Сказки для женщин

– Прошу Вас, госпожа, не нужно звонить в полицию, пожалуйста.

– Не волнуйтесь, я звоню своему сыну Филиппу. Пейте, ешьте и не плачьте, он все решит и не обидит Вас.

Сижу на крыльце чужого дома. В одной руке – альбом с дорогими, любимыми лицами, а в другой – хлеб. Стакан воды, в кармане милостыня, а рядом лает, рвется с цепи собака. Испытательный миг. И хорошо.

Вскоре она предложила зайти в дом. Беспорядок на каждом квадратном сантиметре этого жилища, полностью заваленного какими-то стульями, комодами, подушками. Отодвинув пакеты, бумажки, свертки на столе, освободив кусочек чистоты, хозяйка предложила мне поесть. На столе появились колбаса, помидоры, зелень, сыр, от которого пахло ужасно, да еще весь в плесени. Вот это щедрость, я его есть не смогу! Как же так, гостей испорченными продуктами кормить. Женщина заметила. Улыбнулась:

– Это французский сыр. Вкусно.

Гостеприимно предложила батон хлеба, масло, чай.

– Ешь.

Я плачу, все время плачу, мне есть страшно, спрашиваю разрешение каждый раз, когда протягиваю руку то к колбасе, то к сыру, который я уже люблю, но с плесенью как-то есть непривычно.

– Можно, я это уберу? – вежливо счищаю плесень.

– Вот и он, мой сын Филипп.

Тяжелый, тучный корсиканец. Ноги обезображены язвами, кудри прилипли к вспотевшему лицу. Он тяжело дышал, видно было, что каждый шаг ему дается нелегко в эту обеденную жару. Взгляд мой остановился на надписи на его футболке: «Аэропорт френч».

– Вы работаете в аэропорту?

– Да.

– А полиция?

Смеется, спокойно передвигаясь по кухне, садится напротив меня:

– Мой лучший друг – начальник полиции. Зачем? Не нужно плакать. Ну, бьютифул, мадам…

«Фул…»: как-то вытягивалось, звучало мягко, ласково, надежно.

– Бьютифул, – повторял Филипп, по-доброму осматривая меня, как красивый цветок, который в его руках, и он не знает, что с ним делать: сорвать, поставить в вазочку, продать на базаре или оставить в родном месте жить.

– У тебя есть билеты обратно домой? Ты видела Корсику? Мы поедем в аэропорт и все уладим. Не волнуйся, ты со мной, тебя никто не обидит – мое слово. Это знают на Корсике.

– Но, Филипп, мне нужно тебе все рассказать, я должна тебя предупредить: меня обидели, обманули, преследуют в конце концов.

Мы заезжаем в кафе на разговор. Горячий кофе, французская мягкая, душистая булочка.

– Рассказывай, но не плачь.

Я рисую, жестикулирую, показываю свой альбом, рассказываю ему, что я хотела, о чем упорно мечтала, что все время хочу есть. Изредка к нам подходят люди, приветствуя нас и осматривая меня, задают вопросы, на которые получают ответ от Филиппа, после чего их взгляд становится более сдержанным, но все-таки любопытным.

– Фотомодель?

Сурово сдвинув брови, Филипп как бы извинялся за их любопытство.

– Кушай и не огорчайся, ты особая, такие здесь редкость. Вот они и ходят. Люди на Корсике дружные, веселые, хочу, чтобы ты уехала домой, поняв это.

Мы едем в аэропорт, а вот и те поля, через которые я должна была бежать прямо на взлетную полосу.

– Филипп, держи меня за руку, а лучше привяжи меня к себе.

Смеется, ласково кивает головой.

В аэропорту нас встречают, приветствуют:

– Кто это, твой цветок?

– Это моя гостья из Сибири. (Какой-то пилот начинает рычать, как медведь. Да, у нас по улицам и такие ходят, как выпьют.)

Мой друг разговаривает, уточняет, обсуждает и крепко держит меня за руку, а позади в нескольких шагах… ко мне направляется он, мой враг!

