Болотная роща
– Дай хотя бы подсказку!
Она нехотя приложила руку к сердцу и посмотрела Водяному в глаза. У него скрутило живот, но он выстоял, чтобы не выглядеть трусом перед Майей.
– Сердце – все, что тебе нужно. Оно подскажет.
– Ты издеваешься? – возмутился Водяной.
Майя и глазом не моргнула.
– Попробуй хоть раз не задавать вопросов, а помолчать и прислушаться, – сказала она.
Водяной недовольно поиграл желваками. Он и так молчал много сотен лет, изредка ругаясь с Русалкой, а теперь ему буквально затыкали рот. С недовольным видом он скрестил руки, закрыл глаза. Из тьмы воображения он увидел Домового: он улыбался и благодарил Водяного за то, что он отмыл с его лица грязь. В тот день Водяной впервые столкнулся с чужой благодарностью.
Люди, проходившие мимо Тихого омута, дали Водяному прозвище. Чертенок. Иногда он подкрадывался к берегу, прячась в камышах, чтобы послушать, что говорят о нем путники. Они пугали Чертенком из Тихого омута своих друзей, жен и детей. Сами же дети спорили, кто из них сможет зайти так далеко в озеро, что наткнется на Водяного. Никто из них не ожидал встретить его, но стоило им увидеть его желтые светящиеся глаза в темноте, как с визгом и плачем дети разбегались по лесу.
Домовой тоже испугался его, но, скорее, с непривычки. Водяной почувствовал слабую пульсирующую боль в груди. Он открыл глаза: нити под ногами стали похожи на вздутые зеленые вены. Одна из развилок расширилась, и он подумал, что нужно следовать по ней.
– Нам туда, – сказал Водяной, не дожидаясь ответа Майи.
3
Если чего и ждала Русалка, то никак не появления крупной лягушки. Та сидела с гордо вскинутой головой, растопырив лапы, и смотрела на солнце.
– Эй, ты, – позвала Русалка, – ты ведь волшебная лягушка, не так ли?
Василиса перевела на нее по-лягушачьи острый взгляд. Эти темные выпуклые бусины заставляли Русалку нервничать.
– Ты кто такая? – спросила Василиса. – Зачем разговариваешь со мной?
– Мне нужна помощь. Одна я не справлюсь. А раз ты волшебная лягушка, так помоги мне! Разве ты не выполняешь желания?
– Меня, может только поцелуй царевича расколдовать, да и то ненадолго. Пока тут солнце вовсю светит, я останусь в этой шкуре.
– Зараза! – ругнулась Русалка. – А других магических сил у тебя нет?
– Могу тесто вымесить, да только мне руки нужны.
– И как же у тебя руки появятся, если ты лягушка?
– Дождемся ночи и увидишь!
Русалка недовольно шлепнула рукой по воде. У нее появился человек из прошлого, которого она не хотела терять, но она ничего не могла для него сделать.
– Лягушка, у тебя когда-нибудь умирали родные?
– Конечно!
– И как ты это пережила?
– Не помню. У лягушек нет чувств, эта ерунда только людям присуща.
– А ты, случаем, не знаешь, как камень оживить? – спросила Русалка.
– Откуда ж мне знать…если только у тебя будет особая сила в крови, с помощью которой сможешь сотворить магию, то, может, и получится булыжнику жизнь дать.
– И что ты слышала про эту особую силу?
Василиса спрыгнула с головы медведя на макушку Русалки.
– Мне нужно навсегда стать человеком, но сделать это без посторонней помощи я не смогу, – сказала Василиса. – Если ты поможешь мне, я расскажу тебе все, что знаю о магии, способной пробудить камень.
– А вдруг я тебя обману? Почему ты мне так доверяешь? – спросила Русалка.
– У тебя нет выбора. Ты хочешь вернуть медведя к жизни, я хочу сбросить лягушачью шкурку. Мы можем принести друг другу пользу либо разойтись и больше никогда не встречаться, но тогда никто из нас не получит выгоды. Ну, дитя воды, что скажешь?
Предложение лягушки звучало заманчиво. Русальей натуре свойственно было лгать и выкручиваться, лишь бы получить всевозможные преимущества только для себя. Но после встречи с Берендеем она поняла, что от этой натуры надо избавляться. И хоть ее уже обманул амулет, бессовестно украденный у Водяного, Русалка решила довериться судьбе.
– Будь по-твоему, – сказала она лягушке. – Давай поможем друг другу.
