Господин адвокат

Глава третья, день третий

На третий день моего пребывания в Лебеданске и второй день судебного разбирательства в уголовном деле допрашивали свидетелей.

Нужно сразу сказать, что когда я утром пришел к зданию суда, то снова встретился с веселой дамочкой в шляпке с незабудками, которая так весело вчера изображала курицу.

Сегодня мадам снова сидела у подножия памятника и была просто отвратительно пьяна.

– Дорогуля, займите слегка подвыпившей антеллихентке немного денег, – заплетающимся языком сказала она, увидев меня. – Завтра у меня непременно голова будет болеть, а я это состояние просто не переношу.

Я сделал вид, что не замечаю ее, взбежал на крыльцо суда, и тетка тут же потеряла меня из виду. Дама подперла одной рукой голову, ладонью другой вытерла рот и пригорюнилась. Судя по выражению ее лица, задумалась она явно о чем-то очень серьезном и неутешительном.

Первой в зал судебного заседания зашла девушка, в которой я сразу же узнал вчерашнюю подружку продавщицы ягод.

– Свидетель, сообщите суду ваши фамилию, имя, отчество и место жительства, – приказала судья.

– Водорезова Оксана Владимировна. Живу в Лебеданске на улице Заречной, дом три, – ответила девушка.

Так вот из-за кого, по мнению Светланы, Сергей совершил убийство!

– Вас допросят в качестве свидетеля, – сообщила Водорезовой судья. – Предупреждаем вас об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний, а также за дачу заведомо ложных показаний. Подсудимого знаете?

Девушка поправила прическу, оглянулась на подсудимого и ответила:

– Да, знаю. Это Сергей Крылатый.

– В каких отношениях с ним состоите? – задала новый вопрос судья.

Девушка как-то мельком и при этом немного испуганно снова оглянулась на клетку и робко ответила:

– Я в отношениях с ним не состою. Вернее, мы с ним дружили… Или правильнее будет сказать: он за мной ухаживал, но это было совсем недолго.

Сергей Крылатый в клетке недовольно хмыкнул, скрестил руки на груди и отвернулся.

– Значит, отношения дружеские? – спросила судья.

– Ну, можно и так сказать, – ответила Водорезова.

– Расскажите суду все, что вам известно, – предложила судья.

– Рассказать то, что я следователю говорила? – спросила Водорезова. –Ну, в тот день девятого мая, мы ходили на массовые гуляния по случаю Дня Победы и потом собрались идти на дискотеку.

– Кто это – мы? – недовольно спросила судья.

– Мы – это я, Сергей Крылатый, Андрей Емельянов и Лиза Михнюк. Парни в тот день выпивали и перед дискотекой решили еще догнаться, то есть спиртного где-нибудь раздобыть. Денег у нас не было. Вернее, сначала были, но мы их до вечера истратили. Тогда Андрей Емельянов предложил сходить к бабе Гале и взять у нее в долг самогонку. Андрей сказал, что идти должен именно Сергей, потому что баба Галя его знает, он ей как-то дрова колол и еще в чем-то по хозяйству помогал.

Водорезова снова поправила прядку волос, что-то вспоминая, и продолжила:

– В общем, Сережка поднялся на крыльцо и постучал, а мы остались за калиткой. Когда баба Галя открыла дверь, Сережка у нее стал просить в долг самогонки, а она сказала, что продает только за деньги. Тогда Сережка напомнил ей, что помогал дрова колоть, а она его взяла и обматерила.

– Что именно она сказала Крылатому? – спросил прокурор.

– Ну, сказала, что он помогал ей от доброй души, а самогонку она продает только за деньги. И еще сказала, что сейчас деньги ценятся больше всего другого.

Прокурор поправил свои затемненные очки, ухмыльнулся и произнес:

– Я хотел спросить, как именно Мишина оскорбила Крылатого?

Водорезова замешкалась и вопросительно уставилась на судью.

– Сторона обвинения желает узнать, насколько слова Мишиной показались оскорбительными для Крылатого. Правильно я вас поняла?

