Сердце Дракона. Книга 5

© Клеванский Кирилл

© ИДДК

Глава 333

С темницами Хаджар был знаком хорошо. Почти так же, как и с тьмой. Возможно, потому что обычно эти двое ходили в тесной паре. Увы, при знакомстве с “новой” тьмой логичным продолжением стало знакомство и с новой темницей.

Хаджар просыпался на самых разных кроватях. В том числе, спасибо бедуинам, состоящим полностью из обнаженных, готовых на все женских тел. Просыпался на жестких циновках и камнях. Просыпался на голой земле. Просыпался в темницах, в пыточных, головой на плахе, в недрах пещеры с драконом и даже на постели деревенского охотника.

Но еще никогда Хаджар не приходил себя лежащим на поверхности густой, тягучей жидкости. Почему же он воспринял это как “темницу”? Все просто – полностью обнаженный, он не мог пошевелить ни единым пальцем.

Субстанция облепила его так плотно, что будто приклеила. А может, так оно и было на самом деле. Некто с дурным чувством юмора опустил его в ванну из дурно пахнущего клея.

– Азрея, – позвал Хаджар.

Глаза постепенно привыкали к тьме. Учитывая невозможность повернуть голову, Хаджар получил от способности вновь видеть не так уж и много. Он увидел далекий свод, освещенный зеленым светом, бьющим из трещин. Судя по эху, зал, в котором он оказался, был велик.

– Они попытались опустить ее в такую же смесь, – прозвучал знакомый голос. Судя по звуку, Эйнен лежал где-то рядом, – но твоя кошка та еще… заноза. Укусила, расцарапала лицо и скрылась.

– Азрея, – повторил Хаджар, но уже совсем другим тоном.

Почему-то он не сомневался, что его пушистая, четверолапая подопечная и здесь будет чувствовать себя в безопасности и сможет даж…

– Это было три недели назад.

Ровный поток мыслей резко прервался. Три недели назад? Но ему казалось, что лишь вчера их обнаружили около входа в подземный город. С другой стороны… как-то он позабыл, что находится не в санатории, а в темнице. Об этом говорило все. Начиная от невозможности пошевелиться до знакомой, депрессивной атмосферы.

В общем, как рыбак издалека видит другого рыбака, так же и Хаджар с первого взгляда мог узнать казематы.

– И это только то, когда очнулся я, – заметил Эйнен.

– Вряд ли они возились с Азреей слишком долго, – сообразил Хаджар. – Скорее всего, ты очнулся почти сразу.

– Согласен.

В пещере повисла тишина, нарушаемая лишь хлопками крыльев летучих мышей. Спрятанные в полумраке, они наверняка пристально следили за двумя обездвиженными, но нападать не спешили.

– Что произошло за это время? – спросил Хаджар.

На личном опыте он знал, что меньше всего в темнице нужна тишина. Да, возможно, зачастую ты только ее и ищешь. Но на деле лучше избегать. Стоит говорить с любым, кто готов выслушать. Даже если это крыса. Или того “лучше” – труп крысы.

– Пугающе ничего. – Эйнен, наверное, пожал плечами. Хотя островитянин редко когда подкреплял слова жестами. – Пару раз пришел некто, похожий на лекаря. Скажу тебе честно, Северянин, на тот момент я завидовал, что не лежу без сознания, как и ты.

– Такой красавец?

– Такая боль. – Даже отсюда Хаджар почувствовал, как скривился лысый.

Хаджар хмыкнул и вновь посмотрел на свод. Совсем не так он представлял себе первое посещение подземного города. Нет, фанфар и ковровой дорожки он не ждал, но и в каземате себя не видел.

– У тебя уже готов план побега?

– Даже несколько, – ответил Эйнен и, будто специально дождавшись облегченного вздоха сокамерника, добавил: – Но для каждого из них мне нужен хотя бы один двигающийся палец.

Хаджар грязно выругался. Следующие несколько часов он провел в мозговом штурме нынешней ситуации. Отчаявшись, даже обратился к нейросети, чтобы увидеть следующее сообщение:

(Вычислительный модуль находится в состоянии перезагрузки. Приблизительное время ожидания – 3 года 4 месяца 12 дней 16 часов 57 минут 45 секунд… 44… 43…)

В общем и целом ничего воодушевляющего.

– А если…

– Уже думал над этим.

– А может…

– И над этим тоже.

– Хотя…

– Вообще не реалистично.

