Книга Назад в каменный век - читать онлайн бесплатно, автор Андрей Арсланович Мансуров. Cтраница 3
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Назад в каменный век
Назад в каменный век
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Назад в каменный век

Колин понимал, что не всё так просто с этим «секретным» проектом. Оно и понятно: раз его заказал Пентагон, дело, скорее всего, идёт не только и не столько о «добыче из руды металла», сколько – об оружии. И оружии действительно – страшном.

Ведь против миллиметровых крошек бомбами, гранатами и пулями не повоюешь!

Как и не передавишь руками, пусть и с плоскогубцами, все эти прочные тельца!

А излучений, или ядов, или даже боевых вирусов или бактерий они уж точно не боятся! Ну и как бы противник мог воспротивиться уничтожению всего своего «военного потенциала»?! Как там сказал дядя Эрик? «Тринадцать дней»?..

Очень похоже. И пусть куча руды, за переработкой которой Колин с па наблюдали, и шевелилась и оплывала прямо на глазах, всё равно… Поверить трудно!

Непривычно наблюдать за таким!

Тогда, замерев у бронебойного стекла, он понимал только, что видит почти волшебное преобразование – тварюшки, неживые и примитивно мыслящие, строят себе подобных из «бедной», почти чисто – каменной, породы. Сверкают искрами разрядов электросварки, и двигают клешнями-манипуляторами (Па показал ему укрупнённую фотку мошки!) настолько быстро, что их мельтешения и не видно: всё расплывается!

Ну а сейчас, лёжа на удобной и мягкой кровати, и глядя в белый потолок, Колин поёживался: до него только сейчас дошло, что не будь стекло – бронебойным, и не имей оно в составе ни грамма железа – точно повыбрались бы наружу крошечные монстры! И тогда всему тому миру, что он знает, к которому привык – конец!

Нет, правда: конец!

Но поскольку кубический бокс, как объяснил ему отец, облицован таким стеклом со всех шести сторон, бояться, вроде, нечего. Особенно после того, как внутри выключают свет, и «мошки» замирают, лишённые энергии.

Вот: кстати! А почему они – ну, мошки! – не догадались до сих пор «оснаститься» аккумуляторами?! Ведь тогда они могли бы коварно затаиться, и!..

С этой тревожной мыслью он и заснул…


Проснулся от звуков голосов.

Всё правильно: это вернулся с работы отец, и они с ма что-то опять обсуждали. Активно. Что, впрочем, скорее было традицией… Но хоть не ругались! Визга при этом было бы куда больше!

Колин влез в мокасины, и вышел из комнаты: отца надо защищать!

Впрочем, оказалось, что тот не нуждается в защите: ма как раз пила что-то странное из мензурки. Некую тёмно-фиолетовую густую жидкость. Наверное, отец как раз и пытался её уговорить выпить её.

Артур МакГи посмотрел на вошедшего сына обеспокоенно:

– Колин. Иди-ка сюда. Сейчас я и тебе налью.

Отец протянул руку, и мать вернула ему опустевшую мензурку.

Из небольшой плоской фляжки, сделанной, насколько Колин видел, из чёрного стекла, па, нахмуренно следя за уровнем и рисками на боку тары, налил в мензурку сто двадцать пять миллилитров тягучей и не слишком похожей на воду, жидкости:

– По пять миллилитров на каждый килограмм веса! Пей! До конца!

Колин понюхал, прежде, чем выпить. Не пахло ничем.

Он выпил, пытаясь определить вкус. Никакой.

Жидкость просто была чуть более тягучей, и «медленной», чем обычная вода.

– Па, а что это?

– Это – компенсатор. Он разработан лабораторией доктора Аденауэра. Ну, ты уже наверняка догадался: чтоб скрыть от наших мошек запах гемоглобина. Некоторое время разить от тебя при потении будет, как от козла. Но, думаю, мы это переживём.

– Думаю, да. – Колин пожал плечами, – А эта штука работает?

– Да. Во-всяком случае, на мышах, крысах и свиньях – работала.

– Погоди-ка, «дорогой» – лицо у ма вытянулось, а потом лоб покрыли складки, – Ты хочешь сказать, что мы теперь – не только как крысы, но и как свиньи?!

– Вовсе нет, милая. – па посмотрел на супругу с долей иронии, – Это крысы и свиньи – как мы.

– Что ты хочешь этим сказать?!

– Только то, что у свиней, как бы странно это не звучало, организм почти полностью тождествен человеческому. Как и эндокринная система. Как и температура тела. Как и устройство всех органов. Ну, и всё прочее. Так что испытывать все новые, что лекарства, что яды, что биологическое оружие, наши бравые вояки предпочитают теперь на них! А не на заключённых-смертниках, как было до этого. Ну, или на «низших» расах. То есть – жителях тех стран, где у нас есть биолаборатории.

На это замечание ма только фыркнула, не удостоив отца ответом.

Он же сказал:

– Буди, пожалуйста, Сарочку. Пусть и она выпьет натощак.

А потом нужно бы нам сходить на ужин.

Да и укладываться.

День сегодня был хлопотный.


Ужин им подала другая девушка – Анна. Она тоже улыбалась, и доктора МакГи даже узнала, но её улыбка показалась Колину несколько вымученной.

Еда уже не казалась Колину столь вкусной. Или так получилось от того, что в тот раз он сильно проголодался, а сейчас – ещё не успел?..

Зато Сарочка кушала, уже почти не капризничая.

Людей в столовой было всё так же немного – человек пятнадцать. Похоже, некоторые учёные, судя по белым халатам, предпочитали ужинать не на рабочем месте, а в столовой поближе к дому.

Подносы к окну снова отнёс Колин – усатый был на месте, и даже приветливо отозвался на благодарственную реплику Колина:

– На здоровье! Спокойной ночи!


Дома началось.

Собственно, Колин и так понимал, что мать молчать не будет. И то, что она не спускает пока всех собак – значит, что готовит «тяжёлую артиллерию»: хлёсткие фразочки и нелицеприятные сравнения.

Так и вышло. Их с Сарочкой отправили к Колину в комнату, после чего «выяснение отношений» разгулялось по-полной.

Колин слышал только отдельные реплики, но и по ним прекрасно понимал, о чём идёт речь:

«…никогда не думала, что твоя чёртова работа как-то связана с оружием!»

«А она и не связана!»

«Ты эту лапшу можешь вешать Колину – он ещё не понимает! Ну а я-то – вполне понимаю теперь, о чём речь! О мировой войне! И Апокалипсисе!»

«Что за чушь! Никто и никогда не выпустит эту, как ты говоришь, чуму, пока мы не будем полностью уверены в безопасности её для нас!»

«Ага! Ты именно поэтому дал нам выпить этой гадости! А все остальные четыреста миллионов наших, американских, граждан, вы тоже ей напоите?!»

«Надо будет, и напоим!..»

«Ты меня за совсем уж идиотку не считай! Насильно, что ли, будете всем вливать? Потому что добровольно никто не!..»

Сарочку Колин старался развлечь, показывая картинки из какой-то захваченной матерью из дома (Похоже, произошло это чисто случайно, автоматически!) книжки. Зато вот собрать практически все модные и дороженные платья, юбки, блузки, и прочие наряды, которые па ей купил, и затолкать в три огромных сумки и чемодан, она не забыла!

Сарочка не слишком внимательно слушала текст, который Колин ей читал. Вместо этого она вслушивалась в выкрики и возгласы, доносившиеся из-за закрытой двери.

Колин тоже невольно вздрагивал каждый раз, когда ма переходила на крик – её обычный «довод и аргумент» в спорах и скандалах с мужем – знала, что тот не выносит, когда она визжит. Да и то сказать – голос у неё в такие моменты напоминает визг циркулярной пилы на лесопилке: рядом с их посёлком имелся лесозаготовительный пункт от какой-то маленькой фирмы. Работавшей, впрочем, тоже на Корпорацию.

К сожалению, сегодня всё это длилось даже дольше обычного: часа два.

Но когда выкрики и ругань наконец прекратились, Колин понял, что скандал завершился вовсе не из-за того, что ма исчерпала «аргументы» – па просто ушёл, хлопнув дверью! После этого из-за двери доносились только рыдания и отдельные нецензурные слова, значение большинства которых Колин уже знал.

Наконец через пять минут ма, внешне успокоившаяся, с лицом, вытертым от косметики, но весьма всклокоченная, вошла в его комнату. Забрала на руки притихшую на его кровати малышку:

– Пойдём, милая. Будем укладываться! Колин, ты тоже ложись. Завтра к восьми тебе в школу!

Колин только кивнул:

– Ага.

После чего последовал традиционный ритуал с чисткой зубов и умыванием.

Новые носки Колин нашёл в шкафу, имевшемся в его комнате, на нижней полке. На верхних лежали приготовленные какими-то заботливыми «пчёлками» чистые армейские майки его размера – защитного цвета. И такие же трусы, и спортивное трико. Была в шкафу и пижама. И даже домашние тапочки.

Странно. При осмотре квартиры и своей комнаты в первый раз Колин ничего этого не видел – полки шкафа были пусты! Наверное, пока они были в столовой, кто-нибудь…

Позаботился.

Ну и спасибо им за это – ма почти не взяла с собой при сборах детского нижнего белья, а только верхнюю одежду! Свою. Ну и кое-что из их…

Колин отправился в ванную комнату: он видел там сушилку. На неё прекрасно можно повесить его трусы и носки, которые он сейчас постирает. Поскольку новые оказались вполне… Удобными, и его размера.

Постирать брошенное небрежно в угол ванны платьице Сарочки он тоже не забыл.

Заснуть не мог долго. Но и потом, во сне, его мучили странные обрывочные сны – не сказать, что кошмары… Но близко. Он всё бежал куда-то, чувствуя за спиной какую-то опасность, Сарочка на руках визжала – почти как ма… А ноги… Словно были ватными!

Но когда проснулся и переодел сухую майку вместо пропотевшей, оставшуюся часть ночи спал, вроде, спокойно.


«Утро» началось с того, что ма как обычно включила свет в его комнате:

– Колин! Подъём! Быстренько одевайся, и идём в столовую. Мы с Сарочкой уже готовы. Только-только успеем поесть, и ты – в школу, а малышка – в ясли!

Колин собрался было спросить: «А ты?»

Но вовремя вспомнил.

Что матери нельзя лишний раз напоминать, что она «официальная бездельница». Впрочем, как и большая часть домохозяек в их бывшем поселении.

Иначе, по прибытии из мест обучения ему точно найдут. «Тёмный Угол».

4. Школа

С утра в столовой было довольно людно.

Ну правильно: очень многие дети должны идти: кто в ясли, кто – в школу.

Колин внимательно присматривался к десятку мальчиков и девочек своего возраста: многих из них он просто знал – по школе там, наверху. С такими они обменивались приветствиями: «Привет, Майкл!» «Привет, Колин!» «Привет, Дилан»! «Привет!»

Некоторых, конечно, он видел впервые – особенно это относилось к тем, что постарше: подростками и почти настоящим девушкам. Но этих было немного – человек шесть. Малышни, типа Сарочки, и вообще было всего трое, включая её.

Еда много времени не заняла – завтрак у детей оказался стандартным: как там, дома. Но Колина несколько напрягло, что все дети закончили еду, когда они с ма и Сарочкой только сели завтракать.

Ма на этот раз выбрала себе огромный чизбургер, и порцию картошечки-фри, и, похоже, решила наплевать на «диету». Из её знакомых тут, кроме тёти Мэриэнн, нашлись «тётя» Джулия, и «тётя» Хелен. Ну, и «тётя» Лорна. Но с ней ма успела перегрызться из-за «громкой» газонокосилки, и теперь демонстративно не здоровалась и не разговаривала.

Ну, и доктор ВанДайк – он решил сегодня позавтракать с семьёй.

Па на завтрак не появился. Значит, решил кушать там, у себя.

Колин, в очередной раз относя подносы, столкнулся даже типа – с очередью: он оказался третьим. Деловитый и быстро работавший усач сегодня сдал смену тоже хваткой и весьма полной и потной пожилой женщине. Однако так быстро разбираться с посудой, как сменщик, она не могла. Но всё равно, за минуту Колин освободился.

Ма отвела его и Сарочку в коридор Эйч-22. Там, в комнате № 9 имелись ясли. Сарочку от материнских коленок пришлось отрывать силой: а уж голосила она! Колину буквально резало ножом по сердцу. Но ма у них – оказалась вполне «жестокосердной»: помогла «тёте» Сандре затащить малышку в большую и светлую комнату, где уже имелось с десяток таких же несмышлёнышей, и в одном из углов высилась настоящая пирамида из разноцветных ярких игрушек: «Если будет капризничать – скажите! Я накажу её!»

На уверения тёти Сандры, что «всё у них будет в порядке», Сарочка только пошмыгала носиком, с обидой глядя на мамочку: знала, что та не шутит!

Но вот дверь за малышкой закрылась, и мать сказала:

– Надеюсь, до комнаты 24 дойдёшь сам. А мне пора заняться… Делами.

Колин кивнул:

– Да, дойду. А сколько примерно будут идти занятия?

– А вот этого я не узнавала. Но, думаю, так же, как наверху. В час освободишься.

– Ага. Обедать идти самому, или зайти за тобой?

– Обедай сам. Сарочку я заберу вечером. Их кормят прямо в яслях. И спать укладывают до пяти там же.

Колин кивнул снова. После чего повернулся и пошёл по коридору. Он не оглядывался, но по быстрым шагам понял, что ма и правда – отправилась «по делам».

Интересно, какие у неё здесь – «дела»? Ведь вряд ли в Убежище имеется солярий, спа-салон, и парикмахерская. И супермаркет. И клуб «женских рукоделий»…

И ведь не спросишь. «Тёмный Угол».


Постучав в дверь с номером 24, он повернул ручку и вошёл.

Ещё одна большая и отлично освещённая комната. За столиками, спинами к нему, сидят с десяток подростков. У доски, где, правда, ничего не написано, или нарисовано, стоит мужчина, лет пятидесяти. Мужчина повернулся к Колину:

– Ты – новенький?

– Да. Я – Колин МакГи. Мы… Переехали только вчера.

– Сколько тебе лет, Колин?

– Восемь. Почти девять.

– Всё равно мало, и ты попал не в свой класс. Здесь учатся те, кто старше одиннадцати. Тебе нужно к мисс Глон. Это – дальше по коридору. Комната 25.

– С-спасибо.

Колин, неловко поклонившись под взорами всех обернувшихся к нему подростков, поспешил закрыть дверь с той стороны.

Ну ма! Это ж надо. Даже не потрудилась узнать, что младшая группа – в другой комнате!..

В комнате мисс Глон Колин увидел сверстников. Были здесь и те, с кем он уже был знаком – Майкл, Пьер, Дилан, Фаррел… Девочки вот только все были незнакомые. И здесь все тоже смотрели на него с недоумением: дескать, почему опоздал?

Колин поспешил извиниться:

– Прошу прощения, мисс Глон. Мы отводили в ясли Сарочку. Я опоздал. Я – Колин МакГи. Новенький.

Мисс Глон, похожая, если честно, на сухарь в очках, худая, абсолютно безгрудая, и узкобёдрая, одетая в старинную длинную юбку и белую кофточку с рюшечками и кружевами, смотрела весьма хмуро:

– Проходи, Колин, садись вон за тот, пустой, стол. Сегодня я тебя прощаю, но! Только – на первый раз. Как новенького. В следующий раз у твоего отца из жалования (Она так и сказала – «жалования»!) вычтут штраф. Поэтому старайся не опаздывать.

– Я… Я понял. Извините ещё раз.

Под ироничными и откровенно весёлыми взглядами одноклассников Колин прошёл к свободному столику, и сел, стараясь не шуметь выдвигаемым стулом.

Мисс Глон, с видом оскорблённой в лучших чувствах английской королевы, продолжила с того места, где явно остановилась:

– И назывался этот бунт – Французская революция. Именно она вызвала во Франции экономическую и политическую катастрофу, последствия которой сказывались на состоянии этой страны вплоть до прихода к власти Наполеона Первого. А произошло это…

Колин практически мгновенно, как это и случалось там, наверху, отключился. Но когда попробовал повернуться и переговорить с сидящим слева Майклом, тот цыкнул на него весьма свирепо. Прошипел:

– Лучше – слушай! Поймает, что не слушал – штраф с отца!

И точно:

– Новенький! Как тебя… Колин. Повтори, что я сейчас сказала!

– Ну… вы сказали, что экономика Франции была полностью разрушена революцией, и что только Наполеон Первый частично поправил её, потому что… Э-э… Вёл захватнические и грабительские войны!

– Хм-м… Не совсем, конечно так, как говорила я, – она выделила последнее слово, ясно давая понять, что он должен запоминать именно её формулировки, – Но в-принципе, верно. Не отвлекайся.

– Да, мисс Глон. – он поспешил принять деловой и невозмутимый вид.

Ещё тридцать минут, вплоть до конца урока зарубежной истории, пришлось сидеть с каменным выражением на лице, действительно слушать, и только моргать.

Ведь Колин вовсе не хотел, чтоб его отец столкнулся со «штрафами»! А ещё меньше он хотел показать, что «невнимателен и расхлябан». Ведь он – сын своего отца!


На перемене мисс Глон ушла из классной комнаты.

Майкл тут же подошёл к Колину, подавая руку:

– Ну, ты попал, чувак! Опоздать на урок мисс Глон – это, я тебе скажу – нечто!

– А что? Такая прям свирепая? – Колин с удовольствием пожал тёплую ладонь.

– Как овчарка! Хуже неё только мистер Ходжес. Он вообще – зануда редкостный. Ладно. Пьера и Фаррела ты и так знаешь. С Диланом и Эндрю ты хотя бы виделся, – Колин пожимал руки ухмылявшихся мальчиков, явно дававших понять, кто здесь – старожилы, – Майкл кивнул не без ухмылочки на потолок, – В школе! Наши классы объединили.

А теперь пойдём знакомиться с остальными.


Остальных, их оказалось двенадцать, Колин запомнил быстро. Почти все они были его погодки: только Рональду и Кайли было девять. Кэтрин, Полина и Анна держались весьма заносчиво: ещё бы! Дочери «ведущих»! Да и симпатичные, конечно.

Не «выделывалась» и помалкивала только Джанет. Но она и лицом, если честно, походила на овцу. К тому же была пухленькой и низенькой. Несмотря на полные восемь.

Колина поспешили ввести в курс дела: никаких учебников, тетрадей, и уж тем более – планшетов и айфонов.

В этой школе требуют, чтоб ученики запоминали всё – с первого раза!

И экзамены будут – как в старые времена, в прошлом веке! А кто не сдаст – будет виноват в очередном вычете из зарплаты отца.

Правда, долго наслаждаться разговорами да сетованиями, как плохо быть детьми учёных, не получилось. Вошёл мистер Донахью, и началась математика. Мистер Донахью писал на доске округлым, почти детским, почерком, но у него хотя бы цифры были чёткими и понятными – не то что там, наверху. Колин смотрел и слушал: объяснял мистер Донахью чётко и понятно. Сложные места повторял.

Колину удалось запомнить достаточно, чтоб разбираться в основных принципах сложения и вычитания простых, а затем и – двузначных чисел.

На третьем уроке пришлось попотеть: за них взялся мистер Ходжес. Биолог.


Поскольку па показал Колину то, что они создали, и описал примерно, чего они добиваются, и с какими трудностями столкнулись, общий смысл того, что рассказывал мистер Ходжес про «биотопы», «ареалы», и «пищевые цепочки», улавливался в мозг легко.

Однако то, что он слушает вполуха, мистер Ходжес просёк сходу:

– Новенький! Ну-ка, повтори, что я только что сказал!

Колин заставил себя выглядеть сдержанным и спокойным:

– Вы сказали, мистер Ходжес, что соотношение на каждой ступени пищевых цепочек – примерно один к десяти. То есть, чтобы прокормить одного льва – нужно десять антилоп. А для тех – соответственно в десять раз больше их по весу – травы!

– Хм-м… В-принципе, правильно. – Колин обратил внимание, что мистер Ходжес оценивает его практически теми же словами, что и старуха Глон, – Но если ещё раз замечу, что смотришь не на доску, а… э-э… в другое место – посажу на первый стол!

Колин заценил, как «тонко» мистер Ходжес замолчал тот факт, что засёк, как Колин пялится на тоненькие, но пикантные ляжки Анны, которая явно выросла из своего платья, но и угрозу тоже заценил:

– Простите, мистер Ходжес. Больше не повторится!


После биологии была и химия, и грамматика.

Однако поупражняться в письме им не пришлось. Зато пришлось ходить к доске, и выводить свои каракули на ней, под пристальным взором мисс Мюллер. Колин с написанием слова «гамбургер» справился с первой попытки. Благо, «образец» имелся вверху доски – начертанный рукой мисс Мюллер, пышнотелой дамы бальзаковского возраста.

Похоже, занятия в такой школе, с явно отличающимися от «стандартных» требованиями к «усвоению» материала, сильно вымотали не только его – особенно ворчали на то, что даже невозможно потрепаться, девочки. Привыкшие к этому ещё там, в посёлке. Да и вообще, им мысль «учиться качественно» явно пришлась не по вкусу. Как и отъём айфонов.

Поэтому сразу после окончания занятий, после пятого урока, все дружно отправились в столовую. Но и здесь особо поговорить не пришлось: всё время подходившие взрослые занимали свободные места, а когда их не хватало, без стеснения подсаживались за столики детей: к Колину, Майклу и Фаррелу подсел неулыбчивый техник, которого Колин видел внизу, в Машинном Зале Убежища.

Так что пришлось побыстрее закончить трапезу, да разойтись по домам: Майкл жил в комнате № 31, в том же коридоре, что и Колин, а Фаррел – в тринадцатой, в коридоре Эйч-19. И вообще: из того, как неуверенно его приглашали «в гости», Колин понял, что ходить здесь друг к другу не слишком-то удобно. И не приветствуется.

Ну правильно: теснота, замкнутое пространство. Матери друзей и там-то, наверху, в своих домах-коттеджах смотрели на приходящих в гости не слишком приветливо… А отцы имеют право на «высококачественный отдых».

Без шумных и подвижных малолетних «гостей».


Матери дома не было.

Колин, открыв своим ключом, и убедившись, что постели заправлены, и разбросанные вчера, в порыве «страсти», вещи прибраны в шкафы, несколько воспрял духом. Не совсем, стало быть, ма в ажиотаже. И можно попытаться сделать то, о чём он с самого начала мечтал!

Вода в бассейне оказалась очень даже тёплой! Термометр показывал целых двадцать четыре. Прямо как в море! Ну, или океане.

Плавал и нырял, отфыркиваясь, словно дельфин, Колин минут десять.

Потом ему наскучило. Когда никто ежеминутно не окрикает, ворча, что сейчас его схватит судорога, или он простудится, и находиться в воде-то – неинтересно…

Но чем же здесь ещё заниматься?!

Айфон у него отобрали ещё на входе, в пропускном пункте. И возвращать, как обещали, явно не собираются. И вообще – средств мобильной связи он здесь не видел ни у кого. Секретность, будь она неладна!..

Телевизор, что ли, посмотреть?


Очень быстро выяснилось, что ни новостных, ни «социальных» каналов тут нет. А есть только спорт, и документальные – про ту же науку, историю, животных, природу. А приглядевшись внимательней, Колин понял, что и спортивные каналы передают не прямые трансляции, а – записи. Причём некоторые – чуть не полугодичной давности!

Вот тебе и здрасьте. Это – не «прямой эфир». А кабельное ТиВи. В записях.

Отрезаны они, значит, от мира, оставшегося наверху…

Он выключил телевизор. С другой стороны, оставаться здесь ещё два часа и бездельничать, слоняясь по генеральским апартаментам в ожидании матери с Сарочкой – тоже скучновато.

А пойдёт-ка он в библиотеку!


Заведующая библиотекой, мисс Потс, понравилась Колину.

Худенькая, улыбающаяся какой-то мягкой, словно застенчивой, улыбкой, она казалась совсем девочкой: вероятно, ей и было лет двадцать. Но у неё, в отличии от мисс Глон, хотя бы имелось то, чему положено иметься у любого существа женского пола: приятной формы грудь, вполне милая округлая попа, и тонкая талия.

Когда Колин сказал, что хотел бы почитать какие-нибудь детские книги с картинками, про историю, и про оружие, девушка сказала просто и конкретно:

– Иди по этому проходу, на первом перекрёстке сверни налево – и до конца. Ряд – первый. Номер на нём есть. Там будет стеллаж «История». Дойди до раздела «Детские», и смело ищи, что понравится. Оружие – стеллаж «Оружие». Он – в восьмом ряду. И тоже – «детские».

То, что выберешь – неси сюда. И читай. – мисс Потс показала рукой на десять длинных столов, имевшихся в зале, где она сидела за столом у входа, и где сейчас читало трое подростков из старшей группы, мужчина в сером халате техника, и одна пожилая женщина в комбинезоне, – А вот выносить книги из библиотеки домой, к сожалению, нельзя. Так что, если дочитаешь – возвращай её на то место, откуда взял. А если не закончишь – вон в тот стеллаж, у входа! Продолжишь завтра.

– Понял. Спасибо, мисс Потс.

– Всегда пожалуйста, Колин МакГи.


До стеллажа «история» Колин добрался легко.

Пока шёл мимо, с интересом изучал подзаголовки: «Древний мир». «Современная американа». « Современная Азия». «Европа». «Африка».

В самом конце нашлись и «детские».

Достав книгу «История Французской революции», Колин открыл её.

Всё верно: картинки, со взятием Бастилии, и Маратами-Робеспьерами-Дантонами, и батальными сценами, имелись. Вздохнув, он направился в читальный зал.


На изучение книги, представлявшей собой весьма сжатый и примитивный конспект нормального учебника, ушёл примерно час. После чего Колин решил не искушать судьбу: вернул книгу на место. Распрощался с мисс Потс. И отправился домой – а попробуй он не приди к приходу матери с Сарочкой!

Па сегодня пришёл только после ужина.