Пограничники Эфы
«Библиотека», «Махатрамный музей погранотряда имени П. П. Баргузинова». Только на двух дверях висели таблички, с остальных их сняли. Впрочем, на последней двери, расположенной почти у самого торцевого коридорного окна, обнаружилась и третья табличка с довольно таки странным для кабинета текстом – «Человек».
Горбун подошел к светлому окну, смотрящему в степь.
Просвистел маскировочной окраски автоэр, он заходил на посадку. Со стороны казарм в степь бежал большой черный рогатый пес с книжкой в пасти. За ним торопился прихрамывающий солдат в одном ботинке. Солдат что-то кричал, кулаком грозил псу, а тот мчался прочь с таким энтузиазмом, будто не книжку вертанул, а стащил у повара кусок вырезки.
Человек в пижаме не стал досматривать погоню и отправился к окну в противоположном конце коридора. Ступал он по-прежнему бесшумно.
Затененное деревьями окно смотрело в густой лес.
В двух шагах от подоконника, с давними сигаретными отметинами на облупившейся краске, человек замер. Слышалось какое-то шуршанье, сопение, возня, шепот. Похоже, под окном стояла скамейка. Вдруг возня стихла, зазвучали голоса. Разговаривали двое.
– Ты меня любишь?
– Люблю.
– Ну так женись на мне, Сереженька.
Донесся тяжелый вздох, а грудной, чувственный женский голос не унимался.
– Женись на мне, не пожалеешь. Чего онемел, милый?
– Думаю.
– О чем?
– Почему вам, ведьмам, так замуж хочется? Любви мало, обязательно мужа вам подавай.
– Да чтобы быть твоей, только твоей ведьмой. Люблю я тебя, Сереженька, – грудной голос загустел от чувств. Шуршанье возобновилось.
– Ну не могу я жениться!
– Почему?
– Пограничник я.
– Ну и что? Вон сколько ваших орлов на деревенских девчатах женились.
– И в куриц превратились. Все поспивались. Я такой мразью становиться не хочу.
– Ты у меня необыкновенный! Не торопись, не спеши, Сереженька, да тише ты. Что нового-то в отряде?
– Учения скоро, инспектора с упавшего звездолета в пустыне нашли. Говорят, недовольны нашим отрядом на Земле – вот и прислали проверять. А что он накопает, бог весть.
– Горбун что-ли? Слышала. Молодой, а переполоху, как от генерала. Лечат его сейчас. А вот я за два часа его на ноги поставила бы!
– Чего ж тебя не позвали?
– Так ваши доктора обо мне вспоминают, когда больной с душой расстается. Все безнадежных норовят подсунуть. А горбун быстро выздоровеет.
– Ты откуда знаешь?
– Я Денница, вила.
– Ведьма ты.
– Твоя ведьма, Сереженька.
– А докажешь?
– Да, Сереженька, да…
Шуршанье возобновилось, но ненадолго.
– Да, милый… но не сейчас. Вечером приходи.
Повторился тяжелый вздох мужского разочарования, мелькнула зеленой птицей пилотка по самому низу окна, и все стихло. Человек в пижаме осторожно приблизился к самому стеклу.
По тропинке к лесу уходила молодая женщина. Несмотря на жаркий день, на ней были красные сапожки до колен.
Со стороны автоэрной площадки к старому административному зданию шли трое. Впереди – военврач, за ним – двое офицеров в чине капитана. Черный мундир одного из них говорил о том, что его обладатель служил в космических войсках, а смуглое лицо, что он уроженец Эфы. Звали его Сундар, а разговаривал он с начштабом погранотряда капитаном Алексеем Уржумским.
– Ты с ним поосторожней, Алексей. Эти земляне только на вид хлюпики, а дойдет до дела – палец им в рот не клади. Что он молодой, также не обольщайся. Должность планетного инспектора просто так не дают. Оскар вообще особенный.
– Не заметил.
– Я тебе говорю. «Андромедей» – не первая катастрофа, в которой он выжил.
– Откуда ты знаешь?
– Космические войска тоже не лыком шиты, информационная служба у нас на уровне. Малакская катастрофа: слышал о такой?
– Нет.
– Три года прошло. Там вся колония погибла, почти тысяча переселенцев, а спасся только один счастливчик. Ваш инспектор. Ей богу, мне уже сейчас не по душе человек, который выживает там, где все гибнут.