Прокурор кивнул головой, а свидетельница снова вопросительно посмотрела на судью.

– Вам вопрос не понятен? – спросила судья. – Ответьте, Мишина выражалась нецензурно?

Водорезова кивнула.

– Ну и… – напомнила о себе судья.

– Я не могу это повторить, – покраснев, ответила Водорезова.

– Ладно, что было дальше? – хмуро спросила судья.

– Дальше, мы пошли по улице. Сережка был очень злой, молчал. Потом, когда мы дошли почти до поворота, он взял и побежал обратно к дому бабы Гали и минут через пять-семь вернулся с бутылкой самогонки. Вои и все.

– Вы спрашивали у Крылатого, где он взял спиртное? – спросил прокурор.

– Нет. Я и так все поняла, – ответила Водорезова.

– Поняли, что Крылатый совершил убийство? – ехидно усмехнулся прокурор.

– Нет, что вы, – испугалась свидетельница. – В тот момент я подумала, что Сережка все-таки выпросил у бабы Гали самогонку в долг.

– Кровь на бутылке, руках и одежде Крылатого видели? Спрашивали, откуда она? – поправив на переносице очки, спросил прокурор.

– Нет. Я не спрашивала, – испуганно ответила свидетельница.

– А видели хоть эту самую кровь-то? – вмешался в допрос адвокат Лисицын.

– Так! Попрошу не нарушать регламент судебного заседания, – строго перебила его судья. – Сейчас очередь прокурора задавать вопросы.

– Извиняюсь, – еле слышно пробурчал адвокат.

– Я видела пятно на рубашке Сергея и даже спросила его об этом, но он ничего не ответил. Тогда я решила, что он порезался, и не придала этому факту никакого значения, потому что Сергей был сильно выпивший.

– Подсудимый, какая у вас группа крови? – спросила судья.

– Первая положительная, – без особого настроения ответил Крылатый.

– А у пенсионерки Мишиной, по заключению эксперта, кровь была четвертой группы, – заметил прокурор. – Следует также отметить, что по заключению экспертизы на рубашке Крылатого обнаружено пятно крови именно четвертой группы. Кровь Мишиной! – весомо добавил он.

– Подсудимый, откуда на вашей одежде могло взяться это пятно? – спросила судья.

Крылатый встал, подумал маленько и пожал плечами.

– Еще вопросы будут? – спросила судья у всех участников процесса.

Прокурор и адвокат сообщили, что вопросов больше не имеют.

– Свидетель, вы свободны. Можете идти, – сказала судья. – Пригласите следующего.

Следующим был рыжий парень примерно одного с подсудимым возраста. Он сообщил свой адрес и назвался Емельяновым Андреем Анатольевичем.

– Расскажите суду все, что вам известно по данному делу, – предложила судья.

– Ну, что? – почесал голову свидетель. – Мы, короче, на дискотеку в тот день собрались идти и решили выпивки где-нибудь надыбать. Вот и пошли к бабе Гале Мишиной. Она самогон варит и людям продает.

– Кто предложил пойти к Мишиной? – спросил прокурор.

Емельянов снова почесал в затылке и сообщил:

– А хрен его знает.

– Свидетель, как вы себя ведете? – возмутилась судья.

– Я хотел только сказать, что не помню, кто предложил это первым, – оправдался Емельянов. – В тот вечер я выпивший был. Конечно, не такой синий как Серега, чтобы совсем уж ничего не помнить, но все-таки.

– Итак, вы пошли к Мишиной. Что было дальше? – спросила судья.

– Я к Мишиной не ходил, – испуганно ответил Емельянов. – Я этого не говорил. Это Серега к ней ходил.

– Хорошо. Зачем Крылатый ходил к Мишиной? – обмахиваясь, словно веером, листом бумаги, спросила судья.

– Как зачем? – опешил свидетель. – Так за самогонкой же. Господин судья, вы что меня не слушаете? Зачем тогда вызывали?

– Свидетель, как вы себя ведете? Делаю вам замечание, – повысив голос, сказала судья. – Рассказывайте, что было дальше?

