– Да как же нет? Я своими глазами видел, такой же стганный, как и ты. Тоже любит носить всякую фигню, как и ты. Только ты таскаешь как священную геликвию отогванной гычаг тогмоза от мотоцикла, а он таскает эмблему льва, согванную с тачки. И с головой у него явные пгоблемы, как у тебя, единственное, не успел спгосить пго его отношения с алкоголем, для полноты кагтины.
– Ну, не то, чтобы прям мой брат-близнец, но, если ты не придумываешь всё это, то я должен сходить и сам посмотреть на него.
– Смотги аккугатно, чтобы он тебя своим копьём не пгонзил, а ещё изучи танец пгиветствия и добгых намегений. – произнес Артём и засмеялся, все кто ходил с ним на разведку, тоже принялись смеяться.
Остальные смотрели на нас с непониманием. Отсмеявшись, мы рассказали про странного Андрея-шамана, решившего обосноваться в нашем поселке.
Кузьмич, выслушав всё до конца, быстро снарядился, кинув в рюкзак бутылку коньяка, закинул за плечи автомат, взял в руки небольшой туристический топорик и ушел знакомиться с шаманом лично, оставив остальных придумывать и обсуждать свод правил для шамана в частности и для других, желающих поселиться тут в будущем.
Первой высказалась бабулька, только она не стала напрягать свои мозги, придумывая правила, а просто сказала:
– А нельзя просто выгнать к чертям собачьим этого придурка из нашего села?
На что Артём ей ответил:
– Меня тоже Кузьмич иногда напгягает, но, по-моему, погой Вы слишком жестоки по отношению к нему.
– Тоже мне, нашелся шутник, с детскими дефектами речи. Я говорю про этого шамана-наркомана, пусть смотрит своих духов и танцует танцы в другом месте. Помните, вы рассказывали про целую деревню анархистов? Там ему и место.
Витя, сидя за столом, тщательно натирал стекла своих очков чистой тряпочкой, услышав слова бабульки, он вклинился:
– Смею Вас поправить, анархисты из них – как из говна пуля. Скорее, это панки-металлисты, одним словом, музыканты.
– Если они вообще ещё живы. Потому что кроме музыки и пива, тех ребят вообще мало что заботило. А при такой безалаберности в современных реалиях обычно плохо кончают. – поделился своими мыслями я.
Жена, посмотрев на меня, поправила прядь волос, спадающую ей на лицо, и сказала:
– Куда-то вас, мальчики, не в ту степь понесло. Начали за одно, кончили за другое.
Теперь я улыбнулся, оценив игру слов, и сказал:
– Ты права, ближе к делу. Отвечая на поставленный вопрос, скажу следующее: мы не можем его выгнать, если он упрется, кто будет его убивать? Может быть, Вы пойдете и забьёте бедолагу, у которого и так с головой не очень хорошо, до смерти скалкой? – спросил я, пристально глядя на бабульку. Та немного смутилась и даже на мгновение растеряла свой обычно воинственный вид.
Повисло молчание, которое нарушил обычно молчаливый Павел:
– Мне кажется, что первое, о чем его следует попросить, чтобы он поселился на другом конце села. Дом пусть сам выбирает, но хотя бы мы не будем слышать его бубен на соседнем участке целыми днями. А если он перестарается с костром для задабривания духов и случится пожар, то выгорит не наша улица.
– Дельное предложение, я бы вообще запретил ему жечь костры, ну или, если для него это действительно важный ритуал, как-то ограничить количество дней, когда ему можно играть с огнем. – поддержал Павла Виктор и высказал свои мысли, с которыми все тоже согласились.
Пожарных расчетов в селе не осталось, как, в принципе, и в городе. С учётом что уже весна, ещё немного и все растает, высохнет, то в скором времени наступит весьма пожароопасный период.
Следующей высказалась Танюха:
– Мы видели, как он ловко успокаивает зомбаков своим копьём, и это хорошо. Но нужно с ним договориться, чтобы он убирал за собой трупы, не хватало нам тут еще организовать могильник мертвецов со всеми сопутствующими «прелестями» в виде вони и возникновения всяких эпидемий.
С этим тоже все согласились. Мертвецы, которые периодически забредали в поселок, истреблялись нами, а тела мы закапывали, используя для этого один из участков в отдалении от нашего жилища.