4
– Снять проклятие может только поцелуй царевича? – спросила Русалка.
– Так оно и было испокон веков. Только я не хочу ждать, пока царевич придет и спасет меня. Ночью я смогу сбросить шкурку, и ты увидишь мое человеческое обличье, – сказала Василиса. – Чтобы расколдовать камень нам придется постараться. Скажи, Русалка, ты ведь не использовала черную магию, чтобы оживить его?
Та нервно хохотнула и стыдливо прикрыла глаза.
– Черной магией нужно пользоваться с умом, – упрекнула ее лягушка. – Но не мне говорить, сама на эти грабли попадалась.
– А что ты пыталась сделать?
Василиса задумалась. Воспоминания покрылись туманной пеленой. Она чувствовала, что это было что-то важное, но не могла понять, что именно.
– Не помню. Давно это было, – ответила она. – Расскажи мне про статую. Кем она была для тебя?
Русалка ответила не сразу. Простые истины били больнее всего тогда, когда наконец осознавались. Она взглянула на статую и положила руку на мохнатую лапу Берендея, торчащую из-под каменной брони. Амулет обдурил ее, но Русалка не собиралась оставлять попыток.
– Он был мне другом. Тем, кто считал меня хорошей, когда я была монстром…
– Ты и сейчас монстр, – хмыкнула Василиса, – можешь меня сожрать, но это правда.
– Не спорю, – усмехнулась Русалка. – Лучше не скрывать того, что ты тварь, тогда никто не будет разочарован. Но теперь я впервые хочу сделать что-то…не для себя, а для кого-то другого.
– Почему? Решила поиграть в хорошую девочку?
– За добро надо платить добром. Иначе я буду такой же, как Яга: безумной и одержимой давно сгнившим царевичем.
– Не говори так про Кощея, – предупредила Василиса, – я знала его еще до проклятия. То, что его воскресили, не так уж плохо. Он – единственный из братьев, кто сможет положить конец многовековой войне.
– Думаешь, у него хватит сил? – Русалка вспомнила длинные пальцы Кощея, сжимающие ее шею, и поморщилась. Боль до сих пор пульсировала в тех местах, где костяшки надавили сильнее всего. – Он устроил целое представление, когда понял, что я украла ноги у его невесты…
– Ты украла у нее ноги? – Василиса прищурилась, насколько ей позволяли жабьи веки. – Тая – наше спасение! Как ты могла так сглупить?
– Ну, я не знала, – Русалка пожала плечами и окунулась в воду. Пробыв там несколько минут, она вынырнула. – И как же эта Тая может нам помочь?
– Ради нее царевич пойдет на все, – Василиса опустила голову и смахнула слезу – довольно крупную для лягушки. – Их любовь прекрасна, но таит в себе немало опасностей.
– Можно опустить часть с загадками? – протянула Русалка, закатывая глаза.
– Чтобы она выжила, Кощею придется заставить ее сломать иглу. А если она, полюбив его всем сердцем, сломает иглу, проклятье с Залесья спадет. И тогда мы все освободимся, но эти двое…они никогда не будут вместе. Им просто не суждено.
Служанка
Отправилась Василиса служить при дворе. Слава уже обошла ее имя, поэтому царь разрешил ей быть одной из многочисленных служанок.
Целыми днями она срезала розы с кустов, да разносила их по опочивальням. Однажды Василиса зашла в покои Кощея и застала его в одиночестве. Он сидел на кровати, играя с деревянными фигурками. Когда он заметил ее, то протянул игрушку и попросил:
– Поиграй со мной.
Дрогнуло ее сердце от невинного детского голоса. Живо представила она, как мальчик мог бы быть ее собственным сыном. Скатилась по ее щеке одинокая слеза. Приняла Василиса игрушку из рук юного царевича. Заигрались они до самого вечера, покуда в покои не зашел царь.
Рассердился он и приказал выпороть служанку за то, что работу свою не выполняла. Вступился за нее Кощей: слезно молил отца, чтобы тот помиловал Василису, и обещал отдать взамен все, чего тот попросит.
Поразмыслил царь.
– Будешь каждый день заниматься с лучшими мечниками и лучниками, покуда сам таковым не станешь, – сказал он. – Коли нарушишь свое обещание, не сносить твоей служанке головы.
Согласился Кощей.
– Зачем, царевич? – спросила Василиса, когда царь ушел. – Маленький ты еще, да хиленький, зачем же за меня побои будешь терпеть?
– Никто со мной не играет, кроме тебя, – ответил Кощей. – Будь же всегда рядом со мной.