– Ну я хотя бы стараюсь! – возмутился Хаджар.

– Северянин, я здесь уже третью неделю с летучими мышами в шахматы играю. И знаешь, что меня пугает – иногда я проигрываю! Поэтому, что бы ты ни предложил, все это я уже обдумал несколько раз.

Иногда Хаджар не понимал, шутит Эйнен или нет. В данном случае он лишь надеялся, что в стрессовой ситуации в островитянине проснулся юмор. На исходе шестого часа пребывания в сознании Хаджар понял – нет, не шутит.

Он тоже проиграл в шахматы летучей мыши. Наглая зараза продолжала светить своими алыми глазами-бусинками, внушая легкий трепет и немалое количество зависти.

На десятый час Эйнен и Хаджар разругались в пух и прах, обвиняя друг друга в незавидности положения. Они даже пытались переползти в чужую “ванну-камеру”, но клей крепко держал их на месте.

Потом потянулись дни, лениво сменяя предыдущие с неспешностью степенно пасущегося буйвола. Все реже и реже Эйнен и Хаджар беседовали о чем-то. Все чаще молча предавались глубоким медитациям.

Клей обладал не только обездвиживающим свойством, но и какой-то странной способностью впитывать энергию. Стоило только попытаться освободиться с ее помощью, как субстанция начинала светиться и сила буквально вытекала из тела и ядра практикующих.

Жуткая темница. Намного более страшная, нежели простой рабский ошейник с отравленным шипом. Он хотя бы был понятен и даже в чем-то знаком.

– Хаджар, – произнес Эйнен.

Не то чтобы спустя еще две недели ему хотелось общаться, просто губы и язык – единственные мускулы, которыми они могли пользоваться. Тут хочешь не хочешь, а начнешь диалог.

– Все еще здесь и никуда не ушел, – попытался пошутить Хаджар.

За это время их ни разу никто не навестил. Даже та Рыжая, явно питавшая не самые светлые чувства к Хаджару – и она игнорировала их присутствие. Что удивительно, еды им не требовалось. Видимо, перерабатывая энергию, клей каким-то странным образом подпитывал своих пленников.

Во всяком случае, Хаджару хотелось верить, что перерабатывал он именно ее, а не непонятно откуда берущиеся в кишечнике экскременты…

– Что ты такого съел, когда на нас напал дракон?

Хаджар ждал этого вопроса. Удивительно, что Эйнен решил его задать только сейчас. Спустя едва ли не полтора месяца их заточения… Ну ладно, в первые три недели он бы не особо дождался вразумительного ответа.

Некоторое время Хаджар размышлял, ответить ему честно или нет. После Неро Эйнен стал первым, кого он бы с большой натяжкой мог назвать другом. Они так же бились плечом к плечу, прикрывали друг другу спину, но что-то в их отношениях было иначе. Отсутствовала та искренняя безбашенность и готовность ринуться за товарищем хоть в бездну, хоть на плаху.

– Тело феи, – прозвучал наконец ответ.

После секундной тишины Эйнен спросил:

– Чего? Что еще за фея?

Теперь пришел черед Хаджара помолчать.

– В смысле – что еще за фея?

– В самом прямом, Северянин. Что такое фея? Тайный эликсир твоей королевской семьи? Мистическое снадобье? Артефакт?

– Если подумать, то это действительно тянет на шутку, Эйнен. Но, признаться, твоя прошлая, на тему говорящих летучих мышей, была получше.

Хаджар услышал бульканье. Такое уже было, когда они ругались и Эйнен пытался освободиться из оков клея, чтобы придушить варвара.

– Будь у меня возможность, я бы вызвал тебя на дуэль, – рычал островитянин, продолжая “булькать”.

Хаджар скептически изогнул правую бровь. Увы, этот его жест оценила разве что пролетавшая мимо летучая мышь.

– То есть ты действительно не знаешь, кто такие феи?

– Кто?! Я думал, это – что!

Хаджар фыркнул. Потом кашлянул. А затем громко рассмеялся. Смеялся он долго и заливисто. Так сильно, что заболел живот. После двух недель полной обездвиженности эта боль стала приятным разнообразием.

– Чего зубоскалишь, варвар неотесанный!

– Погоди, – с отдышкой произнес Хаджар, – дай насладится моментом.

– Каким еще, к Великой Черепахе, моментом?!

