Рыцарь, наследник, принЦ

Церера попыталась рассказать ей всё, хотя она и не знала, с чего начать. Она рассказала Лицин о том, как она росла в кузнице своего отца, о своих братьях. Она рассказала ей о восстании и о Стадионе. Ей даже удалось рассказать ей о Рексусе и Таносе, хотя на этих словах её голос надломился, и она почувствовала, будто ей не хватает воздуха в лёгких.

«Ох, моя дорогая», - сказала её мать, положив руку ей на плечо. «Хотела бы я избавить тебя от этой боли. Хотела бы я быть рядом с тобой, когда это происходило».

«И почему ты не могла?» - спросила Церера. «Ты была здесь всё это время?»

«Верно», - сказала Лицин. «В давние времена это место было одним из тех, что принадлежали моему народу. Остальные покинули его. Даже я оставляла его на какое-то время, но в последние годы оно стало для меня своего рода святилищем. И местом ожидания, конечно же».

«Ожидания?» - спросила Церера. «Ты имеешь в виду меня?»

Она увидела, как её мать кивнула.

«Люди говорят, что видеть судьбу – это дар, - сказала Лицин, - но в некотором роде это и тюрьма. Осознавая то, что должно произойти, ты теряешь право выбора, которое даётся с незнанием, ведь твои желания уже не принимаются во внимание...» Её мать покачала головой, и Церера увидела, что она загрустила. «Сейчас не время для сожалений. Я наконец увидела свою дочь, и у тебя есть время только на то, чтобы узнать, для чего ты сюда прибыла».

Она улыбнулась и взяла Цереру за руку.

«Идём со мной».

***

Церере казалось, что прошли целые дни, пока они с матерью шли по волшебному острову. Захватывающее ощущение – находиться здесь со своей матерью. Всё это было похоже на сон.

Во время их прогулки они говорили в основном о силе. Мать пыталась объяснить её суть, а Церера пыталась всё понять. Происходило нечто странное: когда её мать говорила, Церера чувствовала, будто её слова как бы наполняют её силой.

Даже сейчас, пока они шли, Церера чувствовала, как она поднялась внутри неё, обволакивая её естество дымкой, когда мать коснулась её плеча. Ей нужно было научиться контролировать свою силу, и она пришла сюда, чтобы научиться ей управлять, но по сравнению с тем, что она наконец увидела свою мать, это казалось не таким уж и важным.

«Наша кровь дала тебе силу», - сказала Лицин. «Островитяне пытались помочь раскрыть её, не так ли?»

Церера подумала об Оэне и обо всех тех странных упражнениях, которые он заставлял её делать. «Да».

«Для люди не нашей крови они хорошо понимают мир», - сказала её мать. «Но есть вещи, которые даже они не в состоянии тебе показать. Ты уже делала что-то из камня? Это один из моих талантов, поэтому я предполагаю, что и один из твоих».

«Делала что-то из камня?» - спросила Церера. Она не понимала. «Пока что я только лишь двигала вещи. Я стала быстрее и сильнее. А ещё…»

Она не хотела заканчивать свою мысль. Она не хотела, чтобы её мать плохо о ней думала.

«Твоя сила убила тех, кто пытался причинить тебе вред?» - сказала Лицин.

Церера кивнула.

«Не стыдись этого, дочь. Я наблюдала за тобой совсем немного, но я знаю, чем тебе суждено быть. Ты хороший человек. Такая дочь, о которой я могла лишь мечтать. Что же касается камней…»

Они остановились на лугу с фиолетовыми и жёлтыми цветами, и Церера наблюдала, как её мать срывает маленький цветок с нежными шелковистыми лепестками. Через контакт со своей матерью она почувствовала, как сила внутри неё замерцала, она была всё ещё знакомой, но гораздо более осознанной, искусной, сформированной.

Поверхность цветка стала покрываться каменной плёнкой, словно окно инеем в морозную погоду, но оказалось, что так произошло не только с его поверхностью. Через секунду трансформация завершилась, и в руках её матери остался каменный цветок, похожий на те, что Церера видела на острове до этого.

