Клинок Стэллы
– Женщины все чаще забывают свое предназначение, ― говорила она, ― вот поэтому я и пришла к тебе поведать об этом.
– А зачем именно ко мне? – удивился я тогда. – Ну расскажешь мне об этом, дальше-то что? Что я смогу для тебя сделать?
– Я выбрала тебя, во-первых потому, что ты мужчина и лучше поймешь то, что я тебе скажу. Во-вторых, передашь клинок дочери. В-третьих, ты человек совести и благоразумен. В-четвертых, сильным женщинам нравятся соответствующие им мужчины.
– Так, дорогой, ― встряла Анна, ― а вот с этого момента, пожалуйста, подробнее.
– А что подробнее? ― Алексей налил себе еще рюмочку, ― У меня с ней ничего не было.
– А вот на воре и шапка горит, между прочим, – Анна хитро смотрела на Алексея.
– А на кой, прости меня, шут мне тогда все это рассказывать? – возмутился Алексей.
– Да уж и пошутить нельзя, – Анна смотрела на Алексея, ― ну чего там дальше-то было?
– Сейчас вы все очень слабы, ― сказала она тогда, ― даже накаченные мускулы не всегда помогают. Но не в этом беда. Женщины стали другими. Кажется, что они перестали понимать свое предназначение.
– Ты хочешь сказать, что женщины перестают рожать? – спросил я у пришелицы.
– Причем тут это? ― с горечью произнесла она, ― Да, деторождение – ее наиглавнейшая функция, но не в этом дело.
– А в чем же тогда? – опять спросил я.
– Цель женщины во Вселенной – это создать гармонию с мужчиной. Быть крепкой и сильной, чтобы глядя на нее и мужчина подтягивался за ней. Фактически быть главой семейного очага. Да, быть женщиной – великая ответственность перед Вечностью. Не позволять себе раскисать. А порою так хочется поплакаться, кому-нибудь. Ведь так трудно быть женщиной!
Только тут я понял, почему она здесь. Мне действительно стало жаль ее. Она, хочешь того или нет, должна быть сильной. Но ведь она же ЖЕНЩИНА! Прости меня, Ань, но я обнял ее. Она заплакала. Да, ей было очень тяжело быть сильной.
– Стал бы ты моим мужем, горя бы я не ведала с тобой! – сказала она. – Был бы моим покровителем. Прижалась бы я к тебе, и укрыл бы ты меня от всех бед и ненастий. Знаешь, как мне тяжело? Очень!
– Ах ты, горе ты мое, ― произнес я поднимаясь из кресла, подойдя к ней и обнимая пришелицу, ― во дела-то! Во сне такое не привидится. Ну, и что нам с тобой делать?
Я смотрел на нее, она на меня. Из ее глаз текли слезы. Самые обычные бабьи слезы, которые порою так много могут рассказать о человеке. Я увидел ее изнуренные, усталые глаза. Мы оба вздохнули.
– Вот что, ― произнес я, освободив ее из объятий, ― в ногах правды нет. Присаживайся. А теперь расскажи-ка мне про этот клинок. Откуда он? В общем, его историю.
И вот что она поведала:
– Это очень древний клинок. Достался моему прадеду от его далекого предка. Как гласит легенда, сам Посейдон вручил ему этот клинок за смелость и мудрость. А к владыке морей и океанов спустился этот клинок со звезд.
– Да, богатая история этого клинка, ― заметил я, ― так вещь-то какая дорогая. Неужто не жалко?
– Так ведь для дела, – ответила она. – Стэлла – великая девушка. Станет великой женщиной. Благословение для твоей дочери принесла я. Благословение Вселенной. Твоя дочь – первый человек будущего. Первый человек, благословляемый Вселенной.
Я хотел было что-то сказать, но вновь появившееся воронка из тумана и звезд стала увлекать пришелицу в ее невероятный мир, из которого она только что явилась мне. Вероятно, в ее прошлое. Ее красивая стройная фигура стала прозрачной и наконец исчезла вовсе. И, словно отзвук эха, я услышал ее голос:
– Благословение Стэлле! Первому человеку женщине новой эпохи!
