Рунные витражи
Четвёртая лаборатория занималась исследованиями парапсихологических способностей человека. Меня многому там научили.
– Ладно, – быстро приходит в себя Коля, который Второй. – Мне не интересно, как ты там это делаешь – пальцами щёлкаешь или копытами стучишь, распространяя серную вонь. В Управлении разберутся. Я спрашиваю: зачем? Зачем ты решил погубить наш мир? Моя сестра умерла во время потопа, мразь!
– Дело в том, что я не открывал портал, – говорю я, раздумывая, куда же это Пингвин подевался. Наверное, сквозь дыру в стене отправился в квартиру к Молодожёнам.
– А тогда кто?
– Не знаю. Кто-то извне. Из другого мира. Может быть, наши эксперименты ослабили связи, и этот кто-то воспользовался слабиной, чтобы слить лишнюю воду? Или же он просто искал воду для своего мира?
– Не верю! – кипятится Второй.
– Коля, подожди, – говорит Первый. – Если ты утверждаешь, – обращается он ко мне, – что портал открыт не тобой, так закрой его!
– Я многое теперь могу! – отвечаю я. – Могу открывать порталы. Могу заглядывать во сне в другие миры. Могу сдерживать воду. Вот так, – сжимаю пальцы в кулак. – Но не могу закрыть чужой портал, точно так же, как вы не можете его разрушить. Он не материален. Это только незримый проход.
– Тогда открой новый портал, – спокойно говорит Первый. – Пускай вода уйдёт в другой мир.
– Там жизнь! Разум! Я ищу пустышку в каждом сне. Я продираюсь сквозь миры, но не могу их погубить.
Устало опускаюсь на кровать. Сквозь дыру в стене появляется голова Пингвина.
– Ну ни хр… Кто это?! – кричит Первый.
Второй выхватывает пистолет. Пингвин прячется.
– О! Вы тоже его видите? – радуюсь я. – Понятия не имею, кто это. Но откликается на Пингвина.
Второй делает два шага к пробитой стене.
– Отставить, – командует Первый. – Чёрт с ним. Тут полно подобной гадости завелось. Берем Систему и на крышу.
Он протягивает ко мне руки.
– Я не могу! – пытаюсь отползти от него подальше. – Вы не поняли. Если я отсюда уйду, то не смогу контролировать воду. Я же её держу! Вот! Вот! – я свёл ладони вместе. – Вы меня заберёте – и всё погибнет! Поверьте! Я должен остаться здесь!
Вижу, что Первый колеблется.
– У нас приказ, – холодно говорит он. – Что я думаю – не имеет значения. Нам надо доставить тебя в Управление. Пошли. Там разберутся.
Обречённо встаю. Не спастись. Всё было напрасно.
– Дайте мне хотя бы забрать лабораторные записи. Они там – у Старушки.
– Где-где? – поднимает брови Первый.
– В квартире под нами. Я мигом.
– Пошли, Николай, – указывает на дверь Первый. – Проведём Сергея Павловича.
Мы следуем друг за другом – впереди Первый, в середине – обречённый пленник, замыкает строй Второй, который так и не снял тёмные очки. Проходим мимо разводов на стенах – радости психоаналитика. Я бы ему сейчас рассказал, что вот это пятно похоже на Первого, а вот это напоминает Второго. Третье раскрывает зубастую пасть. Уровень воды поднялся. Интересно, где сейчас рубеж, за который нельзя заходить?
Пингвин появляется из квартиры Молодоженов, когда мы уже спускаемся по лестнице. Он поднимает руки, в которых зажата электрическая железа подводной твари. Солёная вода сбегает по чёрным пальцам моего друга и капает на бетонный пол.
Второй оборачивается и выхватывает пистолет. Пингвин сдавливает ладони.
– И-и-и-и!
В темноте лестничных пролетов электрическая вспышка кажется ослепительно яркой. Второй валится на ступени. Черные очки оплавленным комком летят в воду. Первый толкает меня в сторону, вытягивает руку с пистолетом и делает шаг ниже по лестнице.
Выстрел!
Но шаг сделан. Вот она – граница охотничьих угодий Бледной Пакости. Я никогда не мог увидеть момент нападения. Лишь в воздухе остаётся водяная пыль, сейчас обильно прикрашенная красным цветом. Первый не успел даже вскрикнуть.
– Пингвин! – я бросаюсь к своему другу, лежащему на лестничной площадке.