За обсуждениями прошло примерно два часа. Наконец, мы сформировали список простых и логических требований к Шаману, если он пожелает осесть тут. Посмотреть на необычного человека хотели все, кроме бабульки и Кирилла. Их оставили на охране дома, велев при любой подозрительной активности сразу вызывать нас по рации. Сами вооружились и экипировались, словно собрались в рейд через весь город, а не на прогулку по родному посёлку. Но лучше, в случае чего, оказаться во всеоружии, чем в халате и тапочках по глупости и лени попасть в засаду в родном посёлке.
К счастью, никаких засад не было, а редкие зомби, потревоженные шумным появлением Шамана, были по-тихому упокоены удобными топориками. Оказавшись за калиткой знакомого нам участка, мы увидели шамана и Кузьмича, восседающих на крыше беседки. Они о чем-то оживленно весело беседовали, рядом стояла початая бутылка коньяка. Увидев нас, собутыльники вскочили на ноги, шаман затряс своим бубном, и они вдвоём начали дергаться в очередном идиотском танце. Похоже, их тот факт, что крыша беседки не танцпол, не смущал ни капли. Несчастная беседка, не рассчитанная на то, что на её крыше будет происходить подобное безобразие, начала опасно раскачиваться. Но даже это не смутило явно бывших навеселе дуралеев, которые вошли в раж и дергались в своём дурацком танце. Пока все молча смотрели на это странное зрелище, ожидая, чем оно закончится, Берсерк, как самый добродушный человек в компании, заорал:
– Кузьмич, осторожно бесе…
Договорить фразу он не успел. Крыша беседки держалась на толстых деревянных резных столбиках, которые, наверное, могли выдержать хорошую снеговую нагрузку, но точно не были рассчитаны на раскачивание крыши из стороны в сторону двумя великовозрастными болванами, поэтому внезапно крыша с треском немного сдвинулась вбок, а спустя секунду столбики сложились в левую сторону, увлекая за собой крышу и людей, которые плясали на ней. Вся конструкция с громким хрустом и металлическим лязгом упала на землю. Раздался громкий мат, оба чудика встали на ноги и выбрались из мешанины стройматериалов. Правду говорят, что дуракам везет, оба дурака отделались парой царапин и испугом. Хотя на счёт испуга не уверен, когда они приблизились к нам, я не увидел его в их глазах. Артём, глядя на них с усмешкой, произнёс:
– Пгивет летчикам-испытателям. Кузьмич, я смотгю ты вгемя дагом не тегял и успел изучить танец уничтожителей беседок?
Кузьмич, наморщил лоб, шевеля бровями и побежал к разрушенной беседке, а спустя мгновение вернулся, держа в руках начатую бутылку коньяка, и ответил:
– Дурак ты, картавый, и в танцах разбираешься, как свинья в апельсинах! То был танец приветствия, а что беседка сломалась, так это хорошо, не пришлось корячиться и слезать с неё!
Его поддержал шаман, сказав:
– Раз духи решили, что беседка на моём участке не нужна, то так тому и быть!
И принялся весело, заливисто смеяться, как будто услышал самую смешную шутку в своей жизни. Дождавшись, пока он успокоится, я говорю ему:
– Мы оценили Ваш танец приветствия на пять балов, из пяти. А теперь предлагаю обсудить наше дальнейшее проживание в одном поселке, если ты, конечно, не передумал тут оставаться.
– Не передумал, мне тут понравилось. Всё, что мне нужно, это общение с духами и минимум людей, поэтому это место мне идеально подходит. Бродячих мертвецов я не боюсь, они тихие соседи и хлопот от них явно меньше, чем от живых людей.
– Тогда предлагаю обсудить ряд правил, чтобы всем жилось легко и без напрягов. Только вот не хочется стоять тут среди трупов и разгрома, может, обсудим это внутри твоего нового жилища?
Шаман быстро оглядел участок, усеянный телами упокоенных навсегда зомбаков, ненадолго задержал свой взгляд на горе из строительного мусора, которая совсем недавно была очень даже симпатичной беседкой, потом развернувшись уставился на двухэтажный дом, стоявший сейчас к нам тыльной стороной. Не знаю, понравился ему приличных размеров дом из черного кирпича с белыми швами или нет, потому что, закончив смотреть на дом, шаман повернулся к нам и сказал:
– Сначала я должен станцевать танец новоселья.
– Нахер твой танец. – грубо оборвал его Кузьмич, видимо, уже нашедший с ним общий язык.