На крыльце, украшенном резными деревянными драконами, офицеры надели белые халаты и гулким коридором проследовали в палату, под которую, судя по задвинутому в дальний угол громадному столу зеленого сукна, переоборудовали обычный кабинет.
При появлении гостей больной захлопнул комком (компьютер-коммуникатор был сделан под небольшой черный кейс) и откинулся на подушки. Офицеры представились: Сундар – членом военной комиссии по выявлению причин и обстоятельств гибели космопортального лайнера «Андромедей», а Уржумский – начальником штаба, в данный момент исполняющим обязанности начальника погранотряда имени П. П. Баргузинова.
Первые полчаса беседы ушло на выяснение простого факта: толком Оскар ничего не знает. Команда «Андромедея» с пассажирами не контактировала, в момент катастрофы передатчики звездолета молчали, так что никто теперь не мог помочь комиссии разобраться с причинами аварии. Почему лайнер шел на высокой скорости? Зачем штурманы выбрали северо-западную, опасную траекторию? И вообще, с какой стати решили лететь в такой близости от метапортала? Ответить на эти вопросы мог только капитан лайнера со своими помощниками, но никак не чудом спасшийся планетный инспектор.
Разговор потерял формальный характер, когда Оскар начал с удовольствием перечислять случаи нарушения внутрикорабельных инструкций, замеченные им во время рейса. Таковых нарушений набралось двадцать три. Инспектор открыл комком и с экрана принялся зачитывать прегрешения погибшего экипажа, в большинстве своем совершенно ничтожные. Во время оглашения списка офицеры пару раз незаметно переглянулись.
– Теперь понимаете, почему перед посадкой я потребовал индивидуальную спасательную капсулу? – закончивший чтение Оскар обратился к Сундару.
– Не доверяли экипажу «Адромедея»?
– Скорее – не был уверен в их профессионализме и ответственности. Мне и капсулу не желали предоставить, мол, на их памяти никто ими не пользовался. Пришлось дойти до помощника капитана, показать ему соответствующую инструкцию от 2198 года.
– И когда все пассажиры высыпали на смотровые палубы любоваться незнакомой планетой, вы уже спрятались в спасательной капсуле – так?
– Изучал ее инструкции. Я люблю инструкции. В итоге капсула меня и спасла, ну и песчаный холм, на который она рухнула.
– Ее отыскали? – Сундар повернулся к пограничнику.
– Нет, радиомаяк не работал.
– На капсуле вообще не стоял маяк, кстати, сняли его в нарушение инструкции, – поторопился пояснить Оскар, – зато имелся паек, и, судя по его виду, паек тоже укомплектовали в двадцать третьем веке. Ну а потом мне повезло – меня нашли.
– Вы так говорите, будто хотите в чем-то оправдаться, – заметил Сундар.
– Я и оправдываюсь. Когда остаешься в живых, а остальные гибнут, всегда найдутся люди, которые начнут на тебя поглядывать с подозрением. Не так ли, капитан? – он посмотрел Сундару прямо в глаза, а затем подвел итог беседы: – По нарушениям инструкций экипажем «Андромедея» я в ближайшие дни составлю отчет и попрошу вас, капитан, забрать его и с ближайшим рейсом отправить на Землю.
Когда офицеры на крыльце скатывали халаты, Сундар не без сочувствия сказал:
– Повезло тебе, Алексей. Интересно, кто нашел это сокровище?
– Ребятки с тринадцатой.
– Хохмачи ваши? Тогда ясно. Передай им, что это не самая удачная их шутка. Ябедничать на экипаж погибшего звездолета? Ну, не знаю… – Что-то еще бурча, Сундар зашагал к автоэрной площадке.
Рубиновое солнце Эфы закатывалось за горизонт, когда закончивший дела Уржумский направился домой.
Наташа поджидала мужа на скамейке у крыльца, причем не одна, а в компании с Рафалом. Казалось, молодая женщина что-то шепчет рогатому псу, но на самом деле они давно все обсудили и теперь ее ласковые пальцы поглаживали вожака за короной рогов, а тот блаженно щурился. План Рафала понравился Наташе, если все пойдет по задуманному, то ей удастся увезти Макса из городка до самого его отлета домой, и при этом ни Макс, ни Алексей ни о чем не догадаются – что важно. Главное – держать мальчишку подальше от военной романтики и здешних войнушек. А еще и от того – Наташа была уже уверена в своих предчувствиях, – что неумолимо надвигается.
Первым заметил Уржумского ринк. Он легко поднялся, ухватил зубами монографию по топологии – награду за ум и будущие хлопоты – и тенью скользнул за угол дома.