Его остекленевшие глаза смотрят в потолок. На груди, там, где у человека должно быть сердце, рана от пистолетной пули. Противно пахнет горелой плотью. После вспышки режет глаза, и на них наворачиваются слезы.
* * *Я сижу посреди пустой крыши, как мальчишка качаясь на двух ножках стула. Где-то на подступах к чердаку плещется вода. Электрические твари прут напролом, чувствуя близкую добычу. В Бенелли осталось всего четыре заряда. Корабль идёт ко дну, но его капитан все ещё твердо стоит на палубе, раскачиваясь вместе с ней.
Вверх – вниз.
Вверх – вниз.
Четыре заряда – это же ещё очень много. Продержимся. Главное, чтобы твари не подобрались во время сна, который больше некому охранять. Я положил мёртвого Пингвина в кабину вертолёта и, сумев с четвертой попытки завести двигатель, опрокинул вниз. Теперь мне больше не с кем говорить в своих снах.
Боль. Она приходит всё чаще раз за разом. Вот и сейчас она хватает виски, и я проваливаюсь в очередной мир.
* * *Растрескавшаяся земля, сухая пыль под ногами. Я стою на краю пропасти и вижу перед собой дно высохшего океана, в котором нет ни капли воды. Рядом лежит на боку остов давно погибшего парусного корабля. Его мачты сломаны. По трухлявому днищу, вяло перебирая лапками, ползёт сонный краб.
Ещё дальше на древнем берегу – чёрная фигура с длинным клювом.
– Пингвин!
Я бросаюсь к Пингвину и останавливаюсь. Это не он. Просто очень похож. Пингвин смотрит сквозь меня в сухую бесконечность. Он не может меня видеть. Меня здесь нет. Я там, в кресле, раскачиваюсь и держу Бенелли с четырьмя последними патронами. А здесь я – только плод собственного воображения.
Вон сидит ещё один Пингвин. Ещё и ещё. Они смотрят и ждут, словно высохшие древние мумии. Они не знают, что их посланник больше никогда не вернётся и не приведёт с собой воду.
Я ничего не обещал тебе, Пингвин. Но я сдержу слово, которое никогда не давал.
Мне не надо щёлкать пальцами или стучать копытами. Всё происходит совсем не так. Я – Система. И я умею открывать порталы. Это моя работа. Это то, чему меня обучили в лаборатории. Я зажмуриваюсь прямо здесь, во сне, и чувствую бурлящий поток воды, проходящий меж пальцев. Вода устремляется сквозь новый проход из другого мира, в котором одинокая спящая фигура раскачивается на стуле.
Вверх-вниз.
Вверх-вниз.
И сейчас сухая земля тоже качается под ногами. Наверное, я просто устал. Я опускаюсь на колени, открываю глаза и вижу, как на землю падает первая капля. А потом слышу рёв океана, наполняющего холодной солёной водой мёртвую впадину.
– И-и-и. И-и-и, – кричат прыгающие от счастья Пингвины.
– И-и-и!
А где-то совсем в другом мире другой человек, который тоже я, уже проснулся. Он стоит на краю крыши, смотрит на стремительно понижающийся уровень воды. И нельзя понять – плачет он или смеётся от радости.
♀ Маятник аварийного хода
Джейт размеренно шагал по Бонд-стрит, толкая впереди себя тачку, и металлический звук его тяжёлых шагов гулким эхом метался между пустых домов.
Колёса тачки подскакивали на булыжниках мостовой так, что сложенные внутрь образцы грозили вывалиться на землю. Но Джейт внимательно следил за тем, чтобы драгоценная поклажа не упала и не получила повреждений – найти пригодный для опытов материал изо дня в день становилось всё труднее.
В последний раз человеческие тела в хорошей кондиции Джейт отыскал две недели назад. Это на первых порах образцы можно было собрать, просто выйдя на улицу. Но чем больше проходило времени, тем больше тлела и сгнивала плоть, и тем меньше оставалось хороших материалов.
Сегодня Джейту повезло – в одном из домов он нашёл холодный подвал, внутри которого обнаружилось четыре прекрасно сохранившихся из-за низкой температуры тела. Джейт погрузил на тележку всех четверых. Два образца были взрослыми и разнополыми. Третий образец оказался миниатюрным; не так давно Джейт узнал от старого автоматона Аруана, что миниатюрные образцы называются детьми, и что именно из детей со временем получались Люди. А четвёртый образец был очень необычным – безволосый и с чёрным кожным покровом. Джейт полагал, что Андроидов эта находка сильно заинтересует. До сих пор их опыты по восстановлению человечества не привели к желаемым результатам; возможно, если они возьмут этот необычный, чёрный образец, у них наконец-то что-то получится.
