Второй шанс для Карлин
– Вы чего? – прокричала Карлин. – Вы же друзья? Ну чего вы? Айда камушки покидаем?
Но мальчишки только зашипели.
– Уйди, мелочь. Ты ничего не понимаешь. Радуйся, пока тебе не исполнилось десять!
Ну как? Как так могли думать мальчишки? Карлин узнала позже, и сказки, в которые она верила, рассыпались пеплом обжигающих осознаний.
Карлин-выпускница посмотрела на небо, на яркие звёзды.
– Может, хоть вы порадуете меня сегодня? – Она зажмурилась, тряхнула головой и попросила: – Покажите что-то приятное, пожалуйста.
Но слова не помогли, звёзды считали её настроение и сложились в картинку разговора с отцом, после которого мир Карлин перевернулся.
Трещали дрова в печи, Карлин сидела в любимом кресле-качалке – в руках кружка с чаем. Травинки кружились, наполняя воздух ароматом спокойствия. Папа сел напротив на мягкий стул, сцепил руки, сжал губы и приготовился начать разговор. Издалека.
– Карлюш, завтра ты перестанешь быть ребёнком, тебе исполнится десять. Завтра ты многое узнаешь о том, как строится взрослая жизнь в поселении. Ещё сегодня ты веришь в сказки, а завтра поймёшь, что многое в них… правда.
– Пап, – прошептала Карлин и оглядела гостиную, где обычно по вечерам собиралась вся семья, – а почему мы одни?
Папа вздохнул. Посвящающий разговор он проводил уже дважды, но именно этот страшил его больше всего.
– Ты всегда задаёшь вопросы. Но… тебе надо научиться… Нет… надо понять… что не всегда ты получишь ответы.
– А почему?
Скрипнула половица – младшие подслушивали. Папа встал со стула подошёл к Карлин, присел на правое колено, прижал ладонями её руки, державшие кружку, и тихо продолжил:
– Давай мы договоримся. Ты меня сейчас молча послушаешь, не будешь перебивать, задавать вопросы, а просто послушаешь.
– Хорошо.
Разговор длился до поздней ночи, но Карлин не клонило в сон, ей открывалась правда о том, почему же те мальчишки дрались, почему разругались соседские брат и сестра. Всё потому, что в поселении следуют древним традициям.
– У каждого в нашем мире есть назначение. Вот у детей до десяти лет – просто жить, баловаться, расти и впитывать потоки, которые направляют нам служители священного Озера из Оазиса. Эти потоки помогают сформировать в детях то, что поможет им приносить пользу. Всем. Поселению и Богатеям. Ведь если мы не будем направлять к ним результаты наших трудов, то они не смогут сдерживать катастрофы. Озеро всё слышит, всё знает. Почему, думаешь, иногда идёт просто дождь, а иногда с ураганом? Это чьи-то мысли услышали и сразу же наказали, но не только того, кто что-то замыслил, а всех.
– То есть если я сломаю свою игрушку, то накажут не только меня, но и всех девочек в поселении?
– Ну, кукла – это всего лишь твоя игрушка, за неё Озеро не накажет, но ты всё правильно поняла. Мы в поселении едины. Да, у нас есть дом, наш дом, а вот всё остальное – общее. Помнишь, гроза спалила сарай у дяди Ири?
Карлин кивнула, папа отпустил её руки и поменял опорное колено, а Карлин отхлебнула остывший чай.
– Но у нас нет разделения, это не его сарай сгорел, а поселения. И на собрании со старостой мы решили, какая постройка лучше подойдёт под хранение овощей, за которые отвечает дядя Ири.
– Отдали нашу, где раньше птички жили. – Карлин провела пальцем по краю кружки. – Знаешь, а мне сгоревший нравится больше, мы там столько игр придумали.
Папа от этих слов немного расслабился, плечи его опустились, он сменил позу, сел на пятую точку, обнял свои ноги и положил подбородок на колени. И словно отпустил какую-то нить, потому что Карлин тут же задала вопрос:
– Пап, а почему бывшие друзья дерутся? Или брат с сестрой ругаются, да так злобно, словно чужие.
– Ох, Карлюш. Переходный период не просто так длится пять лет. Не только организм перестраивается, но и рушатся мечты. Я понимаю, о чём ты говоришь, но первое, о чём мы просим подростков – нельзя показывать своё настроение детворе. Или это ты, любопытная крошка, просто высматривала специально, а? – Папа щёлкнул Карлин по носу.
