– Берегите его. Это ценный предмет, – загадочно добавил эльд-Лааксо.
Говорить, что он дорог мне как память об отце, я посчитала излишним.
– Ну что, Мия, готова к учебному году? – улыбнулась энт-Виллоу.
Я озадаченно посмотрела на женщину.
– О, так ты зачислена на первый курс? Какой факультет? – оживился Раймонд.
Я перевела растерянный взгляд на юношу.
– Так… – проговорила леди-ректор, выдыхая стремительно зеленеющий дым. – Энт-Саар, вы же получили уведомление о зачислении в Древо познания?
Я продолжала молча смотреть на леди-ректор, чувствуя, как растерянность сменяется злостью. А энт-Виллоу посмотрела куда-то поверх моей головы и нехорошо прищурилась.
– Энт-Саар, душа моя! Как кстати вы заглянули. У нас здесь случилось увлекательное открытие.
На балкон вошла моя крайне недовольная матушка. И, прежде чем кто-то успел вставить слово, я подскочила на ноги и воскликнула:
– Я зачислена в Древо познания?
Ребекка энт-Саар изящно заломила бровь.
– Не понимаю, о чем ты, – передернула плечами мать. – Мия, юной леди неприлично находиться в обществе…
– Кого? – хищно оскалилась энт-Виллоу. – Магов?
– Мия, идем, пропустишь ужин. Юный Кирсс занял тебе место рядом с собой.
Я упрямо повторила:
– Энт-Виллоу сообщила, что я зачислена в Древо познания. Это так?
– Мия, не место и не время обсуждать эти глупости…
– Это так?! – я сжала кулаки, чувствуя, как бешенство бежит по венам вместо крови.
– Это так. И ты туда не пойдешь, – ровным тоном сообщила мать.
– С какой стати?!
– Потому что я ни медяка не собираюсь платить за эту авантюру.
– В этом нет никакой необходимости, – мило улыбнулась энт-Виллоу. – Твой супруг сделал отчисления, едва девочка родилась. Он-то знал, что его дар всегда передается первенцам.
У меня в голове словно ударом колуна о чурку разносились слова матери:
«Ты – такая же, как я».
«Тебе никогда не поступить в Древо познания».
«Магия – не для тебя».
– Мама, как ты могла? – тихо спросила я.
– Я забочусь о твоем благополучии, – покровительственно заявила родительница.
– Но ты же решила за меня мою судьбу!
– Конечно. Я старше, опытнее, мудрее. Я точно знаю, что будет лучше для моего ребенка.
– Ребекка, это жестоко, – подал голос эльд-Лааксо.
И впервые в жизни я увидела, как моей идеальной во всех отношениях матери изменила выдержка. Зеленые глаза светились, в воздухе удушливо запахло корицей, кожа стремительно темнела, обращаясь в кору.
– Как тебя вообще земля носит, – прошипела мама. – Мне бы на твоем месте совесть не позволила жить дальше.
– Очень мило с твоей стороны, что ты помнишь, кто помог тебе, твоему мужу и твоей новорожденной дочери спастись.
– Он погиб из-за тебя!
– Он погиб из-за себя. Я не просил его возвращаться.
Я с ужасом смотрела на мать и впервые в жизни увидела, что она владеет магией. Владеет настолько сильным даром, о котором я даже не подозревала.
– Ребекка… – леди-ректор подошла к моей маме и обняла ее за плечи. – Всем тяжело далась та трагедия. Но потери близких – не повод ненавидеть выживших.
Не знаю, что делала энт-Виллоу, но ее ладони едва светились, а мама успокаивалась, возвращаясь в человеческую форму. Она глубоко вздохнула и сказала:
– В любом случае моя дочь не будет учиться в твоей академии. Она благовоспитанная леди, и делать ее, прости, развращенным магом – преступление.
– К сожалению, Ребекка, у тебя нет выбора, – покачала головой леди-ректор. – Ты знаешь, каким даром владел твой супруг. И если хоть десятая доля той силы передалась по наследству, девочка может стать опасна для себя и для общества. Или ты отпускаешь ее учиться, или мы ставим на ней сдерживающую печать. Ту, которой награждают магически одаренных рабов мира Земли.
– А ты можешь… можешь узнать наверняка? – тихо спросила мама, с надеждой смотря на энт-Виллоу. – Вдруг она пошла в меня. Мы же так похожи…
Леди-ректор как-то очень печально посмотрела на маму. Она так и не ответила, но слова были излишни. Мама прикрыла рот ладонью, силясь сдержать всхлип. И мне стало по-настоящему страшно.
– Мама? – тихо спросила я. – Какой у меня дар?
4
Там внизу была столица мира Дерева. С высоты балкона домики казались игрушечными, а Деревья аристократов еще более величественными. Залитые светом улочки напоминали яркие ленточки, беспорядочно брошенные во тьму. А в центре города раскинул свои ветви королевский черный дуб, чья листва тускло отливала золотом на фоне чернильного неба. Его пытались срубить топорами и магией, сжечь огнем, подтопить водой, но ничто не могло повредить королевскому дворцу. Древо лишь зарастило все входы, перестало цвести, но упрямо отказывалось увядать. Поговаривали, будто это знак, что кто-то из королевской семьи уцелел и вот-вот вернется потребовать законные права на престол.
Но это все городские легенды болтливых старух.
– Что ты там рассматриваешь? – негромко спросила подошедшая Линнея. Ветер трепал полупрозрачную сорочку. Медовые волосы забраны в небрежный узел на затылке. Бледная кожа, тонкие руки, длинные пальцы с короткими ноготками. От влиятельной леди-ректор не осталось и следа. Просто влюбленная женщина, нежная, уязвимая и бесконечно печальная.
– Город, – негромко ответил огненный маг не оборачиваясь.