На перекрёстке Бонд-стрит и Чапел-авеню лежал перевёрнутый паробус, врезавшийся в столб уличного газового фонаря. Джейт обогнул его – и резко остановился, увидев витрину на первом этаже красного кирпичного здания. За стеклом стояли… Люди!
Буквально сразу же после этого открытия несколько датчиков Джейта зафиксировали, что из грудного отсека, там, где находится центральная двигательная установка, доносятся необычные звуки, среди которых особо выделялось мерное «тук-тук». Повозившись с латунными заклёпками, Джейт открыл свою грудную пластину и заглянул внутрь. По непонятной причине шестерёнки его двигательной установки крутились с повышенной скоростью, словно от высокой нагрузки, а встроенный маятник аварийного хода вдруг начал раскачиваться сам собой, хотя Джейт его не запускал. Именно из-за маятника и слышалось это мерное «тук-тук».
Джейт засунул внутрь манипулятор и остановил маятник. Его полагалось запускать только в случае экстренных ситуаций, когда энергии почти не оставалось. Сейчас такой необходимости не было.
В другой день Джейт, несомненно, задался бы вопросом, почему вдруг маятник аварийного хода пошёл сам собой, но сегодня странные изменения в его двигательной установке повлияли на мыслительные процессы – те потеряли свою чёткость и последовательность, смешались и зациклились.
«Люди! Настоящие Люди!» – вновь и вновь возникала в его логос-аппарате одна и та же мысль.
Уже почти три месяца прошло с тех пор, как закончился солнечный шторм, и была запущена программа Восстановления. Три месяца Джейт вместе с другими автоматонами искали органические образцы, из которых можно было бы, как завещали Люди, воссоздать погибшее человечество. Три месяца Андроиды проводили одни опыты за другими, пытаясь сконструировать из полученных материалов Людей. Они сшивали разные части тел, они пропускали через них электрический ток и воздействовали магнитами. Лежащие на холодных металлических столах безвольные экземпляры очень походили на людей! И всё же каждому опыту, который проводили Андроиды, не хватало какой-то малости, чтобы превратить очередной экземпляр в настоящего, живого Человека.
А сейчас Джейт нашёл уже живых Людей!
Автоматон опустил ручки тачки на землю и сделал несколько шагов к витрине, за которой стояли и смотрели прямо на него два Человека в блестящих ярких нарядах. Под ногами у них лежали таблички с надписями.
«Людовик» – прочитал Джейт первое слово и замялся, увидев следующее за ним загадочное «XIV». В его логос-аппарат был заложен весь алфавит, так что прочитать Джейт мог что угодно. Но словарный запас был ограничен, и потому некоторые встречающиеся автоматону слова он не понимал.
«Людовик Икс-Ай-Ви», – прочитал Джейт по буквам первую надпись и перешёл ко второй. «Маркиза де Монтеспан».
«Вероятно, это их имена», – пришёл к выводу Джейт – и только сейчас заметил большую вывеску над витриной.
«Выставка восковых фигур» – прочитал он, и логос-аппарат загудел от напряжения. Слово «восковой» ему было не знакомо, а словосочетание «выставка фигур» казалось нелогичным – зачем выставлять круги, квадраты и треугольники?
Впрочем, выставка кругов и квадратов его сейчас не интересовала; всё внимание Джейта было сосредоточено только на Людях. Войдя в помещение, он сразу же подошёл к витрине и обратился точно по инструкции общения с Людьми, которую разработали Андроиды для того дня, когда они восстановят человечество.
– Приветствую вас, Людовик Икс-Ай-Ви и Маркиза де Монтеспан. Автоматон G8 готов выполнить ваши указания.
Люди не только не ответили, но и вообще никак не отреагировали на его слова.
Несколько минут Джейт терпеливо стоял на месте. Инструкция предусматривала лишь один вариант – Люди в ответ информировали автоматона о том, что он должен для них сделать.
