Ники и Кейдж
– Ах ты тварь! – Я целый день собираю этот мусор, а ты снова разбрасываешь его!
Старый рабочий вокзала, с перекошенным от злости лицом, больно ударил пса деревянной шваброй. От боли и неожиданности животное взвизгнуло. Мужчина, браня собаку страшной бранью, уже заносил швабру над головой для нового удара. Пес бросился наутек, под грязную ругань, прочь от этого места. Выбежав с территории железнодорожного вокзала, собака остановилась на главной дороге центральной площади поселка. Темные здания мрачно смотрели на него своими темными, безжизненными окнами: булочная, продуктовый и хозяйственные магазины, лавка портного и лавка мясника, почта. Но чуть дальше впереди уже были жилые дома. Там была жизнь, там был уют и тепло, и там были люди. Пес стоял в раздумьях, что же делать дальше? Он не особо тосковал по своему старому хозяину, тот не проявлял к животному никакого интереса, пес не получал от него никакой ласки, ни тепла, не говоря уже о играх. А в последнее время вообще не кормил по несколько дней. Вообще никакого внимания, даже не ворчал на собаку, будто ее и вовсе не было. Но когда он умер, собака почувствовала страшное одиночество, которое впрочем, с появлением мальчика стало не таким уж и сильным.
Животное стояло и осматривало окрестности и взгляд, как магнитом, притягивало к зеленому холму, что находился далее. Сейчас, под покровом темноты, его не было видно, но пес знал, что он там. Ведь его маленький благодетель скрылся за ним, от взгляда собаки сегодня днем. Голодному животному стало интересно, захотелось подойти поближе к холму, и он медленно пошел в том направлении, в котором сегодня взглядом провожал мальчика.
Николас пришел домой в весьма подавленном настроении, ему было грустно расставаться с собакой, и еще родителям наврал, что идет рыбачить. Врать ему не нравилось, но иногда он это делал, когда обстоятельства того требовали, например как сейчас. Теперь снова придется сказать неправду, будто ничего не поймал, ему было очень стыдно перед мамой. Еще он обещал псу, что будет навещать его каждый день, и еще с продуктами. Как он будет это все проделывать? Голова шла кругом от разнообразных мыслей.
– Ники, где ты был так долго?
Джанис стояла у плиты и помешивала борщ деревянной ложкой. От такой длительной прогулки, Николас сильно проголодался, и сейчас сидел на кухне, за большим, деревянным столом. Женщина внимательно поглядывала на сына. Выглядел он как-то необычно: молчалив, и вел себя тише обычного. Что-то было не так.
– Как рыбалка, поймал что-нибудь?
Николас медленно помотал головой. Джанис закрыла кастрюлю крышкой и присела напротив сына.
– Ты ведь не был ни на какой рыбалке, так? – А что ты делал сынок? – Просто гулял?
Мальчик опустил глаза, ему было очень стыдно и неловко за свою ложь.
– Да мам, я не был на рыбалке, – тихо признался Николас. – Я ходил на центральную площадь, на железнодорожный вокзал.
Женщина ахнула.
– Так далеко Ники, но зачем?
Ник рассказал всю правду, все так, как было, и на его душе было так легко и свободно. Ложь больше не тяготила его, ее просто не было.
– Ник, сынок, подходить к такой большой собаке было опасно, она ведь запросто могла наброситься на тебя.
Джанис очень удивилась этой истории, и то, что сын один на один сидел и разговаривал с такой большой собакой, напугало ее.
– Нет мама! – Она не такая, видела бы ты, как она смотрела на меня, когда съела пирог!
– Николас, – в голосе матери чувствовалась жесткость, – больше ты туда не пойдешь! – Тот пес найдет нового хозяина, а ты забудь про него. – Я ничего не буду говорить отцу, чтобы он не разозлился, а ты пообещай, что без моего согласия туда ни ногой!
– Но мама, я же ему обещал, он будет ждать меня, – мальчик говорил чуть не плача, так горько и обидно было ему, что мама его не поддержала.
