Они боролись с коммунизмом. Том 28

Я их подаю в сокращённом виде, но настоятельно рекомендую прочесть все в оригинале! Автор поделал большую работу и не часто в наше время встретишь столь объективно и точно написанные мемуары!

От автора

Прослужив 27 лет в ВМФ и органах государственной безопасности Советского Союза, получив доступ к определенному кругу вопросов, а также обобщенной информации, и благодаря тому, что наше общество стало более открытым я впервые имею возможность поделиться накопленным опытом и опубликовать архивные и документальные материалы, касающиеся тех событий, в которых мне лично приходилось участвовать.

Историки и потомки, которые будут определять место XX-го столетия в истории человечества наверняка, испытают немалые затруднения в выборе наиболее объективного определения этого удивительного и бурного века, ознаменовавшегося великими социальными потрясениями, самыми разрушительными и кровопролитными войнами, наступлением эпохи ядерной энергетики, космоса, кибернетики, информации, появлений человеконенавистнических теорий и осознания единства человечества.

С другой стороны, XX-е столетие по праву можно назвать веком специальных служб, которые сыграли исключительную роль в политике, экономике и общественной жизни государств мира. Конечно, историю двадцатого века нельзя сводить лишь к противостоянию разведок и контрразведок. Но, в тоже время, необходим глубокий и объективный анализ деятельности спецслужб по защите суверенитета стран, их места и роли в процессах формирования и реализации политики государств.

Сегодня, когда окружающий нас мир быстро меняется, все громче и настойчивее раздаются голоса о том, что вместо «образа врага» надо создать «образ друга и партнера». Такой поход в целом отвечает современным реалиям, но при этом всегда следует обращать внимание на то, что друзья, как и враги тоже бывают разные.

При всей кажущейся привлекательности идеи всеобщего «братания» нельзя не учитывать тот факт, что пока существуют государства с их границами, вооруженными силами и спецслужбами «подружиться» сотрудники разведок и контрразведок не смогут.

Люди могут дружить независимо от их расы, идеологии, вероисповедания, отношения к сексуальным проблемам, рок-музыке или сюрреализму. Но, как показывает мировой опыт, специальным службам, даже в рамках одной политической системы, всегда найдется, что скрывать друг от друга. Возможно, когда-нибудь институт специальных служб и будет ликвидирован, но для этого необходимо будет пройти длинный и трудный путь. А пока, как это ни парадоксально, приходиться считаться с фактом, что чем глубже будет межгосударственное доверие, тем совершеннее должна быть система взаимного контроля.

А такой контроль, наряду с международными соглашениями, обменом информацией, официальными инспекциями, прочими мерами «доверия», невозможен без эффективной разведки! Таким образом, по мере сближения государств должна возрастать активность их разведывательных служб и совершенствоваться меры контрразведывательного противодействия.

Ни у кого не вызывает сомнения то, что в разговоре о спецслужбах нельзя обойти КГБ СССР и его преемнике ФСБ России, которые являлись и являются одними из самых могущественных и авторитетных ведомств и в течение многих лет оказывали и оказывают определяющее влияние на расстановку сил среди специальных служб в мире.

За последнее время об органах государственной безопасности ССССР и России, как в нашей стране, так и за рубежом, написано и сказано столько, сколько не был написано и сказано за всю их предшествующую историю. При этом бросается в глаза, что в этих публикациях и передачах зачастую отсутствуют «взгляд из нутрии», право на который принадлежит, прежде всего, тем кто действительно служил или служит в российских спецслужбах.

Описывая события, свидетелем которых мне пришлось быть, я хотел бы еще раз напомнить, что они происходили немногим более 30 лет назад, когда в нашей стране были иные условия и действовали другие законы.

Когда обе противоборствующие социальные системы отдавали предпочтение «образу врага», даже не смея думать об «образе друга или партнера». Когда за внешней, кажущейся привлекательностью действовать приходилось в условиях жесточайшего прессинга.

В основу данных воспоминаний положены реальные событии произошедшие в 1983-86 годах прошлого столетия. Описывая их хотелось максимально показать атмосферу того времени, времени в котором они происходили и отобразить те условия в которых приходилось работать нашим военнослужащим в условиях заграницы. Насколько это удалось сделать судить читателю.