– Ну, Серега вошел в ограду, поднялся на крыльцо и постучал, а мы за калиткой остались. Потом из дома вышла баба Галя, и Серега сказал ей, что просит взаймы бутылку самогонки. А она его послала подальше.

– Что именно Крылатому сказала Мишина? – спросил прокурор.

В зале судебного заседания из уст свидетеля прозвучали ненормативные выражения. Судя по всему, Емельянов запомнил слова, сказанные пенсионеркой Мишиной дословно.

– Свидетель! Я сейчас удалю вас из зала судебного заседания, – возмущенно приподнялась со своего места судья.

– А чё? Я же как было говорю, – сказал Емельянов. – Правду и ничего, кроме правды.

– Что было дальше? – оборвала его судья.

– Потом мы ушли, прошли до конца улицы, и тут Серега, ничего никому не сказав, побежал обратно к дому Мишиной. Я сначала подумал, что он на крыльце что-то забыл, а потом смотрю, он обратно уже с бутылкой самогонки бежит.

– А почему вы пошли на народные гуляния и не взяли с собой денег? – спросил прокурор.

– Так мы взяли, только быстро истратили все, – ответил свидетель. – Да вы, наверное, и сами знаете, как это бывает, когда компанией гуляешь.

– Не знаю, – гордо ответил прокурор и, сверкнув стеклами очков, надменно посмотрел на присутствующих в зале, сразу же после чего по залу прокатился недоверчивый какой-то смешок и шепоток.

– Еще вопросы к свидетелю будут? – спросила судья.

Я посмотрел на адвоката. Лисицын отрицательно покачал головой.

– У меня будут вопросы, – сообщил я.

– Пожалуйста, – сказала судья.

– Скажите, перед тем, как подсудимый вернулся к дому пенсионерки Мишиной, Оксана Водорезова что-нибудь ему говорила?

Емельянов задумался, а потом отрицательно помотал головой.

– Значит, не помните? – констатировал прокурор. – Матерные слова Мишиной помните дословно, а то, что говорила Водорезова Крылатому, не помните. Как это понимать? – прокурор пристально посмотрел на Емельянова и спросил: – Свидетель, вы наркотики употребляете?

– А п-п-почему вы спрашиваете? – ни с того ни с сего принявшись заикаться, спросил свидетель.

– Отвечайте на поставленный вопрос, – потребовал прокурор.

– З-з-завязал, – заикаясь ответил свидетель.

– А что употребляли? – спросил прокурор.

– Г-г-героин, – ответил свидетель.

– И вы хотите сказать, что от героиновой зависимости можно легко избавиться? – вмешался адвокат Лисицын.

Свидетель промолчал.

– К уголовной ответственности когда-нибудь привлекались? – грозно спросил прокурор.

– Д-д-да, – ответил Емельянов.

– За что? – спросил прокурор.

– З-з-за наркотики и п-п-привлекался.

– Точнее, за сбыт наркотиков, – поправил прокурор. – Я помню обвинительное заключение в отношении вас почти дословно.

– Д-д-да. Было д-д-дело, – сказал свидетель. – Продал одну дозу приятелю и попал под статью. Мне тогда деньги очень нужны были.

– Для чего вам нужны были деньги? – спросил прокурор.

– Господин судья, а можно я не буду отвечать на этот вопрос? – умоляюще спросил свидетель судью.

– Я не господин, – бросила судья. – Отвечайте на поставленный гособвинителем вопрос.

Емельянов промолчал. Разглядывая свои стоптанные ботинки, а потом возмутился:

– Да ч-ч-что вам всем от м-м-меня нужно? Да что вы в-в-все до меня дое…

– Емельянов! – истерично оборвала его судья. – Я в последний раз предупреждаю вас о недопустимости такого поведения в суде. Еще вопросы будут? – спросила она у прокурора и адвоката. – Нет?! Свидетель, можете быть свободны.

Емельянов направился было к двери, но потом остановился и спросил:

– Господин судья, а сколько ему дадут? – и мотнул головой в сторону клетки с подсудимым.