– Никаких «мама» Николас! – Разговор окончен, хватит об этом, и никаких собак. – Пожалуйста, не заставляй меня, чтобы я просила отца поговорить с тобой.
Джанис вернулась к приготовлению борща, оставив сына дуться на нее. Она была напугана, что эта собака могла покусать сына, или чего еще… нет, прочь такие мысли! Если еще и Жан об этом узнает, что Ник тратит деньги на корм каких-то собак, разразится страшный скандал.
Жан возвращался домой поздно. Сегодня на ферме они неплохо поработали, соорудили новый загон для молодняка. Пришлось попотеть, таская тяжелые оглобли для ограды, и ставили тяжелые столбы. Лукас, их управляющий, хороший руководитель, он так организовал обязанности каждого, что работа спорилась. Никто не отлынивал, и даже Жану было некогда пригубить из фляжки. В старом автомобиле Жана, всегда лежала металлическая фляжка, с дешевым виски. Сегодня он не пил, и был горд собою, пусть и не по своей воле, но не пил. И это неплохо, он и сам понимал, что в последнее время частенько прикладывался к заветной жидкости. Нужно остановиться, а иначе оглянуться не успеешь, как сопьешься. Спиваться Жан не собирался, он не терял надежды, что с Джанис у них все наладится. В последнее время их отношения только портились, ну ничего, ссоры бывают в каждой семье, у кого их нет? Мужчина давно мечтал о втором ребенке, но его жена… почему-то не спешила с этим. Хотя он и понимал, в чем причина, но старался об этом не думать. Когда он об этом думал, то всегда злился, а злясь, всегда пил. Николас, этот мальчуган ему нравился, но Жан часто срывал на нем злобу, сам того не желая. Эх, если бы у них был еще один малыш, то все было бы по-другому. Что ж, он, Жан, постарается улучшить их с Джанис отношения, и кто знает, может она его порадует второй беременностью.
Мужчина был очень уставшим, но, не смотря на это, находился в прекрасном настроении. Как же хорошо, когда вот так, едешь с работы, а дома тебя кто-то ждет. Все-таки иметь семью – это хорошо. Машина Жана ехала не спеша, по извилистой проселочной дороге. Свет фар прекрасно освещал путь, как вдруг, прямо за поворотом, где дорога проходила на самой окраине леса, перед автомобилем возникло огромное существо. По привычке, мужчина резко нажал на тормоза, не успевая понять, что это за зверь. Свет фар выхватил лишь огромный силуэт из темноты: волк не волк, медведь? Машина резко остановилась, но впереди, никого уже не было, дорога была пустой. Мужчина перевел дух. Вот что значит ехать ночью таким уставшим, померещится же всякое.
Глава 3
Джанис наливала мужу борщ, заметив, что он в хорошем настроении и трезвый.
– Николас поймал что-нибудь? – Равнодушно спросил мужчина, сынишка уже давно спал.
– Нет, – разочарованно ответила Джанис, – Жан, пожалуйста, будь с ним помягче, он так тяжело переносит твою грубость.
Мужчина согласно кивнул.
– Хорошо, не волнуйся, не буду приставать к нему.
Жан с аппетитом поглощал борщ, настроение было хорошим и ссориться с женой ему совсем не хотелось.
– Представляешь, когда я ехал домой, то чуть не сбил какого-то зверя, то ли волк, то ли медведь, я не понял.
– На проселочной дороге? – Удивилась Джанис, – дикие животные? – Ты уверен? – Мы столько лет живем здесь, и еще не было случая, чтобы кто-то из жителей видел на ней диких животных.
– Я же говорю, я не понял, что это было, но явно какой-то зверь.
Женщина недоверчиво взглянула на мужа и вспомнила о сыне, вот он – повод.
– Дорогой, а ты не думал завести собаку?
– Собаку? – Это еще зачем?
– Ну… для безопасности, мы живем в глуши, рядом лес и Николасу было бы веселей, имей он собаку. Было бы с кем ему гулять.
