Последний Словотворец. Ложная надежда
– Спасибо, – от чистого сердца поблагодарил хозяина я. – Ну а все-таки, о чем они болтали?
– Эк любопытные какие все пошли, – прищурился мужчина. – Хотя все равно услышишь от кого-нибудь.
Он сел напротив меня.
– Миха, прибери столики, скоро будет не протолкнуться. Ну, слушай, если любопытно. Говорят, что наш король стал усиленно искать Словотворца…
– Словотворца?
Наша вера превозносила этих людей, ни одна молитва не обходилась без упоминания о них. Но это были сказки, легенды еще со времен образования Триединства. Писалось, что Словотворцами были потомки первого Бога, сошедшего с Небес на землю. Ими являлись лишь мужчины, и предназначались они только достойным королям Триединства, в венах которых текла кровь основателя Дартелии, дабы служить им своей силой и одарить их своей мудростью. Но это было в незапамятные времена. Их не видели уже сотню лет – со времен первой войны. Они просто исчезли. И для всех Словотворцы стали божественными людьми из писаний и молитв. Но чтобы наш новый король тайно искал их?
– А ну, не перебивай старших! – сердито погрозил мне пальцем хозяин. – Да, именно их. Но это просто слухи. Говорят, что как-то находят возможных кандидатов и отправляют их к королю. А что дальше, никто и не знает. Вот только занимаются этим всем работорговцы.
Работорговля была запрещена законом, всех, кто нарушал запрет, отправляли на виселицу. Но это не мешало подпольно наполнять увеселительные дома ценным товаром под видом добровольного найма. Такие люди могли найти выход из любой ситуации.
– Поэтому многие и решили, что король наш не Словотворца ищет, а приглянувшихся мальчиков себе отбирает. И это самое плохое. Сейчас всякая гниль вылезет да всех подряд будет воровать и работорговцам продавать. А ведь как все на самом деле обстоит, никто не знает. Действительно ли король себе кого-то ищет или просто очередные слухи ходят? – Хозяин внимательно посмотрел мне в глаза. – Ты, парень, будь осторожнее, не нравится мне все это. Лично я, конечно, никого не знаю, кто пропал, но все равно…
– Ты чего, дядь, – улыбнулся я. – Посмотри на меня, да кому я сдался?
Хозяин окинул меня внимательным взглядом и тоже засмеялся:
– Тебя такого туда точно не возьмут. Надо было еще с малолетства в стражу проситься на обучение. Там таких, как ты, целая площадь наберется.
Когда я вышел из таверны, на город уже опускались сумерки, но было по-прежнему жарко и душно. Улыбка выдавала приподнятое настроение, а рука до сих пор ощущала легкое прикосновение Михи. Меня даже мало беспокоили толпы людей, попадавшихся на пути. Я полностью погрузился в мечтательное состояние и не заметил, как передо мной возник небольшой домик. Горячий ветерок порывами трепал пряди отросших волос. Здесь было так замечательно – всего в паре метров от места, которое мне так не хотелось называть домом.
Я сделал шаг на каменную дорожку. В одно мгновение все цвета поблекли, превратившись в серую массу. Именно таким я ощущал этот дом – бесцветным и удушающим.
– Я вернулся.
Мне никто не ответил. Недоумевая, я прошел сразу в кухню. Отчим сидел за столом, напряженно смотря в одну точку перед собой, и даже не обернулся на шум. Еда, разложенная по тарелкам, выглядела остывшей и не тронутой. Что-то тут было не так.
Недалеко скрипнула дверь. Пожилая знахарка из местных вместе с моей матерью выходила из комнаты Ии. Они прошли мимо меня к выходу. Я сел за стол напротив отчима. От звука выдвигаемого стула мужчина вздрогнул. Он взглянул на меня так, словно видел впервые.
– Этан, давно ты вернулся? – Отчим натянуто улыбнулся.