За ужином разговор в основном крутился вокруг капризов Оскара. В апартаменты, отремонтированные под его приезд, инспектор перебираться отказался, решил остаться в старом корпусе, мол, тишина ему требуется, но питаться решил вместе со всеми, в столовой.
– А на самом деле, чем тебе Оскар не понравился? – спросила Наташа.
– Не пойму я его, будто с ласковой коброй беседуешь.
– Обычный земной топ-менеджер, да и с кобрами ради отряда ты с удовольствием поговоришь. Давай по существу: что на тебя давит?
Пришлось Алексею все выкладывать начистоту.
Планетный инспектор просто так на Эфу не заявится. Тогда с чем он пожаловал? Вопрос. Но хуже всего то, что Земля прислала человека гражданского. С военной инспекцией все ясно: она проверит состояние боевой части, уровень дисциплины, общую служебную эффективность отряда в зоне его ответственности, выпьет по пять-шесть бутылок пальмовой водки на брата и улетит. Штатские намного опасней – это всегда политика. В общем, отряд могут ликвидировать.
– Но убрать пограничников отсюда невозможно, кто тогда людей защитит? – удивилась Наташа. – Ликвидация отряда – это катастрофа.
– С военной точки зрения – да, катастрофа, а вот с политической – всего лишь жертва пешки. Новости смотришь? На Земле чаще стали нападать на гуманоидов, власти в ответ начали борьбу с космософобиями, некоторые политики, спонсируемые торговыми компаниями, вообще требуют ликвидации всех погранотрядов вроде нашего.
Наташа задумалась, привычно потерла ладонью лоб.
– Убрать отряд с Эфы? Но тогда через границу хлынут… Я недавно с Земли, Алексей. Там столько умных людей, столько специалистов наивысшего класса – они разберутся, в спину нам не ударят. Ты лучше прикинь, как перетянуть Оскара на нашу сторону. Сопровождающих к нему назначил?
– Нет.
– А если использовать тех, кто его спас?
– И обезглавить тринадцатую заставу? Нет.
– Не торопись, это очень важно, поверь. Погоди, я чайник включу, и мы все подробненько обсудим.
Разговор их затянулся далеко за полночь.
Глава 5
Стреляли горожане в воздух, кто-то на радостях так вопил, будто они уже сому нашли, а не всего-то одну из указанных на карте башен, темный контур которой четко прорисовывался на фоне заходящего рубинового солнца.
Не обманула древняя карта – башня стояла в положенном месте. Ровно семь этажей, по числу богов в древнеэфанском пантеоне. Мощные колонны у входа. Они разительно отличались от ажурных, изящных, резных колонн традиционно украшающих почти все сооружения Восточного Гиркангара. Сложена башня из грубо обтесанного темно-серого камня. В замысле – никаких потуг на эстетику, а одна грубая мощь еще не преодоленной первобытности. Архитектура эпохи уже нашедшей богов, но еще не распрощавшейся с идолами. Пройдут тысячелетия, сменятся эры, поднимутся новые цивилизации, и только тогда в Восточном Гиркангаре научатся строить башни совсем в другом стиле – изящном, орнаментальном, с щедрым применением декоративных элементов.
– Понятно, почему о северных башнях ничего не знали? – Инженер торжествующе показал разведчику на крышу, густо заросшую кустарником и приличной высоты деревьями. – Моя карта не врет!
Федор не возразил, да и о чем спорить – серые камни прямо перед тобой. Когда на фотографиях пограничья искали древние сооружения, то ориентировались на башни Восточного Гиркангара, у которых крыши, служившие дозорными площадками, были выстланы идеально подогнанными каменными плитами. На таких плитах растительности не расшалиться, поэтому башни из космоса хорошо видны, и на всех спутниковых фотографиях они легко различимы. А эту башню и со ста метров можно не заметить. Присел отдохнуть древний богатырь и задремал ненароком. Лес тут же придвинулся, затянул его мхом да лишайником, обвил лианами, зашумел рощей на крыше и превратил в зеленый холм. Надвинул богатырь на брови зеленую шапку и заснул навеки. Недаром, когда отряд очутился перед башней, народ так сразу и не понял, что он видит перед собой.
Бандит в шляпе достал пистолет:
– Похоже, тебя не повесят, гала.
В ответ пограничник снял с плеча автомат, прицелился и запустил короткой очередью по верхушке ближней скалы. С деревьев снялась стая черных птиц и улетела в сторону рубинового солнца.