– Что за глупости Джанис! – Зачем нам собака, если мне что-то показалось от усталости, это еще не повод разводить панику. – А Ник уже большой пацан, ему не с собаками гулять, а подрабатывать уже можно. – На ферме есть пара мест, где он справится.
– Ему всего десять Жан! – И он ребенок, какая ферма!
Джанис негодовала, этот ребенок стал для мужа яблоком раздора, и она знала почему. Ну что ж, она попыталась, пусть Николас не дуется, представился шанс поговорить с Жаном о собаке, она сделала что могла, не получилось. Муж против, чтобы они держали дома животное, и эту тему придется оставить.
Николас проснулся очень рано, что-то его разбудило. Мальчик лежал в постели и прислушивался, он явно что-то слышал. И звук доносился с улицы. Солнечные лучи только-только осветили стены в комнате в бордовый цвет, утро было очень ранним. Может приснилось, подумал Ник, и повернулся на другой бок. Бум! Сейчас уже явно мальчик слышал, что на улице, возле его окна, что-то ударило в стену. Он поднялся с кровати и выглянул в окно. Его взору предстал вековой дуб, что стоял в стороне от дома, напротив окна, мамины гортензии в клумбе и луг, простиравшийся далеко, почти до самого леса. Больше ничего. Но он слышал шум! Николас постоял возле окна еще немного, и снова нырнул под теплое одеяло. Чтобы там не было, этого уже нет.
Мальчик снова засыпал, как из объятий сна его вырвал чудовищный ор в курятнике. В доме поднялся переполох. Первым на улицу выбежал отец семейства, потом, сонная Джанис, и только потом Ник. Вольер для курей был очень простым: мелкая сетка, натянутая на столбики по периметру, да хлипкая калитка. Сам курятник был не большим, низкая постройка из досок, и дверь без замка. Отогнув угол калитки, и проникнув в курятник, зверь принялся ловить домашнюю птицу, естественно подняв оглушительный шум. Куры кудахтали во все горло, напуганные появлением животного. Семья Николаса поймала вора с поличным. Посередине вольера, с курицей в огромной пасти, с удивлением смотрел на них пес. Тот самый пес, с вокзала! Все были удивлены, но особенно – Ник. Мальчик не верил своим глазам, пес нашел его дом!
– Это что еще!? – От возмущения глава семейства немного растерялся, – все в дом! – Скомандовал он.
Но Джанис с сыном, оторопело смотрели на собаку, в то время, когда мужчина бросился в дом. Через несколько секунд он появился на крыльце, держа в руках старое ружье. Оружием он пользовался редко, и сейчас, торопливо и неумело пытался его зарядить.
– Я сказал в дом! – Этот зверь может наброситься на вас, возможно, он бешеный.
Николас понял, что собирается сделать его отец. Он выбежал вперед и подбежал к курятнику.
– Нет папа! – Не стреляй!
– Ник! – Ты спятил! – Быстро в дом!
Жан уже зарядил ружье и готов был застрелить животное. Он был напуган, внешним видом собаки: огромный, страшно исхудавший, весь в каких-то складках, и с бьющейся в пасти курицей, пес выглядел обезумевшим. Ник не собирался сдаваться, он знал, что его отец настроен решительно. Медлить нельзя, или собаку сейчас убьют. Мальчик распахнул калитку и забежал в вольер к курам, подбежал к собаке и обхватил руками его за шею.
– Нет папа! – Я знаю его, не стреляй! – Пожалуйста, не стреляй! – Вопил Ник.
Всем своим телом он прижался к псу, пока он с ним, отец не выстрелит. Жан был в большом недоумении, он ничего не понимал. Его сын прижимался к этой обезумевшей псине, и говорит, что знает ее. Отец опустил ружье, подошел к вольеру, и поочередно посматривал, то на сына, то на жену.
– Может кто-нибудь объяснит мне, что все это значит?
Джанис уже все поняла, она обдумывала, как все объяснить мужу так, чтобы он не закатил скандал. Она подошла ближе, и поборов страх, шагнула в вольер. Ей было очень страшно, вид собаки внушал ужас, но необходимо было проявлять хладнокровие, чтобы успокоить Жана. Она подошла к сыну, не спуская взгляда с собаки.