Осталась Василиса при дворе, приглядывала за царевичем и помогала ему в тяжелые дни: то кашку сварит, то пирожками побалует. Ранки мазями мажет, к больной голове травы прикладывает, да кашель отварами лечит. Так и жили они долгое время.
4
1
Букет незабудок хлещет меня по лицу. Прежде, чем сознание понимает, что происходит, я падаю на живот. Яркий свет ударяет в глаза. Я могу различить огромный силуэт. Прикрываюсь руками, чтобы защититься.
Рядом – глухой стук по стеклу. Поворачиваю голову и вижу великана. Он мычит, суетится. Его огромные кулаки упираются в прозрачную преграду.
Осторожно поднимаюсь, сжимаю в руке незабудки, и пытаюсь сбежать. Тщетно – спотыкаюсь, чувствуя, как что-то царапает кожу на щиколотках. Падаю и вижу – нечто неумолимо приближается ко мне. Светлая тонкая полоска движется в такт. В уши впивается щелчок, затем еще один. Я не сразу соображаю, что это тикают часы. Так громко, будто в моей голове вместо мозга огромный часовой механизм.
– Ы-ы-ы… – Лихо поворачивается ко мне и взирает единственным, как у циклопа, глазом.
– Не трогай меня! – говорю ему, выставив ладони щитом.
– Ы-ы-ы… – великан приближается. Я перепрыгиваю через движущиеся полоски, как через нити в «резиночке».
Я бегу, удаляюсь от Лихо на мгновение, а через секунду оказываюсь у него за спиной. Замкнутое пространство не дает мне шанса уберечься от его руки, когда великан неожиданно разворачивается и хватает меня.
Он подносит меня к себе. Я вижу, как из его огромного глаза стекает слеза.
– Ы-ы-ы, – воет Лихо. Его сморщенное, как у старика, лицо в миг становится расстроенным, как у маленького ребенка.
К моим щекам приливает кровь. Мне становится жарко и неуютно. Прежде чем я успеваю подумать, рука касается щеки великана и смахивает слезу.
– Ну, будет тебе, – бормочу я, как когда-то говаривала бабушка, – чего слезы льешь попусту?
Лихо плачет, но вскоре его слезы высыхают, будто их и не было. Он продолжает мычать и бродит по кругу, не замечая странные линии, то и дело врезающиеся в его грубую кожу ног. Я смотрю вниз и увиденное поражает меня: огромные стрелки, циферблат. Где я?
«Внутри часов», – шепчет сознание.
– Это невозможно! – восклицаю я, привлекая внимание Лихо. Он смотрит на меня, не моргая. – Как нам выбраться отсюда?
Великан пожимает плечами и, подсадив меня на ладонь, поднимает вверх. Я упираюсь в стекло, постукиваю по нему – прочное.
Я вскрикиваю от неожиданности, когда знакомое лицо оказывается слишком близко. Темные волосы, темные глаза. Впервые я вижу Славу так близко и в то же время так далеко.
– Слава! Слава, спаси меня! – я начинаю молотить кулаками, пока пальцы не сводит от боли. – Вытащи меня отсюда!
Он прищуривается, вглядываясь. Наверное, я слишком маленькая, чтобы он смог меня увидеть, но его глаза увеличиваются и зрачок сужается до размера точки. Он что-то говорит, но я не слышу. Нас разделяет стекло часов.
2
Над поляной засияло солнце – впервые за долгое время. Слава щурился, когда очередной яркий луч попадал в глаза. Клубок катился впереди, подпрыгивая на кочках.
«Никто из смертных не мог увидеть ее истинный облик, – размышляла Кикимора. – Значит, у тебя в крови особая магия. Кто твои предки?»
«Обычные люди», – Слава осторожно обошел огромную круглую дыру, в которой что-то шевелилось. Он ясно слышал, как под землей ползет нечто огромное, поэтому прибавил шаг и вскоре покинул поляну.
«Это невозможно. Если бы ты был обычным смертным, то не смог бы пройти сквозь купол. Но ты сам пришел сюда, и история Залесья изменилась».
«Знаешь, мне сейчас не до историй. Я отнесу тело, э…твоего сына, а потом помоги мне вытащить Таю из часов. Я заберу ее, и мы навсегда покинем это странное место», – сказал Слава.
«Будь по-твоему, – Кикимора замолчала. Слава уже с облегчением подумал, что она ушла из его головы, но она все же добавила: – однако своим поступком ты погубишь целый народ. Сможешь жить спокойной жизнью, зная, что стал кончиной многих людей?»
