Куда приводят грехи

«Смертными грехами христиане называют основные пороки, лежащие в основе множества других грехов. К ним относятся: Гордыня(тщеславие), зависть, алчность, гнев, похоть, чревоугодие и уныние. Каждый увидит их, если посмотрит внутрь себя».

Кирилл

– Кирилл… Кирилл Сергеевич, – томно прошептал мне в ухо нежный женский голос. Зарывшись лицом в подушку, я сделал вид, что продолжаю крепко спать. Мне явно не поверили и в следующее мгновение к моему плечу прижались теплые губы. – Кирилл Сергеевич, ваш эспрессо с двумя ложками сахара готов, – и, как назло, бодрящий аромат кофе достиг моих обонятельных рецепторов, отгоняя ленивую сонливость. Давно заметил, что слова обладают мощной связью с восприятием действительности. Промолчи Белевская про этот эспрессо, я бы дальше сладко спал.

– Я знаю, что ты не спишь, – сообщила девушка. Одеяло колыхнулось, и ко мне прильнуло стройное, упругое тело, облачённое в короткий шелковый халатик. Всегда недоумевал, откуда он берется по утрам воскресенья, учитывая, что в моей холостяцкой квартире сроду не бывало женских вещей, а в сумочку Белевской поместиться может разве что мобильный телефон и пропуск. Мистика просто.

– Сколько времени? – спросил я хриплым спросонья голосом и, повернувшись набок, забрался шаловливыми руками под тонкий халатик, сжимая крепкое бедро девушки и только потом открыл глаза, упираясь взглядом в смазливое личико с безупречно наложенным макияжем. Когда она успевает привести себя в «боевой раскрас»?

– А где «доброе утро, Элла?», – Белевская сморщила свой идеальный носик и толкнув меня, перевернулась на спину. Обиженно насупилась, накручивая на палец длинный светлый локон, ожидая от меня, как минимум тех слов, что уже произнесла сама.

– Доброе утро, Элла, – ухмыльнувшись, пробормотал я, опираясь на локоть и наклонившись, поцеловал ее в уголок неестественно-ярких губ. Она мягко отстранилась, игриво пробежав пальцами по моей отросшей за ночь щетине.

– Что тебе снилось? Ты так сладко посапывал, – улыбнувшись голливудской, белозубой улыбкой, за которую, кажется, заплатил я, спросила Элла.

– Ничего, к счастью, – ответил сухо, чувствуя, как настроение резко скакнуло вниз.

Все в Элле Белевской красиво. Волосы, зубы, задница, грудь, ноги от ушей; мозги работают; в постели без комплексов; истерик, сцен ревности не закатывает. Есть один существенный недостаток – напрочь отсутствует женская интуиция, иначе она бы не задавала раздражающих вопросов.

– А я надеялась, что ты меня видел во сне, – вздохнула Элла, словно испытывая мое терпение. В такие минуты сложно контролировать острое желание выставить ее за дверь. Я бы так и поступил, если бы не одно существенное «но». Элла Белевская – многофункциональная и незаменимая помощница, которая выручала меня в самых сложных и непредсказуемых ситуациях. Она двадцать четыре часа в сутки находилась в онлайн-режиме, и Элла первая, кому я звоню, если что-то в моих рабочих планах идет не так. Ее компетентность и скорость реакции невозможно подвергнуть сомнению. Безусловно, эта женщина незаменима.

– Сколько времени? – резковато вернулся к первоначальному вопросу.

Шумно выдохнув, девушка скинула в сторону одеяло и быстро спрыгнула с кровати. Я сел, скользнув взглядом по длинным ногам Белевской, потянулся к прикроватной тумбочке за моим остывающим кофе.

– Напомни, почему я тебя до сих пор терплю? Такого невнимательного хама-потребителя еще стоит поискать. Даже не знаю, за какие прегрешения мне так «подфартило».

– Это ирония или сарказм? – невозмутимо поинтересовался я, делая глоток эспрессо. – Кайф, – выдохнул с наслаждением. – Спасибо, крошка. Хочу напомнить, почему ты меня терпишь, – прищурившись, я наблюдал, как она курит у открытого балкона. – Ты получаешь неплохой оклад, я оплачиваю почти все твои прихоти, включая отпуск с подружками и вечеринки, на которые меня не приглашают.