– Эй, отпусти ее, – мягко женщина обратилась к псу, – хорошая собачка, отпусти курочку.
Пес взглянул женщине в глаза и разжал пасть. Курица упала на землю, она была жива, но встать на ноги не могла. Отчего-то у Джанис промелькнула мысль: «Сегодня едим куриный суп», и она чуть не хихикнула.
– Милый видишь, он умный, все понимает, – обратилась она к мужу, – не волнуйся, сейчас мы все тебе объясним.
Они выпроводили собаку из вольера и по надежнее заперли калитку. Чтобы снова пес не ворвался в курятник, Джанис по-быстрому вынесла ему покушать. Оставив собаку на улице, вся семья зашла в дом, предстоял серьезный разговор. Джанис ломала голову, как не разозлить мужа и не огорчить сына, она знала, что шансы оставить собаку у них, практически равнялись нулю. Поставив воду на плиту для кофе, женщина взяла инициативу в свои руки.
– Николас познакомился с этой собакой, когда ходил в булочную, она слонялась там по улице, и Ник, чтобы она его не тронула, угостил ее булочкой.
Это было почти правдой, Джанис придерживалась мнения, что ложь, не лучший помощник, ведь там, где ложь, там нет любви. Жан и Николас сидели за столом, на столе, перед мужчиной лежало ружье. Жан был задумчив, и это могло означать все, что угодно: от нисхождения, до бури эмоций. Мальчик сидел тихо, словно боялся нарушить шаткое равновесие их решения. Наконец отец вымолвил:
– Я не хочу устраивать истерик, поэтому скажу кратко, этой собаки здесь не должно быть. – Или ты об этом позаботишься, – обратился он строго к сыну, – либо, – мужчина перевел взгляд на ружье, – я решу эту проблему прямо сейчас.
Жан принадлежал к тому типу людей, которые нелегко меняют решение без весомого аргумента. Его близким было ясно, либо соглашаться с ним, и восстановить мир в семье, или попытаться возразить, и сделать только хуже. Джанис поспешно проговорила, выразительно глядя сыну в глаза:
– Ники, ты ведь знаешь, что сделать?
На их языке, матери и сына, это означало – соглашайся, мы что-нибудь потом придумаем. Ники уже давно намотал это на ус. Мальчик посмотрел на отца, и тихо сказал:
– Я отведу его обратно.
Мальчик и собака бодро шагали по проселочной дороге. Сегодня за завтраком, у Николаса созрел план. Отводить на вокзал собаку мальчик не собирался, так распорядилась судьба, что этот пес теперь его, решил про себя Ник. Пусть отец думает, что я отвел его, я отведу, только в другое место. Маме расскажу, думал мальчик, а вот отцу нет. Идея казалась ему заманчивой. Мальчик часто гулял по лесу, правда на окраине, вглубь он заходить не решался, да и родители запретили. Там, недалеко от грибной поляны, находилась заброшенная хижина, раньше она служила для привала охотников, но сейчас была наполовину обваленной, и люди туда больше не ходили. Вот ее мальчик и присмотрел, для нового друга. Часть ее была сухой во время дождей, и защищена от ветра. Собаке там было бы вполне комфортно. Ник набросает в угол сена, и постарается объяснить псу, что теперь это его жилище. Каждый день он будет играть с ним, и с едой теперь гораздо проще, еду он будет брать из дома.
Дойдя до склона, двое друзей свернули с дороги и помчались в сторону леса. Они бежали по густой траве, распугивая птиц, те с трепетом покидали засиженные места, а собака сопровождала их «бегство» веселым лаем. Они бежали, огибая стволы толстенных дубов, стройных сосен, и перепрыгивая через поваленные, старые деревья. Миновали грибную поляну, на которой грибники имели «золотую» жилу в виде большого распространения грибниц, и углубились в плотный сосняк. Там, среди зарослей, и «притаилась» та самая хижина. Сейчас она была больше похожа на большой шалаш. Мальчик первый пробрался внутрь и позвал за собой собаку. Возле северной стены, крыша хижины более-менее сохранилась, и в случае дождя эта часть оставалась сухой. Ник накидал туда, побольше, сухой травы, и плюхнулся на собственное изобретенное ложе.