– Таким, когда я знаю чего-то, чего не знаешь ты. – И Хаджар снова засмеялся. Вздохнул, шмыгнул носом и протянул нечто наподобие “Ха-а-а-а-а-ах”. – Так вот что это за чувство, когда все вокруг кажутся тупыми.

– Тупым я тебя никогда не называл. Невежественным – да, но не тупым. Спрашиваю в последний раз, варвар, кто такие феи и откуда ты про них знаешь?

– Посланницы богов. – Будь у Хаджара возможность, он бы обязательно пожал плечами. – А знаю, потому что мама в детстве истории рассказывала. Я думал, всем детям про них рассказывают…

И вновь в ответ лишь тишина.

– Эй, лысый, не молчи…

Тишина.

– Эйнен!

– Успокойся, варвар, – устало прошептал Эйнен, – дай мне переварить эту информацию. Не каждый день тебе рассказывают о доказательстве существования богов.

Увы, “переварить” островитянину ничего не дали. В зале послышались шаги, и впервые за все это время Хаджар увидел чью-то, помимо летучей мыши, морду.

Глава 334

– Неплохо выглядишь, чужак. – Над “ванной” наклонился тот самый пузан, заслонивший Хаджара от огненного заклинания Рыжей ведьмы.

Теперь, когда Хаджар мог разглядеть его поближе, то увидел весьма прозаичную картину. Слегка обвисшие, заплывающие жиром щеки. Такие совсем не присущи даже самым слабым практикующим.

Во время тренировок, даже без учета медитаций, фигура приобретает пусть и не черты бога красоты, но вполне себе достойные. Только у тех, кто уже давно сошел с пути развития, мог появиться лишний жирок на боках. Ну или у тех, кому он требовался в рамках выбранного пути.

От пузана ничем из вышеперечисленного не веяло. Пусть Хаджар и не был даже истинным адептом, оставаясь на ступени трансформации, но, если постараться, мог почувствовать присутствие частички духа в другом человеке.

Так, в Эйнене он ощущал влияние духов посоха и копья. В себе – духа меча. Что же до пузана, то в нем не было ни посоха, ни копья, ни дротика, ни, демоны и боги, палки. Ничего из того, что было бы знакомо Хаджару.

Тем не менее, он держал в руках боевой железный жезл с цветным камнем в навершии. Сила же от него исходила вовсе не начальных стадий развития, а вполне себе крепкого практикующего, стоящего на грани становления Небесным солдатом.

– Что вы хотите от нас? – спросил Хаджар, не прерывая зрительного контакта.

– Мы? – удивился пузан. – От вас? Видят Вечерние Звезды – ничего. Это вам, чужакам, понадобилось нарушить наш покой.

– Тем, что оказались около входа в ваш город? – подал голос Эйнен. – Если бы вы почаще высовывались из своей норы, то заметили бы, что мы появились из пространственного разлома.

Пузан повернулся в сторону соседней ванны, смерил Эйнена оценивающим взглядом и пожал плечами.

– Появились ли вы из разлома, прискакали на пустынных воронах, прилетели на летающем ковре или вас сюда бережно опустил Яшмовый Император – не имеет никакого значения. Чужакам вход в подземный город запрещен.

Хаджар мог поспорить с данным утверждением. Он знал как минимум одного такого “чужака”, который проник сюда и, более того, стал учеником Мудреца.

– Южный Ветер, – произнес Хаджар. – Мой учитель Южный Ветер – он был учеником Мудреца. Его печать со мной.

– Южный Ветер, – повторил пузан, делая вид, что пытается кого-то вспомнить. – Южный Ветер… Южный Ветер… не помню никого с таким именем.

– Он сменил имя на Вечный Ручей, – не оставлял попыток Хаджар. – А еще на лидуский манер называл Море Песка Жаркой Долиной.

– Все еще ни о чем не говорит.

Пузан продолжал разглядывать ванну, порой проверяя что-то, понятное и очевидное только ему самому. Делал он это весьма буднично. Простыми, отработанными движениями. Будто уже далеко не впервой ему заниматься подобной работой.

– Тогда Сера, – Хаджар заметил, как невольно вздрогнул странный мужчина. Это внушало оптимизм. – Ведьма Сера. Она была женой моего брата. Не очень долго, правда, но все же! А мне – хорошим друг…

Хаджар не смог договорить. Пузан провел пальцами по жезлу, и в ту же секунду по животу Хаджара будто настоящий гигант ударил железным кулаком. Невидимым, тяжеленным воздушным кулаком.