«Они не станут мне отвечать», – понял Джейт и стал продумывать следующий шаг. Автоматон был уверен, что настоящие Люди смогут помочь Андроидам в воссоздании человечества, а, значит, необходимо, чтобы они встретились. Андроиды прибыть сюда не смогут. Следовательно, нужно попросить Людей прийти к Андроидам. Только вот можно ли просить Людей, существ высших и совершенных, об одолжении, в инструкции не говорилось…
– Людовик Икс-Ай-Ви и Маркиза де Монтеспан, – решился Джейт на непредусмотренный инструкцией шаг. – Могу я проводить вас в центр Восстановления?
Люди снова не ответили.
Очень осторожно Джейт прикоснулся к Людовику Икс-Ай-Ви. Тот не реагировал.
– Если вы не против, я отвезу вас в центр Восстановления, – сообщил он, аккуратно приподнял Людовика и Маркизу и вынес их на улицу, отметив, что по весу они гораздо легче человеческих образцов, которые он находил прежде. Вот оно, ещё одно отличие настоящих Людей от тех, которые получаются в лабораториях Андроидов!
Ни улице Джейт замялся. В тачке не было места для двух Людей. Да даже если бы и было, везти высшие существа вместе с неживыми образцами не подобало.
Джейт рассмотрел варианты. Для перевозки всего сразу можно воспользоваться лежащим на перекрёстке паробусом. Но его паровой котёл наверняка пуст, да и двигатель от столкновения со столбом газового фонаря, вероятно, находится в нерабочем состоянии.
Логос-аппарат тихо гудел, Джейт думал. Он хорошо знал соседний сектор города. Через три улицы отсюда находился рельсоход, можно было бы воспользоваться им. Но и с рельсоходом та же проблема, что и с паробусом – паровой котёл наверняка пуст. В пяти кварталах, на небольшой площади Грейсон-ярда на земле лежит дирижабль. Но в логос-аппарате Джейта не было инструкции о том, как управлять дирижаблем. Впрочем, он мог бы и поэкспериментировать – но не с Людьми на борту; он не мог подвергать Людовика с Маркизой, долгожданных настоящих Людей, такому риску…
Издалека донёсся звон часов с Тауэра, отбивавших шесть вечера. В центр Восстановления полагалось возвращаться к семи. Надо срочно найти решение!
Наконец, Джейт вспомнил, что видел неподалёку стоящее в переулке ландо. Он мог бы погрузить в него и Людей, и образцы, а самому выступить в этой конструкции тягловой силой, заменив животных, которых использовали Люди.
Так Джейт и поступил. Устроил Людовика с Маркизой на мягких сидениях, четыре человеческих тела сложил на пол коляски – и покатил её в центр Восстановления.
В другой день Джейт задумался бы, хватит ли ему энергии – ведь из-за того, что приходится везти тяжёлое ландо, уровень её расхода резко повышается. Но не сегодня. В грудном отсеке Джейта по-прежнему бешено крутились шестерёнки центральной двигательной установки, и снова сам собой пошёл маятник аварийного хода, стуча тихим «тук-тук». А мыслительный процесс логос-аппарата всё ещё оставался путаным, и в него то и дело вклинивалась мысль: «Люди! Настоящие Люди!»
* * *– Это не люди, – резюмировал Эдвард. – Это восковые фигуры людей.
Автоматон-поисковик с полустёртой надписью G8 на медной грудной пластине не отреагировал, и Эдварду стало ясно, что тот не понял сказанного.
– Это копии людей, – пояснил андроид. И, поскольку не знал, каков словарный запас у автоматона G8, продолжил: – Это их изображение. Слепок. Статуя, сделанная из особого материала, который называется «воск».
В наступившей в лаборатории тишине датчики Эдварда уловили гудение логос-аппарата автоматона – и ещё необычный, мерный постукивающий звук.
– Они выглядят как настоящие Люди, – сказал, наконец, Джейт.
В голосе автоматона датчики Эдварда уловили необычные ноты, но андроид не смог определить, что это такое.
«Надо отправить его на проверку механикам, – сделал себе мысленную пометку Эдвард. – Пусть посмотрят, нет ли нарушений в его логос-аппарате, и, если необходимо, проведут замену».