– Не, я, правда, случайно. – Карлин отхлебнула чай, пряча нос в кружке.
– Понимаешь… – Папа почесал подбородок, посмотрел на потолок и медленно продолжил: – Я же начал с того, что у каждого есть назначение, и оно должно в первую очередь приносить пользу поселению, чтобы мы могли отправлять в Оазис всё, что необходимо. И это назначение… Его выбирает не сам человек. О том, кто какое место займёт, выбирает собрание вместе со старостой. И такие решения могут не нравиться подросткам. Сначала. Но потом они всё понимают и принимают.
– И Вак с Питом? И Лисия с Наром?
– Вот ты о ком. А мы гадали, почему тогда дикий зверь птичник разворовал, а потом ещё и бочки полопались в подполе. Но искали причину во взрослых, а это подростки не сдержали эмоций от новостей.
– Ой. – Карлин съёжилась.
– Да ты не переживай, это дело прошлое, просто знай сама, что Озеро слышит и видит всё! Вак расстроился из-за того, что в помощники отец взял не его, а Пита, потому что староста рассмотрел в нём большее рвение и усидчивость, а это помогает плести очень крепкие сети с силками. Ну а Нара задело, что сестру стали готовить в засольщицы, хотя он с детства с отцом бочки закатывал, но у сестры очень уж споро получалось специи подбирать. А это…
– Лучше для поселения, – завершила Карлин за отца, но не там в прошлом, а здесь, в Школе, и не шёпотом, а прокричав от обиды.
Затрещал огонь в печке в доме десять лет назад, хрустнула ветка в реальности, калейдоскоп воспоминаний рассыпался. Карлин-выпускница обернулась – на пригорке она уже не одна.
***
Возможно, Карлин так и просидела бы всю ночь, встряхивая головой и листая воспоминания в попытке вызвать образы тех, по кому скучала. Но на пригорке появилась Эвин. Прислонилась к дереву и то расплетала, то заплетала кончик тугой светлой косы.
– Чего тебе? – буркнула Карлин.
Эвин вздохнула.
– Я всегда завидовала вам с Малией, что у вас есть этот пригорок, где вы заряжались, чтобы ни происходило.
Карлин осмотрелась, провела рукой по примятой траве, заглянула вглубь леса, прикрытого словно юбкой плотной полосой кустарников.
– Знаешь, мне всегда казалось, что именно здесь я как дома. Тут меня встречает кто-то родной, кто готов выслушать, поддержать молчаливо. Но ведь у каждого – свой способ. Я видела, как ты менялась, когда рисовала очередную карту.
Эвин подошла ближе к Карлин, села на колени, расправила школьную юбку, которая слилась цветом с травой.
– Когда живёшь в лесном поселении, без этого умения никак. Мне кажется, меня из-за карт и выбрали в Школу. Что думаешь делать дальше? – Эвин задала вопрос, который жёг ей душу, задала и съёжилась.
– А что мне остаётся? Скоро зажжётся свет вон в том окне. – Карлин показала на центральное окно последнего этажа учебного корпуса. – Совещание разложит наши досье, как карты. Будут споры по некоторым кандидатам. Только не по мне. По мне – всё решено.
– Карлин, – Эвин слегка приблизилась к ней и прошептала: – Хочешь я прямо сейчас побегу к профессору и попрошу мой проект переписать на тебя? Ведь если бы не ты, ничего бы у меня не получилось.
Карлин посмотрела в глаза Эвин, закусила губу и помотала головой.
– Конечно… Вот если бы Ролика предложила свой, с возможностью попасть в исследователи… А мой-то что – развитие памяти для воссоздания потом любых карт… Кому оно надо, если можно сразу их рисовать?
– Эвин! – выкрикнула Карлин. – Я не об этом, понимаешь?
Гнев закипал, и воздух у кромки леса вновь заколыхался, реагируя, как вода на камешки разной величины.
– Я хотела, чтобы они услышали меня. Меня, понимаешь? И неважно, с каким проектом. Я с радостью каждой из вас помогала, я хотела, чтобы и вы выбрались из сетей традиций, диктующих, что для вас лучшее место в родном поселении – быть хранительницей очага. А если бы мы все остались… Тогда мы вместе смогли бы создать новые правила.
Эвин губами прошептала, скорее для себя:
– Только нам этого не надо…
Но Карлин услышала.
– Вот именно! Поэтому всё остаётся по-старому, как грёбаные сотни лет назад. – Она вскочила, сковырнула носком туфли землю и отправила пинком получившийся комок в сторону леса.
