкий пурпурный плащ, богато расшитый, красные чулки, сапоги, на голове тюрбан, такого же цвета, как плащ. Ну и, конечно, золотая орденская цепь с самим орденом на шее. Двое рыцарей вели под уздцы белого коня Карла Смелого. На пустом седле лежала на черной бархатной подушечке цепь магистра ордена. Эту цепь в храме вручили Максимилиану после назначения его Великим магистром и переодели его в орденские одежды. С этой минуты все рыцари ордена, то есть лучшие из лучших по всей Бургундии, должны были оказывать ему уважение и поддержку, помогать словом и делом.

Вскоре после этого состоялась первая выдающаяся победа Максимилиана. Мария жила одной мечтой: освободить герцогство Бургундия, со столицей в городе Дижоне, где покоились её предки. Это не только название, это сердце нашей державы, и без этих земель, боюсь, мы вряд ли сможем вернуться к былому величию. И это не потому, что я оттуда родом и там покоятся и мои предки. Всё это понимал и Людовик. Поэтому он постоянно нападал на северные земли, чтобы молодая герцогская чета не смогла собрать силы для борьбы.

В августе 1479 года состоялось сражение вблизи Гинегата в Пикардии, в котором ваш отец получил боевое крещение. С ним были лучшие рыцари герцогства и все его союзники, оставшиеся верными Бургундии: Филипп Равенштейн, Энгельберт фон Нассау, сын Великого бастарда Антуана Филипп Бургундский, лорд Беверн, Корнелий ван Берген, отец вашей любимой Марго, представители де Круа, а Шарль де Круа-Шиме едва не погиб в сражении. Я был в то время уже стар и занимался административными делами при дворе Марии, но мой сын от первого брака Шарль, смею надеяться, поддержал честь семьи. Привел свои войска и Жак Савойский, печальный рыцарь Марии. Многие из этих благородных рыцарей сражались вместе с герцогом Карлом под Нанси. Помимо этого Максимилиан нанял швейцарских солдат, тех самых, которые разбили Карла, и применил частично те же методы ведения боя, которые оказались столь губительными в тот раз для бургундцев. Максимилиан сражался в первых рядах и заслужил всеобщее уважение. Это была победа! Первая победа над французами после гибели Карла.

В разгар всех этих событий умерла Мария. Мне трудно судить о том, любили ли ваши родители друг друга. Я плохо разбираюсь в любви. Вот ваш друг Молине утверждает в своей хронике, что «вечная и нерушимая любовь связывала обоих в такой сладкой любовной гармонии, что только чудовищный удар смерти смог разлучить их друг с другом». Может быть, ему виднее. Я знаю точно только одно. Это был страшный удар по положению и власти Максимилиана. И он смог выдержать и его.

На этот раз война разгорелась внутри бургундских земель. Сразу после смерти Марии непокорные города стали диктовать свои условия. Они признали вашего двухлетнего брата Филиппа новым правителем, но отказали его отцу в регентстве над ним. Специальный совет из представителей разных городских сословий взял опеку над мальчиком. Они фактически отстранили Максимилиана не только от власти, но и от его собственных детей. Был заключен договор с Людовиком XI, согласно которому ваша рука и часть земель были отданы дофину Карлу, вас поспешно увезли во Францию, а ваши наследные земли – бургундское графство Франш-Конте, графства Артуа, Шароле, Маконне и другие перешли под управление французской короны. Малолетний герцог Филипп оказался в руках горожан. Потерявший разом и жену, и детей Максимилиан говорил, что чувствовал себя как святой Евстафий, у которого волк утащил сына, а лев – дочь.

Но Максимилиан не думал сдаваться. Огнем и мечом он устанавливал единоличную власть в непокорной Фландрии. Его безоговорочно поддерживала герцогиня Маргарита Бургундская. Она не только решительная дама, но обладает своим собственным весьма внушительным капиталом, доставшимся ей по брачному договору и многократно ею увеличенным благодаря её разумности и бережливости. Она к тому же смогла договориться со своим братом, английским королем Эдуардом IV, который в своё время, будучи в изгнании, нашел пристанище у герцога Карла, о реальной военной помощи в виде отряда боевых лучников. Я всегда безмерно уважал герцогиню, о которой, как я слышал, её главный враг, нынешний король Англии Генрих VII говорит, что у неё твердость духа мужчины и коварство женщины. Я бы заменил коварство на проницательность или даже мудрость. Она же вскорости забрала к себе и юного герцога Филиппа, горожане не осмелились возразить ей. Я вместе с Адольфом Равенштейном был назначен его наставником и воспитателем.

Это были трудные и кровавые годы. Очень мало мира и очень много войны. Самое страшное, что может быть, это когда война идёт между своими, внутри одной державы. Кто свой, кто чужой – не понять! Однажды случилась беда. Максимилиан прибыл в Брюгге со своими рыцарями и наемниками, которых теперь называют ландскнехтами, чтобы усмирить очередное восстание. Жители вели себя мирно и, казалось, примирились с его регентством и властью. Но решив покинуть город, Максимилиан обнаружил, что ворота заперты, а вокруг него и его воинов моментально собралась огромная разъяренная толпа, вооруженная пиками, вилами, цепями, всем, что смогли найти. Зазвонили колокола, народ всё прибывал. В результате произошло невероятное – Максимилиан и его рыцари были схвачены в плен взбунтовавшимися горожанами. Это было страшное унижение, трудно даже представить! На тот момент ваш отец был уже королем Германии и отцом правителя Фландрии, пусть и малолетнего. Из окна своей темницы он видел пытки и казни своих соратников. Горожане были упоены победой и жаждали крови.

Но это было уже слишком. Император Фридрих, в обычное время придерживавшийся политики выжидания и считавший, что его сын должен сам разбираться со своими проблемами, в этом случае поспешил ему на помощь. Его войско возглавлял Альбрехт, герцог Саксонии, маркграф Мейсена, опытный воин, племянник Фридриха III, преданный ему всей душой.