– Потом все стихло, – произнес Алексей, глядя на Анну, ― Ну а все остальное ты знаешь.
– Да все вроде складно, ― проговорил Ян, ― только одно не понятно. Благословение благословением, а Стэллы-то в итоге нет! Как это понять?
– Не знаю, ― ответил Алексей, ― сказать трудно.
– А я знаю почему, – вдруг сказала Анна, ― знаю, почему так получилось со Стэллой. Она – это тайна будущего человечества. Она действительно первая. Ну, пришелица! Мало того, что пришелица, так еще и Посейдона сюда приплела! А Нептуна случайно не упоминала? Стэлла, клинок! Клинок, Стэлла! Да все это просто тайна Вселенной! А Она, эта Вселенная, случайно не забыла о том, что мы самые настоящие, обыкновенные люди. Что у нас есть чувства в конце концов. Тайны, тайны кругом. А вот Она, эта Вселенная, как я лично понимаю, не очень-то желает расставаться с этими своими тайнами. Благословение Стэлле в итоге быть тайной! И снова Ее тайной! Вот что это за клинок, пропади он пропадом. Из-за него я лишилась дочери!
Анна умолкла.
– Ты закончила? – Алексей смотрел на нее.
– Да.
– А вот теперь скажу я, – Алексей был спокоен. – Видишь ли, Анна, нам, людям, в отличии от всяких там высших разумов, даны эмоции. Мы можем переживать, можем плакать, любить, ненавидеть. В этом и наша слабость, и наша сила. Иным это невозможно, так как их мир бестелесен. Я видел в этой пришелице сильную и одновременно несчастную женщину. И она вовсе не виновата в исчезновении Стэллы.
– Вернее, в ее гибели, – уточнил Ян.
– Ну уж это слишком. Не погибла она, а ушла в Мир Иной, – поправил Яна Алексей. – А Мир Иной вовсе не загробный мир, а именно Мир Иной. Понимаешь, ее взяла стихия.
– Может быть и так, ― ответил Ян, ― но мне от этого не легче.
– Нам всем нелегко, ― поддержала Анна, ― видать, благословение – это самопожертвование ради жизни, – произнесла она и сама вздрогнула от своей догадки.
Ян и Алексей притихли. Анна осталась сидеть с полуоткрытым ртом.
Действие одиннадцатое
Утром, проснувшись, Глеб был стекл как трезвышко! Ни малейшего признака головной боли. Глеб потянулся:
– Ну и самогон! – проговорил он, – Класс!
Татьяна Сергеевна уже хлопотала по хозяйству.
– Утро доброе, Татьяна Сергеевна! – поздоровался Глеб.
– Доброе, доброе! Как спалось-то?
– Ой! Да замечательно! К новым местам я особенно не привычен, но здесь… В общем, спал отлично! Даже снилось что-то. Вы представляете – иммуноандроиды!
– Так Вы же их ни разу не видели! – удивилась Татьяна Сергеевна. – Так почему сразу именно они?
– Сам не знаю, ― пожал плечами Глеб, ― может быть просто был под впечатлением.
– А может и в самом деле скоро предстоит встреча с ними! – пробасил рядом голос Ивана Ивановича. – Утро доброе! Как самогончик?
– Классный! – ответил Глеб. – Никакой головной боли! Даже скорее наоборот, свежесть какая-то. А вот сейчас еще умоюсь, и совсем будет хорошо! Мне бы в душ.
– Только вода там прохладная, – ответила Татьяна Сергеевна и указала где находится душ.
Глеб поспешил в душевую. Прохладная вода дарила свежесть. Глеб мылся с наслаждением. Затем поспешил в дом.
– Ух! Хорошо! – пробормотал Глеб, утираясь полотенцем. – Все-таки деревня – это классно!
На столе стояло блюдо с печеными карасями. Красовалась жареная картошка. В небольшой пиале лежал моченый чеснок. Зеленый лучок придавал свежесть общему натюрморту. Иван Иванович разлил по рюмкам самогон:
– Для аппетиту, ― проговорил он, ― ну, за здоровье!