– Ай…
В кого-то попала. И этот кто-то выполз из-за кустов, потирая плечо.
– Тебя здесь ещё не хватало! – Карлин снова села спиной к лесу и уставилась отрешённо на школьный двор.
– Да я… это… хотел убедиться, что с вами всё в порядке, – мямлил ещё один выпускник.
Щупленький, но жилистый. Он почесал нос, пригладил чернильные волосы и развёл руками, словно набрался смелости продолжить.
– Просто я вспомнил легенду, что раз в несколько лет лес, окружающий Школу, оживает. Он заманивает в свои сети тех, кто в полночь оказывается с ним рядом.
– И? Съедает?
– Ну, не совсем, – парнишка осмелился подойти чуть ближе к девчонкам. – Он вытягивает энергию, заряжается ею на несколько лет и засыпает. А люди, попавшие в лес, пропадают. Ни косточек не находят потом, ничего.
– Ой, Эндос, прекрати. Ты эти сказочки первогодкам оставь. Они во всё верят. А мы за пять лет и не такого наслушались. У тебя круто получается легенды не только из книг и воспоминаний выуживать, но и сочинять их да подавать красочно.
Эндос покраснел и посмотрел на Эвин.
– Не камнем, так словом ранишь. В этом вся Карлин. Пойдём, Эндос, она хочет побыть одна.
– Д-да, ведь она в безопасности. Её гнев станет защитой, лесу нужнее другие эмоции. Я переживал, что у Карлин будет светиться обида, это, конечно, не искры влюблённых, но в легенде говорится, что много обиженных и расстроенных тайный лесной обитатель сожрал.
Эвин сощурила один глаз и развернула к себе Эндоса, слегка встряхнула.
– А про влюблённость что?
– Ну как. Парень и девушка. Прикосновения, охи-вздохи. Представляешь, какой костёр эмоций? Я читал записи о том, что чуть ли не традиция была: парень в ночь выпускного поддаётся шёпоту леса, выбирает девчонку и уводит её в чащу.
– И ясно ж зачем, – хмыкнула Карлин.
– Ну… в записях в такие подробности не вдавались, но рассказывали, что обратно возвращался только парень, заряженный, обновлённый, словно лес поделился с ним энергией девушки. Вот такие дела.
Эвин зажала рот рукой, попятилась, а коснувшись ствола, повернулась к лесу и пошла вглубь.
– Эй, стой. Ты куда? – Попытался остановить её Эндос.
– Там Ролика! Её Пиртос пригласил погулять.
Снова Карлин хмыкнула:
– А как же мечта стать женой Богатея?
– Это всё ты! – Эвин вспыхнула и скинула руку Эндоса.
– А я-то причём? Может, никто и не узнает, помилуются в ночной темноте и разойдутся. И уедет наша Ролика завтра в Оазис.
– А если там это чудище, высасывающее энергию?
– Эвин, ты ж не первогодка. Поверила, что ли, в какую-то покрытую паутиной легенду?
Эндос обиженно засопел и перебежал, встав перед лицом Эвин.
– Ну куда ты одна? Да, я понимаю, для тебя лес – как для меня открытое поле. Но сейчас ночь, и если всё правда…
– Меня защитит гнев, ты же сам сказал, эта эмоция ему не нужна…
– Карлин? – Эндос посмотрел на сидевшую спиной к ним подругу. – Мы же не отпустим Эвин одну?
Для Карлин сработал триггер из детства: помочь человеку в лесу. Она молча поднялась и последовала за светлой косой Эвин, цепляясь за неё взглядом, как за маяк. Эндос шёл за спиной, не мог же он упустить случай и не прикрыть в очередной раз зеленоглазку Карлин.
***
Старый дворник остановил на мгновение метлу, пробежал слезящимися глазами по кромке леса и не увидел, а скорее почувствовал колыхание воздуха. Авдий расположил метлу под мышкой, крякнул по-стариковски и пошаркал к рабочей каморке.
– Партия сыграна. Началось…
Дворник ли это сказал? Или кто-то другой? Но воздух вокруг Школы отреагировал, взбудоражился, как вода от крупного града.
Глава 3. Лес – он живой
Где-то в лесу. Ночь выпускного. 23:30
– Ну что вы еле тащитесь? Вам совсем плевать на Ролику? – Эвин бубнила под нос, не ожидая реакции от напарников по спонтанной вылазке в лес. – Конечно, она же не ваша подруга… Думаете только о себе!