«Ты это почувствовала?» - спросила Лицин.

Церера кивнула. «Но как ты это сделала?»

«Почувствуй снова». Она сорвала другой цветок, и на этот раз весь процесс происходил невероятно медленно: она превращала его в нечто с мраморными лепестками и гранитным стеблем. Церера пыталась отследить движение силы внутри неё, она как будто двигалась с ней в унисон, пытаясь скопировать её.

«Хорошо», - сказала Лицин. «Твоя кровь отреагировала. Теперь попробуй сама».

Она передала Церере цветок. Церера склонилась над ним, сосредоточившись, пытаясь захватить силу внутри себя и направить её в форму, которую она ощущала, пытаясь повторить за матерью.

Цветок взорвался.

«Что ж, - сказал Лицин, смеясь, - это было неожиданно».

Её реакция так сильно отличалось от той, какую выдала бы та мать, с которой Церера выросла. Она избила бы Цереру за малейший промах. А Лицин просто передала ей ещё один цветок.

«Расслабься», - сказала она. «Ты уже знаешь, как это должно происходить. Прими это ощущение. Представь его себе. Сделай его реальным».

Церера пыталась сделать это, думая о том, что она почувствовала, когда её мать трансформировала свой цветок. Она осознала это чувство и наполнила его силой так, как её отец, возможно, наполнял формы в кузнице железом.

«Открой глаза, Церера», - сказала Лицин.

Церера даже не поняла, что закрыла их, пока её мать не сказала ей об этом. Она заставила себя посмотреть на свои руки, хотя и боялась этого. Как только она открыла глаза, то поняла, что не может им поверить. Она держала идеально сформированный окаменевший цветок, который с помощью её силы превратился в изделие из чего-то подобного базальту.

«Это я сделала?» - спросила Церера. Даже несмотря на всё то, что она делала до этого, это казалось почти невозможным.

«Ты» - ответила её мать, и Церера услышала в её голосе гордость. «Теперь нам просто нужно научить тебя делать это с открытыми глазами».

На это они потратили много времени, и много цветов. И всё же Церера заметила, что наслаждается этой тренировкой. Более того, каждый раз, когда её мать улыбалась её стараниям, Церера ощущала вспышку любви, пронизывающую её. Даже когда минуты перетекли в часы, она продолжала тренироваться.

«Да, - сказала, наконец, её мать, - прекрасно».

Это было даже нечто большее; это было легко. Легко высвобождать свою силу. Легко направлять её. Легко трансформировать цветок в прекрасное каменное изделие. Церера поняла, насколько она устала, только когда она закончила тренироваться.

«Всё в порядке», - сказала мать, взяв её за руку. «Твоя сила требует энергии и усилий. Даже самые сильные из нас могли работать с ней не дольше этого». Она улыбнулась. «Но твоя сила знает, для чего она предназначена. Она появится, когда кто-то будет тебе угрожать или когда ты сама её вызовешь. А ещё ты научишься большему».

Церера почувствовала вспышку силы в своей матери, и она увидела весь потенциал своей силы. Она увидела каменные здания и сады в новом свете: это были вещи, построенные с помощью этой силы, созданные таким образом, что никто не мог понять их происхождение. И тогда она почувствовала себя полноценной. Совершенной.

Но тут лицо её матери перестало светиться счастьем с прежней силой. Церера услышала, как та вздохнула.

«Что такое?» - спросила Церера.

«Просто мне бы хотелось, чтобы мы могли провести вместе больше времени», - сказала Лицин. «Я хотела бы провести тебя через башни и рассказать историю моего народа. Я хотела бы услышать всё об этом Таносе, которого ты так любила, и показать тебе сады, где солнце никогда не касалось деревьев».

«Тогда сделай это», - сказала Церера. Ей казалось, что она могла бы остаться здесь навсегда. «Покажи мне всё. Расскажи мне о прошлом. Расскажи мне о моём отце и о том, что случилось, когда я родилась».

Но её мать покачала головой.