– В чем дело, Федор Тимурович? – подозрительно спросил командир отряда. – Неужели опять демы?
Пограничник кивнул.
– Да врет он все… – возмутился было красавчик и замолчал.
Все увидели, что на самой вершине скалы стоит человек. Никого не было – и вдруг появился. Пограничник рубанул второй очередью, и он исчез.
– Кто это? – озаботился Инженер.
– Дем.
– Опасен?
– Нет. Демовской силы в них прибавляется, но пока что хилые демы за нами идут, такие не нападут.
Инженер посмотрел на темную махину башни, на закат, заливающий небо кровью, и повернулся к отряду:
– Завтра идем к Раме. Дорога к соме опасна, придется шагать рядом с киселем, сражаться с демами, но иначе сому не получить. Путь в дэвы не может быть легким, зато в конце его мы все станем самыми настоящими планетными богами.
К полуночи трезвых в отряде почти не осталось. Только Инженер и разведчик опрокинули по пятьдесят грамм для согрева и на том остановились, а народ приложился к заветной канистрочке со спиртом изрядно. Дальше – Рама, возле киселя особо не выпьешь, начеку надо быть, а сейчас почему бы не обмыть первую победу. Башня найдена. Карта реальная. Осталось сому найти, а уж там и стать всемогущим дэвом – всех-то дел.
Отряд собрался вокруг костра, говорили громко, а все разговоры крутились вокруг вина Рамы. Федор прилег чуток в сторонке, в общем трепе не участвовал, а поглядывал в сторону ближних скал. Думал о внуке, о шастающих в ночи демах; пьяная компания его интересовала сейчас меньше всего. Знал он цену таким компаниям. Сейчас обнимаются, целуются, клянутся, кричат, грозятся чуд-вино найти и не догадываются, что самое страшное для черных искателей начинается тогда, когда они заветный чуд находят.
– А, знаменитый искатель, как ты лажанулся с башней! – к разведчику подошел Мельник. Его пошатывало, хотя он и ухватился за плечи Артура. – Теперь я точно своих двадцать девок получу. Правда, Малец? Федя-то здорово нас напугал этой картой. Но я зла не держу. Ты хороший мужик, Федя. За это тебя Чамп и грохнет. Ха! – и довольный своим остроумием Мельник отошел к кустам. Мощно, не хуже Геркулеса, справил свое дело, после чего ветки страшно затрещали, послышался плотный удар о землю и донесся богатырский храп.
– Что загрустил, Тимурыч? – Малец подсел к разведчику. – Плюнь. Скоро все дэвами станем!
– Бог в помощь.
– А я стану! – парень пьяно прищурился, погрозил пальцем. – Я знаю, что ты обо мне думаешь. Вроде Мельника он. Мечтает двадцать баб поиметь. Как все, в общем. Что молчишь? Угадал? Скажи! Угадал. А я не такой как все!
Парень рванул на груди рубаху так, что чуть ее не сорвал. Стали хорошо видны накачанные бицепсы, рельефные плечи, да вот беда: роскошная мускулатура Мальцу абсолютно не шла. Имея тело атлета, говорил-то он как всегда с хнычущими, плаксивыми интонациями. Так часто бывает. Щуплый пацан накачает мышцы, чтобы его больше не обижали, а голос остается от прежнего задохлика.
Федор упрямо молчал, и тогда Малец рванул рубаху снова.
– Ни черта ты, Тимурыч, не понимаешь! Бездны у меня в душе, черные бездны. Как я всех ненавижу и презираю, этих людишек, ничтожеств, скотов. Твари они. Это вы, гала, их в мусор превратили. Народ в деревнях спивается, а вы чуды себе гребете. Скоты они. А я человек! Понял, зачем мне чуд-вино? Ну напряги свои солдафонские мозги, Тимурыч!
Парень попытался заглянуть в лицо Федора, но у него ничего не получилось. Тогда он рухнул на четвереньки, подобрался вплотную, и с прежними плаксивыми интонациями стал чуть ли не кричать:
– Справедливости я хочу, Тимурыч. Вы, гала, нам этого никогда не дадите. Мою невесту один гаденыш, сыночек нашего богатея, изнасиловал. И что? Да ничего. Милиция, суд – все куплено. Она с собой пыталась покончить. Инвалидом стала. Где вы были, хваленые гала? Защитнички… никого вы не защитили. А когда я хочу стать дэвом и отомстить, вы тут как тут. Нельзя! Это справедливо?