Повествование рассчитано на широкую аудиторию. Тех, кто ностальгически вспоминает молодые годы и годы, отданные служению Отечеству, а также адресовано тем, кто только готовится влиться в ряды его защитников.

При обобщении и подготовке материала использованы не только личные материалы и архивы, но и воспоминания моих сослуживцев с кем пришлось столкнуться по роду службы, и выразить им большую признательность за оказанную помощь и поддержку.

…………………

Из воспоминаний капитана 1 ранга Владимира Семочкина, участника завершающего этапа существования базы (933 ПМТО).

«Готовясь к командировке в экзотическую африканскую страну, всегда задумываешься, какие опасности ждут впереди. Жара, влажность, малярия, желудочно-кишечные заболевания, акулы, змеи, другая агрессивная местная фауна – все это воздействует на человека не только в самой Африке, но и, бывает, вызывает негативные последствия даже через несколько лет. …»

«В Эфиопии нам предстояло работать в настоящей боевой обстановке. Несмотря на то, что основные морские базы Массауа и Ассаб находились под контролем правительственных войск, повстанцы смогли организовать мелкий, но мобильный флот, состоящий из катеров и надувных лодок, вооруженных стрелковым оружием и гранатометами. Он базировался в небольших бухтах материка и на… архипелаге Дахлак в непосредственной близости от ПМТО …»

«Бытовые условия на ПМТО к тому времени были уже достаточно комфортными. Офицеры с семьями жили в сборно-щитовых домах, остальные специалисты – в общежитии и казарме. Имелись также медицинская часть с лазаретом, две бани-сауны, клуб. Все жилье и служебные помещения были оборудованы автономными кондиционерами и бытовыми холодильниками, электричество подавалось круглосуточно от дизельной электростанции. Питьевую воду завозили танкерами и хранили на берегу в металлических резервуарах …».

«Неудобств» хватало – жара, доходившая до +40С и выше, 100% влажность, желудочно-кишечные заболевания. Однако главную опасность на острове представляли змеи, особенно два вида: эфы и мамбы.

Старожилы Нокры рассказывали, что в первые годы во время строевых занятий матросы давили по одной эфе через каждые 50 метров. Кстати, уже в первый день мы узнали, что накануне ночью в казарме эфа напала на матроса. Сыворотка у медиков была, и все обошлось. Мамбы были гораздо страшнее. От ее яда не существует противоядия, и при укусе человек умирает уже через 30 минут. На острове эти твари встречались реже, чем эфы, но тоже были. Как-то во время приборки на береговом механическом участке один из матросов поднял крышку ящика с ветошью и увидел «красивую ленту», похожую на пояс ной ремень. Матрос протянул было руку, но вовремя сообразил, что перед ним змея. Это и оказалась смертельная мамба, тут же, впрочем, убитая»

«Восемь месяцев работ в непривычных климатических условиях дались непросто. Почти все мои коллеги резко потеряли в весе.

Многие ощущали недомогание, жаловались на повышенную температуру. Особенно тяжко стало к лету, когда столбик термометра застыл на отметке +45С. Кое-кто запросил таблетки, а другие стали налегать на джин.

Хотя запрет на спиртное оставался в силе, наши специалисты, освоившись с обстановкой, добывали его через коллег – эфиопов, с которыми уже давно сдружились. За злоупотребление «огненной водой» пришлось даже одного специалиста возвратить на Родину досрочно ….

Но вскоре в Эфиопии стало жарко не только в воздухе. Резко обострилась обстановка на фронтах. Не объясняя причин, с ПМТО вдруг отправили в Союз женщин и детей. Такая же команда поступила и семьям наших специалистов в Массауа…»

«… Причина стала ясна в начале февраля 1990 года, когда над Массауа заполыхали пожары – это крупные силы эритрейцев при поддержке танков молниеносно захватили главную военно-морскую базу страны. …»

………..

«Страховой полис» режима Менгисту

933 ПМТО, о.Нокра.

(в/часть полевая почта 90245)

В 70-е и 80-е годы XX века с ростом масштабов боевой службы советского ВМФ в Мировом океане ежегодно в зоне Индийского океана находилось свыше ста надводных кораблей и до тридцати подводных лодок. Перед нашими военными моряками в то время остро стал вопрос их материально-технического обеспечения и ремонта.