– Ты сам не ходишь. Я звала и не раз, – с укоризной напомнила Белевская, затягиваясь тонкой сигаретой. Лет через пять, когда ей стукнет тридцатник, дурные привычки начнут сказываться на ее ровной персиковой коже и волосах. Не знаю, почему вдруг подобная мысль пришла в голову. Меня никогда не раздражали курящие женщины. С чего бы? Сам курю, как паровоз. Есть одно золотое правило, и я придерживаюсь его с осознанного возраста: не требуй от других качеств и достоинств, которыми не обладаешь сам.

– И в отпуск со мной никогда не ездишь, – продолжила жаловаться Белевская.

– Но ты не расстраиваешься по этому поводу. Элл, поверь, я не в обиде, – заявил я, ухмыльнувшись. – Я к тому, что тебе действительно подфартило, крошка.

– Не все меряется деньгами, – еще больше «развеселила» меня Белевская.

– Да, ладно? Хочешь меня без денег? – я поставил почти допитый кофе на тумбочку и, зацепившись взглядом за экран мобильника с высветившимися часами, забыл, что собирался сказать. – Девять утра? Ты разбудила меня в воскресенье в девять утра? – я с ней шутки шучу, а она такую подставу устроила. Еще часа два мог благополучно храпеть в подушку. – В единственный выходной, когда я могу позволить себе продрыхнуть до обеда?

– Тебя разбудил бы Стас в семь, не переведи я телефон на беззвучный режим, – невозмутимо ответила Белевская.

– Откуда ты знаешь пароль от моего телефона?

– Я твой секретарь. Я обязана знать все, – деловито отозвалась Элла и повернулась ко мне лицом, затушив сигарету в переполненной пепельнице.

– Документально ты секретарь Стаса, – уточнил я, хотя, конечно, этот факт не имел значения. Белевская умудряется разрываться на три компании, которыми я владею. Правая рука Дьявола, так сказать.

Я встал с кровати и ее взгляд лениво прошелся по моему голому телу. В голубых выразительных глазах мелькнуло горячее предвкушение. Ей нравилось то, что она видела, несмотря на уродливые шрамы, оставшиеся от пятилетней службы по контракту. Эллу заводила сама мысль о том, что она занимается сексом с парнем, которого могли отправить на тот свет, как минимум трижды. Белевская не скрывала, что с самого начала нашего сотрудничества считала меня везунчиком, баловнем фортуны.

У меня на этот счет немного иная теория. Я ее озвучу в конце главы.

Элла медленно приближалась, виляя стройными бедрами, распахнула свой крошечный халатик, позволяя ему соскользнуть с изящных плеч.

– Если бы ты был уродом, Кирилл, никакие баснословные оклады не заставили бы меня делать то, чем я собираюсь заняться прямо сейчас, – вибрирующим голосом промурлыкала Белевская, пройдясь пальчиком по выпуклому шраму на моей груди, я получил его в Чечне в последний год службы. След от пули. Несколько миллиметров влево и я бы сейчас кормил червей.

Изящная кисть Эллы проворно взлетела выше, подушечки пальцев порхнули по плечу с бардовой отметиной, доставшейся мне на память от разовравшейся осколочной мины. Самое первое ранение. Элла опустилась на колени, грациозно выгнув спину и соблазнительно выпячивая подтянутую задницу, над которой работала до седьмого пота трижды в неделю в одном из моих спортклубов. Результат впечатляющий, тут не поспоришь.

Ее намерения более чем красноречивы и чертовски заманчивы, но, во-первых, не люблю, когда она делает минет, минуту назад выкурив сигарету. А, во-вторых, надо позвонить Стасу Чупрасову, выяснить, что хотел от меня друг детства и по совместительству исполнительный директор в детективном агентстве «Фемида», владельцем которого, разумеется, являюсь я. Зная Стаса со школьной скамьи, более чем уверен, что он не стал бы тревожить меня в воскресенье без веской причины. С некоторым сожалением опустил ладони на плечи Белевской и уверенно отстранил от занятия, которое нам обоим пришлось бы по вкусу. Она села на свою упругую попку, разочаровано хлопая фальшивыми ресницами.

– Свари еще кофе. Мне нужно звякнуть Чупрасову, – взяв со стула спортивные штаны, неторопливо натянул их. Взглянув на вытянувшееся в недовольстве и чисто бабской обиде лицо Эллы, показал взглядом в сторону кухни. – Давай, крошка. Не заставляй меня просить дважды.