Вместе с хрипом из глотки Хаджара вырвалась струйка крови. Утекая по уголкам губ, она растворялась в зеленой жидкости.

– Мы нашли ее амулет в твоих одеждах, чужак. – Голос незнакомца пропитался сталью и обернулся в холод. – Серу многие здесь любили и уважали, так что не советую больше произносить ее имени.

– Но…

И еще один удар заставил Хаджара задергаться в рефлекторных попытках защититься. В этот момент он весьма отчетливо представлял себя на месте глупой мухи, запутавшейся в цепких паучьих сетях.

– Не знаю, как ты одолел одну из лучших учеников Мудреца, но твоя ложь будет очевидна всем, кто хоть немного был знаком с Серой. – Мужчина поднялся, повернулся к Эйнену и наградил его точно таким же невидимым воздушным ударом.

– Меня-то за что… – просипел островитянин, так же сплевывая кровью.

Проигнорировав стенания Эйнена, пузан вернулся взглядом обратно к Хаджару.

– Сера никогда не любила… мужчин, – сказал он, – и многочисленные ее любовницы тому свидетельство. И не знаю, какую судьбу ты себе выберешь, но не советую попадаться на глаза ее сестре. В то, что ты смог убить Серу, не верит никто из знавших ее, но Тилис это не остановит. Она поклялась, что отмстит за смерть сестры.

С этими словами мужчина развернулся и пошел куда-то в сторону, недоступную взору Хаджара. Внезапно вспышка памяти пронеслась в сознании, и на его поверхность всплыло имя.

– Рамухан! – окликнул Хаджар. Звук шагов стал тише, а потом и вовсе прервался. – Видят Вечерние Звезды, знает Великая Черепаха, слышат демоны и боги, я бы тоже этого хотел… отомстить за ее смерть. Вот только, увы, нет того смертного, жизнь которого можно было бы положить на ее погребальный костер.

Некоторое время в помещении висела гробовая тишина. Даже летучие мыши, до того весьма активно нарушавшие покой безмолвия, испуганно затихли.

– Расскажешь об этом Тилис, – слегка насмешливо ответил пузан и еще более насмешливо добавил: – Если доживешь.

Шаги вновь возобновились, а за ними и глухой стук каменной двери. Или, быть может, заслонки. Воображение Хаджара, разгулявшееся за время, проведенное в лицезрении неизменного потолка, и вовсе нарисовало откидной мост.

– А ты уверен, что у тебя был брат, а не сестра? – с явной болью в голосе спросил Эйнен.

– В брате я уверен, – хмыкнул Хаджар, – а вот в тебе – не особо.

– Удивлен, что тебя это интересует. Я слышал, на севере все строго с мужеложцами. Говорят, они у вас не доживают и до сорока весен.

– Никогда этого не понимал, но, тем не менее, за полгода ни разу не видел тебя обнаженным.

– Демонстрация наготы… – Лицо островитянина, судя по тону, наверное, перекосило, как от судороги. – Все же ты действительно варвар. На моей родине человека голым видят только его родители, пока он еще не может самостоятельно помыться. А затем либо жена, либо муж.

– У всех свои причуды…

Еще некоторое время они спорили на тему наготы и варварства отдельно взятых регионов. Хаджар никак не мог понять, что такого уникального островитяне обнаружили в наготе, а Эйнен, наоборот – давил на термин “срам”.

Таким легким, пустым диалогом они пытались снять стресс и напряжение. Все же, чем сильнее воин, тем труднее ему дается осознание собственного бессилия. А в данном случае это самое бессилие было щедро приправлено темнотой и темницей.

– Постой, Хаджар. – Голос Эйнена стал серьезным. Хотя островитянин вообще был скуден на эмоции, но Хаджар уже давно научился различать мелкие тонкости в его интонациях. – Что он имел в виду под “выберем судьбу”?

И в очередной раз, будто горожане только и ждали момента, чтобы эффектно появиться, в темноте зазвучали шаги.

Глава 335

Шаги все приближались и приближались. Их источником по меньшей мере служил десяток ног. Нестройный хор густого эха обволакивал сознание и будоражил воображение.

– А ну не подходите, крысы подземные! – выкрикнул Эйнен. Его нервы сдали первыми.

– Этому кляп в рот вставь, – распорядился сухой старческий голос.

Вскоре на краю “темницы” показались трое. В белых, странных одеждах. Угловатых, грубо сшитых, со швами наружу, заплатанных и давно не стиранных. Вряд ли обладатель подобных одеяний будет обладать высоким социальным статусом.