Самогон приятно обжег полость рта. Далее захрустели чесноком. А вот рыба просто таяла во рту.
– Иван Иванович, Вы упоминали некую Стэллу. Дочь иммунологического андроида и обыкновенного человека. Вы говорили о ее незаурядных способностях. То, что она и как рыба в воде, и как птица в небе. И что все это из-за лишних пар хромосом. Это так?
– Говоря честно, Глеб, прошли уже годы. Время прошло, когда все это было. Конечно, я ничего не забыл. Стэлла – милое создание. Она очень добрая несмотря на то, что обладала невероятной силой. Вернее, не силой, а этими способностями.
– Вы говорите о ней то в прошедшем, то в настоящем времени.
– Она для меня всегда есть и будет живой. Я всегда ее помню, и потому говорю о ней в настоящем времени. А вот в будущее мне, увы, не заглянуть!
– Послушай, Вань, ― произнесла Татьяна Сергеевна, ― а зачем тебе знать будущее? Разве тебе плохо живется в настоящем? Это у людей, когда по жизни проблемы сплошь и рядом, то мечтают о светлом будущем.
– А когда обнаруживают его, то мечтают вернуться назад? – пошутил Глеб.
– Стэлла на самом деле добрая и замечательная, ― улыбнулась Татьяна Сергеевна, ― когда мы были у них в гостях, то многое узнали.
– Да, Иван Иванович рассказывал, ― проговорил Глеб, уминая карася, ― а что Вы как женщина можете рассказать о Стэлле?
– Когда мы уезжали обратно домой, ― начала Татьяна Сергеевна, ― то Стэлла заметила мою печаль. Я действительно была печальна.
– Вы были печальны? – Глеб с удивлением посмотрел на Татьяну Сергеевну и даже перестал жевать. – Но почему?
– У нас с Ванечкой не было детишек, а так хотелось.
– И что? – спросил Глеб.
– Я до сих пор не могу забыть детскую наивность Стэллы, ― Татьяна Сергеевна горько улыбнулась, ― именно она была как ребенок. Она очень хотела, чтобы наша мечта сбылась. Она положила свою руку мне на живот. Она хотела, чтобы у нас был ребеночек. Но, увы! Чуда не произошло. Я так и не смогла забеременеть. Через какое-то время мы удочерили девочку. Я и Ванечка ее очень любим, а она нас как сильно любит! Сейчас уже большая. Учится. Красивая такая. А взяли ее совсем маленькой. Говорить толком еще не умела. Но годы летят. И вот, она уже большая.
– А как ее зовут? – поинтересовался Глеб.
– У нее очень интересное имя, Лиана, ― ответил Иван Иванович, ― честно говоря, я подивился такому имени. Никогда такое раньше не слышал. Как-то не доводилось. Ну, а когда брали ее, то такое имя и обнаружилось. Ну а что, очень красиво звучит – Лиана!
– Действительно, красиво звучит, ― тихо произнес Глеб, ― увидеть бы ее разок.
– А ты приходи на смотрины, так потом не разок, а всю жизнь на нее смотреть будешь! – засмеялась Татьяна Сергеевна.
– Что же! – ответил Глеб. – Мне бы навестить Анну и Алексея. Вы не могли бы мне указать их адрес, где они живут?
Действие двенадцатое
Ян долгое время находился под впечатлением от рассказа Алексея. Он даже представить себе не мог, какой смысл был заложен в клинке, клинке Стэллы. Уныние переросло в какое-то иное состояние, которое не мог понять и сам Ян. Он понимал только одно: клинок Стэллы далеко не простой, он полон каких-то невообразимых тайн и загадок. Степка не отходил от Яна.
– Степка! – кричала Анна. – Что ты дяде Яну покоя не даешь? Дай ему отдохнуть от себя! Слышишь, Степка, что я тебе говорю?
– Да ладно, ничего, ― говорил Ян, ― ему, наверное, интересно со мной.
