Великая гора Улуу Тоо

У всех людей одна планета

Путешествиями П. П. Семенова-Тян-Шанского, А. В. Каульбарса, И. В. Игнатьева, Д. Альмаши, С Боргезе, Д. Принца, Г Мерцбахера, В. В. Сапожникова заканчивается эпоха классических географических исследований Центрального Тянь-Шаня.3

Первая мировая война, революция в России, гражданская война и разруха почти на 10 лет остановили развитие геолого-географических работ в Кыргызстане. В Прииссыккулье и прилегающих горах едва теплились горные работы, ожившие лишь в период НЭПа. Кустарным способом добывался уголь в Джергалане, соль в районе Текеса, да предприниматель Пигаркин, состоящий в компании с немецким подданным Вальтером, в течение года добыл около 10 тонн свинца на месторождении Беркут и на этом предприятие закрылось.

C 1928 года в Средней Азии развертываются работы Академией наук СССР, Центральным научно-исследовательским геолого-разведочным институтом (ЦНИГРИ), Всесоюзным экспедиционным комитетом Главного геологического управления (ГГУ), Среднеазиатским геолого-разведочным трестом (Средазразведка), Комитетом 2-го международного полярного года и Украинской комплексной экспедицией. Исследования этих организаций заключались в продолжении систематической геологической съемки четырехтысячного масштаба, начатой на этой территории еще в 1909 году. Закрывать белые пятна на карте в неизведанные Небесные горы отправились и туристические группы из Общества пролетарского туризма Москвы и Ленинграда.

Летом 1929 года Тяньшаньская экспедиция академии в составе руководителя работ Н. М. Прокопенко, научного сотрудника Б. А. Гаврусевича, при двух рабочих, пересекла Центральный Тянь-Шань по маршруту Каракол-Узенгегуш-Нарын. Экспедиция ставила своей основной задачей исследование термальных источников. Весь путь от Каракола до Нарына был пройден в течение полутора месяцев, причем геологические наблюдения велись лишь попутно.

В этом же году была основана высокогорная обсерватория Тянь-Шань. Место для нее на реке Кумтор рекомендовал гидролог Средазмета JI. К. Давыдов, составивший в 1927—1928 годах детальную карту верховьев Нарына и ледников, их питающих. Строительством обсерватории руководили В. Блезе и И. Е. Байков. Через заснеженный перевал Джуукучак вьючные караваны доставляли из Покровки строительные материалы, приборы, различное хозяйственное и научное оборудование. Также вьюками сюда были доставлены разобранные телеги и грузы перевозились на них по ровной поверхности сыртов, Таким образом, колесо появилось на Кумторе задолго до постройки сюда автомобильной дороги.

Из Харькова, который был тогда столицей Украины, правительственной экспедицией Украинской ассоциации востоковедения в ледниковый район Хан-Тенгри была направлена группа альпинистов во главе с Погребецким. В ее состав входили альпинисты Иван Багмут, Николай Коляда и Франц Зауберер, инженер-фотограф Сергей Шиманский, кинооператор Иван Лазиев, корреспондент газеты «Харьковский рабочий» Аркадий Редак. В Караколе в качестве переводчицы к ним присоединилась Фатима Таирова.

В Караколе ходили слухи, что в долине Иныльчека разбойничает банда Джантая. Там находились его стада и стойбища и всех, кто проходил через его «владения», «басмач» грабил и убивал. Интересно, что появление этих слухов связывалось с началом насильственной коллективизации и борьбой с кулачеством.

На самом деле Джантай Аманов был давним хозяином территории от Май-Баша до Иныльчека. Еще в конце XIX века кыргызы осваивали здешние земли, выращивали ячмень и опий. Ходили торговать в китайские города Ак-Су и Кашгар.

Появление любых чужеземцев во «владениях» Джантая контролировалось его людьми и в зависимости от намерений пришельцев им оказывалось гостеприимство или сопротивление. Так в 1906 году на леднике Иныльчек итальянские альпинисты экспедиции Чезаре Боргезе были встречены и опрошены джигитами Джантая о целях их прихода сюда. Затем они получили приглашение посетить стойбище Джантая в долине реки Каинды, где были встречены доброжелательным хозяином и даже приняли участие в свадебной церемонии – Джантай отдавал свою дочь замуж за Калчы – богатого землевладельца соседней речной долины Ирташ.

