Омут теней

Схватив свой меч, Вальсар в прыжке бросился на чудовище и одним махом отсек ей голову. Ригша задергалась и на глазах превратилась в булькающую серую субстанцию, отвратительно воняющую тухлой рыбой.

– Эй, эй-ей-ей, держись за меня, сестренка. Вот так… – бережно подхватив Цельдару на руки, он положил её поближе к огню и укрыл высохшим плащом. Девушка приоткрыла глаза и вымученно улыбнулась.

– Что со мной было, Вальсар? Моя голова вдруг затуманилась и этот жуткий голос… На минуту я даже потеряла связь с реальностью! – Цельдара поморщилась, словно от боли.

Рассказав ей про ригшу, Вальсар подбросил мха в костер и вышел из пещеры. Цельдара уснула. Не удивительно, после такого-то потрясения. Вальсар сел на остывший песок и задумался. Вокруг царила тишина. Слабый ветерок развевал его светлые волосы. Он смотрел на звездное небо и думал о ригше, о Цельдаре, о том, как же был неправ отец, когда настоял, чтобы сестра отправилась с ним в поход. Цельдара…как же ему хотелось защитить её. Спрятать от всего мира, если придется, то он готов сразиться с целым полчищем тифов и ригш, только бы эта озорная рыжеволосая, самоуверенная девчонка была в безопасности. Он всегда был против того, чтобы отец учил её охотничьему искусству. Вальсар считал, что не женское это дело носиться по лесам и горам с луком наперевес. Охота – это таинство и истинное предназначение для сильных мужиков, закаленных в боях и способных выдержать все трудности и лишения в походе. А женщина должна быть, как его мать, бабушка или, даже, как Фицира. Быть нежной и ласковой женой, доброй и услужливой, сидеть дома и заниматься хозяйством. А Цельдара что? Не девчонка, а рыжая бестия! Но даже он, Вальсар, не мог не заметить, что из маленькой конопатой девчушки она превратилась в красавицу с копной рыжих волос, рассыпавшихся по изящным плечам. А в совершенстве овладев охотничьим ремеслом, она стала опасней дикой кошки, но все равно по-прежнему оставалась беззащитной малышкой в глазах любящего брата.

Ночь была холодной и сон долго не шёл. Вальсару так и не удалось выспаться. Разбудив на рассвете Цельдару, они отправились в путь. После тяжелого спертого воздуха пещеры, сухой ветер Красной пустыни насыщал легкие кислородом и приятно задувал в лицо. Цельдара чувствовала себя значительно лучше и уверенно держалась на спине дакира. Ехали они долго, практически не останавливаясь. Ближе к ночи решили размять затекшие ноги и сделать привал.

– Как думаешь, что случилось с папиным другом? – Цельдара, сняв высокие кожаные сапоги, с наслаждением грела ступни у огня. Костер весело потрескивал, даря окружающим его людям тепло и свет. Вальсар сосредоточенно точил свой охотничий нож, изредка хмуря и без того неулыбчивое лицо.

– Все может быть… Может зверь какой повадился, а может нечесть. Судя по рассказам отца, Давир не из робкого десятка. Знаю, что познакомились они в Ханкор-чаге. Отец, до того как встретил нашу маму, любил путешествовать, – Вальсар сделал паузу, поймал любопытный взгляд чуть раскосых глаз сестры и ухмыльнулся. Цельдара сидела и напряженно слушала брата, боясь пропустить хоть слово об отце.