Так шли дни. Ян то помогал по хозяйству, то играл со Степкой. Анна улыбалась, глядя на них. Сколько бы так могло продолжаться, неизвестно, но Ян понимал, что наступает время прощаться. Была и еще одна веская причина. Его стало тянуть к одиночеству. Чтобы никто не отвлекал его от раздумий о жизни, о Стэлле. Он прекрасно понимал, что остался совсем один на этом белом свете. Конечно, Алексей, Анна, Степа и Наденька стали близки ему. В конце концов они не забудут его, но мешаться им не стоит.
Как-то к нему подошел Степа и сказал:
– Дядя Ян. Я буду искать клинок Стэллы. Ты мне поможешь?
Ян взял его на руки:
– Да кто знает, кто кому еще помогать будет, ― произнес он, ― я тебе или ты мне. Жизнь она штука серьезная.
– А как ты думаешь, я найду клинок Стэллы?
– Если только будешь стараться. Не иначе. Но я верю, что ты найдешь его. Обязательно.
А через некоторое время Ян начал собираться в дорогу. Он хотел вернуться обратно в дом бабы Серафимы да деда Антона. Впрочем, как и обещал. Ведь это был и дом Стэллы. Там, где у них была первая близость. Где была у них первая встреча, а именно у Большой скалы, загадочной и таинственной. И несмотря на свою огромную высоту и грозный вид, она обладала большим милосердием, чем любовь. Наконец, Ян сообщил, что собирается ехать:
– Бабушка Серафима да дед Антон заждались, ― пояснил он, ― ну а потом… там была Стэлла.
– Что ж, позабочусь о том, чтобы эта хибара приютила тебя, ― произнес Алексей, ― только знай, что мы всегда ждем тебя. Сколько бы времени ни прошло, сколько бы лет ни пролетело. Когда в дорогу?
– Дня через три, наверное, – ответил Ян.
– Хорошо, ― Алексей немного задумался и добавил. – Как только решу вопрос твоего жилья, так и поедешь.
– Да, понял, – ответил Ян.
Через три дня все было готово. Всей семьей Яна проводили до аэропорта. На нем был все тот же белый костюм. Анна смогла привести его в порядок. Расставались молча. Только Степка все шептал:
– Дядя Ян, дядя Ян, я всегда буду помнить о тебе. А к тебе можно будет прилететь?
– Конечно, ― говорил Ян, прижимая к себе Степку, маленького, но не по возрасту со взрослыми мыслями.
Наконец его обняла Анна:
– И знай, ― произнесла она, ― с жизнью не шутят. Жизнь вообще не склонна к таким вещам. Всегда помни мои уроки насчет жизни, и никогда, слышишь, никогда не говори, что, мол, жить надоело. Ибо жизнь не имеет цены! Она БЕСЦЕННА! Запомни это раз и навсегда.
– Тут надо с умом к делу подходить, ― добавил Алексей, ― прежде всего, не быть дураком. Не дать смерти захватить себя. А уж если и придется отдать свою жизнь, то только за Великую цель. Ибо отдавший душу свою за други своя, обретает великую добродетель.
Ревели двигатели самолета, развивающего скорость. Ян сидел у иллюминатора. Росло напряжение и… вот он, отрыв от земли. Немного волнующее чувство антигравитации с последующим взлетом в воздушную среду. Теперь крылья несут самолет с пассажирами над Землей. Открываются широкие просторы, украшающие нашу планету. Самолет набирает высоту. Порою кажется, что уже все, куда выше? Но это только так кажется. Земля, огромная и такая маленькая, становится как будто ближе, несмотря на огромную высоту. Быть может лишь отсюда мы начинаем понимать всю ее ценность. Города становятся похожими на микросхемы. Реки начинают простирать свои длинные, узкие пути. Живая планета открывает свои жизненные русла для любопытных, глазеющих в иллюминатор. А уж про облака и говорить не приходится! Их надо только увидеть, чтобы уже не забыть никогда. Но Ян как будто всего этого не видел. Его полной отрешенности взгляд не наблюдал ни облаков, ни красоты природы. Наконец Ян просто задремал в кресле самолета. Однако поспать долго не пришлось, так как самолет начал снижаться. «Ну вот и прилетели», подумал Ян. «Я почти дома». Как Ян добрался до домика деда Антона да бабы Серафимы уже не помнил. Расплатился с шофером и поплелся по знакомой дороге к дому. Уже вечерело, когда Ян добрался до места. Дед Антон и баба Серафима аж руками всплеснули, увидев его на пороге. Его визит стал для них неожиданным. Ох, и обрадовались они!