Слава едва не перестал дышать. Чувство вины было тем самым рычагом, на который давили все в его семье. Из-за того, что он ненавидел сказки и сильно отличался от родных, его всегда обвиняли в бедах. Говорили, что он плохой внук, раз отказывается доставить радость престарелому дедушке. Слава же не верил, что у того все в порядке с головой. Он считал, что дед впадает в маразм, а родственники, нацепив лживые маски, потворствуют ему в его слабостях.
«Почему это должно меня волновать? – Слава остановился. – Я могу бросить твоего сына здесь и уйти! В любой момент! Я даже не уверен, что тебе стоит доверять. Какой родитель в здравом уме будет просить незнакомца о подобном?!»
Он чувствовал, как закипает ярость: к щекам прилила кровь, вены на висках болезненно пульсировали, а зубы плотно сжались до неприятного скрежета.
«Это моя последняя просьба к тебе, Ярослав. Я никогда не смогу увидеть мужа и сына вживую, потому что у меня больше нет тела. Я – дух, обитающий в дереве. Я – сердце Великого Дуба. Поэтому верни Домового в Густую рощу и уходи с миром».
Кикимора замолкла, оставив его наедине с мыслями. Еще никогда в жизни Слава не хотел так все бросить. Мистические существа, голос в голове, Тая, запертая в его собственных часах – выдумка оказалась реальностью, и с каждой минутой, проведенной в Залесье, он чувствовал, как мир меняется. Перестраивается в его голове, как кубик Рубика: смешанные цвета расставляются в ряд с себе подобными. Вот только эти перемены казались Славе чем-то не естественным.
Пересилив сомнения и временную оторопь, он наступил на красную нить и пошел в лес.
3
Уже издалека Слава заприметил фигуру. Леший ходил туда-сюда, вглядываясь в лесную чащу и постукивая тростью. Стоило ему заметить гостя, как Леший поспешил к нему.
– Мой мальчик! – воскликнул он, отбросив трость и переняв из рук Славы Домового. – Не стоило мне отпускать тебя.
Леший зашагал к замку. Слава в нерешительности остановился.
– Чего стоишь? Идем за мной, – голос подстегнул его и Славе пришлось подчиниться.
– У вас тут…интересно, – сказал он, чтобы нарушить неловкое молчание. Любопытные белки, птицы и другие зверьки выглядывали со всех сторон.
Зайдя в замок, Слава почувствовал умиротворение. Все здесь было беззаботным и расслабляющим. Шум воды из фонтана позволил ему спокойно выдохнуть. Пока он любовался красотами природы внутри замка, Леший исчез за винтовой лестницей.
«Спасибо, Ярослав, – сказала Кикимора. – Если ты хочешь забрать Таю, так тому и быть».
Слава ничего не ответил. Ему не хотелось брать на себя ответственность за чужие жизни. Перед глазами мелькнуло невинное лицо Вилы, в ушах зазвенел ее крик, смешивающийся с хриплым голосом Юды. Он сильно зажмурился и потер глаза, не желая видеть этот кошмар. Она сама спасла его, не он натравил на нее волка.
«Не думай об этом. Это просто несчастный случай», – Слава отмахнулся от назойливых мыслей.
Во рту появился привкус супа. Он понял, что проголодался, но воспоминания не давали ему покоя. Вила кормила его, старалась помочь. Она ничем не заслужила такой участи. Он все бросил и сбежал. Но ведь неизвестно, что у этих ведьм на уме? Что, если они были как хороший и плохой полицейский? Тогда он все равно оказался бы в западне.
– Чего вздыхаешь? – голос Лешего показался Славе неожиданно громким.
– Да так…
– Спасибо, что вернул моего мальчика, – Леший сжал его руку ладонями. – Проси, чего хочешь.
Слава собрался с мыслями.
– Помогите мне освободить мою подругу, – он указал на часы. – Она заперта в циферблате.
4
– Кикимора, ответь мне! – позвал кот Ученый. – Ты в порядке?
«Я здесь, – отозвалась она у него в мыслях, – чего ты так размяукался?»
– Злобная Яга отобрала у моего внука голос.
– Мяу, мяу! – добавил Баюн.
– Он хочет что-то сказать, но я совсем забыл кошачий язык, – со вздохом признается Ученый.
«Не беда, пусть передаст мне свои мысли, – сказала Кикимора. Но в голове Баюна она слышала лишь истошное мяуканье. – Не срабатывает. Попробуем другой способ».