– Справедливо, – помощь пограничнику неожиданно пришла со стороны. Из темноты выбрался Мельник, с трудом застегнул все в темных пятнах штаны, рухнул рядом, спросил:
– Малец, у тебя руки есть?
– Ну.
– А пистолет?
– Еще бы.
– Так и пришил бы гаденыша. Для этого дэвом быть не нужно.
– Что я дурак? У этих богатеев – банда, они всю нашу семью вырежут и маму не пожалеют. У меня мать.
– Ах ты маменькин сынок, – Мельник обнял друга, звучно чмокнул, – хороший ты парень, Малец, но трус. Трус и слабак. Как друг тебе говорю. Трус, раз не отомстил, а слабак, раз девку бросил, не простил. Ты ее предал, Малец. Ты и Федю нам сдал. Слушай, Малец, да ты лучший предатель во вселенной! Дай я тебя поцелую. Ну не обижайся, мы все тут хороши… – и обняв парня, Мельник потащил его к костру.
Угомонился народ в лагере далеко за полночь. И когда чуд-искатели уже изо всех сил храпели, по вершине ближней скалы махнула тень и превратилась в фигуру человека. То одна, то другая луна прожектором ударит из быстро летящих туч, выбелит каменную вершину, но толком ничего не понять в ее неверном свете. Вроде стоит человек на самом краю скалы, а вроде уже и за краем. Видно, что он в черном длинном плаще с капюшоном, но как-то по-особому развевается плащ на ветру.
Вдруг обе луны вспыхнули разом, просветили фарами ночной мир и заглянули во мрак, затаившийся под черным капюшоном. Но там ничего не было.
Утро выдалось хмурым, искатели чудов выглядели помятыми. Настроение, как говорится, никакое. Все хорошее – радость от найденной башни, спирт – осталось во вчера, сегодня – похмелье, а впереди ждет Рама со всем своим хищным демовством. Не хуже командира понимал народ, что настоящий поход только начинается.
На башню отправились четверо: разведчик, Чамп, Инженер и Мельник. Дорогу расчищали ножами. Особенно усердно пришлось поработать на крыше, к центру которой и пробивалась четверка. Старались не зря, так как именно там нашли затянутый плющом холмик трехметровой высоты, ради которого Инженер и затеял подъем на башню.
Арнольд Григорьевич ткнул лезвием в зелень листьев – послышался скрежет. Сразу же засверкали, заработали все четыре ножа, и небольшая пирамиды была вмиг очищена от плюща. Одну из ее сторон украшал барельеф с изображением клыкастого смеющегося дэва.
– Вот я тебя и нашел, – командир открыл планшет, достал карту и прочитал: – В солнечный полдень клыки Смеющегося разверзнут путь к соме.
– А по-русски? – спросил Чернорукий.
– Мы на правильном пути. Вино Рамы спрятано в такой же башне, с таким же смеющимся дэвом на крыше. Осталось добраться до нее, а там уже ерунда: дождаться солнечного полдня, разобраться со всеми этими клыками, путями и забрать сому.
– Сможешь?
– Я роботов ремонтировал, а все эти древние ребусы – задачки для детей.
– Не нравится мне, как он ржет, – Чамп докурил черную сигарету и щелчком запустил окурок прямо в лоб барельефу.
Люди ушли. Пробившийся сквозь листву луч солнца осветил пирамиду с распластанным на ней дэвом. Но навеки распятый на камне бог не плакал. Каменное божество зловеще смеялось.
Отряд двигался на запад, шел в сторону Махатрамы. Иногда Инженер останавливался, сверялся с картой, после чего все снова торопились за своими тенями. До обеденного привала случилась всего одна заминка, когда путь вывел чуд-искателей к полуразрушенному храму. Сперва они заметили на ступенях разбитый комком, а когда очутились внутри, то, как по команде, задрали головы вверх, но архитектурные красоты здесь были ни при чем.
На фоне проваленного купола, голубевшего осколком неба, висело три скелета. Связанные лианами, замотанные в сети скелеты слегка раскачивались в вышине, а когда они сталкивались друг с другом раздавался характерный перестук костей. На ногах одного из скелетов светились яркой анилиновой краской розовые кроссовки. Судя по обуви и пестрым лохмотьям, молодежная компания черных искателей когда-то забрела в пограничье да и попала в недружелюбные лапы.
