Кинодетективы 4

– Александр Иванович, найдите Мамутова и Яремич. Через двадцать минут прошу вас всех в штабной вагончик на совещание. Есть некоторые изменения в работе нашей экспедиции.

Щукин удивленно смотрит на Смолина:

– Что за изменения?

– Расскажу на совещании.

На столе разложена карта территории. Мамутов, Щукин и Яремич сидят за столом. Смолин стоит перед ними с карандашом в руках. Карандаш использует в качестве указки.

– Значит так, соратники. Хочу сообщить вам пренеприятнейшее известие…

– К нам уже едет ревизор? – Спрашивает Щукин.

– А я думаю, зачем ты медицинского работника пригласил? – Хмыкает Мамутов, – Боишься, что кому-то станет плохо, и нужно будет оказывать первую медицинскую помощь.

– Нет, Жанар, – качает головой Смолин, – Ты прекрасно знаешь, что Ольга – аспирантка Белорусского научно-исследовательского института. Готовит научную работу на тему: «Геолого-геофизические исследования на основе данных дистанционных зондирований». В нашу группу попала по рекомендации Александра Ивановича.

– Истинная правда, – подтверждает профессор.

– А обязанности медсестры, – продолжает Смолин, – она выполняет потому, что для неё нет в штатном расписании другой должности.

Мамутов поднимает руки вверх:

– Извини, Боря. Неудачно пошутил.

Смолин выравнивается и обводит всех взглядом:

– Я изучил материалы, которые подготовила Ольга, и считаю, что нужно использовать её наработки здесь.

Щукин вскакивает из-за стола:

– Большей глупости я не слышал!

Мамутов виновато смотрит на Смолина:

– Боря, я тоже знаком с работой Яремич. Одно дело – чистая теория, а другое – практика.

Со своего места отзывается Яремич:

– Можно мне?

Все, наконец, обращают внимание на неё. Она поднимается:

– Боря, я давала тебе свою работу не для того, чтобы ты бросился её выполнять…

Смолин поворачивается к ней:

– Что я слышу? Научный работник возражает против того, чтобы его научные разработки воплотились в жизнь?

Смолин разворачивает карту и карандашом обводит места, где предполагает провести бурение.

– Смотрите! Я не понимаю, чего вы боитесь? Вместо двух десятков скважин, благодаря работе Ольги, мы проведём половину. Мы получаем тот же результат, но зато экономим государственные деньги.

Щукин рассматривает карту, качает головой:

– Сомневаюсь, что мы получим стопроцентный результат.

Мамутов заинтересовано смотрит на карту, потом поднимает голову на товарищей:

– Ну, на него никто и не рассчитывает. Всегда есть погрешности.

– Не знаю, не знаю, – ворчит профессор, – Я бы использовал схему размещения сети скважин, которая внедрялась на месторождениях Ямальского региона. Тоже, между прочим, новаторская.

– Но так мы потеряем время, – возражает Смолин.

– А мы торопимся? – не унимается Щукин, – Боря, быстро только дети бывают, а для исследовательской работы спешка не нужна. Она даже вредна.

Все смотрят друг на друга. Смолин отворачивается к окну. Мамутов кашляет, глядя на Щукина.

– Боря, почему ты не предложил это на научной комиссии, – спрашивает Щукин, – которая рассматривала вопрос об экспедиции?

– Потому что комиссия запретила бы это, не разбираясь, – отвечает Смолин.

– Я так не думаю, – говорит профессор, – В комиссию входили довольно авторитетные люди, с большим опытом исследовательской работы.

Смолин приводит последний аргумент:

– А вы бы лично разрешили, Александр Иванович?

Щукин, не понимая, куда ведет его ученик, говорит:

– При всем уважении к тебе и к Оле. Я бы лично не разрешил.

– Вот видите, – заканчивает спор Смолин, – А ваших союзников там набралось бы процентов девяносто. И тогда бы не было никакой экспедиции.

В этот раз к окну разворачивается Щукин, поняв, что Смолин прав. Мамутов кашляет, чтобы на него обратили внимание.

– Может, все-таки попробуем.

– А если здесь газа нет вообще, – произносит Яремич, – то тогда все наши споры беспочвенны.

Щукин миролюбиво возвращается к столу:

– Хорошо, Боря, рассказывай, что ты задумал.