– Мы сможем вернуть ему голос? – спросил Ученый.
«Да, но придется постараться. Яга не просто забирает свои дары, она лишает возможности пользоваться ими. Если бы только что-то могло затронуть черное сердце моей сестры», – ответила Кикимора.
– Значит, нам надо выяснить ее слабое место? Ты что-нибудь знаешь об этом?
«Яга всю жизнь любит Кощея, но я не уверена, что это именно любовь. Нужно найти что-то другое».
Кот Ученый повернулся к внуку и положил лапку ему на голову.
– Я отправлюсь к этой злой ведьме и разузнаю, что может ее поганую душонку ранить. Не волнуйся, я вернусь, – заботливо потрепав Баюна по черной макушке, кот Ученый поспешил к арке. – Кикимора, я сразу же свяжусь с тобой, как только все узнаю! – крикнул он напоследок.
5
1
Наташа расхаживала взад-вперед, глядя в экран мобильника.
– Нет, я уверена, что там была какая-то девушка! – вспылила она, сжимая телефон в руке до едва слышимого хруста. – Я, конечно, подозревала, что у Славы могут быть свои тараканы, но чтобы мы приехали в лес отдыхать, а он нашел себе подружку! Это же дикость!
– Ты, кажется, не понимаешь всей серьезности ситуации! – прикрикнула на нее Ира. Наташа фыркнула и презрительно дернула губой. – Тая и Слава пропали, а мы тут с этим долбаным мангалом возимся. Немедленно звони в полицию!
– Ты слишком остро на все реагируешь. Тая всегда была немного того, – Наташа покрутила пальцем у виска, – уж я-то ее знаю. А вот для Славы такое поведение нехарактерно…
– Так, давайте успокоимся, – предложил Дима, доставая мобильник. – Я позвоню в полицию, пусть приедут. Потом пойдем искать. Бездействие может привести к более трагичным последствиям.
– Смотри, как заговорил. Ты сегодня выдал весь свой годовой запас слов? – хохотнула Наташа, нажала кнопку вызова и приложила динамик к уху. – Попробую еще раз Славе позвонить.
Ира посмотрела на Диму. Его брови тревожно прогнулись в переносице – она то и дело забывала, что он из тех людей, кто ценит в себе все, что дано от рождения. Однажды она пыталась атаковать его светло-коричневую монобровь с щипчиками, но Дима наотрез отказался лишать себя «изюминки». Ира взяла его за руку, чтобы унять дрожь. Они переглянулись.
– Связь пропала, – сказал Дима. Он попробовал позвонить еще несколько раз, но тщетно. – Как будто тут рядом появились глушилки. Наташка, что у тебя?
Вместо ответа она нажала на кнопку громкой связи и на весь лес разнеслось громогласное: «аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
– Набери Таю, – попросила Ира.
Еще несколько попыток, но ответ оставался неизменным.
– Черт, во что они ввязались? – Наташа нахмурилась. – Я позвоню в полицию…или не позвоню. Поганая связь, никогда не работает в нужную минуту!
– Технологии, – сказал Дима, раскинув руки.
– Так, что мы в итоге решаем? Надо уже действовать, – Ира легонько пихнула его в бок.
– Давайте поищем их. Пока мы будем выбираться из леса, они могут уйти еще дальше, – предложила Наташа. – Пойдем вместе и не будем разделяться, окей?
– Окей, – Дима взял небольшой топор, который привез для дров, – шашлык в другой раз, – его желудок измученно заурчал.
– Не нравится мне эта затея, – пробубнила Ира, собирая вещи. – Возьмем мясо с собой, если что пожарим на костре. Кто его знает, на сколько мы тут встряли.
– У нас хватит воды?
– Думаю, на пару дней, если будем экономить.
– Ребята, – позвала Наташа. Когда они повернулись, она показала им экран мобильника: звонил Слава.
– Как это возможно? – спросила Ира, но Наташа уже взяла трубку.
– Слава? Где ты? Стой там и скажи примерные ориентиры, мы пойдем к тебе.
– Приходи к избушке, – сказал Слава, – здесь есть хлев и река. Когда листья начнут желтеть, сразу поймешь, что пришла, куда надо.
– Что? Избушка? Слава? – связь прервалась.
2
– Бред какой-то. Он не мог тебе позвонить, связь-то не ловит! – возразил Дима.