Мельник приподнялся на цыпочки и принялся размахивать палкой, неизвестно зачем пытаясь сбить со скелета кроссовку. Та не поддавалась, но когда палка задела подошву, вдруг запищала:
– Доброе утро, дружок. Я кроссовка фирмы «Супертим». Сегодня ты прошел ноль километров. Не ленись, дружок, работу любит удача. Заплати работой – удачу получишь на сдачу.
Правая кроссовка на тычок палки не ответила. То ли батарейки сели, то ли конструкторы наделили зачатками искусственного интеллекта и набором слоганов лишь ее левую подружку.
– Доброе утро, дружок! Я кроссовка фирмы «Супертим»… – завела тем временем левая кроссовка свою песню по новой, и еще долго уходящий прочь отряд слышал за спиной писклявый голос говорящей обуви, вещающей с ноги скелета.
После храма отряд замолчал надолго. Лишь командир, когда его малиновые ботинки на миг поравнялись с разведчиком, поделился мыслями, навеянными храмом с проваленным куполом:
– Наверное, в Древней Эфе границы метапортала находились далеко отсюда. Иначе непонятно, как древние эфанцы здесь выживали.
– Может, у них были хорошие пограничники? – резонно предположил лейтенант.
– Ага, из луков демов расстреливали.
На том разговор и оборвался.
Как раз ко времени обеда отряд втянулся в широкую долину. На зеленых холмах цвели сливовые деревья, по розовым веткам прыгали попугаи и кричали во все горло. В сливовом раю и решили устроить может быть последний из мирных привалов. Дело в том, что на горизонте, в самом конце долине уже розовело марево Великой Темноты. Там хаживали, хозяйничали алые туманы Махатрамы.
После обеда Арнольд Григорьевич объявил общее собрание отряда, предоставив слово Федору для чрезвычайной важности сообщения. Доложил тот банде, как он по-прежнему называл про себя черных искателей, следующую информацию. Впереди – Рама. Поэтому надо срочно переходить на военное положение. Дальше людей нет и быть не может, а вот демы могут появиться в любую секунду. Следовательно: всегда надо быть наготове. Не расслабляться ни на миг. Во все, что притворяется человеком, стрелять без предупреждения. Тогда, может быть, кто-то и останется жив.
Народ под таким напором озадачился. Кто-то спросил:
– А если сюда забрели такие же искатели? Как их отличить от демов?
– Очень просто. Настоящий человек в пограничье узнается по автомату или пистолету. Вооружен автоматическим оружием? Значит, перед тобой человек. Не вооружен, или он с винтовкой, как у кочей, тогда стреляй в него без промедления.
После разведчика слово взял Инженер. Поговорить он любил и разглагольствовал поэтому долго. О том, что путь их теперь лежит на север, в самые опасные области Гиркангара. Именно там их ждет башня с заветной сомой, и там же всем им суждено стать дэвами, планетными богами. Но дэвами они станут не забавы ради, а для великой цели – независимости Эфы. Их победа будет победой всех эфанских патриотов, мечтающих о свободе для своей планеты, об открытых границах со всеми галактиками.
Народ не в первый раз слышал весь этот патриотизм и откровенно скучал, а Сураб так и зевал. Наконец Инженер объявил час отдыха, давая отряду время переждать жару.
Кто-то дремал, кто-то просто отдыхал, сбросив ботинки и задрав гудящие от ходьбы ноги на сливовый ствол, а по зеленому лугу вдоль речушки бродил один Сураб, подставляя под припекающее солнце бритую, всю в шрамах голову. Он ловил стрекоз, ловко смахивал их в кулак с верхушек камыша и совал в маленькую сетку. С уловом подошел к Чампу, показал его, так мальчик хвастает маме, но Чамп роль мамы играть не захотел. Красавчика разморило; надвинув шляпу на глаза, он сидел под деревом, на стрекоз даже не посмотрел, а дружка послал подальше.
Тогда с радостной улыбкой идиота Сураб прибился к Федору, зная, что от того грубого слова точно не услышишь. Бандит сел прямо перед пограничником и принялся методично отрывать стрекозе крылышки и лапки. Блаженно улыбаясь, он залюбовался голым тельцем с выпученными глазками.
– Я так часами могу. Люблю, – поделился Сураб своей радостью.
– Молодец.
Сураб радостно затряс головой:
– С детства такой. Наберу ведро ящериц, возьму ножницы, обрежу им лапы, и в школу. Девчонки выскочат после уроков, а я им р-раз и вывалю ведро под ноги. Визжат. Прыгают, как козы. А ящерицы молотят хвостами, уползти пытаются. Дурочки.