– Ах, внучек приехал! – запричитала Серафима, – Дед, вот счастье-то
– Не забыл, не забыл своего обещания вернуться, ― поддакивал дед Антон, ― приехал! А то мы тут с Серафимой совсем «киснем». Давай, раздевайся, умывайся с дороги-то, да за стол. Поди, устал. Серафима! Пускай душ примет с дороги-то!
– Так оно и хорошо будет, ― Серафима готовила чистое белье, ― я ж, поди, про тебя всегда помнила. Размеры твои на глазок определяю. Вот и заготовила. Вот возьми, иди в душ, а потом за стол.
Ян взял белье и пошел мыться. Вот и душ, где он был со Стэллой. Где он испытал первое чувство любви, и где потерпел первую «аварию» с девушкой. Ян присел на табуретку. Посмотрел на ванную, где он едва не утонул. Взглянул на пол, где он лежал абсолютно голый, без сознания перед Анной, вытащившей его с Того Света. Ян закрыл руками глаза. Ему больно было смотреть на все это. Больны были все эти воспоминания. Ян вздохнул и, раздевшись, встал под душ.
– А ты, внучок, думай таперя о будущем, ― говорил дед Антон, сидя за столом, ― и нам, вона, старым Стэллу невыносимо жалко, а что сделаешь? Думали, правнук будет, а тута вона как оно вышло. Давай налью табе с дороги-то. Выпей, выпей, оно полегче будет.
– Ах, дорогие вы мои, ― Яна развезло от самогона, ― да жизнь-то ведь моя теперь псу под хвост вся, да будь она неладна! Да уж не привиделось ли мне все это? Без Стэллы не жить мне. Ох, старики, старики вы мои! Как же дальше мне быть-то? Что делать – не знаю!
И Ян разрыдался. Дед Антон да баба Серафима вытащили его из-за стола и поволокли в комнату, где жила Стэлла. Ян просто упал в постель, где память буквально отлетела от него.
Действие тринадцатое
День был в самом разгаре, когда Глеб прибыл по указанному адресу. Ему навстречу вышли два старика.
– Здравствуйте, ― очень вежливо поздоровался Глеб, ― меня зовут Глебом. Глеб Александрович Фомичев. Мне дали ваш адрес и вот я здесь. Извините, что беспокою Вас, но такое дело.
– А что за дело? ― хрипловатым голосом спросил старик.
– Вы только не волнуйтесь, ― произнес Глеб, ― ваш адрес дали мне ваши знакомые. Иван Иванович и Татьяна Сергеевна. Я был у них. Очень добрые люди.
– Слыш-ка, Ань! – прохрипел старик, ― Что он хочет-то?
– Ему наш адрес дали, вот он и пришел, – ответила пожилая женщина.
– А кто дал ему наш адрес? – опять спросил старик.
– Иван да Таня! – чуть ли не прокричала в ухо старику старуха.
– А зачем? – старик то ли был удивлен, то ли вообще ничего не понимал.
Глеб, глядя на это, немного занервничал. Он понимал, что об иммуноандроидах вообще при таком раскладе говорить не придется. Этим старикам было теперь самим до себя. Но хоть какая-то надежда, но оставалась.
– Я не знаю зачем, – ответила старуха, – давай спросим.
Поняв, что придется кричать на ухо деду, а особенно про иммуноандроидов, Глеб покрылся легкой испариной.
– Я у Вас хочу кое-что спросить! – вежливо прокричал он на ухо деду.
– Спросить? – дед почесал затылок, – Ну, спрашивай!
– Да понимаете, ― начал подбирать слова Глеб, ― дело такое щекотливое. Если можно, я к вам зайду на секунду?