– Давай ложись! – Скомандовал он собаке, похлопывая ладонью по лежанке.
Пес лег рядом, радостно виляя хвостом.
– Теперь это твой дом, ты будешь жить здесь, я каждый день буду приходить к тебе. – Теперь мы друзья, мне нужно придумать тебе имя, ведь я теперь твой хозяин.
Мальчик задумался. Он перебирал в голове варианты, вдруг одно слово само сорвалось с языка – Кейдж!
– Я буду звать тебя Кейдж! – Радостно воскликнул Ник, и потрепал пса за уши. – Ты Кейдж!
В ответ, горячий и шершавый язык животного, «шлифанул» щеку ребенка. Мальчик заливисто засмеялся. После того, как собака была «устроена», Ник со спокойной душой засобирался обратно. Много раз, он показывал собаке лежанку со словом «место», аккуратно укладывая пса на мягкую подстилку. Кейдж старательно выполнял все, что требовал от него юный друг. После многократного выполнения этих упражнений, Николас убедился, что пес надежно усвоил урок. Как только мальчик давал команду «место», Кейдж сразу входил в полуразрушенную хижину, и ложился на свое ложе.
– Ты отвел его туда, где впервые увидел? – Первое, что спросил отец у мальчика, когда семья села ужинать. На ужин, как и предполагала Джанис, был куриный суп. Курицу, что побывала в пасти пса, пришлось зарезать.
– Да, – мальчик соврал без зазрения совести, он не доверял своему отцу, а тот, в последнее время был очень требователен и груб.
Когда Николас вернулся домой, Джанис не стала ничего у него спрашивать. Она знала сына намного лучше, чем муж, интуиция подсказывала ей – это не конец истории. В ближайшее время, женщина ожидала увидеть большую собаку снова, у дверей своего дома. И на мужа она не могла оказывать давления, Жан часто срывался на сына, и она чувствовала, будь он пьянее, обязательно наговорит лишнего, несмотря на то, что дал обещание сохранить “это” в секрете.
– Будет лучше, если он снова сюда не сунется, в этот раз я угощу его дробью.
– Почему он тебе не нравится? – Николас насупился, – что он сделал такого, что ты хочешь его убить.
– Просто не люблю собак, – спокойно ответил отец.
– У нас раньше была собака, когда я был маленький, я помню, и ты никогда не обижал ее.
– Раньше я не знал, что сейчас будет так, как есть.
– Что ты имеешь в виду? – Николас никак не мог понять, что хочет сказать его отец.
– Ешь и не зли меня, – Жан «закипал».
После ужина Николас лежал в кровати, у себя в комнате, он недоумевал, почему его отец ведет себя так грубо в отношении его. Мальчик чувствовал, что что-то не так, с матерью отец вел себя значительно сдержаннее. Но тоже не всегда, когда он выпивал слишком много, бывало, сильно покрикивал на свою жену. По какой-то пока неведомой ему причине, холодность Жана была обращена именно на него – Ника. Возле его кровати, на тумбочке, в рамке находилась их семейная фотография. Ник взял рамку в руки и посмотрел на снимок. На этой фотографии, Николасу было три с половиной года, он сидел на коленях у матери, отец сидел рядом и обнимал их двоих. Родители выглядели такими счастливыми, их лица просто сияли. Все трое улыбались в объектив камеры, фотография просто излучала чистое, неподдельное счастье. Сколько Николас себя помнил в раннем детстве, папа очень любил его, часто играл, брал на рыбалку, на охоту, за грибами и ягодами в лес. Почему сейчас отец изменился? Что произошло с ним? Мальчик чувствовал, что есть что-то, чего он не понимает и не знает.
