– У тебя сегодня необычайно привлекательный нос. Это магия?
– Это наследственность, – не глядя, отмахнулась она, поправляя развалившуюся стопку камней с рунами. – Тебе одну?
По очереди прошла рябь негодования. Синдибум хорошо знал соседей, если что, могли побить без всяких там заклятий, поэтому перегибать не стал.
– Я и без щита надёжно защищен твоей любовью, – торжественно проговорил он и, зашевелив пальцами, ловко вытянул у неё из-за уха цветок плетистой розы.
– Тебе нельзя колдовать…
– Это фокус!
– Тогда отойди и не мешай! – отмахнулась Мара, но цветок всё же прицепила на платье.
Синдибум хотел возразить, но из очереди вылезла Зудочка.
– Арюшечка, – запела она писклявым голоском. – Мы уже два дня не виделись. Ты меня избегаешь?
– Арий, – буркнул он, и, видя, что Мара не смотрит, попятился. – Занят. Реликвии целыми днями перекладываю. Только работа сделает из меня порядочного жителя Дырявой башни, как говорит Голун. Насколько порядочного, не знаю. Он очень громко орёт. Я, кажется, начал глохнуть.
– Куда же ты идёшь? – не отлипала Зудочка, вытягивая тонкую шею из огромного жабо.
– Чего-чего? – переспросил Синдибум, выставляя ухо, и покосился на её бледное, острое лицо с колкими глазами, едва торчащее из пышного воротника.
Однажды она потеряется под своими розовыми кружевами, лентами и оборками, и сгинет в них навсегда. По крайней мере, Арий на это надеялся. Иначе так и будет выслеживать его повсюду и изводить комплиментами.
– Хозяин отправил в катакомбы, – всё же ответил он, прибавляя шагу.
– Выхватывать реликвии? Как романтичненько!
Зудочка не отставала. Платье подпрыгивало и волочилось по грязным ступеням, но она даже не замечала. Перекинула розовый зонт в другую руку и подцепила Синдибума под локоть.
– Я могу помочь. У меня чутьё на всё блестященькое и сверкающее.
– А у меня на пинки и подзатыльники. Конусмастер незваных гостей ой как не любит.
– Этот безумный хватун? Он же совершенненько ничего не смыслит в стоящих вещах.
Трудно не согласиться. Смотритель и, правда, находил одно барахло. Ему повезло всего четыре раза, но даже дырка от бублика, горшок, гаечный ключ и череп никак не продавались. Хотя у других выхватывать получалось не намного лучше. Болтали что в других башнях есть настоящие мастера, а у мегамагов их целая армия, но своими глазами Арий таких хватунов не видел. В Дырявой башне этим занимался один Конусмастер и к своему ремеслу никого не допускал.
– Зайду к тебе на обратном пути, – соврал Синдибум. – Торопиться надо. Через три ступени прыгать, чтобы Голун не взбесился.
– Я буду ждать вечненько, – пообещала Зудочка, посылая воздушный поцелуй.
Отделавшись от неё, Арий быстрее заскакал вниз по лестнице мимо высоких колонн, похожих на поющих гарпий. Это розовое недоразумение приклеилось к нему во время прежней работы, когда он пел у магазина сладостей: «Лучше наслаждения и нету, чем затиснуть за щеку конфету», и набило порядочную оскомину. Он даже скривился, но на площадке у таверны «Гадкая виверна» перемахнул через парапет на узкий карниз. Далеко под ногами шуршали деревья и проносились улепётывающие от кошкоморов звонкие птицы. Одно неловкое движение, и проверишь, за сколько долетишь до подножья башни. Но если вдаль не смотреть, а прижаться к стене и ползти, через двадцать шагов можно юркнуть под арку, и до катакомб будет рукой подать. Да и через ярус Быстрогонов идти не придётся. С братьями-курьерами у него давние счеты. Чародеи они средние, да к тому же не шибко умные. Так что Синдибум привык подшучивать над ними ещё со времён учёбы. А последний раз прокрался на почту, где они работают, и набрызгал им на посылку увеличивающего зелья. Ну, она и вымахала во время доставки в другую башню со здоровенную шишигу. Они её, конечно, сразу бросили и дальше полетели, но дуются до сих пор. Мстить собираются. Совсем шуток не понимают.
Он добрался по карнизу до узкой арки и толкнул скрипучую решётку. Лапа-хваталка мешала, но куда без неё. Если поторопится, успеет пошарить в мусоре без присмотра Конусмастера. Ну, а раздобыв приличную реликвию, сможет и выпускной экзамен повторно сдать. Полторы тысячи кнежликов – и свиток у него в кармане. Глядишь, и в первую тройку магов пробьётся. Тогда уж Мара никуда не денется. Кто от такого выгодного жениха откажется? А то она последнее время сильно охладела, и как будто избегает встречаться с ним с глазу на глаз.
Синдибум протиснулся в тесный лаз и, растопырив руки, поехал вниз. Скат закручивался и улетал вдоль стен гигантской башни на самые нижние ярусы. Скользкий желоб подскакивал и петлял так, что Арий посбивал локти, но всё равно улыбался. Кататься – не по ступеням скакать. Бегая сверху вниз можно целый день убить, и ничего не успеть. А уж карабкаться по лестнице снизу вверх и вовсе удовольствие сомнительное. Как-то раз в детстве он целый день носился туда-сюда и посчитал, что в Дырявой башне ровно три тысячи четыреста сорок четыре ступени.
Съехав до катакомб, он спрыгнул на пол и отряхнулся. В затхлых коридорах прошли самые лучшие деньки. Тогда они ещё не думали о будущем и мечтали о всяких пустяках: трёхметровом пирожном или домовом, который за тебя уроки делает. Хотя Мара и без помощника хорошо училась. Она всегда добивалась своего. Захотела быть старостой – стала. Решила выбиться в лучшие ученицы – пожалуйста. Без посторонней помощи, одним упорством. Тем более и помогать-то было некому. Родители сгинули ещё во время Бесконечных войн, а тётка, с которой она жила, интересовалась только самой собой. Так что волей не волей, кроме как на себя, больше рассчитывать не на кого.
После учёбы они бегали в катакомбы. Посмотреть, как светятся в темноте огненные улитки, да поиграть в прятки на желания. Он улыбнулся. Когда находил Мару, она целовала его в щёку. Когда она находила, он целовал. Беспроигрышная игра: «Лучше наслаждения и нет».
В сумрачных катакомбах едва светился неровный потолок, а по полу шарили лохматые вертихвосты. Выискивали угощенье. Кроме маленьких носатых чудиков с длинными пушистыми ногами, такими же мохнатыми хвостами и большими круглыми ушами, на огненных улиток никто не зарился. Горькие, жгучие и безвкусные. Синдибум однажды попробовал. Всё равно, что зажжённую свечку жевать.
Свернув три раза налево, он вышел к тупику с открытым люком. Заглянул в светящуюся перламутровым сиянием дыру и крикнул:
– Господин Конусмастер! Вы дома?
И не услышав ответа, спрыгнул вниз. Его подхватила вязкая, раскачивающаяся, как перина, пустота. Но стоило опустить руки и прижать к ногам, как послушные, давно наведённые чары потащили вниз через переливающуюся, наполненную искрящимися огнями шахту. Стены разлетались в стороны и скоро потерялись из виду, растворившись в перламутровом блеске. Но когда ноги коснулись дна, Синдибум хлопнул в ладоши и заклятье рассеялось. Он добрался до подножия башни. В огромный зал прорывался грохот и скрежет механизмов, тянущих её через долину. Пол подрагивал, отзываясь на монотонный гул, и Арий поначалу взмахивал руками, чтобы не упасть.
Сияние осталось над головой, но в зыбкой темноте переливались изумрудные сферы кнежликов, скатывающиеся в топку. За движение башни тоже приходилось платить. Магам со свитком хорошо, сплёл заклятье, и нерастраченная на колдовство энергия сгустилась и превратилась в блестящий шарик. Шесть разрешённых стажёру заклинаний в день, шесть кнежликов. У Синдибума даже был доставшийся от отца кошелек, в котором они появлялись во время колдовства, вот только пользоваться магией он не мог, и о стабильной прибыли оставалось лишь мечтать. А когда ворожить нельзя – приходится вкалывать, иначе клади зубы на полку и помирай с голоду.
Во мраке рычало пламя, и по раскрасневшимся трубам с шипением нёсся пар. Поднимались и опадали металлические колена, заставляя крутиться невидимый вал. Из-под пола на грязную ленту выплёвывало комья земли, камни и отрубленные корни. Механические клешни сгребали всё в одну кучу и толкали дальше, пока тёмная каша не срывалась в перекошенную железную пасть.
Синдибум подошёл ближе. Среди мусора нет-нет да и поблёскивали разные штуковины. Показался и исчез бок зелёной бутыли. Мелькнул искорёженный трезубец бронзового подсвечника. Разметало по сумраку отблески треснувшего зеркала.
После Бесконечных войн осталась куча всякой всячины. И на Благой, и на Злыстной стороне маги понамастерили столько всего нужного и бесполезного, опасного и безвредного, что это волшебная мешанина покрывала всю долину. А башня, проезжая, распахивала землю и всасывала эти «сокровища» в свои недра. Мегамаги придумали такую конструкцию намеренно, чтобы потихоньку очистить свалку и вернуть долине былое великолепие, по крайней мере, на уроках говорили именно так. Не всю же жизнь колдунам скрываться в башнях. Они хоть и огромные, но всё же особо не разгуляешься. А так иногда хочется чего-то большего!
Арий снял чехол с лапы-хваталки и разомкнул рукояти, нацелившись на мелькнувший в груде мусора шипастый шар. Пружины разжались и бросили на ленту железный кулак. Механические пальцы прокарябали землю, но ухватили только трухлявую ветку. Лапа-хваталка сложилась и недовольно звякнула.
– Безобразничаешь? – захрипел, подкравшийся смотритель.
Синдибум вздрогнул и криво улыбнулся.
– Здрасьте, господин Конусмастер! Давно вас не видел. Где пропадали? Как ваше…
– Получше твоего, – оборвал тот, раскачиваясь на высоких тонких ногах, – где был там уже нет. А далеко или близко не твоего ума дело.
Длинные руки свисали ниже колен и постоянно щёлкали сухими бугристыми пальцами. Крошечное тело Конусмастера скрывалось за стёганым жилетом с оттопыренными карманами, а узкое, вытянутое лицо закрывала чёрная повязка, над которой блестели тёмные крупинки глаз. Казалось, что какой-то глумливый колдун обрядил в рубаху и штаны двуногого, двурукого паука.
– Помогаю вот, – проронил Арий.
– Я тебе твои помогалки узлом на спине завяжу, – пригрозил смотритель и нахмурился.
Синдибум замотал головой и, поджав губы, накинул чехол на лапу-хваталку.
– Я же тогда не буду видеть, что делаю.
– Сейчас вон видишь, а толку? Бабушку давно навещал? Испереживалась вся. В кого ты такой бессердечный?
Конусмастер подошёл к ленте и навис над потоком мусора.
– У меня, конечно, с Голуном договор, что я для него реликвии выхватываю, но это не значит, что я разрешу тебе соваться куда не надо, – заворчал он. – Тут без терпения никак. Если хватать всё подряд, самое важное пропустишь. Зачарованные места надо знать. Вон вишь, песок пошёл. Знамо, скоро будем выщербень проезжать. Местность знатная. Три дня назад там тыглики проскакивали. Значит, кузня когда-то стояла. В таком месте можно любое чудо отыскать, если постараться!
Его голос растворялся в скрипе механизмов и шуршании земли. Цепкие глаза буравили ворохи грязи, выискивая одному ему известные приметы.
– Вон-вон, – бубнил смотритель. – Уже и уголь замешался. Значит близко-близко. Лучше подождать. А то есть хватуны безо всякого понятия. Лезут в сокровищницу земную, где попало. Один на Злыстной половине капаться принялся. Так и выхватил смерть бродячую. Своего волшебника потеряла несчастная и разгуливала сама по себе, не зная куда приткнуться. Смерти без своего чародея нельзя. Работа такая. Ходи за ним повсюду, присматривай. А уж когда время придёт, провожай его в царство покоя и умиротворения. А иначе как? Никак. Суета одна.