В неприступных каньонах Сарыджаза последний независимый хозяин этих земель Джантай Аманов находился со своими людьми до конца 30-х годов. Еще сегодня на высокой террасе-стрелке Караул Тепе между реками Май-Баш и Теректы видны развалины гумбеза-могилы сына Джантая, следы когда-то возделываемых полей и остатки старых арыков.

Эпическая история противостояния Джантая советской власти и взаимоотношения со своим бывшим подчиненным, а потом красным командиром Кутаном Торгоевым известна по приключенческим книгам Льва Канторовича «Кутан Торгоев» и «Полковник Коршунов».

О последних днях Джантая рассказывал нам проходчик Сарыджазской экспедиции Ташмат Шарипов. Мальчишкой Ташмат с родителями жил на Май-Баше во владениях Джантая. Место было отличное, в ручьях чистая вода, прекрасные пастбища, на склонах росли еловые леса, в окрестных горах водились в изобилии козлы, медведи и барсы. В 1939 году туда пришли красноармейцы и всех жителей с юртами, скарбом и скотом повели через перевалы сначала до заставы Кейлю, а потом и вовсе вниз к Караколу. Там их расселили по окрестным колхозам. Не гоже было независимым людям жить без присмотра власти. Джантая Ташмат больше никогда не видел.

Мы называли Ташмата сарыджазским Дерсу Узала. Он был проводником геологов в дебрях Кумара и скалах Капчигая. Ему были известны все потайные тропы в лабиринтах сарыджазских каньонов. Ташмат мог на руках подковать лошадь, надежно увязать вьюк, приготовить нехитрый ужин, из ничего сварить сытный монгольский чай. Когда на иссыккульских полях выращивали мак, Ташмат занимался контрабандой. О себе того времени рассказывал в третьем лице: «У кого был лучший дом в Караколе? У Ташмата! У кого была первая „Победа“ в городе? У Ташмата! Кого больше всех уважал обком, райком? Ташмата!» Но все-таки его посадили. Отбыв срок Ташмат шоферил и вот теперь работал у нас. Мне нравилась его толерантность. Он был с кыргызами – кыргызом, с русскими – русским, с китайцами – китайцем, с татарами – татарином. Когда осложнилась ситуация на границе Ташмата как неблагонадежного выдворили за пределы погранзоны.

Охрану группы Погребецкого обеспечивали пограничники заставы Нарынкол во главе с заместителем погранпоста Иваном Головиным и охотниками – отцом и сыном Набоковыми. Николай Васильевич Набоков в свое время был проводником в экспедиции немецкого географа и путешественника Мерцбахера.

Недалеко от Нарынкола с озера Барагобасу к юго-востоку открылся вид на снеголедяные хребты. В середине цепи которых возвышалась белая остроконечная пирамида с обрывистыми краями. «Вот он, Хан-Тенгри – Властелин неба!» – воскликнул Погребецкий. Но его проводники-джигиты хором называли вершину «Кан-тоо – Кровавая гора!»

Позже Погребецкий говорил, что «ниоткуда Хан-Тенгри не выглядит таким величественным, грозным и недоступным, как именно с озера Барагобасу».

Дальнейший путь лежал через перевалы Кокпак, Кашкатор и Тюз к Иныльчеку.

В долине Иныльчека группа Погребецкого встретилась с московскими туристами Иваном Мысовским, Валентином Гусевым и Николаем Михайловым, которые безуспешно пытались проникнуть в долину ледника Северный Иныльчек берегом ледникового озера. Им путь преградили обледенелые скалы.

Также неудачей закончилась попытка Погребецкого пройти к Хан-Тенгри с севера. Да и с юга им хватило времени только издалека увидеть недоступный пик. Они не сделали большего, чем Мерцбахер. Только добавили на его карту названия пиков Нансена и Петровского, ледника Комсомольский.

В следующем году М. Т. Погребецкий снова исследует окрестности ледника Южный Иныльчек и возможные пути восхождения на Хан-Тенгри с этой стороны. Группа Погребецкого прошла по леднику к востоку намного дальше предыдущих исследователей и было установлено, что с юго-запада самый безопасный путь на вершину.