– Так вот, дело было в Ханкор-чаге. Есть там деревушка одна под названием Лисий стан. Отец пару дней там пробыл по каким-то делам и уже собрался уезжать. Проехал он несколько метров и вдруг слышит, стонет кто-то. Осмотрелся вокруг, вроде нет никого. А на выезде из деревушки крутой овраг был. Заросший весь, если упасть в него с пьяных глаз, то костей не соберешь. Вдруг снова кто-то застонал, да жалобно так, прям за душу берет. Отец слез с дакира и пошел в сторону оврага посмотреть: может, помощь кому нужна. Только он подошел к краю оврага, как в спину его толкнули. Прежде чем упасть, успел лишь мельком разглядеть нападавшего. Человек в капюшоне до пят, явно на два размера ему велик. Вскочил он на спину его дакира и умчался прочь. Упав с обрыва, Альзор чудом уцелел. Ушибы, разодранный о сломанные ветки бок и вывих, который он получил при падении, были просто чудом. Вдруг что-то зашевелилось в кустах, а затем отец увидел смотрящие прямо на него злые горящие глаза. Не успел Альзор прийти в себя и спрятаться, на него снова напали. На этот раз дела обстояли намного хуже, чем сломанные ребра. Он выхватил свой меч и встал в оборону. Отступать было некуда. Уперевшись спиной в холодный овраг, Альзор при тусклом лунном свете старался разглядеть своего противника. То, что он увидел, потрясло бывалого охотника и напугало до смерти. Из мрака вышел парнишка подросток, лет тринадцати. Остановился и заплакал, да так, что аж сердце защемило от жалости. Только Альзор собрался к нему подойти, как мальчик вдруг превратился из обиженного ребенка в чудовище. Снова отец увидел те страшные злые горящие в ночи глаза. Только теперь чудище не скрывало свой истинный облик. Слюна скапывала с длинных, как спицы клыков. Лицо мальчика превратилось в сморщенную морду с вдавленным носом и впалыми щеками. Хвост, словно хлыст, щелкал в воздухе все ближе и ближе. Альзор приготовился проститься с жизнью, как вдруг злобная тварь издала страшный вопль и пала на месте со стрелой в сердце.

– Ты живой там, дружище? – сверху на отца смотрел парнишка лет семнадцати. В одной руке он держал здоровенный лук, а вторую протягивал ему. Так и началась дружба нашего отца и Давира. Как потом выяснилось, он был сын местного священнослужителя. После того, как столкнулся с чудовищем из оврага, он стал охотником и ушел из церкви, при которой до семнадцати лет работал и жил вместе с отцом, – Вальсар протянул Цельдаре кусок вяленного мяса и ржаную лепешку и сел рядом.

– И что же, с тех пор они больше не виделись? – Цельдара с аппетитом жевала мясо, которое они предусмотрительно захватили из дома. Ведь в Красной пустыне добыть еду практически невозможно. Да и терять время в пустую было непозволительной роскошью. Нужно было как можно скорее добраться до Симгура, так как еда и вода уже заканчивались.

– Как же, виделись и не раз! До тех пор, пока Давир в Чабчаре не встретил девушку, на которой потом и женился. Построил дом в глуши, завел хозяйство и осел. С тех пор прошло лет двадцать, а то и больше. Бывало передаст отцу весточку через торговцев, мол все в порядке, жив здоров… Так и было до недавнего времени. Отец Давиру, можно сказать, что жизнью обязан. Поэтому, сестренка, нам надобно поторопиться! А пока что давай спи, я покараулю.

– Ну уж нет! – Цельдара гордо вскинула голову и подошла к брату. – Сегодня дежурю я, а тебе давно пора как следует выспаться. Мне значительно лучше, да и после твоих рассказов что-то спать расхотелось, – Цельдара картинно закатила глаза и вздохнула.

– Как знаешь! – Вальсар не заставил себя долго уговаривать и устроился поудобнее. Подложив под голову руку, он быстро заснул.

Цельдара присела у костра и задумалась. Снова тишина. Красная пустыня не изменяла своим привычкам: как всегда, безмолвна и непредсказуема. Девушка поворошила сухие ветки, разбудив сноп искорок. Они вырвались из пламени и тот час угасли, унеся с собой частичку тепла. Вдруг вдалеке послышался глухой топот копыт. Цельдара прислушалась. Точно, кто-то приближался. Всадник был один и скакал он на норовистой серой лошади. Животное вело себя враждебно по отношению к седоку, яростно махало остриженным хвостом, а иногда тянулось мордой к ноге незнакомца, стараясь укусить его.