– Ия… Ей стало хуже?
– Ты прекрасно знаешь, как часто она болеет. Но сейчас все сложнее. – В дверях, устало прислонившись к косяку, стояла мама.
Ее тонкая фигура будто бы иссохла еще больше. А черные волосы, забранные в хвост, уже тронула седина. Удивительно, насколько мы с ней были не похожи. Даже темно-каштановые волосы достались мне от отца. Я не находил ни одной черточки, ни одной капельки цвета, что напоминало бы во мне мать.
За стеной раздался кашель.
– Пойду к ней, – тяжело поднялся на ноги отчим.
Я дождался, пока услышу скрип закрываемой двери.
– Ты точно не можешь ей помочь?
Я слишком хорошо помнил то время, когда к маме обращались за помощью и она все силы вкладывала в знахарство. В памяти четко отпечатались ее сверкающие глаза и запах каждой травки.
– Не могу, я не помню…
– Не помнишь или не хочешь вспоминать? – Мои слова прозвучали резче, чем мне хотелось бы.
Мама вскинула голову и, оглянувшись на дверь, подошла ближе.
– Не смей упрекать меня! Ты не имеешь права. Я никогда бы не смогла ей помочь.
– Но если мы не сможем, то Ия…
Мама резко зажала мне рот рукой. Шершавая кожа неприятно царапнула губы.
– Не смей произносить это слово, ты понял меня?
Я отодвинулся от нее.
– Мы не можем ничего сделать, Этан, – уже более спокойно и твердо добавила мама, как будто пыталась в этом убедить нас обоих.
Мне хотелось закричать: «Можем! Ты могла не прятаться, а продолжать изучать свои корешки. А я мог… мог не жить такой жизнью. Возможно, тогда этого бы не произошло». Но я лишь произнес:
– Да, мы не можем ничего сделать.
Я лежал на своей узкой и жесткой кровати. Ноги неудобно свисали, а сон не хотел приходить. Я наблюдал, как паучок с несуразно большими лапками плетет свою паутину. Почему-то все пауки делали это только в одном углу. Раньше я любил мечтать, что это какая-то тайна, которую знают только особые пауки. Именно им было поручено плести тут паутину, несмотря ни на что. Теперь же я лишь раз за разом смахивал липкие нити. Сейчас мне казалось, что этот нескладный паук плетет сеть для меня. Потому что я не знал, что делать. Во мне, переворачивая все внутри, зарождалась буря. Рука невольно опустилась на заплечный мешок, валявшийся рядом с изголовьем кровати. Пальцы нащупали отцовскую книгу и сжали корешок.
– Что же мне делать?
Я понимал, что Ие требовалось хорошее лечение, которое могли себе позволить только богачи. Услуги образованного лекаря стоили дорого, как и лекарства. Где же взять столько денег обычному человеку? Я мог заниматься любой тяжелой работой, но за нее платили жалкие гроши.
Вспомнился разговор в таверне про работорговца. Да что уж, меня даже не возьмут в увеселительный дом восточного района. При мысли о том, как я буду глупо там выглядеть среди небесных мальчиков и девочек, уголки губ сами поползли вверх.
Внезапно меня охватила злость за все и на всех. Даже на этого несчастного паука. Я повернулся на бок, поджав под себя ноги.
Сон настиг меня неожиданно, так же как и пробуждение. Я проспал в одной позе всю ночь, и сейчас затекшие мышцы ныли.
Утро не принесло решения проблемы, все было таким же серым. Кашель за стеной резал уши. Я мог сколько угодно злиться на мать, но сестренка была тут ни при чем. Ночью я надеялся, что решение все же упадет на меня с неба, но в голове лишь четко звучали слова: «Мы не можем ничего сделать».
Я быстро собрался – мне хотелось скорее уйти и работать до потери сознания, так чтобы боль в теле заглушила мысли в голове. Тихонько открыв дверь, я уверенно направился к выходу.
– Мамочка, а сегодня братик расскажет мне сказку? – хриплый голосок застиг меня врасплох.
– Да, мое солнышко, если ты хорошо сегодня отдохнешь, то обязательно расскажет.
– Он мне обещал, кхе-кхе, сказку…
Ноги сами унесли меня прочь от дома по знакомой тропинке, подальше от толпы, города и проблем. Я остановился лишь тогда, когда увидел знакомый берег с раскидистым деревом и узенькую речку. Меня это успокаивало – сидеть на берегу и листать книгу, чувствуя защиту бугристых корней.
Я присел у воды и, набрав ее в ладони, плеснул на лицо. Холод приятно отдавался покалыванием по коже. Наверное, я был наивным, раз думал, будто проблема с Ией решится сама по себе. Но мне с тупым упрямством не хотелось верить, что жизнь ребенка так по-глупому зависит от горстки монет. Я хотел что-то сделать. Только вот все мои умения сводились к перетаскиванию мешков с мукой и чтению одной и той же книги в тени этого дерева.
Вытерев тщательно руки, я перебрался ближе к стволу. Он был необъятным и мог скрыть за собой несколько людей. Пусть и на краткий миг, но я оказался только в своем мире. Привычная тяжесть отцовской книги в руках, открытая и уже наизусть выученная страничка – это было только моим. Он часто говорил, что не существует таких проблем, для которых не нашлось бы решения. Но ситуация казалась поистине безнадежной.
– Эй, парень…
Я вздрогнул от звука незнакомого голоса. Обычно здесь я никого не встречал, очень редко сюда захаживали старики, но это случалось в основном ближе к вечеру. Приподнявшись, я огляделся.
– Да-да, ты.
Сомнений не было, говорили именно со мной, поэтому мне оставалось только выйти из своего укрытия. На пригорке, с которого начинался спуск к речке, стоял невысокий пожилой мужчина. Он сильно сутулился и опирался на трость. Я выдохнул: скорее всего, это был один из этих самых старичков, гулявших вечерами у реки. Они частенько просили меня помочь им спуститься вниз.
– Нужна помощь?
– О да, парень, нужна. – Он радостно закивал, но при этом не отрывал взгляда от моих рук. – Ты не мог бы прочитать вот это?
Он потряс в воздухе обрывком бумаги. Увидев, куда устремлен его взгляд, я вздрогнул, ведь до сих пор сжимал в руках книгу. Дурное предчувствие охватило меня, стоило только присмотреться к старику – это оказался тот самый человек, с которым я столкнулся у писчей лавки.
– Сейчас поднимусь к вам.
– Вот уважил старика, парень, уважил. Второй день хожу, и все отказываются помочь. Деньги всем подавай. А мне всего лишь закорючки прочитать надо. Дочка моя письмо передала, а я, старый, даже прочитать не могу. А вдруг случилось что?! – Он начал ворчать, опершись на трость уже двумя руками.
Такое происходило часто. Хотя умения читать и писать не были редкостью в наше время, скорее, показателем твоего сословия и денег. За такие услуги всегда брали хорошую плату, будь то чтение или написание писем. Когда-то и я тоже хотел устроиться в писчую лавку, но как только мама узнала об этом, она второй раз за все мои семнадцать лет подняла на меня руку, вновь напомнив о моей ненормальности.
Положив книгу обратно в мешок, я поднялся к старику. Наверное, он был неместный, раз подошел ко мне с этой просьбой. Другие в лучшем случае просто снисходительно улыбнулись бы, не восприняв мои слова всерьез. Моя слава местного несчастного больного распространилась до самых окраин.
– Давай твое письмо.
– А точно разберешь закорючки-то, а? – Он недоверчиво прищурился.
– Разберу, – сухо ответил я и добавил: – Если не хочешь, то иди плати деньги.
Последние слова подействовали на старика лучше всех уговоров. Он тяжко вздохнул и протянул мне смятый листок. Я аккуратно расправил его. Действительно, буквы больше смахивали на какие-то закорючки. Вроде бы они были знакомы, но одновременно и нет. Я глубоко вздохнул и напряг глаза, всматриваясь в текст.
– Слушай, старик, а ты точно уверен, что это письмо?
– А что случилось? – Он опять прищурился. – Прочитать не можешь? Так сразу и сказал бы, что не умеешь. Я-то, старый, думал, что если ты с книгой сидишь, то умный небось…
Меня задели его слова.
– Да погоди ты. Могу я прочитать, просто тут не письмо, а ерунда какая-то.
– Какая такая? – Он вытянул шею, заглядывая мне через руку.
– Обычная. Здесь несколько слов, и они просто повторяются. Вот смотри, – и я ткнул пальцем в одинаковые символы, – видишь? Три одинаковых слова.
Старик поскреб щетину на подбородке и как-то странно на меня покосился. Но потом, словно опомнившись, воскликнул:
– Эх, дурная голова, перепутал я, наверное, и взял не то! Вот же старый.
Вдруг он схватил меня за рукав рубашки.
– Парень, ты же вроде хороший, помоги, а? У меня дома письмо то лежит. Вдруг с дочкой что случилось!
От такого напора я растерялся – меня еще никогда так настойчиво ни о чем не просили. Помочь мне ничего не стоило, но что-то мешало вот так сразу согласиться.
– Дедуль, я бы с радостью, но мне пора уже. Меня на работе ругать будут.
Я попытался аккуратно отцепить его пальцы от рукава, но старик еще сильнее сжал их. Надо признать, хватка у него была не слабая.
– Тогда после работы? Я сюда же приду. – Он выглядел испуганным и злым одновременно.
– Мне сразу домой надо, дедуль, так что извини.
– Жена, что ли, ждет? – Он отпустил мою одежду и теперь лукаво ухмылялся.
– Нет у меня жены.
– Это хорошо… – Старик задумался.
– Чего хорошего?
– Да молодой еще, успеешь. Я со своей старухой знаешь как намучился? Небеса упокой ее душу.
– Я пойду тогда?
Мне хотелось как можно быстрее оказаться подальше от этого странного старика и его писем. Что-то внутри неприятно шевельнулось.
– Иди-иди, парень. Может, свидимся еще.
Его последние слова почему-то отдавали такой уверенностью, что больше напоминали угрозу. В груди неприятно тянуло, обдавая волнами беспокойства. Земля качнулась, начиная оживать. Нет, только не сейчас! Дыши-дыши, нужно просто дышать. Я медленно удалялся от дерева, заставляя себя концентрироваться на дыхании. Только через некоторое время все вокруг обрело нормальные очертания. Поведение старика и мой испуг чуть не спровоцировали приступ. Но даже после того, как мне стало легче, я не сумел избавиться от нарастающего чувства, которому не мог найти названия и объяснения. Оно всегда сопровождало меня в кошмарах. Что-то должно было измениться, и меня это пугало.
Глава 2
– Следующий.
Последовал грубый толчок в спину. Передо мной стояли трое и еще двое после. Шесть стражников вели нас по узкому каменному туннелю, пахнущему сыростью и гнилью. Один только их внешний вид заставлял съеживаться от страха. Не думал, что стража может походить на головорезов. Я слышал, как парень, стоявший за мной, трясся всем телом. Он боялся, а я, подавив первые приступы животного страха, просто пытался понять, что здесь происходит. Но в одном я не сомневался – мое предчувствие утром не было ошибочным. Думая, что все изменится, я и представить не мог, каким кошмаром обернется эта мысль в действительности.
Весь день я провел в сомнениях. Меня преследовали слова старика, даже отвратительная каша и сгоревший хлеб потеряли свой вкус – мысли атаковали мой разум.