Белевская коротко кивнула, уловив в моем голосе интонации, после которых она обычно переставала спорить и становилась услужливой и отзывчивой к малейшей просьбе. Снова облачившись в шелковый халат, девушка скрылась на кухне и только после этого я взял с тумбочки айфон, пачку сигарет и вышел на балкон.

Выглянув в раскрытое окно, оперся локтями на раму, равнодушно наблюдая за несущимися по серому полотну трассы автомобилями, почти не различимыми с высоты двадцать четвёртого этажа. Прохладный, на удивление свежий ветер ерошил волосы, прогоняя остатки сна. Черт, а до следующего воскресенья еще целая неделя. Чиркнув зажигалкой, медленно затянулся, чувствуя легкое головокружение. Списал его на отсутствие завтрака, а не побочку от недолеченных травм и контузий.

Резкий порыв ветра ударил в лицо и я прикрыл окно, отмечая про себя, что июнь в этом году снова не радовал погодой. Набрав номер Стаса, с растущим раздражением слушал длинные, монотонные гудки, между делом вспоминая, сколько с начала весны выпало солнечных дней. Я не особо придирчив к погоде, но в дождливые и серые будни накопленная усталость воспринимается острее, да и старые раны дают о себе знать тянущей болью, а измученный бессонными ночами мозг отказывается работать на полную мощь. Черт бы побрал Чупрасова и Белевскую… Испоганили на пару единственный день в неделе, когда я мог отоспаться. Еще козел и трубку не снимал. Взбесившись не на шутку, сбросил вызов и набрал повторно, сунув в зубы следующую сигарету. На этот раз Стас ответил на третьем гудке.

– Какого хрена тебе понадобилось от меня в воскресенье, да еще с утра пораньше? – рявкнул я, не дав Чупрасову и слова сказать.

– И тебе доброе утро, Кирилл Сергеевич, – до отвращения спокойным тоном поприветствовал меня Стас. – У кого-то была бурная ночь?

– Ты об этом хотел спросить, когда звонил в семь утра?

– Бог с тобой, Чернов, – испытывал мое терпение Стас. – Как прошла твоя ночь, я наслышан. Стены не такие толстые, как утверждал агент по недвижимости. А если серьезно, Кирилл, – в его голосе появились обеспокоенные интонации. – Дело важное. Оно касается Артема, – ошарашил меня Чупрасов. Нахмурившись, я потер переносицу, нечаянно уронив сигарету вниз. Чувство раздражения вернулось в троекратном объеме.

– Подожди, Стас, – пробормотал, силясь понять, о чем говорит Чупрасов. – Я с утра плохо соображаю. Моего Артема?

– Да, речь о твоем брате, – подтвердил мои худшие опасения Стас.

– Что он опять вытворил?

– Это не телефонный разговор.

– Черт, – вырвалось у меня.

– Спустись этажом ниже, и мы поговорим. У меня бутылка вискарика завалялась.

– Пусть валяется дальше, ты же знаешь, что я не пью. Крышу сносит, – я даже поморщился, вспомнив, как в последний раз очнулся на полу в «толчке» какого-то дешевого бара в разорванной рубашке, со сбитыми костяшками и фингалом под глазом. Ни денег, ни телефона и ни малейшего понятия, где именно нахожусь и как сюда попал. Из туалета вышел – зал пустой, только персонал снует туда-сюда. Меня как увидели – еще быстрее забегали. Позвонить никто не дал. Я на улицу, там дождь, ветер, ночь. Прохожие оказались отзывчивее официантов занюханного клуба или отказать побоялись. Кое-как добрался до дома, а там меня менты приняли. Под белые рученьки и в машину с сигналкой. В итоге выяснилось, что я ни хрена не пострадавшее лицо. Пострадавшие в больнице в состоянии средней тяжести. Все могло закончиться дерьмово, если бы начальник отделения, куда меня доставили, не узнал мою мятую физиономию с порога. Я четыре года работал под его началом, после того, как покинул ряды контрактников. На дольше не хватило. Понял, что тесно мне в форме и даже в отдельном кабинете; погоны душу не греют, да и вообще тоска смертная. Энергетический потенциал требовал действия, постоянного, ежеминутного, вот я и устроил себе марафон. Кручусь до сих пор, как белка в колесе. Развлекаю себя, как могу, чтобы не свихнуться окончательно.