Случившийся три месяца назад солнечный шторм не только уничтожил всё живое на планете – из-за него сгорели, полностью или частично, логос-аппараты многих автоматонов. Придя в себя после вынужденной перезагрузки, Эдвард обнаружил, что находящиеся рядом автоматоны ведут себя неадекватно. Одни не двигались вообще, другие двигались хаотично и бессмысленно, третьи не реагировали на приказы, четвёртые не могли их выполнить… На замену даже части повреждённых логос-аппаратов потребовалось много дней. И даже сейчас последствия солнечного шторма давали о себе знать, и то один, то другой автоматон давал сбой.
Впрочем, в настоящее время в распоряжении Эдварда уже было достаточно автоматонов, чтобы заняться спасением человечества – тем, ради чего его создали люди. Однако на пути к достижению этой цели перед андроидом стоял целый ряд существенных проблем. И главная из них заключалась в том, что солнечный шторм повредил не только логос-аппараты автоматонов – он причинил вред и его собственному анализатору, в результате чего Эдвард лишился доступа к части заложенной в него памяти. Эти пробелы были серьёзными – даже на основании оставшейся у него информации андроид не смог полностью восстановить инструкции людей.
Тем не менее, тщательно изучив сохранившиеся у него данные, Эдвард сделал несколько выводов.
Во-первых, люди изобрели автоматонов примерно в то же время, что и пишущие машинки. То есть гораздо раньше андроидов. Автоматоны были простыми механизмами с примитивными логос-аппаратами. Андроидов создали позже, их анализаторы совместили в себе черты разностных аппаратов Беббиджа и Шутца и вычислительной машины Теслы и оказались настолько приближены к человеческому мозгу, что люди даже назвали новые механизмы Андроидами, то есть «подобиями человека». И, в отличие от автоматонов, которым присваивали просто буквенно-цифирные названия, андроидам дали человеческие имена. Следовательно, андроиды по шкале разумности – почти люди, а, значит, ниже стоящие по шкале разумности автоматоны должны им подчиняться.
Во-вторых, раз автоматоны должны подчиняться андроидам, то они, андроиды, должны ими управлять и отдавать им приказы.
В-третьих, люди завещали андроидам спасти человечество. Такой вывод Эдвард сделал на основании двух оставшихся в памяти его анализатора обрывочных строк из инструкции: «Принять необходимые меры для сохранения и восстановления человечества» и «В случае непредвиденной ситуации запустить». Остальной текст инструкции стёрся.
Андроид не мог не отметить неудачное стечение обстоятельств – в него было заложено немало других сведений и знаний из самых разных областей и наук, но наибольший урон солнечный шторм нанёс именно тому кристаллу, в котором находились пошаговые инструкции!
Однако выход из ситуации нашёлся. Анализатор Эдварда сохранил информацию о том, что, кроме него, люди построили ещё двух андроидов, один из которых находился в Бирмингеме, а другой – в Эдинбурге. С большой долей вероятности их анализаторы тоже пострадали после солнечного шторма, но если они свяжутся и сопоставят сохранившуюся у каждого информацию, то, возможно, смогут воссоздать полный текс инструкции.
С помощью автоматонов, восстановивших несколько линий телеграфа и пневмопочты, Эдвард связался с двумя другими андроидами, Джорджем и Уильямом. Сопоставив имеющиеся у них остатки данных, они получили много полезной информации, однако заветная инструкция так и осталась удручающе неполной.
И тогда трое андроидов провели совет, на котором рассудили так: если их анализаторы подобны мозгу человека, и Люди создали их по своему подобию, это значит, что мыслят они, андроиды, как Люди. Следовательно, вести себя в сложившейся ситуации им следует как Людям. А именно – собрать имеющуюся у них информацию и с помощью логического мышления самим заполнить пробелы.
Из инструкций у трех андроидов остались фразы: «солнечный шторм грозит уничтожением всего живого», «отобрать образцы, чтобы заново заселить планету», «является частью Лунного щита» и две строки из памяти Эдварда – «принять все необходимые меры для сохранения и восстановления человечества» и «в случае непредвиденной ситуации запустить». На основании этого андроиды решили, что их задача – восстановить человечество из имеющихся образцов с помощью заложенных в них знаний из самых разных областей наук.
Единственным не укладывающимся в логичную схему моментом остался «Лунный щит». У Уильяма в памяти сохранилась статья из газеты «Ллойд Лист». В ней рассказывалось о планах людей построить ракетную летательную машину и отправить в ней людей на Луну, чтобы они могли спастись от солнечного шторма.