В 1930 году группа Ивана Мысовского пополняется еще одним человеком – Зинаидой Косенко и на этот раз они пытаются пройти в долину ледника Северного Иныльчека, перевалив через Сарыджазский хребет. Через несколько дней подъема по леднику Мушкетова альпинистам удалось найти и 14 августа преодолеть перевал, названный ими перевалом «Пролетарской печати» (4750м). Перед ними открылась земля Terra incognita, на которую не ступала еще нога человека. Группа попала в непогоду и с большими трудностями тем же маршрутом вернулась обратно. Тогда же московскому альпинисту Георгию Суходольскому удалось с юга по скалам обойти озеро и пройти 15 километров по Северному Иныльчеку.

Наступил 1931 год. В составе украинской экспедиции тридцать четыре человека. Кроме альпинистов – Погребецкого, Зауберера, Шиманского, Тюрина, Головко, Кюна, Баркова, Тарасенко в экспедицию входили геоморфолог Демченко, геолог Коновалов, геодезист Гаевский, врач Качуровский, киногруппа из Ташкента (Когтев, Коротков), двадцать караванщиков и носильщиков. Украинцы должны были подняться на Хан-Тенгри с юга. В Караколе к ним присоединилась московская группа альпинистов (Суходольский, Гусев, Рыжов, Федосеев, Шокланов, Сорокин). Они были готовы покорить Хана с севера.

7 июля караван покинул Каракол и через пять суток перевалами Каракыр, Беркут и Ачикташ вышел в долину Иныльчека. Базовый лагерь организовали под пиком Нансена.

На всем протяжении ледника были устроены палаточные бивуаки. Самая верхняя конная заброска поднялась на высоту 4680м. В то время, как украинцы штурмовали Хан-Тенгри с юга, московские альпинисты группы Суходольского преодолели ледниковое озеро с помощью надувной лодки. Произвели топографическую сьемку ледника Северный Иныльчек и совершили попытку подняться на Хан-Тенгри с севера, но с высоты 6000м вынуждены были повернуть назад.

11 сентября 1931 года Михаил Погребецкий с альпинистами Францем Зауберером и Борисом Тюриным первыми взошли на высоту 6995м. Это была огромная победа, которая принесла мировую славу советским горновосходителям. Погребецкий пишет: «Под нами был целый мир горных цепей и вершин, ледников и долин. Они были намного ниже нас и казались гигантской рельефной картой… На юго-запад видимость была очень плохая, а на юго-востоке тоже было облачно». Поэтому альпинисты, покорившие Кан-Тоо, который они считали Ханом, не увидели истинного Хан-Тенгри – высшую точку Тянь-Шаня, носящую сегодня имя Победы. В 1938 году альпинисты Гутман, Е. Иванов и А. Сидоренко поднялись на вершину в хребте Кокшаал-Тоо, которая не уступала по высоте Хан-Тенгри и назвали ее пиком 20-летия комсомола. В 1943 году было установлено, что ее высота 7439 м. Эта вершина была названа пиком Победы, но по другую сторону хребта эту вершину называли Хан-Тенгри.

Несколько лет назад московские друзья прислали мне фотографию вида гор. Она была подобрана у мусорного ящика во дворе Российской Академии Наук. На обороте надпись: «Центральный Тян-Шань. Северная ветвь ледника Иныльчек. Снято с высоты 6200 метров со склонов пика Хан-Тенгри». Автор фотографии и надписи Сергей Гаврилович Шиманский (1898—1972) – потомок знаменитого дворянского рода польского происхождения, родился в Галиции в семье помощника настоятеля храма. С 1914 по 1920 год жил во Владимире, где окончил реальное училище. Участник Гражданской войны. В 1922 году поступил в Харьковский Государственный институт народного хозяйства. После окончания института работал в детской коммуне у Макаренко, обучая беспризорных детей искусству фотографии, уходу и ремонту за фототехникой. На базе этой коммуны был создан знаменитый Харьковский завод фотоаппаратов ФЭД. В 1924—1925 годах был фотокорреспондентом «УКРФОТОТРЕСТа».