– Со мной можно, – не сдавался Стас. – Я тебя не боюсь и дел наворотить не дам. Ты Эллу выпроваживай и заходи.

– Ладно, решим на месте, – с долей сомнения ответил я и не прощаясь, сбросил вызов.

Чупрасов – мужик проверенный; здоровенный верзила – сто двадцать килограмм мышечной массы при росте метр девяносто. С ним действительно выпить не страшно, особенно, если сильно хочется. Я вроде не любитель, но иногда накатывает. Одному нельзя – опасно. Я уже год позволяю себе расслабиться только в компании Стаса. Он меня, как облупленного знает, мы на соседних горшках в яслях сидели, потом за одной партой и в армии вместе служили первые два года. Только Чупрасов быстрее одумался, домой вернулся к матери. А мне некуда возвращаться было. Мы с Темкой своих родителей похоронили, когда ему только восемнадцать стукнуло. Кстати, Чупрасов меня в органы пристроил, а я его потом в частный бизнес сманил. Я вообще предпочитаю со своими работать, хотя, говорят, денежный вопрос самую крепкую дружбу разрушить может. Ставить под сомнение массовое убеждение не буду, но за три года сотрудничества нареканий в адрес Стаса у меня не появилось.

Вернувшись в спальню, заметил, что Белевская успела прибраться, кровать заправить, вещи разложить. Из кухни тянуло ароматами горячей пищи. Метит хитрая сучка в хозяйки, а сама по средам к Стасу бегает. Стены действительно тонкие. Обманул риелтор, убеждая в обратном, когда мы с Чупрасовым три года назад в строящейся высотке квартиры подбирали. В принципе жильем я доволен и район хороший. Все близко. Метро, центр, офисы рабочие. Аренда, правда, дорогая, но и клиентура соответствующая.

А насчет Белевской я к Стасу без претензий. Такие дела обычно от бабы зависят. Кого-то из нас она, как запасной аэродром держит. Только не прокатит ни с кем. Я законченный холостяк, да и жить со мной ни одна не сможет. Умом тронется через месяц. А Стас уже был женат, наелся супружеским счастьем до отрыжки, больше не хочет. Так и живем два одиноких волка. Один на двадцать четвертом этаже. Другой, на двадцать третьем. А то, что красная шапочка одна на двоих, так это ее выбор. Нравится быть съеденной с потрохами – всегда пожалуйста.

По дороге на кухню заглянул в гостиную, чтобы убедиться, что там тоже хозяйственная Белевская марафет навела. Застал ее за плитой все в том же халатике и фартуке, взявшемся из ниоткуда, как по волшебству. Неужели решила, что меня ее кулинарные способности впечатлить могут? Ну-ну, Эллочка.

– Слушай, Элл, тут такое дело, – начал я, сунув руки в карманы брюк и опираясь плечом о косяк арочного проема. Она повернулась с лопаткой в правой руке и приторной до тошноты улыбкой. Скользнула по мне вопросительным взглядом. – Мне отойти надо. Дело срочное. Ты себе такси вызови, я оплачу.

– А завтрак? – моргнув, растерянно спросила Белевская.

– За завтрак отдельное спасибо. С удовольствием съем его, когда вернусь, – заверил я.

– Так, может, я тут побуду, пока ты свои дела решаешь?

– Нет, не надо, – коротко ответил я. Она озадаченно нахмурила изящные бровки, пытаясь понять, чем опять не угодила.

– Тогда, может, вечером увидимся? – воркующим голоском поинтересовалась Белевская, посылая мне многообещающую улыбку. – В кино сходим или я заеду и тут фильм посмотрим.

– Вечером у меня тренировка, Эл, – с неискренним сожалением качнул головой.

– Не знала, что ты по воскресеньям занимаешься… – протянула с плохо скрываемым сарказмом.

– Теперь знаешь, – пожал плечами, выжидающе глядя в потемневшие от обиды глаза. Теперь она точно поняла, что ее откровенно послали. Белевская – умная девочка. Выключила варочную панель и, кивнув, прошла мимо меня и даже плечом не толкнула.

– Я утром пришлю расписание, – спустя пять минут бросила она мне из прихожей. Я подошел к ней, и взяв из тумбочки бумажник, достал две пятерки и протянул девушке.

– На такси много, – взяв купюры тонкими пальчиками с острыми коготками, произнесла Белевская.

– Сходишь в кино с подружками.

– Спасибо, – чмокнула меня в щеку, преданно заглядывая в глаза. – Увидимся, Кирилл Сергеевич.

– Хорошего дня, Элла, – я открыл входную дверь, намекая, что ее время вышло.

Обаятельная улыбка мгновенно покинула лицо девушки, как только Чернов закрыл за ней дверь. Она мысленно выругалась, и закинув на плечо ремешок стильной сумочки, направилась к лифту, раздражённо цокая каблучками. Элла Белевская терпеть не могла, когда ее держали за наивную идиотку, а сейчас произошло именно это. Использовал по назначению и выставил прочь, словно ненужный хлам. И он даже мысли не допускал, что ей это может быть неприятно или обидно. Весь интерес Чернова к противоположному полу сходил на нет, как только он снимал презерватив. И Элла отлично знала, как часто он надевал его в ее отсутствие. Вечерняя тренировка – только повод. Элла сама составляла расписание Чернова. По воскресеньям он предпочитал отсыпаться и трахаться. Не с ней.

В такие моменты она всем сердцем ненавидела Кирилла Чернова за его непроходимую твердолобость и зашкаливающее самодовольство. Хладнокровный сукин сын, не способный оценить достоинства настоящей женщины и одержимо охраняющий свой статус завидного холостяка. Число желающих захомутать Чернова девиц возрастало с каждым днем, а Элла не молодела. Она сама не поняла, в какой момент ее стремление стать законной супругой непосредственного руководителя сменилось другим – уничтожить его. Чёртов потребитель, который к ее огорчению и злости обладал свойством превращать в золото все, за что брался. Чернов использовал не только ее тело, но и мозги, практически все свободное время, но не отдавая ничего взамен. Те крохи, что он перечислял и финансовые бонусы – ничто, по сравнению с ее вкладом. Двадцать четыре часа в сутки она батрачила на этого зажравшегося засранца, снисходительно считающего, что ей сказочно повезло. Как бы не так, Кирилл Сергеевич! Он поплатится за потраченное ею время и бесплодные усилия, бесконечный стресс и хронический недосып.

Нажав кнопку лифта, девушка достала из сумочки телефон и набрала номер Стаса Чупрасова, злорадно улыбнулась своему отражению в закрытых зеркальных створках. Ничего, скоро справедливость восторжествует и она с огромным удовольствием будет наблюдать падение несокрушимого Кирилла Чернова. Идеальный план, составленный его лучшим другом, вот-вот заработает. И если еще вчера у нее возникали сомнения в том, что они собирались делать, теперь от них не осталось и следа. Чернов заслужил все, что произойдет с ним в ближайшем будущем.

Шестеренки уже закрутились, набирая обороты, приближая момент расплаты.

– Да, бери же трубку, Стас! – нетерпеливо прошипела Элла, но в трубке по-прежнему раздавались монотонные, длинные гудки. Она набрала повторно и снова тишина.

Белевскую внезапно охватило тревожное ощущение. Пару часов назад Стас заверил ее, что держит ситуацию под контролем, но она хотела убедиться. Доверять мужчинам – непозволительная роскошь. Она давно это уяснила на своем горьком опыте. Нет никакой гарантии, что Чупрасов не кинет ее, когда получит посылку.

Лифт остановился и дверцы со скрежетом открылись. Так и не дождавшись ответа, девушка раздражённо бросила телефон в сумочку и, поколебавшись долю секунды, решительно развернулась и направилась к лестничной клетке. Времени оставалось не так много. Она слышала, что Стас зачем-то вызвал Чернова к себе. Что если у него проснулась совесть в последний момент и он решил пойти на попятную, подставив ее – Эллу? Этого Белевская допустить никак не могла. Она быстро спустилась на один этаж и позвонила в дверь Чупрасова. Никто не торопился ей открывать и она снова нажала на звонок, прислушалась. Из квартиры раздавался шум телевизора и никаких шагов.

– Ублюдок! – вырвалось у нее. – Жалкий слабак!

Ее затрясло от негодования. Порывшись в сумке, девушка достала связку ключей, которую Стас выдал ей несколько месяцев назад. Она отперла замок и вошла внутрь, осторожно прикрывая за собой дверь.