Схватив лук Цельдара уже потянулась за стрелой, как всадник громко закричал:

– Не стреляйте! Прошу вас, только не стреляйте! – голос был напуганный и выдавал в наезднике старика. Приблизившись, мужчина, довольно ловко для своих лет, соскочил с лошади и поклонился.

– Доброй ночи, милая леди! Меня зовут Эльсамир Сизый, я еду из Тихой долины в Симгур. Путь неблизкий, не скрою, что очень устал. Одному, знаете ли, в наше время ездить опасно. Позволите ли мне, милая девушка, погреться у вашего очага и немного передохнуть? – старик стоял поотдаль, не решаясь приблизиться, и, робко переминался с ноги на ногу. Его внешний вид, мягко сказать, был нелепый. Было похоже, что Эльсамир Сизый собрался на праздник и поэтому решил одеть все лучшее сразу. Ярко-желтый плащ, не мог скрыть пеструю рубаху навыпуск. Красные сапоги и не менее красные штаны делали похожими его на гуся. А голову незнакомца украшал темно-синий шелковый тюрбан. Цельдара так же не могла не обратить внимание на его руки. Маленькие пухлые пальчики левой кисти были просто унизаны перстнями. Среди остальных особенно выделялось кольцо на указательном пальце. Широкое из серебра с большим черным камнем по центру. Кольцо пугающе поблескивало, а камень, если на него долго смотреть, казался бездонной пропастью, влекущей за собой в бездну.

– Чем можем быть полезны, колдун? – Цельдара вздрогнула и сразу же успокоилась. Вальсар стоял рядом и во все глаза разглядывал гостя. Моргнув несколько раз, то ли спросонья, то ли от ослепляющего наряда Эльсамира, он не спеша взял в руки меч и выжидающе взглянул на старика.

– Я не причиню вам зла! Мне нужно только отдохнуть с дороги в хорошей компании, – Эльсамир примиряющее поднял в верх руки и сделал шаг назад.

– Конечно, не причинишь! – Вальсар поднял меч и резко замахнулся на незнакомца. – Спрашиваю еще раз, что понадобилось колдуну из Тихой долины здесь? В такой глуши, где людей нет на сотню километров в округе? Отвечай, дед, иначе не успеешь и пальцем шевельнуть, как твоё нарядное тело потеряет свою не менее разнаряженную голову!

– Ладно, не горячись! Ну, зачем нам ссориться, а? Пусти к костру погреться, а там заодно и поговорим, как люди. Негоже с гостем так обращаться, – в хитрых глазах старика пропал наигранный испуг. Теперь он весь выпрямился, расправил плечи и даже как-то подрос. На глазах у Цельдары ночной гость из скромного нелепого старичка превратился в опасного мага. Девушка чувствовала кожей исходившую от Эльсамира Сизого волну силы. Куда вдруг пропал тот усталый старик?

Вальсар, вероятно, тоже заметил произошедшую перемену, посмотрел на сестру и решил, что им не следует вступать в неравный бой с колдуном без острой необходимости. Нехотя опустил меч и отошел, давая возможность незнакомцу приблизиться к огню.

– Вот так-то лучше! Это правильно. А то я, знаете ли, староват становлюсь для подобных приключений, – Эльсамир кинул быстрый взгляд на Вальсара и присел у костра.

Все какое-то время молчали, с выжиданием глядя на Эльсамира. Через несколько минут, окончательно согревшись и расположившись, старик первый завязал разговор.

– Какая красивая и бесстрашная девушка. Я восхищен вами, простите за мою прямоту, с первого взгляда вы меня просто очаровали! – колдун старался быть вежливым и всеми силами добивался расположения Цельдары.

– Ты зубы-то не заговаривай! Погрелся, отдохнул и проваливай отсюда. Да побыстрее! – Вальсар был настроен менее дружелюбно и по-прежнему в мыслях строил картину возможного боя с колдуном.

– Подожди, Вальсар, дай ему сказать. Мы совсем не знаем, что это за человек…ну, кроме того, что он колдун и едет из Тихой долины, – Цельдара примирительно положила изящную ладонь на могучее плечо брата и ласково погладила.

– Молодец, девочка! Какая проницательность в таком юном возрасте! Действительно, мы с вами встретились в необычном месте и при необычных обстоятельствах. Так давайте извлекать из этой встречи пользу! Наверняка вы не из-за большой любви к природе решили прогуляться по Красной пустыне ночью, любуясь её безграничными просторами и подвергая себя опасности. Ну, ладно, не хотите, можете не говорить, – колдун вытащил из складок своего канареечного плаща сверток и стал с наслаждением его разворачивать. Аромат ванили и меда достиг ноздрей Вальсара и тот удивленно поднял брови. Он был готов ко всему, даже к войне с колдуном, но то, что тот вдруг решит угостить его медовым кексом, не ожидал никак. Эльсамир протянул кусочек Цельдаре, а затем Вальсару. Последний сделал вид, что не заметил подношения и недовольно отвернулся.

Медленно начинало светать. Первые лучи солнца пробивались сквозь ночное небо. Животные еще спали. Цельдара, подбив под голову охотничий мешок, мечтательно слушала Эльсамира Сизого. Вальсар жарил на костре остатки мяса и тоже внимательно наблюдал за гостем.

– За вкусной едой любая история приобретает свой неповторимый привкус. Будь то горечь разлуки, приправленная солеными слезами разочарования или сладость любви, сдобренная огоньком жгучей страсти… – старик задумался, помолчал немного, будто вспоминая что-то очень важное и начал свой рассказ.

– История моя кому-то покажется странной, кому-то печальной, а кто-то и вовсе разведет руками и станет меня осуждать. А виной всему любовь! Именно любовь корень всех несчастий, обрушившихся на мою бедную голову…Что ж, от судьбы не уйдешь! А от такой женщины, как моя Хабира, захочешь уйти – она тебя не отпустит, спрячешься – найдет. Не женщина, а вулкан! – Эльсамир заёрзал, над верхней губой выступили капельки пота, а глаза вдруг стали грустными. Помолчав немного, он продолжил свой рассказ.

Давным-давно, когда Грозовое море ёще не поглотило Садхад, а землю считали плоской, жил в Симгуре лекарь Шахрид. Славный был человек, светлая голова, как теперь говорят – гений своего времени. Он мог вылечить все, что угодно от вшей до оспы. Запасам его трав могла позавидовать любая ведьма. И была у Шахрида дочка по имени Хабира. Красавица, умница, в общем, вся в отца пошла. Жена лекаря умерла при родах. Вот Шахрид и старался быть Хабире и матерью и отцом одновременно. Старался, как умел. Обучил её своему лекарскому искусству. В общем, жили они хорошо, не хуже других, а то и лучше. Девчушка оказалась способная и грызла науку как орешки. По началу, Шахрид гордился дочерью, радовался, когда она стала не хуже него исцелять людей. Постоянно твердил ей:

– Мы делаем доброе дело, дочка, помогаем людям. Ведь калекой может каждый стать, а мы даем человеку надежду и возможность стать здоровым и умереть в свой час. Сколько людей мы увели из-под носа костлявой старухи. Придет время и нам придется отвечать за содеянное добро.

Хабира была умна не по годам. Она быстро поняла, что жизнь штука хрупкая и стала придумывать, как победить смерть. По ночам, когда отец уходил спать, она не оставляла попытки изготовить эликсир бессмертия. Для чего, спросите вы, ей это было нужно? А я вам отвечу. Она хотела подчинить смерть себе, считая, что та ведет себя не справедливо. Не справедливо отняла у неё мать, не справедливо забирает молодых людей, детей. А придет время и отнимет у неё самое дорогое, что есть в жизни – любимого отца.

Однажды, когда на улице выпал первый снег, а лужи за окном заледенели, к ним в дом постучали. Отец уехал в соседнюю деревню лечить больного ребенка. Обещал вернуться только к вечеру. Хабира была дома одна. Открыв дверь, она увидела старую худую женщину, зябко кутавшуюся в длинный заношенный плащ.

– Здравствуй, Хабира. Слышала, что искала меня? Вот я и пришла, – с этими словами старуха без приглашения прошла в дом, со скрипом захлопнув за собой дверь.

– Простите, но здесь какая-то ошибка. Я не могла вас искать, я даже не знаю, кто вы такая, – девушка в растерянности смотрела на гостью, а по спине бежал мороз от пронзительных серых глаз старухи.

– Разве? Так я представлюсь. Моё имя Смерть. А пришла я к тебе, милая, поговорить о твоём будущем. Твои старания не прошли даром. Тебе практически удалось создать эликсир бессмертия. Еще никому не удавалось подобраться ко мне так близко. Сколько раз вы с твоим отцом оставляли меня, как говориться, с носом. Мне доставляло удовольствие наблюдать за вами и вашими жалкими попытками изменить мир к лучшему, но только до тех пор, пока вы не стали угрожать мне. Я стара, но не глупа. Те души, что вы не позволили мне отнять, рано или поздно я все равно заберу. Уж что, а ждать я умею. Но вам и этого оказалось мало! Вы решили избавиться от меня и «править балом» самостоятельно. Поэтому я здесь, – старуха подошла к Хабире и заглянула ей в глаза. Девушка была напугана. Смерть с удовольствием ущипнула её за щеку и с силой, не свойственной пожилому человеку, толкнула на пол.

– Подожди! – Хабира взмолилась. – Я отдам тебе эликсир! Бери, что хочешь, только не убивай, – слезы хлынули из синих глаз Хабиры. Она плакала, размазывая соленые дорожки по лицу.

– Хорошо, заметь, ты сама это сказала. Я заберу эликсир. А так же дам тебе то, что ты так хотела. Я награжу тебя за твою сговорчивость или накажу за твою дерзость, это уж ты сама решай, как тебе больше нравиться, – Смерть хрипло засмеялась, обнажив свои ровные острые, как у волка зубы. – Дарую тебе бессмертие! И путь оно ляжет непосильным бременем на твои хрупкие девичьи плечи. Ты переживешь всех, кого знаешь или узнаешь когда-либо. Ты увидишь, как они все умирают, и будешь мучиться, не в силах что-либо изменить. Ты будешь помнить меня, Смерть, всю свою бесконечно длинную жизнь. Не благодари, не стоит! – забрав эликсир, Смерть ушла, оставив Хабиру одну со своими мыслями.

С тех пор прошли сотни лет, а Хабира все такая же молодая розовощекая красавица. Я встретил её в Симгуре тридцать лет тому назад, – Эльсамир посмотрел вдаль на уходящую за горизонт бескрайнюю пустыню, затем перевел взгляд на своего жеребца. Тот стоял, понуро опустив голову. Встретившись взглядом с хозяином, жеребец громко и, как показалось Цельдаре, жалобно заржал. Он словно хотел спросить Эльсамира о чем-то, но не мог. В глазах старика всколыхнулось нечто, похожее на обиду. Он отвернулся от животного и продолжил свой рассказ.