Судя по звукам (в основном – по мычанию Эйнена), такая же тройка появилась и на парапете его ванны.

В руках они держали длинные стальные палки. Две увенчивали лески с явно самозатягивающимся узлом. Увидев же третью, Хаджар непроизвольно вздохнул. Одновременно устало, разочарованно и обнадеженно.

Третья палка заканчивалась вполне себе прозаичным рабским ошейником с жалом, смазанным ядом. Один укол – и любой практикующий окажется лишен доступа к энергии. Весьма действенное и мерзостное зелье.

По иронии судьбы – самый ходовой товар среди алхимиков ближайших регионов.

– Ну давай, лепи уже, – рыкнул Хаджар на мальчишку, ходящего вдоль бортика.

Юнец, еще, наверное, и голой девушки не видевший, никак не решался подойти к ванной ближе. Он старался нацепить ошейник на Хаджара, сохраняя при этом как можно большую дистанцию. Понятное дело, получалось не ахти.

– Дай сюда, – проворчал тот самый старческий голос, распорядившийся “заткнуть” Эйнена.

За последнее Хаджар был даже несколько благодарен. Сколько дней он мечтал о том же самом…

Выдернув из рук опешившего мальчишки стальной прут, на “сцене” появился предводитель… слуг. Учитывая отсутствие рабских ошейников, но довольно скромный внешний вид, это явно были слуги.

Сам же старик, видимо, начальник, выглядел не лучше. Смерив Хаджара таким взглядом, что действительно вспоминались крысы, он резким движением нацепил ошейник и, повернув ручку прута, защелкнул две дуги.

Такой же щелчок прозвучал и со стороны Эйнена.

– Сливай раствор, – приказал старик, вручая палку тому самому юноше.

– Да, Салиф, – поклонился один из тройки.

Пока Хаджара, будто бешеного пса, держали прижатым к стенке “темницы”, к разнообразным иероглифам на бортике в определенном порядке прикладывали странную печать. После десятка таких прикладываний письмена вспыхнули.

Где-то внизу заскрипела тяжелая заслонка, и с весьма неприятным чавканьем зеленый клей начал медленно стекать в открывшееся отверстие. По мере того, как тело освобождалось из вязкого плена, Хаджар потихоньку начинал шевелить конечностями.

Давалось это с трудом. Несмотря на все “питательные” свойства жижи, с атрофией мышц она ничего поделать не могла. Благо отравленный шип блокировал лишь внешнее проявление энергии, а вот циркулировать ей внутри никто не мешал.

Постепенно, восстанавливая ток силы по меридианам, Хаджар начинал вновь ощущать власть над собственным телом.

– Вставай, – едва ли не пропищал мальчишка, – вставай, чужак.

Его резкий рывок прута отозвался раскатами боли по всему телу. Хаджар в данный момент был только рад этому заносящему, острому чувству. Спустя несколько недель заточения ему это показалось сродни легкому, теплому летнему дождю. Слегка покалывающему, в чем-то мерзкому, но в целом – приятному.

Поднявшись, нисколько не стесняясь своей наготы, Хаджар кинул на мальчишку быстрый, острый взгляд. Тот поежился и опустил глаза в пол.

Явно не боец.

Кое-как, шатаясь, пару раз споткнувшись и разбив колени с ладонями, Хаджар выбрался за пределы ванной.

Оглядевшись, он едва сдержался, чтобы не выругаться. Не то чтобы его смущало сквернословить в присутствии безусых юнцов, но ругань – зачастую проявление слабости. А последнее, что должен делать пленник или, того хуже, раб – демонстрировать факт превосходства своего пленителя.

То место, где они с Эйненом (его, так же качавшегося и пытавшегося хоть как-то скрыть “срам”, как раз выволокли из ванны) находились последние полтора месяца, больше всего походило на купальни. Таких вот, сейчас пустующих, камер здесь находилось не меньше четырех десятков.

Сложно представить, сколько народа здесь могло пребывать одновременно.

– Держите их крепче. – Старик, убедившись в том, что ошейники крепко держатся на пленных, пошел вперед. – Если они кого-то из вас отправят к праотцам, виноваты будете сами.

– Да, Салиф, – хором “отсалютовали” слуги.