Все другие высказались в менее грубой форме, но смысл фраз был примерно такой же. Пора обсуждать, зачем пришли, а пришли мы точно не для того, чтобы смотреть бесконечные танцы этого чудака.
Уловив настроения гостей, шаман не стал танцевать свой очередной танец, немного погрустневшим голосом он произнес:
– Ну, ладно, сейчас, я только свои вещи заберу, один момент.
Сказав это, он метнулся к обломкам беседки, извлёк из-под них своё копьё, потом пробежал чуть дальше и, порывшись в кустах, густо растущих вдоль забора, появился оттуда, держа в руках здоровенный туристический рюкзак и винтовку Мосина.
Мы с Артемом, как любители оружия, увидев её в руках шамана, удивлённо переглянулись. Интересно, из какого музея этот шизик умудрился её спереть. Это же легендарная трёхлинейка в калибре 7.62, пришедшая на смену винтовки Бердана, известной в народе как «берданка». С другой стороны «мосинка» или «трехлинейка» была всё ещё актуальна на 2021 год в калибре 7.62. Не даром на её базе были изготовлены охотничьи карабины НК-8,2 и КО-8,2, а позднее Лось и Барс. Последние два, если мне не изменяет память, всё ещё были в продаже в охотничьих магазинах.
Шаман прошел мимо нас, неся свои пожитки. Подойдя к двери дома, расположенной в его тыльной стороне, он нажал дверную ручку вниз и потянул металлическую дверь на себя. Та оказалась не запертой и подалась, издав несильный, но неприятный скрип. Шаман смело шагнул внутрь дома и уже оттуда выдал приглашение:
– Прошу вас, гости дорогие, заходите и сразу на право! На кухне у меня что-то сильно воняет…
Воспользовавшись приглашением нового хозяина дома, все вошли внутрь и действительно оказались на просторной кухне, в которой стоял очень неприятный запах, источником которого, скорее всего, являлись два больших холодильника. Выругавшись, я задержал дыхание и последовал вслед за всеми, дальше, в глубину дома. Шаман без малейших раздумий начал подниматься по лестнице из темного дерева на второй этаж, по-хозяйски гладя рукой перила и украшающие их деревянные кругляшки, цокая от восхищения языков. Видать, дом ему всё-таки понравился. Оказавшись на втором этаже, все огляделись, тут была одна комната, небольшой туалет с душевой кабиной, дальше по коридору находились горшки с остатками погибших в них различных комнатных растений. По обе стороны от коридора было два больших зала. В одном находилась зона отдыха с огромным телевизором и полотном проектора во всю стену, выполненная в тёмных тонах, с тяжелыми коричневыми шторами на окнах и мягким кожаным диваном под цвет штор. Второй зал был, напротив, светлым помещением со стенами песочного цвета и напрочь отсутствующими занавесками на окнах. Посередине стоял большой письменный стол с удобными дорогими стульями вокруг него. Одну стену полностью занимала огромная конструкция, явно сделанная на заказ, из точно такого же дерева, как и стол со стульями, там были закрытые дверцы шкафчика из дерева, были прозрачные, из стекла, и просто открытые полочки. Всё было бессистемно, но аккуратно заставлено всякой всячиной. Тут были видны книги, сувенирное холодное оружие. Некоторые полки были пусты, но, судя по следам пыли, раньше там что-то стояло. Во всём доме присутствовали следы побывавших тут мародёров. Это я заметил ещё на кухне, по открытым шкафчикам кухонного гарнитура и следам на пыльном полу. Книги мародёров явно не интересовали, как и разнообразное красивое холодное оружие, ввиду того, что оно являлось сувенирным и было предназначено для украшения интерьера. Если его попробовать использовать в реальных условиях, то красивый большой меч окажется очень тупой железякой. К тому же, с очень хрупким по составу металлом, который сломается, застряв в первом зомби, и окажешься ты перед следующим уже полностью безоружным.
Шаман, проведя рукой по пыльному столу, глупо захихикал и принялся что-то на нем рисовать пальцем. В это время Кузьмич, осмотрев пустеющие полки, с горечью в голосе проворчал:
– У, черти безрогие, явно хорошее бухлишко подрезали… Вот следы от бутылок видны, а в таких домах на самом видном месте редко стоит дешёвая сивуха. Обычно ставят дорогой коллекционный алкоголь, который может годами дожидаться своего момента, когда хозяева его торжественно разопьют, приурочив это к какой-нибудь очень важной и знаменательной для них дате.