– Что это за женщина! Она как хорошее вино, с годами стала только лучше… Первый раз я её встретил совершенно случайно. Хабира гордо шла по улице, оставляя за собой головокружительный аромат жасмина, корицы и еще чего-то такого же приятного, как оказалось потом, это были розовые лепестки. Черные, как смоль волосы девушки были заплетены в тугую косу, змеей спускавшуюся с её плеча. Она шла, как королева, подметая мостовую подолом своих многочисленных разноцветных юбок. На шее у Хабиры блестели и переливались нити из янтаря и бирюзы. Глаза горели ярче синих сапфиров, украшавших её милые ушки. Увидев её, я на мгновение оторопел…и сразу же влюбился! Я стоял как, болван и не мог пошевелиться, боясь спугнуть наваждение. Очнулся от того, что кто-то закричал. Повернувшись на голос, я вдруг увидел, как на меня сумасшедшим галопом летит взбесившаяся лошадь. Бешанные глаза смотрели невидящим взглядом. Из ноздрей гнедой вырывались клубы пара, а грива, разметавшись от ветра, развивалась, создавая мрачное облако над головой лошади. На ней сидел молодой парнишка, лет десяти. Побелевшими от усилий пальцами, он схватил животное за гриву и от страха закрыл глаза. На все про все у меня было не более трех секунд. Мысленно настроившись и проникнув в лошадиные мысли, я чудом успел спасти жизнь себе и бедному мальчишке.

Вокруг нас собралась толпа зевак. С трудом вырвавшись из цепких рук причитавшей и плакавшей то ли от счастья, то ли от страха, женщины, я упустил Хабиру из виду. Раздосадованный я отправился в ближайший кабак и до икоты напился там медовухи.

Второй раз с Хабирой мы встретились чрез три года. Дело было в небольшой хижине в деревушке под названием Рыбачий отрог. Там на совете старейшин решался спор между Навхадом и Симгуром. Каждый из них заявлял свои права на возникшие острова в водах Грозового моря. В то время я представлял интересы Тихой долины и был одним из членов совета. Каково было моё удивление, когда представлять Симгур приехала сама Хабира. Она была еще прекраснее, чем при первой нашей встрече. На этот раз она совсем не походила на ту женщину с мостовой. Девичью фигуру Хабиры облегало полупрозрачное темно-синее платье. Ожерелье из топазов сверкало, словно звезды на небе. Черные прямые волосы были распущены и волной спадали до самых бедер. Как ни странно, она меня узнала и была удивлена не меньше. Пусть простят меня старейшины и жители Навхада, но я был готов отдать не только острова, а целый мир бросить к ногам этой женщины, только бы она осталась рядом. Мы сидели и смотрели друг на друга, не замечая происходящего вокруг. Конечно же, Хабира выступила с пламенной речью перед советом старейшин. Она горячо доказывала, что острова образовались на территории Симгура, что по закону старейшины должны принять решение о расширении земель лесного народа.

В защиту Навхада выступил Иорид Средний. Его все уважали и боялись одновременно. Внешне он был похож на старого лиса. У колдуна были узкие хитрые глазки. Часть длинных седых волос Иорида Среднего были собраны в реденький хвост, а остальная часть неряшливо торчала из-под широкополой серой шляпы. Колдун был очень высокий и худой. Поговаривали, что если его рассердить, то он способен щелкнув пальцами превратить любого в пыль. Поэтому, когда с речью выступал Навхад, комнату наполняла гробовая тишина. По окончанию заседания решение было принято в пользу Навхада. От части, из страха перед Иоридом Средним.

Удовлетворенный результатом, колдун из Навхада оседлал своего сумеречного зверя и тот час отбыл на родину.

– Сумеречного зверя? – Цельдара удивленно посмотрела на рассказчика. – Я знаю, что в мире их существует всего лишь три вида: сумеречный белый волк, сумеречный красный медведь и сумеречный черный лев. На ком из них приехал Иорид Средний?