К концу 70-х – началу 80-х годов советский ВМФ успел создать ПМТО в Египте, Сирии, Сомали, Анголе, Эфиопии, во Вьетнаме и Южном Йемене.

Такие базы служили не только для ремонта боевых кораблей, посадок транспортной, стратегической разведывательной и противолодочной авиации ВМФ, отдыха советских экипажей, но и являлись своеобразным гарантом стабильности в этих странах.

Так советский посол в Аддис-Абебе Л.Миронов свидетельствовал, что «ПМТО на архипелаге

Дахлак был для руководителя Эфиопии Менгисту Хайле Мариама «все равно, что страховой полис нашей, прежде всего военной, поддержки его режима». Советская база «нависала» со стороны порта Массауа над тылами оппозиционного Фронта освобождения Эритреи, а блокированные эфиопские войска получали с Дахлака не только танкеры с пресной водой, но и огневую поддержку».

ПМТО на острове Нокра сыграл большую роль в обслуживании сил боевой службы советского ВМФ в Индийском океане. Наши корабли и суда всегда могли там отремонтироваться, пополнить запасы. Эфиопы, в конце концов, тоже поняли всю выгоду для себя от такого соседства. Они широко использовали его возможности для ремонта своих кораблей и катеров. Пользовались услугами ПМТО на Нокре и корабли других «дружественных флотов», причем на безвозмездной основе.

История возникновения

В 1977 году в ходе войны между Сомали и Эфиопией Советский Союз оказал значительную поддержку Эфиопии. В результате правительство Сомали потребовало от СССР в трёхдневный срок эвакуировать из сомалийского порта Бербера советскую военно-морскую базу (ПМТО), которая существовала там с 1964 года.

В то же время имелась необходимость наличия в данном районе Индийского океана специального пункта обеспечения для находящихся на дежурстве атомных подводных лодок и надводных кораблей.

В мае 1977 года во время официального визита в Москву эфиопский лидер Менгисту Хайле Мариам в обмен на военную помощь обещал предоставить СССР в качестве военно-морской базы эфиопский порт Массауа. Однако Мас-сауа был плотно блокирован эритрейскими сепаратистами, а второй эфиопский порт, Ассаб, был слишком мал, и к тому же через него шёл весь грузопоток в страну.

Было принято решение разместить базу на одном из островов архипелага Дахлак в Красном море.

Для проведения рекогносцировки в Эфиопию была направлена военная делегация экспертов, которую возглавил первый заместитель начальника Главного штаба ВМФ адмирал П.Навойцев.

Входивший в состав делегации капитан 1 ранга Олег Дунаев вспоминает:

«В Эфиопии нас встретили далеко не с распростертыми объятиями. Командование эфиопских ВМС состояло сплошь из офицеров, получивших подготовку на Западе, и относились они к нам, мягко говоря, недоверчиво. Но уклоняться от переговоров не посмели. Тогдашний диктатор Эфиопии Менгисту, провозгласивший «социалистический выбор», был крут на расправу.

После того, как делегация получила принципиальное согласие на развертывание ПМТО, мы попросили показать нам архипелаг. Добраться до него можно было только через столицу Эритреи Асмару, которая находилась в блокаде. Летели туда на каком-то крохотном «брезентовом» самолётике, ведомом эфиопом.

Когда пролетали над кольцом окружения, сепаратисты открыли огонь из стрелкового оружия, в крыльях появились пробоины. Однако нам повезло, лётчику удалось прорваться, и вскоре самолёт благополучно «приземлился» прямо на главную улицу Асмары. Переночевали в отеле, где не было ни воды, ни света, зато в изобилии имелось вино и прочие деликатесы. Даже лицо и руки за неимением ничего другого пришлось мыть… во французском шампанском!

Ранним утром вылетели на архипелаг. Эритрейцы на этот раз нас «прохлопали». Покружившись над разбросанными по морю безжизненными клочками суши, приняли решение садиться на самый крупный из островов – Дахлак. Затем решили осмотреть остров Нокра.

Он представлял собой плоскую, как блин, песчаную поверхность, кое-где «приподнятую» барханами и чахлыми рощицами финиковых пальм. Местечко, прямо сказать, невесёлое.