– Я не господин, а сколько я ему дам – узнаете после оглашения приговора, – просто-таки взвизгнула судья и тут же обратилась к одному из охранников: – Уведите свидетеля.

– Держись, братан, – крикнул Емельянов Крылатому и с помощью конвоира покинул помещение.

Следующим свидетелем снова была девушка. Она сняла с головы наушники плеера, вынула изо рта жевательную резинку и назвалась Михнюк Елизаветой Николаевной.

Свидетельница рассказала, что девятого мая вместе с Крылатым, Водорезовой и Емельяновым ходила к дому пенсионерки Мишиной и слышала, как та нецензурно ругалась на подсудимого. Она также сообщила, что видела, как Крылатый убежал к дому Мишиной, а потом вернулся с бутылкой самогона.

– Вопросы к свидетелю будут? – спросила судья.

– Будут, – уверенно сказал я.

– Пожалуйста.

– Скажите, когда пенсионерка Мишина отказала подсудимому дать взаймы самогон, ваша подруга Оксана Водорезова что-нибудь говорила Крылатому?

– В каком смысле? – не поняла свидетельница.

– Ну, может быть, она его унижала, говорила, что он ни на что не способен?

– Точно. Так все и было, – ответила девушка. – Оксанка вообще всегда с ним в насмешливом тоне общалась, а он за это на нее всегда обижался.

– А что именно она говорила? – почувствовав, что нащупал какую-то ниточку, спросил я.

– Да я уже и не помню. Но что-то вроде того, что Крылатый бесхарактерный слабак, который даже бутылку самогона в долг взять не может.

– И сразу же после этого Крылатый пошел и зарезал пенсионерку Мишину, – вмешался прокурор и победоносно посмотрел на меня.

Я сел на свое место и сделал вид, что не заметил его усмешки.

– Скажите, Водорезова употребляла спиртные напитки? – спросила судья.

– Нет, что вы! – ответила свидетельница. – Оксанка водку не пьет. Она вообще очень правильная.

– Тогда зачем ей нужен был самогон? – спросила судья.

– Самогонка ей была не нужна. Я же говорю, это она Крылатого так подкалывала.

– Свидетель, скажите, а что вас и Водорезову связывало с Крылатым и Емельяновым? – спросил прокурор. – Один напивается до потери пульса, другой наркотики употребляет. Хорошая компания! Один сейчас на скамье подсудимых находится, другой просто каким-то чудом в колонию не попал, а отделался условным сроком.

– Они хорошие, – тихо сказала свидетельница. – Просто Крылатый водку пить не умеет, а Дрына наркотики по глупости один раз попробовал и втянулся. Да он уже завязал. Он мне сам это говорил. Да и с кем тут еще дружить-то? – развела она руками. – Все более и менее приличные уже давно в город переехали.

– Кто такой Дрына? – спросила судья.

– Дрына – это Андрей Емельянов. Его еще в школе так прозвали.

– Спасибо. Можете быть свободны, – сказала судья.

К моему великому удивлению, следующим свидетелем оказалась Дымова Валентина Петровна – та самая Валя-Валентина, которую я видел накануне вечером. Это именно она вчера стояла на дороге на коленях и скорбела о якобы сбежавшем от нее молодом муже.

Сегодня Валентина выглядела совершенно спокойнее и даже, задержавшись на мгновение на моей персоне взглядом и, судя по всему, сразу же узнав меня, нисколько не смутилась. Ее самообладанию можно было позавидовать.

– Свидетель, вы должны дать суду правдивые показания. Это понятно? – спросила судья.

– Понятно.

– Расскажите все, что вам известно по данному делу.

– Девятого мая этого года вечером я пришла к бабе Гале Мишиной. Она одинокая была, и я ее часто навещала. В тот вечер я хотела ее поздравить с праздником и принесла конфеты, шоколадку и еще какие-то гостинцы. Когда входила в дом, сразу же обратила внимание на то, что входная дверь открыта. Баба Галя торговала самогонкой и дверь всегда держала закрытой на засов. Потом я прошла в дом, зашла на кухню, увидела бабу Галю, лежащую на полу в луже крови, и сразу же вызвала милицию.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.