Эвин уже жалела, что поддалась порыву. Лес так пугал, что внутри всё сжималось. Темень ужасная. Звуки пугающие. Да ещё сюсюканье Эндоса раздражало. То ветку перед Карлин отодвинет, сопроводив приторным: «Мелкие порезы от листьев нам ни к чему», то поддержит, когда Карлин споткнётся о кочку или корягу, и порычит на обидчика дамы.
«Бесит… Как же меня это бесит… Что, если Пиртос вот так же сейчас сюсюкается с Роликой? А та улыбается и позволяет осторожно коснуться выбившейся прядки или помассировать слегка замёрзшие пальцы. А я тут бегаю за ней по лесу, чтобы что? Чтобы помешать ей провести последнюю ночь в Школе с тем, кто ей давно нравится?»
В Школе было много запретов, и один из них касался романтических отношений. Не время. Не место. Но это не мешало девчонкам вздыхать по парням, а парням ухаживать за девчонками. Одним из любимых уроков с первого года у многих становился урок с совместными чтениями в библиотеке. Можно самому выбрать время, когда к нему присоединиться, и читать одному в уголке, наблюдая за другими, или присоединяться к компании, не обязательно одногодок.
Преподавательница коротышка-Мистилица убирала руки в замок за спиной и тихо ходила по залу, иногда останавливалась, прислушивалась к разговорам, или стояла у окна, делая вид, что рассматривает школьный двор. Но даже оттуда она всё-всё слышала: каждый шорох, скрип стула или хруст загнутой страницы. И если что, быстро оказывалась рядом и напоминала о правилах нахождения в библиотеке. А после чтений она усаживала всех по кругу и рассказывала о традициях.
Эвин обошла очередное дерево в лесу и невольно обернулась, отвлекаясь от воспоминаний. Всем нравились эти рассказы, кроме Карлин.
Одно только слово «традиции» меняло лицо темноволосой бунтарки. Первое время Карлин выбегала из зала молча, а потом стала задавать вопросы. Неудобные.
– А сколько лет этим вашим традициям? Кто их придумал? И почему мы слепо следуем им?
Мистилица поначалу отмахивалась: «Не перебивайте, пожалуйста, мисс Вернон, обо всём узнаете в своё время». Но выдержки её хватило ненадолго – стоило Карлин только открыть рот, как преподавательница сразу указывала на дверь: «Вон!» И если бунтарка появлялась на совместных чтениях, то в зале обязательно шуршали записки со ставками: «Как быстро её выгонят в этот раз?»
Эвин и Ролика в этом не участвовали, у них была своя забава: они собирали образ того, кто сделает их счастливыми, кто предначертан судьбой, вернее, их желаниями и рисованиями.
– Смотри, я выбрала подбородок из книги, которую на прошлых чтениях Мистилица упоминала. Он говорит о том, что мужчина добрый. – Ролика показывала Эвин рисунок. Линии, правда, не ровные, но разве это важно?
Так постепенно каждая собрала тот самый мужской образ, и вместе они стали сравнивать черты из рисунка с ребятами по всей Школе.
– О! Твой очень похож на Пиртоса, – подмигнула подруге Эвин.
– Да нет. Ну ты чего? Разрез глаз не такой. Так будет выглядеть мой Богатей. – Ролика рассматривала набросок портрета. – Я уже загадала и отправила запрос Озеру, пусть оно там выберет того, кто подходит под описание. Даже если не внешне, то по характеру. А твой суженый точно здесь.
Ролика подмигивала, а Эвин вздыхала. Да, она нашла того самого ещё до завершения бумажного образа. Молчаливый парень со старшего курса ей понравился ещё на первых совместных чтениях. Но никакого внимания на неё не обращал. Хоть рядом сядь, хоть напротив, хоть попроси книгу достать или…
Из воспоминаний Эвин вырвал вскрик Карлин.
– Ну что там у вас? – Эвин обернулась и увидела гримасу боли на лице Карлин и растерянное выражение Эндоса. – Да твою ж…
– Я не виновата, что коряги устроили охоту на меня, – оправдывалась Карлин, прыгая на одной ноге к ближайшему дереву.
И Эвин в очередной раз за сегодняшний вечер стало стыдно. Ну какого рожна она пошла в этот лес в ночи? Ролика сейчас с тем, кого нарисовала, а они тут теперь застрянут из-за неуклюжести Карлин.