Смолин поворачивается к ним. Говорит вдохновенно, с азартом:

– Я считаю, что для оценки объемов газового конденсата Имашевского месторождения будет достаточно центрально-групповой схемы скважин… увеличенного диаметра.

– Увеличенного? – Переспрашивает Мамутов.

– Угу, – кивает Смолин.

Щукин чешет подбородок:

– Увеличенного… А в этом что-то есть. Я, правда, не уверен, но направление твоей мысли мне нравиться.

– Не моей мысли, а Яремич, – уточняет Борис.

Щукин поднимается:

– Можно попробовать.

Смолин обнимает профессора:

– Нужно, Александр Иванович.

Николай Второй автокраном устанавливает вагончик медсанчасти. На нем нарисован большой красный крест. Капралов машет ему рукой:

– Баста! Как здесь и стоял!

Капралов отсоединяет тросы. Николай Второй на автокране отправляется за следующим вагончиком.

В штабной вагончик входит Юрина.

– Я прошу прощение, господа руководители, но мне нужно навести порядок в вагончике. Не пошли бы вы погулять.

Щукин возмущенно смотрит на Юрину.

– И здесь тоже самое!

– Что, Александр Иванович? – Спрашивает Мамутов.

– Произвол.

На это связистка спокойно отвечает:

– Если вам не нравиться, Александр Иванович, могу вручить веник и совок. Сами убирайте. Я эту работу выполнять не обязана.

Щукин испуганно поднимает руки.

– Сдаюсь! Извините, Юля, погорячился.

Февральская расставляет, раскладывает, развешивает кухонную утварь в столовой. В балок заглядывает Валиханов.

– Тебе чего? – Строго интересуется Февральская.

Валиханов протягивает ей несколько зелёных извилисто изогнутых веточек, на которых примостились маленькие беленькие цветочки.

– Это тебе.

Строгость, с которой Февральская встречает Валиханова, моментально исчезает.

– Ой, что это? – Говорит она, рассматривая цветочки, – Где это ты такое нашёл?

– Это жузгун. Здесь, в пустыне растет, – объясняет Валиханов, – Он, между прочим, только через 5–6 лет цвести начинает.

– Красивый какой! А ему вода нужна?

– Как всему живому.

– Спасибо, Дамир, – благодарно улыбается повариха.

– Пожалуйста.

На площадке перед кухней Николай Первый и Николай Второй устанавливают стойки для навеса и натягивают тент. Валиханов расставляет пластмассовые столы и стулья, окрашенные в яркие цвета. Мимо кухни проходят Мамутов и Щукин.

– Надя, скоро обедать будем? – Спрашивает профессор.

Февральская выглядывает из кухни на улицу.

– Это кто там самый голодный?

Но, увидев руководство, сразу смягчается:

– Ой, извините, Александр Иванович! Скоро. Сейчас разложусь и быстро яичницу приготовлю.

– Надя, сколько вам говорить, у меня на яйца аллергия, – жалуется Щукин.

– Не волнуйтесь, – успокаивает его Февральская, – Для вас специально овсянки заболтаю. Быстрого приготовления.

Щукин и Мамутов проходят дальше.

В медсанчасть входит Яремич. Она надевает белый халат и осматривает помещение. Затем принимается застилать постель в карантине.

Смолин возвращается в штабной вагончик. Его на пороге строго останавливает Юрина.

– Рано ещё!

– Юля, – мнется Смолин, – а вы не могли бы позвонить по тому номеру, из которого звонила мне жена?

Юрина сочувственно смотрит на него.

– Это можно.

Юрина подходит к телефонному аппарату, набирает повтор последнего номера и протягивает Смолину трубку.

– Общайтесь.

Смолин слушает гудки. На другом конце провода не отвечают. Смолин кладет трубку на место.

– Спасибо.

Юрина снова ведёт плечами.

– Борис Андреевич, у вас точно ничего не произошло?

– Ничего.

В штабной вагончик входит Лисин.

– Боря, у нас ЧП.

Смолин, Лисин и Зыков стоят у электростанции. Лисин заканчивает осмотр и обращается к Смолину.

– Кто-то поменял клеммы, а этот… – Лисин показывает на Зыкова, – …включил. Электростанция замкнула. Теперь мы без света.

Электрик Зыков оправдывается:

– Владимир Ильич, я проверял. Честное слово.

– Если бы проверял, – бурчит главный инженер, – этого не произошло.