«Это одна из тех вещей, к которым ты ещё не готова. Что касается времени, я уже говорила, что знание судьбы может стать тюремным заключением, дорогая, а твоё предназначение гораздо важнее, чем большинства других».

«Я видела кое-какие образы», - призналась Церера, думая о снах, которые приходили к ней снова и снова, пока она была на корабле.

«Тогда ты знаешь, почему мы не можем остаться здесь и быть семьёй, независимо от того, насколько нам этого хочется», - сказала её мать. «Хотя, возможно, в будущем найдётся для этого время. Этого и многого другого».

«Но сначала я должна вернуться, не так ли?» - спросила Церера.

Её мать кивнула.

«Так и есть», - сказала она. «Ты должна вернуться, Церера. Возвращайся и освободи Делос от Империи, что тебе и было предназначено сделать».

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Стефания едва ли могла поверить, что она была замужем за Таносом целых шесть недель. Однако уже наступил фестиваль Кровавой луны, что только подтверждало эти сроки. Шесть недель блаженства, каждая из них столь прекрасная, насколько она могла на это надеяться.

«Ты выглядишь потрясающе», - сказала она, глядя на Таноса в комнате, которую они с ним теперь делили. Он был облачён в тёмно-красный шёлк, украшенный золотом и рубинами. Иногда она едва могла поверить, что он принадлежит ей. «Красный тебе идёт».

«Я выгляжу так, будто весь залит кровью», - ответил Танос.

«В этом и смысл, ведь это фестиваль Кровавой луны», - отметила Стефания. Она потянулась к нему, чтобы его поцеловать. Ей нравилось делать это в любой момент, когда она этого хотела. Если бы у них сейчас было больше времени, она, возможно, воспользовалась бы моментом, чтобы предпринять что-нибудь ещё.

«Вряд ли кто-то обратит внимание на то, во что я одет», - сказал Танос. «Никто и не посмотрит на меня, когда рядом со мной будешь идти ты».

Возможно, кто-то другой сформулировал бы комплимент более элегантно, но в том, как Танос произнёс это, слышалось что-то серьёзное, что значило для Стефании гораздо больше, чем все самые восхваляемые поэмы в мире.

Хотя она действительно довольно усердно работала над подбором самого красивого платья в Делосе. Оно переливалось множеством красных оттенков, выглядя так, словно её обволакивало пламя. Она даже подкупила портниху, чтобы убедиться, что оригинал наряда, предназначенный для менее известной дворянки, не был готов в срок.

Стефания протянула Таносу руку, и тот взял её, направившись вниз к большому залу для празднеств, где ранее состоялась их свадьба. В браке уже шесть недель? Шесть недель такого блаженства, которое Стефания не могла себе и вообразить. Они жили вместе в покоях, отведённых для них в замке королевой. Ходили даже слухи о том, что король планирует даровать Таносу новое поместье недалеко от города. В течение шести недель они были самой популярной парой в городе, их приветствовали везде, где бы они ни появились. Стефании это нравилось.

«Не забудь, что ты не сможешь ударить Люциуса, когда увидишь его сегодня», - сказала Стефания.

«Я всё ещё держусь», - ответил Танос. «Не волнуйся».

Но Стефания всё же волновалась. Она не хотела рисковать потерять Таноса теперь, когда он был её мужем. Она не хотела, чтобы его казнили за то, что он напал на наследника престола, и не только из-за того положения, в которое эта ситуация её поставит. Сначала она хотела стать его женой ради престижа, который приносило подобное положение, но теперь... теперь она с удивлением для себя обнаружила, что любит его.

«Принц Танос и его жена, леди Стефания!» - объявил герольд, стоящий у дверей, и Стефания улыбнулась, прислонившись головой к плечу Таноса. Ей всегда нравилось это слышать.

Она оглядела комнату. Для их свадьбы её задрапировали в белый, но теперь она заполнилась красным и чёрным. Вино в бокалах было густого кроваво-красного цвета, мясо на праздничных столах было приготовлено с кровью, и дворяне были облачены в одеяния цвета сменяющейся луны.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.