– Щекотливое? – замялся дед, – Слышь, Ань! А про что это он?
– Про что? – старуха вытирала руки о фартук, ― Да ты чего, дед, совсем «хорош» сделался. Совсем все позабыл?
– А про что помнить-то? – дед смотрел на старуху.
Та только вздохнула, глядя него:
– Да как же, дорогой ты мой! Все про этих наших, небось! Про иммуноандроидов! А про кого же еще?
После этих слов старухи, Глебу сначала сделалось немного не по себе. Он даже представить себе не мог такое. «Небось, про иммуноандроидов!» Н, да! Вот это номер! Вот это приехали! Вот это приплыли! И главное это – «небось!» Как будто речь шла о какой-нибудь телеге! Глеб присел на корточки и так иронично посмотрел на стариков, что те только плечами пожали. Дескать, подумаешь! Какие-то там иммуноандроиды! Ну и что? Мы в своей жизни и не то видели!
Глеб с удовольствием пил прекрасный ароматный чай, заваренный из листов черной смородины. Стол, как и обычно, скромный, но замечательный: картошка, соленые и свежие огурчики, селедка, квашеная капуста. Хозяйка поставила Глебу тарелку грибного супа. А прежде всего, Глеб с хозяином выпили по рюмке за знакомство, так сказать.
– Кем будешь-то? – спросила Анна гостя.
– Вообще, занимаюсь частным сыском, ― ответил Глеб, ― тут ходит странный слух как раз об иммуноандроидах. Сейчас, сами понимаете, какой век. Сплошные цифровые технологии. Ну вот я и заинтересовался. Ведь главное обратиться -то толком не к кому. Судьба вывела на Ивана Ивановича. Ну, он человек ученый, поэтому нашелся быстро. А он уж такое рассказал про Вас, хоть книгу пиши. Вот я к Вам и пришел. Вы уж извините за беспокойство.
– Да ладно, чего там, – ответила хозяйка, – жизнь- то она идет. На месте ничего не стоит. А ты говоришь, что частным сыском занимаешься?
– Да, ― ответил Глеб, ― мне интересно это.
– Так мой муж тоже следователь!
– Иван Иванович об этом как-то не упоминал в своем рассказе. Может я прослушал? Хотя вряд ли. Значит, не упоминал. Да тут знаете, сколько всего! Вы уж извините, но я узнал и о Лии, и о Стэлле.
– Да, дело такое, что молодым надо браться, ― ответила хозяйка, ― а нам, старикам, уже куда? Свое повидали. Хватит. Хорошо, дам я Вам адрес моих детей. Степана и Нади. К ним поезжайте. Степа все горит желанием найти то, что забрало себе море. Вернее, что Небо отдало ему – клинок моей дочери Стэллы.
Действие четырнадцатое
Один за другим проходили дни. Ян устроился на работу. Хоть какие-то, но деньги шли в карман. Чаще работал на «подхвате». Затем через знакомство устроился работать на траулере. Иногда разгружал пойманную рыбу. Деду Антону да бабе Серафиме, конечно, было скучно, когда он уходил в море. А что делать? Так продолжалась жизнь, когда оба старика внезапно занемогли. Это случилось как раз, когда Ян вернулся с очередной «рыбной ловли». Он, изнемогший от работы, нашел в себе силы, чтобы ухаживать за стариками. Мало-помалу им стало лучше. Но они прекрасно понимали, что приближается их смертный час. Вернее, завершается их странствие по Земле и наступает переход в Вечность. Они в открытую говорили Яну об этом. Ян и хотел как-то успокоить стариков, но они были на удивление абсолютно спокойны. Как будто слово «смерть» для них вообще не существовало. Более того, даже шутили, говоря о том, что скоро вновь станут молодыми. Глядя на них, Ян чувствовал только одно – как сильны они духом! Еще бы! Столько прожить и столько перенести! Они переживали вместе и радость, и горе, и счастье, и невзгоды. Единственное – никогда не впадали в отчаяние! Какой бы жизнь тяжкой порою не казалась. И вот теперь они лежали на своих простеньких кроватях и казалось, что как-то по-детски улыбались. И вот настал час, когда они отказались от пищи. Только водичку пили.