– Отойди. – Эвин отодвинула Эндоса, пытающегося хоть как-то отвлечь Карлин от боли. – Я не только хорошо ориентируюсь в лесу, но и чуть-чуть разбираюсь в вывихах.
– На своём опыте?
– Карлин, ты можешь хоть иногда не язвить?
Вместо ответа Карлин закусила губу, а Эвин пощупала её лодыжку.
– Не думаю, что что-то серьёзное, но предлагаю немного отдохнуть, боль отпустит, и отправимся обратно.
– А как же…
– Да к духам, – перебила Эвин. – Может, и правда лес в ночь выпускного заманивает? Вот я и повелась, а вы вместо того, чтобы отговорить, остановить, за мной поплелись. Три идиота.
Девчонки засмеялись, и лес отреагировал на веселье: птицы расправили крылья и взлетели, закрывая слабый свет звёзд и луны. Девчонки прижались друг к другу.
– Лес… он точно живой, – прошептала Эвин.
– Я знаю, что делать. Надо ему колыбельную спеть.
Скок-поскок, ты милый зайчик,
Посмотри, как лес приветлив
Он и дом тебе, и…
– Прекрати! Тебе столько раз говорили, что голоса нет, да и сочинять не умеешь, – остановила подругу Эвин и всмотрелась в темноту.
А Карлин запрокинула голову и объяснила:
– Эту песню я пела сестрёнке, когда она плакала.
Шагает тихой поступью луна на небосводе,
Она покажет путнику, куда ему свернуть…
Лес зашумел, ветви деревьев закачались, словно в танце.
– Видишь?
Эвин почувствовала, как краска заливает лицо. Ведь это она из лесного поселения, но не она, а Карлин разгадала, как утихомирить чащобу. И тут в висок кольнуло осознание.
– А где Эндос? Что, если его лес того… поэтому и затих? Затаился, как зверь, а мы следующие?
Хрустнула ветка, и девичий крик эхом разлетелся по лесу.
***
Из-за деревьев вышел Эндос: в руках хворост, весь в паутине. Плечи расправил, как крылья, и подмигнул.
– Совьём гнёздышко?
Удачная шутка заставила девчонок улыбнуться, ведь огонь разводить никто не умел, да и кто его знает, как на костёр отреагирует лес.
– А если серьёзно, что ты предлагаешь с этими ветками делать? – поинтересовалась Карлин, потирая ноющую лодыжку.
– Ну… там… подстелим, чтобы не на земле сидеть, да и движения помогают согреться. И подумаем, как передвигаться дальше, чтобы без травм. Как вам мой план?
Карлин бросила в него россыпь земли, Эвин повторила.
– Эй, вы чего? Единственного мужчину, защитника, обижаете!
Смех снова взбудоражил чащу, и она накрыла гостей темнотой: словно горевшие свечи-звезды кто-то разом задул.
– Мамочки…
Эвин и Карлин прижались друг к другу и вновь закричали, когда почувствовали, что кто-то протискивается между ними. Но сопение выдало Эндоса, и девчонки решили выместить на нём эмоции, принялись щипать, отпихивать, пока парень не отполз на расстояние.
– Так, давайте подумаем, что же делать. Можно дождаться утра или хотя бы рассвета, – предложила Эвин.
– Если доживём, – проскулил Эндос, и тут же в него полетел комок земли. – Да я серьёзно. Просто почти во всех легендах писали, что лес, если поймал жертву, то не отпустит.
– А как же парни? Ну, когда на пару с девушками заходят?
– Это я придумал, – прошептал Эндос и сжался, ожидая новых комьев земли.
– А зачем пошёл тогда в лес-то, если он так опасен? – спросила Эвин и тут же сама ответила: – Ах ну да, за Карлин, как собачонка.
Эвин почувствовала, что начала закипать. Она вскочила и… тут же упала. Налетел ветер и веткой ближайшего дерева сбил её с ног. Но Эвин поднялась и принялась размахивать руками, туфлями, борясь с невидимым зверем. Вот только, кроме царапин на теле и прорех в одежде, ничего не получила и после очередного падения стихла, позволяя Карлин себя удержать.
– Тс-с-с, ты его только раззадориваешь. У тебя есть младшие братья? Иногда лучше притвориться, что ты сдалась, подловить момент и сбежать с поля боя, а потом… Хотя это не важно, нам главное – сбежать. – Карлин всмотрелась в темноту, ища Эндоса. – Эй, ты там ещё жив? Или забился в норку, как мелкий мышонок? Что в твоих легендах писали? Нас будут искать?