– Машер, вернись.

Протягивает ко мне руку и холодно, мертвецки тихо, чтобы не спугнуть, притрагивается к моей руке.

– Помогите!!! – закричала я.

Сурово, сильно, властно Филипп посмотрел на этого трясущегося, жалкого человека. Ничего ему не сказав, отвел меня в сторону.

Мы уже в машине. Вокруг все дышит морем, дикой природой. Одна рука согрета теплыми большими ладонями, а на другой – красное ровное пятно, как ожог. Странно и страшно: неужели он меня так схватил или это его ненависть так сильна, что прожгла мою кожу? Злодей!

Пастух, перегоняющий стадо через дорогу, приветствует нас. Песня Корсики сочно, как гамма, переходит в звуки волн, бьющихся о берег, эхом отзывается в горах и переливами отражается в кассетной записи.

Пляж. Все здороваются, задают те же вопросы. Филипп стоит впереди, загораживая меня ото всех и не давая смутить. Мозоль дала о себе знать, больно. Степенно берет меня на руки, а я, как в колыбельке, и, как рыбку, выпускает меня на волю.

– Плыви. Опа!

Парк. Вечерний ужин.

– Выбирай, что ты будешь?

Удары, толчки еще вибрируют в моем теле, отдаваясь в сознании. Музыка заиграла громко, танцевально. Люди, смеясь, кружились, менялись местами, хлопая в ладоши, отбивая в такт каблуками. Я была вместе с ними, они приняли меня. Но не все. За стойкой бара – мулатка, крепкая, коренастая, смотрит на меня недобрым взглядом. Филипп спокойно гладит ее по руке и уходит в глубь танцующих людей. Ах вот оно что. Да нет же, это ошибка, я ей все объясню. Проникновенно улыбаясь, начинаю: «…Я на пути домой, там мое счастье, а здесь я по своей вине». Взгляд корсиканской дамочки смягчился. Угощает меня напитком, жму ее руку и очень убедительно смеюсь.

Полночь. Охранник поднимает шлагбаум на выезде и подмигивает, желая сладкой ночи с красоткой. Мой спутник качает головой, как бы укоряя его, смотрит на меня с выражением неловкости и рассеянности, как бы и сам не знал и не ведал, и, вообще, забыл, что такие бывают на острове, где живут лишь щедрые и добрые.

Хозяйка встретила меня не очень дружелюбно. Поднимаемся вверх по лестнице в комнату. Музыка, диски, кассеты, кубки, медали, фотография на стене, а вот Филипп – красивый, стройный в команде футболистов, окруженный высокими, статными игроками. Вот почему его знают многие местные жители, а на этой фотографии – с девушкой, на ноге язв нет, и тело не обезображено этой ужасной полнотой. Что произошло?

– Раньше я играл в корсиканской футбольной команде. Был вратарем, потом получил травму колена. Начал полнеть… язвы. Врачи хорошие – это проблема здесь… Сейчас работаю в аэропорту грузчиком, у нас своя земля, на которой работники выращивают виноград. У меня много друзей.

– Почему столько птиц?

– Это мамины питомцы, каждое утро она разбрасывает корм по всему саду. Спи, я не обижу тебя.

Отдельная комната, постельного белья нет: наверное, мамочка сердится. Утром в доме появилась женщина, сестра Филиппа, которая демонстративно махала руками, указывая на меня, предостерегая.

– Все сложно. У него приглашение, и он несет за тебя полную ответственность. Все будет хорошо. Нам нужно собираться.

Мы в аэропорту, скоро мой вылет, Филипп крепко держит меня за руку, осознавая важность победы. Билеты переоформлены.

– Ты можешь лететь, иди. Я выйду к самолету проводить тебя.

Скоро посадка, а за стеклом – ужас! – бегает эта злыдня и тычет в лицо полицейскому какой-то бумагой. Вежливо дама в форме приглашает меня пройти с ней «для выяснения определенных обстоятельств».