По левую и правую сторону от Хаджара встали еще двое юнцов. Они довольно-таки ловко накинули ему на шею уздечки. Сформировав нечто вроде наконечника стрелы, они так и потянули пленника в сторону выхода.

Тот, к удивлению Хаджара, действительно был загорожен каменной дверью. Она немного напоминала ту, что он уже видел в сокровищнице шейха Курхадана. Такая же массивная, но даже с виду – весьма функциональная.

Изрисованная разнообразными узорами и письменами, она слегка светилась в полумраке пещеры. Подобное сходство наводило на некоторые мысли… которые пришлось оставить на потом.

Идти в шаг со слугами, учитывая жуткую слабость в теле, оказалось весьма непростым занятием. Хаджар то и дело спотыкался. После третьего такого падения, сопровождаемого недовольством слуг и стягиванием уздечек, Хаджар начал ощущать, как по его плечам потекла теплая кровь.

Сверкнули холодные, синие глаза. С рыком Хаджар схватился за один из прутьев.

Под смех, больше похожий на лай гиен, он упал на колени. По руке плясали синие искры-молнии, а тело пронзила страшная боль. На прутьях засветились руны.

– Тупой чужак! – выкрикнул тот, что вел за собой Эйнена. – Совсем как собака. Пока не ударят, не поймет, кто хозяин.

Хаджар смерил его взглядом, которым обычно смотрел на тех, кого хотел убить. Слуга вздрогнул, побелел, но глаз не отвел. Вместо этого, все еще ведя за собой островитянина, он вытащил из-за пояса простую дубинку.

Подойдя (в это время Эйнен всеми силами пытался замедлить ход их “четверки”, но не справлялся) поближе, он нанес резкий удар по затылку Хаджара. У того разве что искры из глаз не посыпались. Причем тоже – синие.

– Ну давай, чужак, посмотри на меня еще раз. Жалкая псина…

Юноша замахнулся еще раз, но его остановил оклик старика.

– Не порти материал, глупец! Или хочешь иметь дело с Карисой?

– Прошу прощения, Салиф, – поклонился мальчишка.

Все это время он смотрел на Хаджара. Смесь страха и ярости плескалась в его детских, волчьих глазках. На личном опыте Хаджар знал, что из таких не вырастает ничего хорошего. В основном – подлецы и засранцы.

Когда-то давно первый, кого в дуэли одолел Хаджар, смотрел на мир точно так же. Тот адъютант убил дочь на глазах ее собственной матери. Это как минимум о чем-то, да говорит.

– Шевелись, псина. – Мальчишка попытался плюнуть в лицо Хаджару, но тот увернулся.

Кое-как поднявшись, гордо выпятив грудь и вздернув подбородок, Хаджар сам пошел вслед за стариком. От такой неожиданности идущий впереди юноша, держащий прут с ошейником, едва с ног не сбился.

Эйнен, так же получивший болезненный тычок дубинкой в грудь, встретил действия северянина широкой ухмылкой. Такой вот маленький эпизод победы над пленителями как-то воодушевлял и внушал надежду.

А для пленников, помимо своего достоинства, последнее убежище всегда – надежда.

В темницах Хаджара постоянно тянуло на философию…

Глава 336

Вслед за стариком они вошли в длинный коридор-кишку. Проход, явно сделанный руками человека, за сотни… тысяч лет стремился принять свой истинный облик. И ему, судя по количеству наплывов на стенах и своде, по тому, как остро торчали сталактиты и возвышались сталагмиты, никто не мешал.

Только сейчас, в тесноте каменного пути, Хаджар ощутил острую нехватку чистого неба над головой.

Будучи в темнице, он не особо осознавал себя находящимся под землей. Сейчас же понимание этого факта ударило по голове тяжелым, пыльным мешком.

Хаджар, на радость мальчишке с дубинкой, слегка покачнулся и сильно порезался о стала-как-его-там. Удержавшись от вскрика, ловким движением ладони Хаджар поднял с земли маленький осколок в форме иглы.

Это движение не заметили слуги, но не внимательный Эйнен.

После короткого обмена взглядами Эйнен показал пальцами букву из алфавита своей родины. В цифирном эквиваленте она равнялась трем. Хаджар тут же пожалел, что не научил островитянина языку жестов…

Оба они прекрасно понимали, что даже если им удастся каким-то чудом перебить слуг и старика, то побег все равно будет обречен на провал. Они понятия не имели, где находились. Их шеи сжимали рабские ошейники, снять которые можно было только при помощи специальной печати.