– Нет, – выдохнул Эндос. – Никто ночью в лес не зайдёт. Он не пустит. Но его сила исчезнет с рассветом. Тот, кто её поддерживает, уснёт, и мы сможем выбраться, вот только когда и насколько уснёт, будет зависеть от того, сколько энергии он соберёт. Скольких из нас…
– Ну это мы ещё посмотрим, – перебила Карлин. – Надо найти место, где можно спрятаться до рассвета. Ты, когда ходил за хворостом, ничего не видел подходящего?
Эндос оживился, улыбка заискрилась в темноте, слышно было, как он пополз к девчонкам.
– Там справа ель одна, а под ней словно шалашик.
Карлин почувствовала, как сердце забилось сильнее.
– Думаешь, в нём кто-то живёт?
Ответа не последовало, Карлин хотела сама быстрее увидеть то место. Троица ползком, чтобы ветки не доставали до макушек, отправилась по указке Эндоса к ели. Но это оказалась просто ель с низкими лапами.
– Ты шалашик хоть раз видел? – разочарованно спросила Карлин. – Хотя ладно, всё лучше, чем на виду оставаться.
Вот только внутри оказалось тесновато, и девочки не сговариваясь отправили «защитника» караулить снаружи. Но ночь, страх и усталость сморили Эндоса. Его храп заставил девчонок улыбнуться. Они прижались друг к другу и решили болтать о чём угодно, только чтобы не уснуть.
– Вот повезло нам со спутником, да? Надеюсь, хоть Ролика под надёжной защитой. А ты? – Карлин упёрлась локтем в землю и положила на кулак голову. – Тебе кто-то нравится?
– Нравился, – призналась Эвин. – На самом деле не только ты виновата, что Ролика согласилась на свидание с Пиртосом. Она сделала то, что не получилось у меня. Это я ей все уши прожужжала в прошлом году, что в ночь выпускного взрослым не до нас, они совещаются, и можно выйти из комнаты незаметно.
– А про Авдия ты забыла?
– Да я бы нашла, как его обойти, он-то старик и уже плохо видит, а моё зрение как у зверя. Забыла?
– И?
– Что – и? Я проспала…
– А он?
– Не знаю. Его не было на оглашении назначений. Я караулила, хотела извиниться, что не пришла. Но его не было…
– Кажется, я поняла, о ком ты.
Эвин зажмурилась и помотала головой, а Карлин сжала её ладонь, показывая, что тема закрыта. Эвин, подышала, успокоилась и задала свой вопрос:
– Карлин, тебе никогда не казалось, что Школа построена для тебя? Пригорок, который тебя заряжает, крыша соломенная у жилого корпуса…
– Да? Не обращала внимания, – солгала Карлин.
– А мне так запомнились твои истории про то, как ты рассматривала через просветы в соломе солнце, что мы с девочками даже пытались найти проход на чердак.
– Вы – что?
Эвин толкнула Карлин.
– Мы все были детьми в первый год.
– Пока вас не начали учить, как правильно жить.
Тема зашла в неприятное русло, но Эвин поняла, что хочет вернуться к разговору на пригорке:
– Карлин, ты же знаешь, что девчонки ко мне прислушиваются. Только не перебивай. Мы пойдём к профессору и расскажем, что без тебя наши проекты бы не получились, что они общие и тебе нужно дать шанс. Нет, не шанс, тебя должны оставить хотя бы в Школе!
Лес зашелестел, словно подслушивал, и Эвин прошептала:
– Если выберемся.
– Не если, а когда! – сжав зубы, прошипела Карлин.
– Ты всегда была такая смелая?
– Ну уж посмелее нашего защитника.
Девочки засмеялись, но осторожно, сдерживаясь, а то лес как-то странно реагировал на веселье. Когда тишина и дыхание восстановились, Карлин коснулась колючек ели.
– Наверное да, я всегда была смелая, а вот других пугала. Не только вопросами. Однажды устроила охоту на монстра. В сарае.
Сопение подсказало, что Эвин её уже не слышала. Снова навалилось одиночество, и Карлин вздохнула, всмотрелась в еловые ветки и представила, что лежит как в детстве на чердаке, а где-то в углу шуршит её маленький друг, который выслушивал её выдумки, жалобы и никогда-никогда не бросал. А ведь их знакомство вначале не задалось.
Карлин зажмурилась, встряхнула головой и приготовилась погрузиться в воспоминания.
– Там чудище было, ну правда, мам.