– А самолет, вы что, забыли, я же гостья Филиппа, я лечу домой, где тот дядька, который рычал медведем?

Полицейская комната. Человек в форме задает мне вопросы:

– У Вас есть от него «презенты» (послышалось мне)?

– Нет, я ничего не брала, вот посмотрите! – суетно начинаю доставать из сумки свои вещи: брюки, молитвослов, купальник, косметичку, ах вот, помада, он мне ее подарил, мне не нужна – возьмите.

– Да нет же, – извиняется полицейский, – не «презент», а «приглашение», – на ломаном русском уточняет он.

– Что? Какое приглашение? Да он фашист, смотрите, – показываю вся в слезах ожог на руке, – он меня пытал, да… Ну что же сказать?! – Мама, да, моя мама будет обращаться в Интерпол! – в конце концов сообразила я.

Сколько времени? Самолет должен уже взлететь, но меня ждут. Только на Корсике это возможно – на этом окруженном со всех сторон водой маленьком островке. Филипп, уставший, ждет меня. Эх, жаль, что я не увидела весь этот сказочный остров.

Поднимаюсь по трапу самолета. Вот так бывает. Жизнь женщины: мечты, одиночество, глупость, испытание, спасение… И все?!

Я должна красиво завершить этот эпизод моей жизни.

– Прощай, Корсика! – крикнула я, стоя на трапе самолета, подняв демонстративно руку, упиваясь своим спасением. Чего-то еще не хватает для полной концовки. Ах да!

– Филипп! Я люблю тебя!

Еще бы крикнуть что-нибудь, но, по-моему, и так переборщила, да и ладно. Смех и наслаждение, благодарность – все было на моем загоревшем лице, когда я увидела сосредоточенных, ждущих меня пассажиров. Ну, полетели. Ух!

И тут, вот так запросто, как на блюдечке внизу, весь, как и просила, силуэт острова, знакомый по сувенирным открыткам, прощался со мной, исполняя мое последнее на его земле желание: смотри, ты хотела увидеть весь остров. Прощай!

Дама, сидящая рядом, с любопытством оглядывала меня. Желает начать разговор, а мне сейчас только и болтать обо всем, что со мной произошло, о том, как спасение было вымолено и пришло, как хотелось, как просилось. Что есть нечто, охраняющее нас особенно, когда мы об этом сильно просим. О родителях, которые ждут меня, о сыне, которого чуть не оставила на всю жизнь. Ну что, поговорим? О том, что люди разные… и чистота в доме – это не показатель гостеприимства, а сломанные качели, заброшенный сад, весь в пении птиц, – это не основание осуждать и сравнивать. Это жизнь! Ее любить нужно, а значит – ценить то, что есть. Понять, что все нужное рядом, а важное – впереди. Приятно познакомиться…

Мы болтали на трех языках, ахая, вздыхая, сочувствуя и радуясь друг за друга. Собеседница летит в Париж оперировать сына: проблемы с ногой. Ему нужна помощь. Как помочь? Я верю: у вас все наладится. Обязательно! Обнимаемся на прощанье, как родные.

При выходе из самолета меня встречает полицейский:

– Мы должны вас сопроводить на самолет в Москву, нам звонили с Корсики. (Я и ему хочу все рассказать.) Автобус довезет Вас до другого аэропорта, оттуда Вы отправитесь домой.

– Что? Несколько аэропортов, а сколько ехать?

– Чуть больше часа.

Стою около водителя, интересуясь, долго ли, можно ли побыстрее, я домой хочу, пожалуйста. А он песни поет… То ли опять свой альбом с фотками показать? Наконец-то. Бегу к администратору.

– Хэллоу, мадам, мне на Москву… Что? Где? Посадка закончена? Да я с Корсики! Вам что, не звонили?.. Стой!..

Все слова забыла. Что мне теперь делать, что?

– Девушка, Вам помочь?

– Да отстаньте Вы.