Изрезанность берега и глубины позволяли установить здесь плавучие причалы и док, а также принять плавмастерскую. То есть это место было вполне подходящим. Правда, в душе мы лелеяли мысль, что, когда будет освобождён Массауа, ПМТО удастся перевести туда. Уверенность в этом подкрепляло сосредоточение на архипелаге десантной дивизии правительственных войск, готовящихся захватить порт. При итальянцах здесь была каторга, на острове даже сохранились остатки тюремных построек и стен.

Сообщив эфиопам о результатах рекогносцировки и своём выборе, возвратились в Москву. Там я сразу приступил к разработке проекта соглашения, в котором учитывались все наши потребности, а также поправки и пожелания, внесённые местной стороной.

В начале 1978 года делегация практически в том же составе вылетела в Аддис-Абебу для подписания соглашения. Переговоры шли довольно успешно, удалось достичь согласия почти по всем пунктам, но вдруг перед самым финалом эфиопы потребовали изменить статью об уголовной ответственности наших военнослужащих за преступления, совершенные в период пребывания в Эфиопии. Наш вариант, естественно, предполагал, что они подлежат советской юрисдикции. Оппоненты настаивали на ведении этих дел местными органами юстиции.

Достигнутое по основным вопросам согласие грозило рухнуть. Заместитель начальника Главного штаба ВМФ П. Навойцев колебался. Все члены делегации доказывали ему, что нельзя подписывать соглашение по эфиопскому варианту. Однако адмирал посчитал, что основная задача – создание ПМТО— решена. Поэтому настоял на подписании документа. Наши доводы и уговоры остались без внимания.

После подписания соглашения состоялся приём.

Я же, как обычно это делалось, отправился в соседнее помещение накладывать на подписанные тексты сургучные печати.

Но тут зашёл наш руководитель и приказал ехать на КП главного военного советника, где была ВЧ-связь, узнать, что есть для нас из Москвы. Я связался с оперативным дежурным Главного штаба ВМФ, и он сразу сказал:

«Вам подписывать соглашение запрещено». В ответ я только пролепетал: «А мы его уже подписали». «Ну, пеняйте на себя!» Делегация улетала в Москву с подписанным соглашением, но всех угнетала мысль: что нас ждёт?

…В аэропорту Шереметьево нас ожидала целая «следственная» комиссия. Рассадили по разным углам и стали дотошно допрашивать: кто чего говорил, делал и т.п. Не знаю, что выслушал впоследствии Петр Николаевич Навойцев, для него это был тяжёлый период.

Дня через три после прилёта, ночью, у меня на квартире зазвонил телефон, и знакомый «шаляпинский» голос (Навойцева за глаза называли за хриплый бас Шаляпиным) прорычал: «Немедленно поезжайте в Генштаб и делайте всё, чтобы изменить эту проклятую статью. Машину высылаю».

В Генштабе пришлось выслушать массу нелицеприятных слов в адрес Военно-морского флота и в свой лично.

Однако удалось выяснить, что нам «крупно повезло» – на днях в Москву приезжает министр обороны Эфиопии и Генштаб намерен предложить ему изменить дискредитирующую нас статью.

К утру я написал дополнение к соглашению, отпечатал его на специальной «договорной» бумаге и передал офицеру-направленцу 10-го Главного управления Генштаба.

Навойцев, выслушав мой доклад, приказал: «Держите на непрерывном контроле». Через некоторое время мы узнали, что дополнение к соглашению подписано и вступило в силу. Так закончился этот печальный и в определённой степени позорный инцидент, послуживший нам хорошим уроком на будущее».

В 1978 г. на основании межправительственных соглашений на острове Нокра архипелага Дахлак был создан пункт материально технического обеспечения (ПМТО). База изначально предназначалась для ремонта советских подводных лодок, оперирующих в зоне Индийского океана, а потом была переоборудована для восстановления кораблей ВМФ СССР.

Уже в первой половине 1978 г. на Дахлак был доставлен док «ПД-66».

В 1980 г. отдельный мобильный инженерный батальон – ОМИБ ЧФ выполнил работы по созданию пункта маневренного базирования с установкой двух плавпричалов с системами электро и водоснабжения.