Их перепалку прерывает Смолин:

– Стоп! «Проверял – не проверял»! Это мы будем выяснять позже. Владимир Ильич, что нужно делать?

Лисин вздыхает:

– Снимать обмотку… В общем, ремонтировать. Но как это сделать, если через час будет темно, как у негра в…

Смолин оглядывается.

– Займитесь ремонтом, Владимир Ильич. Лично. Свет я вам обеспечу.

Смолин идет к машине, у которой крутятся Николай Первый и Николай Второй.

– Дяди Коли, нужна ваша помощь.

– Всегда: «Пожалуйста»! – Говорит Николай Первый.

– Что нужно делать? – С готовностью спрашивает Николай Второй.

Проходит некоторое время. Рядом с электростанцией стоят машины с включенными фарами, освещая территорию. У электростанции светло, как днём. Лисин и Зыков занимаются ремонтными работами. Они меняют сгоревшие агрегаты. К ним с подносом в руках подходит Февральская.

– Мужички, подкрепление прибыло. Прервитесь и поешьте, пока горячее.

Лисин вытирает ветошью руки.

– Это можно. Что у нас сегодня на поздний ужин?

– Специально для вас отварная картошка с сосисками и чай, – с улыбкой отвечает повариха.

– Могла бы кофе приготовить, – бурчит Зыков, – а то глаза уже слипаются.

– Не ной, Зыков, – хлопает электрика по плечу инженер, – Скоро заканчиваем. Кофе не понадобиться.

Февральская передает поднос с едой Лисину.

– Приятного аппетита.

Февральская идет к балку с кухней. Здесь за столами сидят все сотрудники экспедиции. На столах горят свечки.

– Надя, что говорит Лисин? – Интересуется Капралов, – долго ещё?

– Пойди сам спроси, – отвечает Февральская.

– Не… – Машет руками Капралов, – Меня он пошлёт.

Февральская смотрит на всех. Все надеются услышать её ответ. Она вздыхает и весело говорит:

– Сказал, что скоро заканчивают.

Смолин и Юрина сидят в темноте в штабном вагончике. Входит Щукин.

– Закончили ремонт? – Смолин поднимает на пришедшего голову.

– Ещё нет, – отвечает профессор и садится на стул напротив Смолина.

– Боря, рассказывай, что случилось?

Смолин удивленно смотрит на Щукина.

– Ничего.

– Не обманывай, – просит Щукин, – Я тебя не первый год знаю и вижу, что с тобой, что-то происходит.

– Ничего, Александр Иванович.

Со своего места отзывается связистка Юрина:

– От него жена ушла.

Щукин машет Юриной, чтобы она вышла. Юрина, поглядывая на Смолина, выходит. Щукин поднимается и ходит по вагончику.

– Теперь всё понятно. Теперь я понимаю, почему ты сам не свой. От тебя ушла Таня. Давно пора. От такого и не грех уйти.

Смолин, молча, слушает тираду Щукина.

– Сколько вы вместе? – Интересуется профессор.

– Пять лет.

– Отними время, которое ты находился в экспедициях. Остается и того меньше. Что ты хочешь от женщины?

– Я давно от неё ничего не хочу, Александр Иванович, – разводит руки Смолин.

– Брак – это ответственность друг перед другом, Боря. – Продолжает Щукин, – А у тебя ответственность только перед твоими научными работами.

– Кто б говорил… – Вставляется Смолин.

Щукин вскакивает с места:

– Не обо мне сейчас речь. От меня жена не уходила. Потому что я умел совмещать приятное с полезным.

– У меня не получается, – оправдывается Борис.

– Зачем тогда женился? – Спрашивает Щукин.

– Все женятся.

– Но не все разводятся.

– Согласен, – подтверждает Смолин, – что у нас с Таней не идеальная семья, Александр Иванович, но я старался. У меня не получилось…

– Плохо старался.

Резко включается свет. Щукин и Смолин щурятся от яркого света. Смолин поднимается.

– Ну, вот и дождались. Можно продолжить работу.

Щукин собирается выходить, но останавливается перед дверью.

– Работа! Работа! Опять работа! Бери себя в руки, Боря. На тебе большая ответственность за людей, за наше дело.

– Хорошо, Александр Иванович.

Щукин выходит. Звонит телефон. Смолин хватает трубку.

– Экспедиция. Смолин у аппарата.

На кровати лежит Таня. Густав с телефоном в руках ходит по комнате.

– Доброй ночи, господин Смолин. Не мог раньше дозвониться к вам. Не было связи.

– У нас вырубило свет.

– А я грешным делом подумал, что вы не хотите со мной общаться.

– Не буду скрывать: общение с вами мне не доставляет удовольствия, – говорит ему Смолин, – Но одно другого не касается.

– Вы приняли решение? – Интересуется Густав.

– Да.

– Могу я узнать, какое?

– Можно подумать, вы не знаете. Вы не оставили мне выбора. Я согласен.

Густав улыбается, довольный своей победой.

– Я рад этому. Вы правильно поступили.

– Но мне нужно для этого время.

– Я вас не тороплю.

– Любая спешка вызовет подозрение.

Густав кивает, будто Смолин может его видеть:

– Понимаю, но и тянуть до второго пришествия нельзя.

– Я не собираюсь тянуть.

– Надеюсь, что это так, господин Смолин. А чтобы у вас исчезли всяческие сомнения, хочу вас поставить в известность, что буду следить за вами и днём, и ночью.

– Смысл?

– Просто не люблю сюрпризов, господин Смолин. А история с клеммами на электростанции мне понравилась. А вам?

Смолин мрачнеет:

– Мне тоже.

– Всегда рад помочь ближнему.

– Когда вы освободите Таню?

– Всё зависит от вас.

Смолин тяжело вздыхает, соображая, что предпринять.

– Почему вы молчите? – Слышит он голос Густава из трубки, – Почему не спрашиваете о деньгах.

– Для меня это не главное.

– И всё же. Хоть и говорят, что ни хлебом единым жив человек, но хлеб насущный ему нужен каждый день.

– Лихо вы заповеди трактуете, господин похититель, – хмыкает Борис.

– Называйте теперь меня – партнёром. Ведь мы с вами партнёры, господин Смолин? Не так ли?

– Так.

– Для начала мы откроем вам счет в швейцарском банке и переведём туда… допустим, триста тысяч. А по мере нашего сотрудничества будете получать ещё. Так мы доведём нашу цифру до двух – трёх миллионов. Что вы на это скажете?

– Я вам уже ответил. Меня это меньше всего интересует.

– Сложно иметь дело с бессребрениками. Они ненадёжны.

– У вас в руках моя жена, господин партнёр. Ради неё я готов пойти на всё.

– А вот это радует.

Смолин отсоединяется, достает из стола общую тетрадь Отца и бережно листает её. На одной из страниц останавливается и принимается изучать материалы, написанные Отцом.

Нечаева сидит за столом огромного кабинета. На стене – портрет президента и флаг России. В кабинет входит Смолин.

– Добрый день! Разрешите?

Нечаева отрывается от изучения документов. Поднимается навстречу.

– Вы – Смолин?

– Да.

– Входите.

– Спасибо, что приняли.

– Не меня благодарите, а Лисина. Если бы не он… Что у вас?

– Я пришел за помощью, Анна Анатольевна.

Нечаева показывает на стул:

– Рассказывайте.

Нечаева и Смолин садятся за стол друг напротив друга.

– Слушаю?

– В свое время Владимир Ильич Лисин нашел тетрадь, в которой мой отец делал записи.

– Знаю. Мне Лисин говорил, что ваш отец был талантливым ученым, который занимался поисками новых месторождений нефти и газа.

– Я досконально изучил эти записи.

– Похвально.

– Отец утверждал, что на Имаше есть газ.

– А что говорят по этому поводу научные светилы? Простите, ваши коллеги?

– Они не верят в это.

Нечаева улыбается:

– Не удивительно. Всегда были романтики и прагматики. Одни говорили, что земля вращается, а вторые, что она стоит.

– А вы, Анна Анатольевна, к какому типу себя относите?

– Увы, к прагматикам, но продвинутым. Как модно сейчас говорить.

– Тогда вы должны мне помочь.

– Что вы хотите?

– Мой отец прав и я хочу это доказать.

Нечаева с любопытством смотрит на Смолина.

Смолин подходит к кухне и садится за стол рядом с Зыковым.

– Свободно?

Зыков недовольно бурчит:

– Чего спрашивать, если уже сел? Свободно.

– Ты точно никуда не уходил от электростанции, после того, как проверил готовность.

Зыков мнётся, опускает глаза.

– Никуда.

Смолин не унимается:

– В туалет? Воды попить?

– Нет, – отрезает электрик, собираясь пересесть за другой стол. Но Смолин за руку усаживает его на место.

– Тогда собирайся. Завтра я тебя отправляю на большую землю. Показания будешь давать следователю. Факт вредительства на лицо.

– Чушь.

– Повторяю: вредительства, а не разгильдяйства, в результате которого была сорвана работа, повреждено государственное имущество на большую сумму.

– Ерунда.

– Какой срок запросит прокурор за твои художества?

– Это ещё доказать нужно.

– Докажут. Ты в этом сомневаешься?

Зыков чешет затылок.

– Ну, хорошо, уходил я. Хоть и не имел на это право. Меня позвали помочь разгрузить машину.

– Кто позвал?

– Лисин.

К ним подсаживается Щукин.

– Не помешаю?

– Да как сказать, – облегченно выдыхает Зыков. Затем поворачивается к Смолину, – У вас всё, Борис Батькович?

– Пока все.

– Тогда я пойду.

– Отдыхай.

Зыков быстро уходит. Щукин с нетерпением ждет его уход.

– Боря, я поговорил со всеми.

– О чем?

– Об аварии на электростанции. И вот что я выяснил…

Смолин удивленно смотрит на Щукина. Тот продолжает, не обращая внимания на его удивленный взгляд.

– Оказывается, Зыков уходил разгружать машину.

– Я это знаю.

– В это время возле электростанции видели Лисина, Капралова, Мамутова и тебя. Ну, ты сразу отпадаешь.

– Почему?

– Потому что ты не заинтересован в срыве работы.

– Спасибо вам большое за доверие, уважаемый комиссар Мегре.

– Пожалуйста. Под подозрение попадают Лисин, Мамутов и Капралов.

– Зыкова тоже не нужно сбрасывать со щитов.

– Естественно.

Поздно ночью Смолин сидит в вагончике за столом, не включая свет, обхватив голову руками. Часы, висящие на стене, тихо отмеряют время.

В кабинете за длинным столом сидит ученый совет. Среди профессоров и ученых Щукин, Смолин и Нечаева. Выступает профессор Неклюдова.

– Я не хочу умолять научных открытий Смолина-старшего, но считаю, что по Имашу он ошибался. Газа там не может быть по многим причинам.

– Назовите хотя бы одну? – Не выдерживает Смолин.

– Например, отсутствие пластовых вод, – спокойно отвечает Неклюдова.

Нечаева, сидящая в президиуме, останавливает перепалку:

– Простите, я не очень понимаю…

Неклюдова поворачивается к Нечаевой и принимается объяснять ей, как школьнице:

– Мы знаем, что вода обладает способностью смачивать породу и потому она обволакивает тончайшей пленкой отдельные её зерна, а также занимает наиболее мелкие поровые пространства. Вода, залегающая в одном и том же пласте вместе с нефтью или газом, называется пластовой.

Нечаева кивает:

– Понятно.

– Так вот, – продолжает Неклюдова, – Она отсутствует.

Смолин не выдерживает и вскакивает с места:

– Ошибаетесь, Галина Петровна. Она есть. Отец утверждал, что пластовая вода в нефтяных и газовых залежах может находиться не только в чисто водяной зоне, но и в нефтяной и газовой, насыщая вместе с нефтью и газом продуктивные породы залежей.

– Это только предположение, молодой человек, – не унимается Неклюдова, – Ничем не обоснованное.

– Вот поэтому я и прошу вас разрешить мне исследовать месторождение, – предлагает Смолин, – чтобы обосновать это предположение.

– Не знаю, не знаю, – отвечает профессор Неклюдова.

Со своего места поднимается профессор Щукин:

– Я тоже сомневаюсь в выводах, сделанных Андреем Алексеевичем Смолиным, но полностью отрицать его теорию не могу. Нужно проверять. А если, в самом деле, он прав?

Щукин обводит взглядом всех присутствующих.

– Не попробовав, мы этого не узнаем.

Из-за стола поднимается Нечаева.

– Подводим итоги нашей научной дискуссии, господа-товарищи? Какое решение принимаем?

Все, молча, переглядываются. Щукин смотрит на Смолина. Тот выравнивается, ожидая вердикта научного совета.

– Я – против пускать государственные деньги на ветер, – отрезает Неклюдова, поджав губы.

– Я – за, – кивает Щукин, – Нет, нет. Я имею в виду экспедицию на Имаш.

– Будем голосовать, – ставит точку в дискуссии Нечаева, – Кто за то, чтобы организовать экспедицию по изучению Имашевского месторождения прошу голосовать.

Нечаева первая поднимает руку, за ней Щукин. За ними – все остальные. Против – Неклюдова и ещё два человека. Смолин облегченно выдыхает.

У вагончика стоит шаман и наблюдает за Смолиным в окно. Затем шаман падает и ухом прислоняется к земле. Слушает недра. Поднимается и начинает кружиться, напевая песню гортанным голосом. Песня заканчивается громким воплем.

– Тенгри – всевидящий.

Шаман поднимает вверх массивный посох.

С первым появлением солнца Юрина включает музыку. Через некоторое время бравурный марш прекращается и из динамика слышится голос Смолина.

– Доброе утро, дорогие коллеги, товарищи, друзья. Поздравляю вас с началом первого рабочего дня. Сегодня мы приступаем к монтажу буровой установки. Ответственный – инженер Лисин. Прошу не опаздывать на завтрак.

Из вагончиков выходят люди, направляясь к кухне. Там они усаживаются за столы. Февральская быстро расставляет перед ними тарелки с кашей. Капралов рассматривает содержимое своей тарелки и поднимает взгляд на повариху:

– Надя, а есть что-нибудь посущественней?

– Ешь кашу, – отвечает Февральская, – она для желудка полезная.

– Надя, мужчина относится к отряду млекопитающих, а не травоядных, – замечает Капралов, – Он хоть иногда должен есть мясо.

– Мясо будет на обед.

– До обеда ещё дожить нужно.

В разговор вступает Николай Второй:

– Доживёшь, Капралов. У тебя залежи сала, как у верблюда. Надолго хватит.

– Между прочим, дядь Коль, я эти калории годами собирал, – Капралов хлопает себя по животу, – И не хочу просто так терять.

– Не ной, – говорит Николай Первый, – Можешь мою порцию каши взять.

– И возьму, – произносит Капралов, – Думаете, постесняюсь?

Инженер Лисин отодвигает от себя пустую тарелку.

– Хватит трепаться. Ешьте скорее. Жду вас всех на площадке через пятнадцать минут.

Лисин поднимается и идет в сторону машин, груженных деталями буровой установки. Из-за стола встает Валиханов и направляется в кухню с пустой миской. Февральская видит его.

– Добавки?

– Нет, Надя, – говорит он, – Я просто хотел тебе сказать: «Спасибо».

– Пожалуйста, Дамир.

– Было очень вкусно.

Валиханов отдает миску и идет к вышке. Она заинтересованно смотрит ему вслед.

Полураздетая Яремич наливает в чашку из турки кофе и собирается пить. Раздается стук в дверь.

– Минуточку, – произносит она, набрасывая на себя белый халат, – Да-да, войдите.

Входит Смолин.

– Доброе утро, Оля.

– Здравствуй, – отвечает она.

Яремич стоит напротив окна. Солнце светит ей в спину, обрисовывая её силуэт, а белый халат не скрывает её округлых форм. Смолин оценивает красивую фигуру. Она замечает его взгляд и отходит от окна. Смолин смущается.

– А ты почему не завтракаешь?

– Привычка. Я по утрам пью только кофе. И готовлю его сама.

Смолин садится за стол.

– Угостишь меня?

Яремич ставит перед ним свою чашку с кофе.

– Пей. А я себе сейчас сварю.

Смолин пьет кофе, а Яремич, разговаривая, готовит новую порцию напитка.

– Что тебя привело ко мне в такую рань?

– Допустим, восемь утра – это не рань. А пришел я просить тебя помочь мне составит новую схему скважин.

– Я готова, Боря, но ты же знаешь, что одной карты для этого мало. Нам нужно проехать по всему району.

– Знаю. Проведем пробное бурение и поедем.

Яремич наливает новую чашку кофе и садится за стол. Раздается стук в дверь.

– Войдите.

В медсанчасть входит Мамутов.

– Доброе утро.

– Было добрым, – шутит Смолин, – пока ты не пришел.

Яремич недовольно смотрит на Мамутова.

– Доброе утро, Жанар. Что случилось?

– Пока ничего. А что? Что-то должно случиться?

Мамутов театрально нюхает воздух.

– Кофе пахнет…

Яремич показывает Мамутову на стул.