Ой, русская речь, здесь! Поднимаю глаза: оба-на, красавчик: глазки черненькие, зубки беленькие, хорошо сложен, ухоженный.

– Я могу Вам помочь. Что мне спросить у администратора?

– Как мне улететь домой и когда.

Вежливо, официально, спокойно ведет диалог, а эта дамочка с каменным лицом даже не реагирует на его привлекательность.

– Вам нужно устроиться на ночь в гостинице, которую предоставляет по заявке аэропорт, а утром Вы отправитесь домой. Пойдемте вместе, я тоже опоздал. Я помогу Вам решить Ваши вопросы.

Ночь в Париже. Это же мечта!

– Вы очень красивы, почему Вы одна?

– А я не одна – за мной вся страна! Шучу. Из гостей, конечно.

Ну очень хочется все, все рассказать: сколько за меня давали – пятьсот тысяч долларов! «Ну, если я так дорого стою, нельзя ли мне получить хоть немного наличными?» – опять шучу, это же не мультик про Карлсона. Собеседник идеальный: можно не ломать язык, а по-нашему все выложить. Лучше помолчать.

Холл гостиницы.

– Вот Ваши ключи. Все улажено. Спокойной ночи!

Как это? А Париж!? Стоп!

– Я назначаю Вам свидание здесь и прошу Вас сопровождать меня, гуляя по невиданному пока мне городу.

Эйфелева башня «гремела» своими огнями. «Как елка у нас в Центральном парке,  – красиво!» Рядом киоск, в очереди наши: «Привет!» Что-то они не очень обрадовались, услышав родную речь, которая, наверное, нарушала их экзотическое восприятие французского мира. Ну и ладно.

Собор Парижской Богоматери, пустеют улицы, скоро утро. Желание всеми импульсами забилось в моем теле. Нежной, страстной, мгновенной была парижская ночь.

Из аэропорта сделала звонок: «Мама, я еду домой, ту-ту-ту…» Вот и денежку, поданную мне француженкой, потратила на самое важное, о чем я так хотела сказать в этом месяце.

В самолете людей мало. Хочу – лежу, хочу – опять лежу. Красота! Вкусная французская кухня аппетитно прощалась своим небесным обедом. Пожалуйста: соки, шампанское. Возьму, пригодится.

– Можно, я с Вами сяду? – обратилась ко мне женщина.

Что?.. Самолет пустой… Зачем?.. Очень захотелось выразить знак протеста, но сейчас все продуманно и ничего просто так не происходит, я не дома, а на пути домой, и этот путь изначально контролируется, и все люди для чего-то даются. Все не случайно. Все нужно и важно.

– Конечно, садитесь, пожалуйста.

– Познакомимся? Я лечу от дочери, у нее муж работает по контракту в Париже, и – какое счастье! – родился пятый внук.

– Это прекрасно!

– Я модельер, работаю по кружеву… И хочу с Вами поговорить… Понимаете, Вы очень красивы, такие в Москве сидят по дорогим домам за плечами богатых мужей. У Вас есть красота… образ Мадонны. Но как Вы одеты? Давайте все обсудим.

Вашей внешности нужна оправа, а именно: снимите этот ободок, уберите волосы, сотрите яркую помаду. Юбка синяя, блузка красная – не рябит в глазах?.. Одежда должна быть благородных тонов. Посмотрите: вот сидит дама. (Дама, сидевшая напротив, уже спала.) Серые брюки, деликатная блузка бежевого цвета.

– Людочка, я поняла, все поняла. Спасибо Вам.

– А теперь рассказывайте Вы…

– С удовольствием. Понимаете, я очень просила Владимирскую Богоматерь…

Все сюжеты менялись, группировались, следуя, повествуя, подытоживая.

– Да на основании Вашего рассказа можно, детально поработав, написать интересный, эксцентричный, поучительный сценарий для красочного фильма, события которого начнутся в Москве… Третьяковка… Сибирь… Париж… Корсика… Предлагаю: оставайтесь погостить у меня. Я Вам покажу святые места Москвы, мы будем с Вами…