– Вот что, внучек, ― сказала как-то баба Серафима, ― не ровен час, покинем мы с дедом этот мир. Домик тебе оставляем. Хозяйничай. Вот только об одном прошу я тебя, да и дед согласен со мною. Познакомься с женщиной. А то ты совсем одинешенек. Нам, старикам, тяжко за тебя. А была бы у тебя рая половина, нам, старикам, все легче помирать-то тогда будет, спокойны за тебя станем.
– Да я все о Стэлле думаю, ― ответил Ян, ― не могу ее забыть. Как работаю, так вроде забудусь, а потом снова она перед глазами. Время, говорят, лечит, только это не про меня. Тяжело, не скрою. Но иначе пока не могу.
Серафима только вздохнула:
– Эх, внучек. Да и нам тоже не меньше твоего о Стэлле думается. Только вот о жизни сейчас думать надо. Ну что ты один останешься? Одному плохо. Мы, вон, всю жизнь с дедом вместе прожили. Нет! Тебе нужна женщина. А одному оставаться – грех великий. Нет-нет, внучек, это так с тоски помрешь. Никто тебе и слова доброго не скажет. Горя не разделит. От беды не отведет. А счастье быть вместе как Солнце среди туч.
– Серафима-то, она мудра, ― прокряхтел со своей лежанки дед Антон, ― правду говорит. Ты ее слухай. Она хорошая, умница. Так-то.
После этого разговора прошло дня два, когда Ян вдруг повстречал свою мать. Ведь сколько времени прошло, прежде чем они встретились. Возможно, она хотела увидеть сына. Ян оторопел. Он глазам своим не мог поверить, что видит ее. А она смотрела на него, и в ее взгляде не было ни грамма раскаяния в соделанном ею. Скорее наоборот, ее взгляд был полон ненависти и ревности. Она не могла простить Яну то, что он перестал слушаться ее. Она, как решила для себя – прежде всего МАТЬ! И на этом покончено! Она – ГЛАВА его жизни! И послушание ЕЙ – СВЯТОЕ для него. Она его родила! Выкормила! Воспитала! И теперь он должен быть ее рабом до скончания века! А он, вместо того чтобы слушаться ее во всем, без ЕЕ ведома, связался с девкой! Этого простить Яну она не могла. Она сама желала выбрать ему невесту, именно САМА!
Именно таким, полным ненависти взглядом, она посмотрела на Яна при этой случайной встрече. Но ведь ничего случайного в этом мире не бывает. Ян поначалу оторопел, глядя на это чудовище, а потом…
Если представить себе село, деревню, и момент из ее жизни не самый простой, когда режут скотину на мясо. Для сельчан это в порядке вещей, но они всегда хотят, чтобы этот процесс прошел быстрее. Без мучений для животного. Но то для животного, а не для того демона в женском обличии, который предстал перед Яном. Тем более его матери. Как ничтожно выглядело это существо, которое убило его ребенка! Ян понял все. Она жаждала от него такой же реакции, но сильно просчиталась. Во взгляде Яна она прочла горькую любовь к ней. Наверное, горше полыни. Она поняла, что побеждена. Побеждена навсегда.
Внутри нее что-то заклокотало, и казалось, что это клокотание идет от ее сердца. Оскалив свою пасть и тихо зарычав, она пошла прочь. Более Ян ее не видел.
***Был ясный день, когда баба Серафима и дед Антон ушли в забытье. Дед Антон уже приличное время не занимался огородом, а потому начали подниматься сорняки. Пришлось Яну заниматься прополкой теперь уже всерьез. Поначалу ведь он только помогал деду, и вот пришло время, когда он самостоятельно принялся за это дело. Был самый разгар дня, когда притомившийся Ян сидел за столом и пил чай с листом смородины. Он понимал, что далее грустить по Стэлле – дело без пользы. Он и так чтит ее память. Хранит ее скрипку. Некоторые вещи. Но жизнь требует свое. Вдруг заговорила баба Серафима: