Антология хоррора 2019

Больше жизни, Джерри

Помню, как я дописал свою первую книгу. Глаза болели после бессонной ночи, словно в мешки под ними насыпали песка с горкой. Меня мучил голод, а в холодильнике подсыхал забытый Кариной сельдерей. Я выбросил все ее обезжиренные йогурты и бумажные несоленые хлебцы, когда она ушла. Только этот вялый зелёный источник вечной молодости остался. Но его сил не хватало на поддержание собственной жизни, что тут говорить про готового сожрать даже свои носки начинающего писателя. В пустой вазочке я нашел только печенье с предсказанием, что купил с Кариной в ресторане, когда мы отмечали начало моей новой жизни. Печенье дождалось финала, а девушка – нет.

Я разослал «Магию странного источника» всем литагентам, контакты которых нашел. Первую неделю проверял почту каждый час. Молчали проклятые толстые журналы, молчали «Эддисон и сыновья». Походы в книжный стали пыткой. Я смотрел на все яркие обложки, скрывающие бездарные опусы раскрутившихся юнцов. Денег совсем не осталось, и мне пришлось подрабатывать официантом в баре. С горя я выложил свой роман на сайте, но спустя две недели у меня была только парочка комментариев от друзей и десяток прочтений.

В тот день я решил удалить свою книгу и вернуться к родителям. Прочь из большого города, дальше от несбывшейся мечты. Я крутил колёсико мышки туда-сюда мимо аннотации, обложки и скрытых отзывов. Внезапно заметил, что их уже не два. Кто-то сподобился прочитать страницы две и настрочить, какая я бездарность. Я развернул отзыв и не поверил своим глазам. Этот кто-то, под ником jstark89, написал мне, как ему понравилась книга.

«Спасибо за отзыв. Мне очень приятно», – напечатал я. Вдохновленный, сходил на кухню и сварил кофе. Когда вернулся к ноуту, меня ждал ответ: «Но хотелось бы больше жизни. Ваша история пугает, но похожа на сказку. А сейчас в моде реализм». Еще один диванный критик! «Спасибо за замечания, учту при написании второй книги!» – с силой нажимая на клавиши, напечатал я. Хотел захлопнуть крышку ноута, но jstark89 продолжил: «Хотите совет?». «Если он мне поможет, то да», – ответил я. «Попробуйте описать ваши сны. В них столько реализма, что хватит для испуга, и столько сюра, что не будет напоминать выпуск новостей». Я отправил ему смайлик, закрывая тему. «Но будьте осторожны. Сны часто сбываются», – добавил он. Я не стал больше ему отвечать. Закрыл окно и выключил ноут. Заснул я ту ночь сразу же, только моя голова коснулась подушки. Мне снились какие-то неясные обрывки, но под утро я увидел то, что вдохновило меня на написание «Цыпочек Салема». Книги, которая прославила меня. Тогда я сдался и вернулся в дом родителей. Я писал каждую свободную минуту, я был одержим книгой. А потом выложил свое творение на тот же сайт, что и «Магию…».

Через день мне написал jstark89. «Отличная работа», и ни словом больше. А потом прочтения росли в геометрической прогрессии. Через месяц со мной связались из «Эдиссона и сыновей». Еще через пару дней из «Генезиса». Я выбил гонорар, что позволил мне съехать от родителей. Первый тираж раскупили за три месяца. Со вторым я поехал в тур. На автомате улыбался, подписывал книги, фотографировался с фанатами. Одна девчонка вырядилась главной героиней моей книги и притащила на презентацию живую курицу, что потом подарила мне. Я понятия не имел, что мне делать с птицей, поэтому привез ее матери, когда вернулся передохнуть домой после тура. Там я и остался писать «Веспу». Сюжет я снова увидел во сне: узкие улочки маленького итальянского городка, черные кудри, спускающиеся на плечи смуглой красавицы, и лужи крови на плавящемся асфальте.

День окончания рукописи я запомнил на всю жизнь – было двадцать пятое июля, и моя мама умерла. Я дремал в саду, а она возилась с цыплятами, которых вывела фанатская несушка. Я думал, что этот визг тормозов мне снится, но потом кто-то закричал. Я понесся к дороге, где лежало что-то похожее на мешок с просыпанным мусором. Это была мама. Кровь липкой как варенье лужей залила асфальт, а в руках мамы был мертвый цыпленок. Она бежала за этим сраным цыпленком, когда ее сбила машина. И моя мать, та, что за свою жизнь не погубила ни единой живой души, умирая, задушила его…

Мы похоронили маму рядом с бабушкой, а проклятую курицу с выводком я пустил на корм собакам. Через неделю после выхода книги в «Сан» напечатали рецензию на «Цыпочек Салема». Дотошный писака нашел одну сцену, что до боли напомнила мне смерть мамы, выволок на обозрение, обсосал все косточки и выплюнул на потеху публике. Теперь я был не просто «новой звездой хоррора», я стал «проклятым автором». Полгода я не подходил к ноуту и не написал ни символа. Из депрессии меня вытащила Карина. Она вернулась ко мне весенним утром, принесла свежую выпечку и запах раскрывшихся листьев на своих волосах. Карина убедила меня отправить «Веспу» редактору. Я получил чек с такой суммой, что только с пятого раза смог сосчитать правильно нули. Мы сыграли свадьбу и уехали в Рим. Карина расцветала с каждым днем все больше. Она загорела дочерна, носила яркие платья и тяжелые украшения из золота. Вплоть до того дня, пока я не увидел отзыв на свою книгу от jstark89. «Скучно и слащаво. Ты можешь лучше», – я взбесился настолько, что не пошел в магазин вместе с Кариной. Помню, она лишь покачала головой и выбежала, стуча каблучками по мрамору лестницы. Я выглянул в окно, проследил за тем, как она села на свою новенькую ярко-голубую веспу. Не знаю, что потом случилось с этим мотороллером. А вместо Карины по лестнице поднялся молодой карабинер.

Я боялся писать. Выбросил свой новенький макбук. Целыми днями пялился в телевизор, стоящий в гостиной родительского дома. Но после одного сна встал ночью, нашел свой детский блокнот и записал несколько строк. На следующее утро строчил как одержимый. Отец улыбался; он был рад, что я взялся за какое-то дело, а не пил и бродил в одиночку по округе. Но папу погубил «Фонтан серебряной ночи». Врачи сказали, что не выдержало сердце. А перед этим я снова увидел отзыв от jstark89. Он выслеживал меня. Писал мне письма, оставлял отзывы на всех сайтах с моими книгами. Он ждал новую книгу. Требовал продолжения. Я молчал, удалял аккаунты и прятался. Но стали приходить письма. Я сжигал их, не читая. Но я сдался. И написал «Ужин при свечах». На этот раз умер мой редактор Джерри. Кто-то травил его толченным стеклом, подсыпанным в пищу. Сразу после похорон ко мне приехал детектив. Я ответил на все его вопросы, полицейский же странно посмотрел на меня и попросил никуда не уезжать какое-то время.

Я остался и дописал «Карусели Дерри». Тиски, сжимавшие меня последние четыре месяца, ослабли. Я открыл окно и вдохнул вечерний воздух. Отправил рукопись в издательство. Потом достал из дальнего ящика стола пыльный старый ноут. Написал последний комментарий.

И теперь я иду к парку аттракционов. Там есть карусель с лошадками. Каждый год я ходил туда с родителями. Белые, красные, синие лошадки, мелькание лиц и детский смех. Карман оттягивают нужные вещи. Я достаю телефон. Мне пришло новое письмо от jstark89: «Больше жизни, Джерри».

На карусели девочка в белом платье. Она хохочет, ее волосы развеваются по ветру. Больше жизни, Джерри…

Камера

В морозных туманных сумерках видно было не дальше вытянутой руки. Впрочем, вытягивать её не было никакого желания – ладонь мгновенно покрывало наледью. Андрей потуже натянул шапку и попрыгал на месте, пытаясь справиться с пронизывающим холодом. Ноги замёрзли, и вместо привычных пружинящих движений получались ломаные конвульсии робота.

В памяти совершенно отсутствовал момент, как он оказался в этом странном месте. Как будто кто-то небрежно разрезал и склеил киноленту где придется, вне всякой логики, и вот кадр из обычной студенческой жизни сменяется этой неведомой ледяной пустыней. Ладно, думать об этом было некогда – холод пробирался всё глубже под одежду, давая понять, что время ограничено и необходимо срочно найти выход из ситуации.

И Андрей побежал. Превозмогая боль от ледяного воздуха, врезающегося в легкие, и силой воли заставляя передвигаться одеревеневшие ноги. Направление не имело значения, в первую очередь необходимо было хоть как-то согреться и как можно скорее покинуть это место, давящее какой-то мертвой тишиной.

Пробежав не более десяти минут, он вдруг уперся в ледяную стену. Сердце от неожиданности сделало лишний удар, и Андрей на какое-то мгновение остановился, оценивая внезапное препятствие. Поверхность была идеально гладкой, лишь в одном месте почти ничего уже не чувствующая рука наткнулась на намёрзшие острые кусочки льда и оставила за собой тоненькие мазки крови. Из-за плохого освещения не было возможности понять, насколько высоко стена уходит вверх. Не давая себе времени на раздумья, он развернулся и побежал вдоль неё, рассудив, что где-то же она должна заканчиваться.

И уже шагов через пятьдесят увидел перед собой точно такую же стену. Андрей вздрогнул и, поддаваясь панике, побежал еще быстрее. Вторая стена так же закончилась углом. И третья. И… он в ужасе уставился на покрывшиеся инеем красный след от собственной руки на идеально белой стене. Двухцветная картина со всей жестокой ясностью говорила, что он вернулся к исходной точке. Выхода не было.

Андрей, шатаясь, побрел прежним маршрутом. Что происходит? Что это за камера? Как он сюда попал? И что теперь делать? Он ведь замерзнет насмерть даже прежде, чем умрет от голода или жажды…

Вновь наткнувшись на угол, он вдруг заметил нечто такое, что в прошлый раз оставил без внимания. В отличие от двух других углов, литых и гладких, этот разделял две стены какой-то темной полосой. Так же, как и следующий… Выходит, камера не была монолитной коробкой, одна из стен могла открываться! То есть, это дверь? Андрей в растерянности рассматривал огромную белую стену. Так или иначе, нужно выбираться. Что бы ни было за этой дверью – похоже, это единственный способ спастись.

Внезапно в голове вихрем закружились цветные картинки. Осознание пришло неожиданно, как удар под дых. Андрей резко выдохнул и, ошеломлённый, попытался сложить воедино все воспоминания.

* * *

Вот он стоит около ёлки, слегка пьян, беззаботен и счастлив. Вокруг шумит студенческая новогодняя вечеринка. Андрей рассказывает какую-то весёлую историю, и компания вокруг хохочет, безоговорочно признавая его звездой программы. Сквозь толпу к нему приближается Ольга с бокалом вина. Первая красавица курса обратила на него внимание! Она открыто флиртует с ним, делая недвусмысленные намеки, парни завистливо косятся, не сомневаясь, что сегодня ему повезёт. Как может быть ещё лучше? Может! Если сегодня он уйдет с вечеринки с Ольгой – это сделает его крутым в глазах друзей… А вот если он при всех от неё откажется – он станет вообще недосягаем!

– А что ты хотел бы почувствовать? Есть у тебя какие-то фантазии? – кокетливо шепчет девушка, гладя его по руке.

– Есть фантазии, – громко на весь зал отвечает Андрей и с вызовом смотрит ей в глаза, – хочу узнать, как там моё пиво в холодильнике за закрытой дверью! Что чувствует? Ждёт ли меня?

Компания взрывается хохотом, девушка краснеет, отдергивает руку и, сузив глаза, шепчет: «Ну что ж, почувствуй!». Кажется, будто в её зрачках начинают крутиться какие-то спирали… Да нет же, видимо, всё-таки немного перебрал…

Вот последнее, что он помнил, прежде чем очнуться в чертовой… огромной морозильной камере.

* * *

– Вот сссука… – Андрей бессильно опустился на корточки. На краю сознания ещё теплилась призрачная надежда на то, что всё это какой-то нелепый сон, но тупая ноющая боль по всей поверхности тела не давала забыть о реальности.

Нет, вот ещё. Он так просто не сдастся. В мыслях почему-то мелькнула сестрёнка, которую он обещал сводить куда-нибудь на выходных, но так и откладывал неделю за неделей. И даже на Новый год не заехал… Вот выберется из этого грёбаного холодильника, и обязательно к ней съездит. Представив, как мелкая пищит от восторга, Андрей невольно улыбнулся онемевшими губами, собрал все силы, встал и с разбега ударил плечом дверь камеры. Ничего не произошло.

Он попробовал ещё раз. И ещё. И ещё… С таким же успехом можно было биться о каменную глыбу. Андрей прислонился к стене. Он больше не чувствовал холода. Он больше ничего не чувствовал. Безумно захотелось лечь. Андрей сполз по стене и вытянулся на полу. Казалось, будто мороз пронизал его кости настолько, что тело полностью стало стеклянным. Но внутри плотного стекла ещё слабо плескалась жизнь…

Внезапно дверь сама отъехала в сторону и над головой зажглась невыносимо яркая лампа. Сил шевелиться уже не было. Оставалось только наблюдать, как его стеклянное тело обхватила огромная рука и вытащила из проклятой камеры, а вторая рука зачем-то потянулась к его голове. Последнее, что запомнил Андрей, был непроходящий, пронизывающий насквозь холод. И чей-то пронзительный крик. Кажется, его собственный.

* * *

– Эй, Петрович, открывай ворота! Еще одного жмурика тебе привезли! – машина посигналила перед дверями городского морга.

– Да что ж такое, ни минуты спокойной! Где вы их берете только! – дежурно проворчал старик, нажимая на кнопку и поднимая шлагбаум.

– Ну где-где, Новый год же! Сегодня всю ночь возить будем, не знаешь разве!

– Эх, это точно… А с этим-то что? Молодой совсем, – Петрович равнодушно взглянул на носилки.

– Ага, студент. Да черт его знает! Говорят, дома праздновали, стояли просто в компании, разговаривали, а он как упадёт, забьётся ни с того ни с сего. И пожалуйста – обморожение четвёртой степени и перелом шейных позвонков.

– Вот ведь! Хоть бы придумывали, что врать будут! Ну да ладно, милиция разберётся!

– И не говори… Совсем бестолковая молодежь пошла. Наркоманы…

Юность Маргариты

Жизнь Маргариты, полная событий и важных дел, мчалась, как скоростной состав по рельсам, оставляя далеко позади менее успешных и удачливых знакомых и коллег. Никто не знал, есть ли у нее друзья и семья, чем она живёт помимо работы. Утром она в своём московском офисе, а к вечеру уже едет в аэропорт, направляясь на очередную важную встречу.

Вот и сегодня ей предстоял перелёт. Это был не просто деловой визит в Брюссель. Её новым партнером по бизнесу оказался невероятный во всех смыслах мужчина. В Лукасе, казалось, всё было идеально – и внешность, и манеры, и счёт в банке, и кое-что ещё, чего она так жадно ждёт, предвкушая их диалог.

Томно улыбнувшись своему отражению в зеркале, Маргарита застегнула на себе облегающий жакет цвета спелого баклажана и покрутилась, любуясь своим силуэтом. Посмотреть было на что. В свои 38 лет Маргарита была сочной, но стройной; зрелой, но при этом с гладкой и сияющей кожей. Полные губы выглядят так, будто созданы исключительно для поцелуев. Не женщина, а сладость.

Так, довольная собой и погруженная в мысли, Маргарита не заметила, как доехала до аэропорта. Стоял промозглый ноябрь.

Именно в ноябре, много лет назад, она приехала, подобно многим, покорять столицу. Под моросящим дождём, в тонкой курточке, раздавала листовки у метро, чтобы заработать себе на еду. Её хватило всего на пару недель такой жизни. Долгий и тернистый путь – не для неё. Она хочет денег, успеха, красоты, вседозволенности! И как можно быстрее.

Очень вовремя именно в это время на её пути встретился один человек. Он стал её наставником, её Господином. Именно он объяснил ей, что нет понятия «хорошее» и «плохое», и если чего-то очень хочется – возможно всё. Вообще всё.

Стюардесса принесла чай, еле заметно улыбнулась и исчезла из поля зрения. Маргарита погрузилась в воспоминания, и едва сдерживала смех. Если бы не солидные соседи бизнес-класса, она бы расхохоталась во всё горло. Пришлось отвернуться к иллюминатору, прикрыть рот и сдержанно хихикнуть: «Жаль, милая, что ты это никому не сможешь рассказать. Было чертовски весело».

Ей было чуть больше 20 лет, когда наставник показал ей настоящую жизнь, полную возможностей: «Тебе нужны деньги? Что ж, иди и возьми! Заодно повеселишься».