Шиманский вошел в историю советской фотографии, вопреки своему «буржуазному происхождению», честно делая свою работу, запечатлевая достижения рабочих и колхозников. В поисках свободы творчества убегал от демагогии советской действительности в глубь неприступных гор Тянь-Шаня. Здесь он провел несколько экспедиционных лет, фиксируя на пленку девственную природу и героический труд ее исследователей.

В Украинской научной правительственной экспедиции в 1929—33 годах он не только штатный фотограф, но и равный сотрудник среди географов, геологов и альпинистов. Он участник первого восхождения на пик Хан-Тенгри и был в 600 метрах от вершины, но не имел права подняться выше, так как на нем лежала только обязанность организации промежуточных лагерей для штурмовой группы Погребецкого, в которую он не входил. Верхний лагерь был организован на высоте 6400 метров. Через несколько дней по его следам прошла штурмовая группа и взяла пик.

Среди снегов и льдов Центрального Тянь-Шаня Шиманский получил известие, что у него родилась дочь. Сергей называл ее Звездочкой и это имя в честь дочери Шиманского получил ледник в верховьях Иныльчека.

Здесь на высокогорье Сергей Шиманский проводит испытания нового фотоаппарата ФЭД. Его фотографии, посвященные Тянь-Шаню, были представлены на выставке в Харькове. В 1935 году Шиманский работал в издательстве «Искусство» над фотоальбомом «Киев». Был внештатным фотокором в журнале «СССР на стройке», а также в ряде спортивных изданий. Он выпускает книгу «Фото в путешествии», которая представляла пособие по фотографии для туристов и излагала специфические приемы съемки и обработки снимков в путешествиях. С 1940 года Сергей Шиманский работает в Москве по приглашению выставочного комитета по подготовке Нью-йоркской художественно-фотографической выставки.

С. Г. Шиманский участвовал в Финской и Отечественной войнах. Его материалы публиковались в газете Северного флота «Краснофлотец», в центральной газете «Красный флот», Фотохронике ТАСС. В марте 1943 года Шиманский становится специальным фотокорреспондентом Министерства Военно-морского флота СССР. Из командировок в осажденный Ленинград, на Чудское озеро, в Таллин, Ригу, район Будапешта привозит сотни негативов. С 1947 года Шиманский работает в Главном Управлении охраны памятников архитектуры. Снимает Ленинград, Среднюю Азию, Прибалтику. Его работы публиковались в серии «Архитектурные памятники в художественной фотографии», издавались наборы видовых окрыток с его фотографиями. И уже после смерти Шиманского заново открывают специалисты и зрители как прекрасного фотографа, работы которого по мастерству и изобразительному совершенству достойны самых серьезных выставок и публикаций.

Топосъемка Северного Иныльчека была завершена в 1932 году. Работу произвели участники украинской экспедиции топограф Н. З. Загрубский, геоморфолог А. А. Жавжаров и московские альпинисты Валентин Гусев и Илья Рыжов. Ледник был назван именем Резниченко, озеро – Мерцбахера. Мерцбахером альпинисты называли еще порывистый ветер, дующий с долины Иныльчека, а протоку, соединяющую ледник Резниченко с озером, – речкой Мерцбахеровкой. Впервые в центре гор Ала-Тоо работали ученые – специалисты самых различных отраслей науки о Земле. Среди них были геологи Карякин и Корнильев, геоморфологи Гордеев и Нотарев, гляциолог Демченко. геоморфолог Жавжаров, геоботаники Котов и Щеткин, топографы Кюн, Загрубский и Кобылин, метеоролог Жуковский. Ученых сопровождали альпинисты Барков, Чемезов, Бельцев, Шиманский и Погребецкий – первый покоритель пика Хан-Тенгри. Руководил экспедицией географ Исаак Ильич Ландо.

Благодаря опытным проводникам – местным жителям Дорбаю, Толконбаю, Тахтаулу, Турасбеку, Калыку, экспедиции удалось проникнуть в труднодоступное «белое пятно» Тянь-Шаня – реку Кейкап и нанести на карты ее притоки и ледники. Здесь ими был открыт горный хребет, получивший имя Постышева, тогдашнего партийного руководителя Украины. Не были обойдены вниманием и другие украинские партийные функционеры – именами Петровского и Косиора были названы значительные вершины в изученном украинцами районе. Исследователи впервые проникли в непроходимые каньоны Сарыджаза, образованные скальными вертикалями, отшлифованными тысячелетней непрерывной работой реки.