Я торопился закончить работу, выкладываясь как никогда. Беспричинная тревога подстегивала и будоражила нервы, заставляя двигаться быстрее, чтобы найти спасение в боли гудящих мышц. Мне казалось просто необходимым вернуться домой раньше. Я не мог объяснить почему и готов был даже пойти через площадь, полную людей. Но, видимо, Боги строили на меня другие планы – все складывалось вопреки моим желаниям.
Тетя дала мне последнее поручение, и, когда я разобрался с доставкой, на город уже опускались сумерки. Идти через площадь значило делать еще больший крюк, поэтому я подавил в себе гнетущее беспокойство и направился вдоль берега.
Солнце практически село, отчего приближающееся дерево стало напоминать причудливого монстра. Улыбнувшись своим мыслям, я пытался понять, с чего вдруг так испугался старика. Это было глупо.
Расслабившись, я не заметил, как тени от дерева, изменившись, двинулись на меня, а звук шагов донесся до меня слишком поздно. Зато боль от удара в ребра оказалась настолько сильной, что в ушах зазвенело. Один накинул мешок мне на голову, другой же при моей попытке вырваться просто еще раз ударил кулаком в живот. Очередная волна боли сковала мышцы, и я согнулся пополам, судорожно кашляя. Незнакомцы бесцеремонно схватили меня, связали руки за спиной и засунули вонючую тряпку в рот, а затем куда-то повели.
Через бесчисленное количество шагов мы наконец остановились. С головы резко сдернули мешок.
Около меня стояли трое мужчин. Тот, что был ближе, растянул губы, показывая наполовину беззубый рот. Другой вышел вперед. В сумерках я с трудом мог его разглядеть.
– Там был только он.
Теперь я заметил, что к нам подошел кто-то еще.
– Надеюсь, вы ничего не напутали, – послышался скрипучий голос.
Я безуспешно вглядывался в темноту, пока второй похититель зажигал факел. Человек резко толкнул меня вперед, держа мое лицо так близко к огню, что еще чуть-чуть – и мои волосы загорелись бы.
– Парень, высокий, крупный, темные волосы, при нем мешок с книгой. Он?
Незнакомец подошел ближе к свету. Рука с перстнем сжимала трость, но осанка была безупречной. Костюм идеально сидел на фигуре, даже на первый взгляд он казался очень дорогим. Мужчина напоминал успешного торговца. Или, исходя из сложившейся ситуации, работорговца. Рядом с ним нервно топтался тот самый дед с письмом.
«Во что же я ввязался?!»
– Он? – Работорговец выжидательно уставился на старика.
Тот испуганно поднял на меня взгляд и прищурился.
– Да-да, точно, не сомневайтесь, я этого чудака ни с кем не спутаю, – в его голосе промелькнули заискивающие нотки. – Могу я получить свою награду?
Мужчина вытащил из кармана несколько монет и бросил старику. Они глухо упали ему под ноги. Старик, несмотря на возраст, проворно подобрал их с пыльной дороги и поспешил скрыться.
– Хорошая работа. Отведите его к остальным.
– Э, не, торговец, так дела не делаются. Деньги вперед.
Мужчина ухмыльнулся и протянул мешок. В нем мелодично звякнули монеты.
– Пять тысяч дартов, – в его голосе слышалось пренебрежение, будто ему была противна вся эта ситуация.
– Мы договаривались на шесть! – возразил беззубый.
– Шесть, если товар будет доставлен без царапинки, – отрезал торговец, глядя на мою сгорбленную фигуру.
– Так он это, вырываться начал…
– Тц, заткнись! – рявкнул другой, и я как смог скосил на него взгляд.
Манерой выговаривать слова он кого-то напоминал. Света от факела хватило, чтобы увидеть рыжеватую бороду и часть лица. Я узнал и его тоже – это был тот самый тип из таверны. Значит, вот на что он пошел ради денег. Следовало еще тогда сдать его страже.
– На нем ни царапинки.
– Думаете, что можете меня обмануть? – Глаза торговца сузились. – Он еле на ногах держится. А если я обнаружу хоть одно сломанное ребро, то вы не получите и пяти тысяч.
Он подошел ко мне и наконечником трости подцепил мою рубашку, задрав ее вверх. Я пытался сказать, что они ошиблись и я точно не похож на ценный товар, но из-за кляпа выходило только бессвязное мычание.
– А ну, тихо!
Мужчина пару раз ткнул тростью мне в грудь и бока, отчего вновь вспыхнула боль.
– Не смертельно, ребра целы. Вам повезло. Пять тысяч, и расходимся.
– Да чтоб тебя, жулик. По рукам.
Торговец бросил мужику мешок с монетами и, больше не глядя в мою сторону, прошел вперед. Меня подтолкнули и повели следом. Сердце билось где-то в горле. Страшно. Боги, как же страшно.
Меня отвели к кучке связанных людей. Затем нас всех передали в руки то ли стражников, то ли наемников. Их лица закрывали шлемы, а с пояса свисали мечи. Их облачение и эмблемы на доспехах говорили о принадлежности к городской страже. Конвоиры вели нас цепочкой по странному туннелю, и никто даже не пытался вырваться. Все юноши оказались либо худыми, либо, наоборот, чересчур дородными. По первому взгляду становилось ясно, что никто из них не занимался тяжелой работой. Возраста же мы были примерно одинакового. Кто же все эти люди?
Мы резко остановились перед дверью. Первому из цепочки развязали руки и вынули кляп. Юноша дернулся, пытаясь вырваться, но один из стражников легко припечатал его рукой к стене.
– Без глупостей, заходим по одному. Пока ваша шкура ничего не стоит! – гаркнул он.
Трясущегося парня впихнули в дверь. Не прошло и нескольких минут, как за ним отправился следующий.
Остался только один, потом должен был идти я. Желудок сжался, и тошнота подкатила к горлу. Успокоившийся страх нагрянул с новой силой. Сколько бы сказок я ни читал, о скольких бы приключениях ни мечтал, в реальности я оставался трусом.
– Теперь ты. – Стражник взял меня за плечо и, одним движением срезав веревки, толкнул в комнату.
Первым, что я увидел, было огромное кресло, повернутое ко мне высокой резной спинкой. За ней не удавалось разглядеть, кто в нем сидит. Рядом с креслом стоял высокий мужчина с длинными волосами и прикрывал нос ладонью. Атмосфера душила, а воздух казался тяжелым и спертым. Свет от факелов был направлен в основном на дверь, и от этого глаза непривычно резало.
– Начинай.
Я вздрогнул, когда из-за моего плеча возникла рука с книгой. Ноги стали ватными.
– Читай, немедленно! – Бас позади меня напугал еще сильнее.
Трясущимися руками я открыл книгу – буквы расплывались перед глазами. Глубоко вздохнув, словно от этого зависела моя жизнь, я погрузился в них.
– …
Я читал и читал, уплывая все глубже в написанное, и уже не видел ни комнаты, ни людей, ничего. Вокруг меня возникали чистейшие озера, сочная трава и бескрайнее небо. Вокруг меня все было живым.
– Достаточно, – резко оборвал меня мужчина, стоявший возле кресла.
Замерев, я с удивлением осознал, что еще немного – и мог бы провалиться в пустоту, как тем утром. Это было слишком опасно. Вокруг опять сгустилась духота. Мне хотелось крикнуть или сказать хоть что-то, но я не мог, язык словно стал каменным.
Длинноволосый о чем-то перешептывался с человеком в кресле и, кажется, сильно хмурился. Стук, удар кулака по подлокотнику. Что происходит?! Мужчина покачал головой и, переведя на меня взгляд, сказал:
– Подходишь. Встань на колени и опусти голову. Не смей ее поднимать.