– Может, временный сбой? У тебя мобильник не работал в то время, как я еще могла звонить, – заметила Наташа. – Это точно был Слава. Он сказал, где его искать. Пойдем!
– Надеюсь, ты не затащишь нас в очередную задницу, как ты это всегда умеешь, – пробормотала Ира, плетясь за подругой.
– Еще чего! Я нормальная.
– Хочешь понесу рюкзак? – спросил Дима, наклонившись к Ире.
– Нет, я в порядке. Тебе тоже силы понадобятся, ты у нас тут единственный защитник, – ответила она.
Он замолчал, но почти всю дорогу довольная улыбка не сходила с его лица.
– Где-то здесь…он сказал, что листья станут желтыми, – Наташа покрутилась вокруг, но не заметила ничего, кроме привычных деревьев.
– Мы приехали в осенний лес, – напомнил Дима, – тут все листья желтые.
– Блин…жаль, что связь не работает, он мог бы скинуть координаты. Надо было сразу попросить.
– Что там? – Ира указала на дальние деревья. Лес в том месте сгущался и через ветви невозможно было разглядеть проход. До их слуха донеслось журчание воды.
– На карте не было никаких отметок, – сказал Дима. – Мы со Славой много лесов отсмотрели в инете, я бы запомнил.
– Он сказал, что рядом будет речка. Давайте проверим, – Наташа уверенным шагом двинулась в лесную чащу.
– Не нравится мне это, – сказала Ира, с опаской поглядывая на Диму. – Давайте вернемся и вызовем полицию. В конце концов у нас же смартфоны! Можно нажать на кнопку экстренного вызова или еще чего…
– Ты уверена, что так будет правильно? – спросил Дима.
– Конечно! Какой нормальный человек пойдет в лесную чащу, пусть даже искать друзей, но без подготовки? У нас еды на один перекус! Ладно, на два-три, если уменьшим порции. Очень мало воды. Я, конечно, смогу приготовить грибы и сделать несколько отваров, но это неправильно. Так в современном мире делать нельзя. Знаешь, сколько людей теряется просто из-за глупости?
Пока они разговаривали, Наташа зашла в чащу. Она включила фонарик, скорее для уверенности, чем для того, чтобы рассмотреть окружение. Было еще не так темно.
В листве что-то блеснуло. Наташа направила туда фонарик, наклонилась и взяла медальон.
– Вау. Чего только в лесу не найдешь. Это что, настоящее серебро? – она повертела его в руках, оглянулась – Ира и Дима о чем-то активно спорили – и надела медальон на шею. Он приятно захолодил кожу на ключице.
Наташа погладила украшение и улыбнулась. Серебро нравилось ей куда больше золота: холодное, загадочное и бледное.
– Так, желтые листья, речка и избушка, – Наташа качнула головой, разминая затекшие плечи.
Она никому не говорила, что всю ночь провела без сна от волнения. Скрыла от Таи, потенциальной соперницы, тот факт, что при Славе у нее пересыхает горло, путаются мысли, и сон пропадает вместе с аппетитом. В этой поездке она хотела показать Славе, что именно она достойна стать его девушкой, и что у Таи нет шансов. Хоть она и не желала подруге зла, иногда они с ней ругались из-за мелочей, что-то не делили и могли месяцами не разговаривать, лишь строя друг другу обиженные рожицы.
Наташа собиралась пойти к речке, но медальон натянулся, натерев ей шею.
– Что за фигня? – только и успела сказать она, когда он указал направление.
Она не была любителем сказок, не читала истории про магию и предпочитала смотреть сериалы, а не фильмы, но в этот момент в голове что-то перещелкнуло. Наташа почувствовала, что медальон приведет ее к Славе.
Она повернула в сторону и пошла туда, влекомая подобранным артефактом. Шум реки постепенно затихал.
3
В Ведьмином хуторе слишком тихо. Редкие голоса птиц и перекликивания животных кажутся невыносимо громкими, режут слух, словно ноготь, скользящий по доске.
– Ты слышишь его дыхание? – спрашивает Юда.
– Слышу, – отвечает Вила, – забудь о волке. У нас проблема с ногой.
– У тебя проблема с ногой! У меня все хорошо.
– Если я истеку кровью, то мы умрем вместе. Этого ты хотела, Юда? Этого добивалась? – Вила теряет терпение. – Я знала, что ты плохая, что не любишь меня и матушку, но я думала, что в тебе есть хоть что-то светлое. Видно, я ошибалась. Видно, не должна была я хранить секреты, что могут тебя ранить, стоит мне только погрузить тебя в них!