Он познакомил её с Адамом, пожилым владельцем ресторана. Мерзкий старикан, похожий на паука со своими мохнатыми пальцами, густыми бровями и бесшумной походкой насекомого. С первых же минут знакомства он смотрел на неё глазами старого сластолюбца: его обвисшие и влажные губы дрожали от предвкушения. Она была для него не человеком, а десертом, лакомством. «Моя конфетка, моя карамелька!»», – спустя пару дней сдавленно шептал он ей в номере отеля. Когда он двигался внутри неё, воздух из его горла вырывался со свистящим хрипом. Этот мерзкий паукообразный постоянно курил, одну за одной, и не отказывал себе в выпивке. От него воняло, а кожа была дряблой и липкой.

Старик любил устраивать в своём ресторане тематические шоу, особенно он тяготел к костюмированным вечеринкам.

На одном из таких маскарадов он нацепил на свою мерзкую рожу маску зайчика, плюшевые ушки, а сзади у него торчал пушистый комочек хвоста. Маргарита надела откровенный и изящный костюм летучей мыши.

Когда вечеринка была в самом разгаре, Маргарита увела уже пьяного Адама в автомобиль, убедила его завязать глаза и отправиться с ней на прогулку в ночном парке…

Они пришли в заброшенную оранжерею.

Самолет попал в воздушную яму, и с губ женщины сорвался едва слышный стон. Воспоминания всё глубже затягивали её в прошлое, возбуждая, вызывая волнение и наслаждение.

Похохатывая, пританцовывая от нетерпения, Адам начал хватать её своими паучьими пальцами, пытаясь сорвать с неё накидку и прижать к стене. Его явно заводило, что Маргарита его связала и называла «мерзким вонючим выродком».

«Да, моя сладенькая, да, накажи меня!».

От ужимок старого козла тошнило, и первым делом Маргарита решила его обездвижить, вколов двойную порцию миорелаксанта.

После укола Маргарита сорвала маску, которая завязывала глаза бедняге. Он уже не мог говорить, из уголка рта тянулась полоска слюны. В глазах начал плескаться страх, когда он увидел наставника Маргариты с видеокамерой. И стол. Боже, что это там?!

В его выпученных глазах появился неприкрытый ужас. Он увидел, что Маргарита задумчиво перебирала инструменты. Ножи разной длины и ширины лезвий, пила, молот, топор, щипцы, иглы. Как хорошо, что Господин вчера отвёз ее на скотобойню и показал, как разделывают туши…

Когда она начала резать Адама – медленно, начиная с обвисших губ, отрезая их по кусочкам лезвием – то ли от страха, то ли от парализации из него потекло, изо всех отверстий. Лёжа в вонючей жиже собственных испражнений, он остекленело смотрел, как она поочерёдно отрезает ему пальцы, как роется в его брюхе, а потом подносит к его ещё целым глазам блестящий моток кишок и роняет ему их на окровавленное лицо. Вернее, на то, что было лицом. Теперь это месиво без губ, ушей, с раздавленным носом и выбитыми зубами.

Маргарита с удовольствием отхлебнула остывший чай и облизнулась. Да, так, как было в самый первый раз, уже не будет. И плевать, что сейчас, помимо официального бизнеса, у нее целая сеть подпольных клубов, где каждый клиент волен делать со своей жертвой что угодно. Убивать, насиловать, есть. Сразу или в течение недели.

Она получает колоссальные деньги, но ее саму уже мало что может завести.

После того, как она расправилась с Адамом, её жизнь, наконец, наполнилась смыслом. Денег, которые он ей давал, и которые она украла из его сейфа за время отношений, хватило на то, чтобы улететь в Берлин, сделать пластическую операцию, поменять документы и открыть счёт в банке на круглую сумму.

Ученик должен превзойти своего учителя, в этом смысл обучения. Однажды наставник сдался. Он не мог больше соответствовать ее ритму жизни. Ее ненасытность и жестокость его пугали. Он был эстет, изредка убивал для удовольствия и собирал коллекции фильмов. Она же была охотником. Её тайная квартира была полна трофеев.

Вот это молочный зубик той бездомной малышки, которая так смешно открыла в беззвучном крике свой ротик. Ха-ха-ха. Она думала, что сможет убежать от тёти с топором. После того, как та распотрошила ее мать. Бедняжка.

Вот это – коленная чашечка подающего надежды футболиста. Юноша был польщён тем, что такая красотка в первый же вечер позвала его к себе после ночного клуба. Коленную чашечку она доставала из него медленно, не давая ему надолго терять сознание, приводя в себя. Честно, она не хотела его убивать, но он оказался дерьмовым любовником.

Венцом коллекции, конечно, является позвоночник.