«Мы чувствуем себя в этой долине настоящими робинзонами, – писал в дневнике Михаил Погребецкий. – Ведь тут еще никогда не ступала нога человека. Мы первые!..»

Вся жизнь Погребецкого была посвящена горам. Он организатор альпинизма в Киргизии и его имя присвоено двум вершинам Тянь-Шаня. В Украинской комплексной научной экспедиции 1933 года в Центральный Тянь-Шань Михаил Погребецкий выполнял обязанности руководителя альпинистской группы. Экспедиция работала по программе II Международного полярного года, по плану которого исследовались полярные области и районы высокогорных оледенений Земли. Итоги экспедиционных исследований украинцев были представлены в книге «Тянь-Шань», экономико-географическая часть которой написана И. И. Ландо. Научные материалы экспедиции публиковались в изданиях Академии наук и сегодня являются актуальными. Географическая карта пополнилась множеством новых объектов, однако, названные ими хребты, ледники и горные вершины позже были переименованы, потому что в годы репрессий многие персоналии, «увековеченные» экспедицией, оказались в числе «врагов народа».

Исаак Ландо был долгожителем, последние годы преподавал географию в пензенском университете и писал стихи, больше о защите природы. В 2004 году отметил свое столетие.

Чика Москвич

В 1946 году газета «Советская Киргизия» сообщила, что в Центральный государственный архив Киргизской ССР поступили рукописи археолога и этнографа Ивана Алексеевича Чеканинского (1891—1942).

В научных кругах имя Чеканинского известно давно. Его первые публикации в журналах Русского Географического общества появились еще в 1912 году. Александр Яворский – организатор и до конца жизни бессменный руководитель заповедника «Красноярские Столбы» – в своих мемуарах рассказывает, как в 1909—1912 годах молодые люди организовали на Красноярских Столбах несколько стоянок. Компания состояла из молодежи, начинавшей самостоятельную жизнь или стоящей на пороге жизни. Из гимназистов выделялся Иван Чеканинский по прозвищу Ванька Чика, а позднее Чика Москвич, так как учился он в Московском археологическом институте. Чика приезжал на каникулы в родную Сибирь и здесь на Столбах у южного отрога камня Баба создал собственную стоянку «Трибуна», получившую свое название за сходство одного из камней с ораторской трибуной, взобравшись на которую молодежь произносила свои речи. Яворский вспоминает, что особенностью той молодежной компании была ее песенность. Пели сидя, стоя, лежа, пели всегда… «Живем, – пишет он, – мы и с нами вместе бок о бок идет и живет песня. Целый песенный мир окружает нас и из него мы черпаем утешение в своем горе, подтверждение своей радости, наслаждение и жизнеутверждающую красоту бытия».

Свое юношеское увлечение археологией и этнографией Иван Чеканинский закрепляет научной подготовкой, полученной в институте, и здесь на Енисее он начал собирать сибирский фольклор, изучать религиозные верования и обряды местных жителей. Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете в 1914 году предоставило Ивану Чеканинскому самостоятельную научную командировку на север Сибири по рекам Ангаре, Уде и Чуни, где он провел этнографические исследования среди русского старожильческого населения и собрал большую коллекцию енисейской старины, народных сказок и исторических песен, которая потом была передана им в Московский Румянцевский музей. Результаты этой командировки частично были опубликованы в научном журнале «Этнографическое обозрение» и местной газете «Енисейская мысль». Чеканинский был в числе первооткрывателей палеолитических стоянок под Красноярском. С этого времени он стал постоянным сотрудником журнала «Сибирский архив» по истории, археологии и этнографии Сибири, Средней Азии и Дальнего Востока.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Данте «Божественная комедия»

2

Согласно определению Военного суда Забайкальского военного округа от 26 января 1999 года, в посмертной реабилитации А. В. Колчака было отказано. Среди оснований, указанных в определении, значилось: «А. В. Колчак не остановил террора в отношении гражданского населения и как человек, совершивший преступления против мира и человечности, не подлежит реабилитации».

3

Об этих исследователях смотрите в книге В. Г. Петрова «Гора, приносящая счастье», Бишкек, Раритет, 2013