– На огромном белом волке. Я обратил внимание, что у животного были разные глаза: один голубой, а другой зеленый. Иорид Средний носит на шее медальон, с помощью которого подчиняет себе сумеречного волка. Знаю еще, что сумеречный медведь принадлежит колдуну из Ябзигора Гисею Отважному. А вот черного льва никто не видел. Говорят, что это всего лишь красивая легенда… – колдун что-то прикинул в уме, пожевал губами. Достал из складок плаща серебряную фляжку с водой и с жадностью стал пить. Пока Эльсамир Сизый пил, Вальсар проверял снаряжение. По его настроению было ясно, что ему очень не нравится затянувшийся визит колдуна и в надежде избавиться от непрошанного гостя, он готовился в скором времени отправиться в путь. Хмурые взгляды, которые Вальсар посылал Эльсамиру Сизому не возымели никакого действия. Старик просто не замечал угрюмого охотника и весь растворился в воспоминаниях.

Осушив фляжку, колдун пригладил пальцем длинные с проседью усы и продолжил свой рассказ.

– Много лет назад в Чабчаре жила ведьма по имени Сурена. И было у этой ведьмы три сына. Когда началась Великая война Чабчара, Тикифа и Ветрограда за земли Красной пустыни, то двух старших сыновей Сурены призвали воевать. Через три года, когда война закончилась, ни один из юношей не вернулся домой живым. Обезумевшей от горя матери сообщили, что её сыновья храбро сражались за гордый Чабчар и пали на поле боя, где их и оставили. Когда после сражения друзья вернулись забрать их тела, то не смогли их найти. Оставив поиски, солдаты рассказали всем, что останки ведьминых сыновей съели животные. Сурена сошла с ума от горя и много лет скиталась по Красной пустыне в поисках своих детей. Однажды, посадив младшего сына на одеяльце, она оставила его возле дома играть в камешки, а сама в это время снова отправилась искать сыновей. Вернувшись к вечеру, Сурена вдруг обнаружила, что её мальчик пропал. Обезумев от горя, женщина стала кричать и рвать на голове и без того редкие волосы. На крик сбежались люди. Поиски ребенка закончились ранним утром, когда местные охотники нашли окровавленные детские кости у старого дуба. Рядом с останками лежало то самое одеяльце. Охотники предположили, что мальчик попал в лапы крупного хищника, например горного льва или пумы. В последнее время их много развелось. То лошадь задерут, то быка. Но чтоб ребенка…

Сурена так кричала и рыдала по детям, что трава рядом с её домом высохла и почернела, а дуб, у которого нашли кости, превратился в камень, увековечив собою то страшное место. В память о детях ведьма создала сумеречных зверей. Красного медведя и белого волка в честь старшего и среднего сына, почтив храбрость и отвагу погибших. А черного льва в честь младшего сына, чтоб тот всегда напоминал ей о том, что именно она, Сурена, виновата в его смерти. Так оно есть и в наши дни. Сумеречным волком и медведем могут управлять лишь самые сильные и отважные колдуны. А черного льва ведьма оставила себе. Говорят, что она до сих пор скачет на нем по Красной пустыне и ищет своих сыновей.

– А почему Иорида называют Средним? – Цельдара старалась не упустить ничего из рассказа Эльсамира. Ей была интересна любая мелочь. В деревне много рассказывали и про сумеречных зверей и про Иорида Среднего. Но это все слухи, обрывки непроверенной информации, которая до неё доходила в искаженном виде.

– А Средним его прозвали по тому, что он был средним сыном в семье. Средним, но самым сильным и страшно жадным. Поговаривают, что он даже убил своих братьев, чтобы единолично заполучить все богатства и редчайшие магические артефакты своего отца. Коллекцию артефактов начал собирать еще его прадед, потом продолжили дед и отец. Слышал от одной прекрасной ведьмочки из Навхада, что там есть даже такие редкие сокровища, как Часы Смерти, флейта, призывающая Удачу, Узы Любви и много еще всякой древности.