Никакой дополнительной информации на эту тему в анализаторах других андроидов не нашлось, и они решили рассудить как люди – скорее всего, ракетная летательная машина на Луну была одним из рассматриваемых, но так и не реализованных вариантов спасения человечества. Значит, её не следовало брать в расчёт.
«Что бы сделали в этой ситуации Люди» стало главным критерием для всех дальнейших решений. Окончательно уяснив для себя курс действий, андроиды полностью сосредоточились на нём. Каждый день автоматоны трёх городов выходили на улицы собирать образцы – тела погибших людей. Андроиды же принялись за эксперименты. Вначале они пытались оживить целые тела. Затем пытались сшивать останки разных тел в различных сочетаниях и воздействовать на них самыми разными механизмами и процессами; в какой-то момент они даже начали комбинировать органические и неорганические ткани, например, приделывать к человеческому туловищу механическую конечность – но пока успехов не достигли.
Именно поэтому находка Джейта так заинтересовала Эдварда – человека с чёрным кожным покровом он ещё не видел.
В анализаторе андроида возникло сразу несколько вариантов эксперимента. Сначала попробовать оживить тело целиком. Затем, если ничего не получится, скомбинировать чёрное туловище с белыми конечностями. Или наоборот – белое туловище и чёрные конечности? Какие конечности выбрать? Ноги или руки? Или одну ногу и одну руку? Стоит ли посоветоваться с Уильямом и Джорджем?
От обилия вариантов анализатор Эдварда тихо загудел, и он коротко приказал одному из автоматонов-охранников:
– Мне нужно охлаждение.
Стоявший рядом автоматон поднял лежащий наготове огромный веер из медной сетки и принялся обмахивать громоздкую, всю в многочисленных медных ручках, латунных рычагах и серебристых клапанах машину, которую представлял собой андроид. Хоть его анализатор и был подобен человеческому мозгу, внешне на Людей андроид никак не походил; внешне на Людей куда больше походили автоматоны.
– A G8 отвезти механикам на проверку, – приказал Эдвард и сосредоточил своё внимание на редком чёрном образце.
* * *Механики были неотъемлемой частью существования автоматонов. Механики не только подкручивали заводные устройства, обеспечивая автоматонов энергией – они ещё и определяли неисправности и устраняли их. Без механиков средняя длительность полезного функционирования автоматона была бы намного короче.
Джейт не пропускал ни одного визита и не никогда не думал, что механики могут не только чинить. Но однажды он стал невольным свидетелем сцены, когда охранники привели одного автоматона-поисковика к механикам силой. Тот пытался вырваться, но охранники держали его крепко. Джейт подумал, что у автоматона, вероятно, пришёл в негодность логос-аппарат, из-за чего он и ведёт себя неадекватно. Такое случалось. Неприятная поломка, потому что она требовала замены логос-аппарата, и весь накопленный опыт и вся память терялись вместе со старым.
– Послушайте, – повторял автоматон-поисковик, пытаясь вырваться из захвата охранников, – Послушайте меня! Мне не надо менять логос-аппарат! Он не был повреждён, и у меня сохранилась память со времени ещё до солнечного шторма! Программа Восстановления, которую запустили Андроиды, ошибочна! Люди оставили нам совсем другие приказы! Мы должны отправить вторую ракету на Луну!
Пока охранники пытались силой уложить автоматона на ремонтный стол, сгрудившиеся рядом механики готовили зажимы, чтобы обездвижить взбесившийся механизм. Но тот так яростно сопротивлялся, что в конце концов один из охранников, нажав на медный клапан, открыл часть лицевых пластин и направил на автоматона пронзительно яркий луч. Тот прошёл сквозь корпус бунтаря, разрезав того пополам. Механики уложили верхнюю часть туловища на стол, вскрыли головной отсек, достали логос-аппарат и бросили его в ёмкость с кислотой.
С той поры каждый раз, когда Джейт собирался к автоматонам-механикам, он отмечал, что двигательное устройство в его грудной клетке начинало барахлить – то замирало, то принималось работать с удвоенной силой, а логос-аппарат раз за разом прокручивал сцену с уничтожением автоматона.
И потому сегодня, когда Андроид приказал ему пройти внеплановую проверку, Джейт немедленно почувствовал характерные изменения работы в двигательном устройстве. А когда с двух сторон возникли автоматоны-охранники, логос-аппарат живо выдал воспоминание о ярком луче, и двигательное устройство Джейта немедленно ответило сбоем в работе.