Ледяной голос пробирал до костей. Я подчинился и сделал все как велели, ожидая чего угодно. Послышались шорох одежды и слабый металлический звон. Ко мне подошли, и я увидел кожаные ботинки, расшитые витиеватым узором, и полы плаща, ниспадающего под ноги. Внезапно к моей шее прикоснулось что-то холодное. Я вздрогнул, но быстро понял – на меня надели ошейник. Звякнула застежка, чуть зацепив кожу, и я невольно дернулся. От этого рука незнакомца слегка скользнула по моей шее, обдав еще большим холодом. Шорох одежды, и он покинул эту комнату, а я так и остался стоять на коленях с опущенной головой.
– Молодец, послушание хорошее, может, и не так все плохо будет, – протянул длинноволосый. – Позволяю встать и поднять голову. Дже́ральд, разберись с остальными.
Он махнул рукой, и за моей спиной скрипнула дверь. Теперь я остался наедине с этим мужчиной, выглядевшим утонченно, как аристократ. Он потер переносицу и задумчиво осмотрел мою шею.
– Ты не раб, если тебе интересно. Хотя я бы отдал предпочтение ему, нежели твоему нынешнему положению. – Он глянул куда-то за мою спину. – О, а ты быстро. Это к лучшему. Еще хоть немного в этом сыром подземелье, и я бы спятил. Отведи его и проследи, чтобы все было в порядке.
– Но… – Я попытался спросить хоть что-то, но мужчина лишь пренебрежительно махнул рукой:
– Завтра, все завтра. Джеральд, да уведи же ты его.
Чья-то рука легонько подтолкнула меня в спину, и я обернулся. За мной стоял мужчина, по сравнению с которым любой городской стражник казался щуплым и низкорослым увальнем. На нем были облегченные доспехи с выгравированным гербом Дартелии, а возле бедра крепились ножны с тускло поблескивающим эфесом. Гигантов, подобных ему, я видел только раз – они сопровождали нашего короля. Это была его личная охрана. Говорят, что их специально растили и готовили для служения Его Величеству.
Кивнув мне коротко стриженной головой, он направился к выходу, а я поспешил за ним. Мы шли в тишине по длинному каменному коридору, который освещали факелы на стенах. Он был намного просторнее того мерзкого туннеля, по которому нас доставили в это место. Тут хотя бы пахло только сыростью. Что же стало с остальными? Мое сердце бешено стучало. Их убили? Сомневаюсь, что оставили в живых.
Мужчина внезапно остановился, и я чуть не налетел на него.
– Боишься? – усмехнулся он.
На его грубоватом лице появилось подобие улыбки. Выглядело это, откровенно говоря, жутко.
Я промолчал.
– Говори, – потребовал он.
– Я теперь… кто? Что со мной будет? Сколько мне осталось? – Слова застряли в горле.
Брови стражника взметнулись вверх, а лицо приобрело крайне недоуменное выражение.
– Ты что, совсем тупой или от радости остаток мозгов растерял? – Он хохотнул. – Ты же пробовался в Словотворцы короля.
Словотворец короля? Я находился во дворце? Все оказалось куда хуже, чем мне представлялось. Я попал не в рабство, а, скорее, пришел на верную смерть. Какова вероятность, что я имел отношение к вымершему чуду? Правильно, меньше нуля. Теперь я стал понимать, кого приводили сюда. То треклятое письмо. Не знаю, на каком языке оно написано, и вообще, может, это была подделка, но уверен, дело именно в нем. Недаром этот дед так странно на меня косился, когда я смог его прочитать. Я совершил ошибку. Старик искал по писчим лавкам, помогая собирать «товар» на продажу, и надо же было мне именно тогда решить сыграть в благородного рыцаря. А теперь, как только об этом узнают, меня отправят на виселицу.