В раздумьях он так и заснул, держа в руках фотографию, которая упала ему на грудь. За окном уже сгустились сумерки, в комнате поддерживала свет лишь настольная лампа, что стояла на тумбочки у кровати. Бум! Николас вздрогнул и открыл глаза. Вроде что-то послышалось, подумал он. Поставил обратно фотографию и выключил свет. Бум! Мальчик резко сел на кровати. Что это! Звук был так похож на тот, что он слышал утром. Нет! Только не это! Кейдж, курятник, отец с ружьем! Николас вихрем слетел с кровати и подбежал к окну. Раскрыв его, он с сильно бьющимся сердцем, ожидал услышать ор из курятника. Но нет, прямо под окном сидел Кейдж, скромно повиливая хвостом. Увидел своего друга, пес поднялся на задние лапы и поставил передние на подоконник.
– Кейдж! – Прошептал Ник, ты пришел!
Пес готов был гавкнуть, Ник успел сжать его пасть руками.
– Тссс, дурачок, нельзя шуметь.
Мальчик не знал, что делать с собакой, у него было только одно решение.
– Давай Кейдж, прыгай в комнату, – тихо скомандовал Ник.
Получив приглашение, Кейдж не заставил себя просить дважды. Несмотря на огромные размеры, он с минимальным шумом запрыгнул в комнату. Николас сел на кровать, ему хотелось спать. Он вспомнил, как хорошо Кейдж знал команду «место», и заглянул под свою кровать. Там было достаточно места для собаки. Если кто-то придет в его комнату, он спрячет собаку там. Приподняв простынь, Николас, показывая рукой под кровать, скомандовал: «место» Кейдж. Пес послушно юркнул под кровать и мирно там улегся, положив массивную голову на передние лапы. Его озорные глаза словно спрашивали мальчика: «Ну, разве я не умник?». Через несколько минут, друзья уже сладко посапывали.
Николас проснулся, когда солнце было высоко в небе, это значит, отец уже ушел, и для Кейджа не представляет опасности. Но предстоял разговор с матерью, без ее помощи он не сможет долго скрывать собаку. Мальчик отправился на кухню, оставив собаку в своей комнате. Мама уже вовсю, орудовала кастрюлями, готовя еду на целый день. На голове у нее был повязан неизменный красный платок, «кухонный», как про себя его нарекал Николас.
– Ник, садись, завтракай, сегодня мне понадобится твоя помощь, мне нужно перестирать вещи.
Мальчик сел за стол, не зная, как начать разговор. Мама наложила ему полную тарелку молочной каши. Он подумал о Кейдже, тот наверняка съел бы целую кастрюлю этой каши.
– Мам, мне нужно тебе что-то сказать, очень важное, пообещай, что не будешь ругаться.
– Хорошо сынок, говори, – Джанис села напротив сына, она всегда старалась оказывать ему больше внимания. Ведь сын мог поговорить только с ней, на отца особой надежды не было. – О чем ты хочешь поговорить?
Глаза мальчика округлились, рот приоткрылся, и он замер, глядя куда-то позади матери. Женщина оглянулась, и вопль вырвался из ее горла. Рядом с ней стоял тот огромный, устрашающего вида зверь. Джанис вскочила и ринулась к плите, рядом с ней, на столе, лежал большой, широкий нож для рубки мяса.
– Не подходи! – Женщина взяла нож, и вытянув руку смотрела с ужасом на пса.
– Мама, не бойся его, это мой друг – Кейдж!
Глава 4
Николас подошел к собаке и обнял друга за шею. Кейдж с удивлением смотрел на Джанис, искренне не понимая, чем он мог вызвать такую реакцию. Вроде не шумел, и как можно тише вышел из комнаты Ника, чтобы тоже и ему дали каши, как настоящему члену семьи.
– Он ночевал в моей комнате и пришел оттуда.
– Что! – Эта собака ночевала в доме! – Николас, ты что, спятил, а если отец узнает!
– Отец, отец, – у Николаса увлажнились глаза, – он только и может, что все портить. – Чтобы я не сделал ему все не так. – А комната моя, и я могу приглашать к себе кого захочу.
Страх у женщины прошел, она положила нож на стол, подошла к сыну и посадила его рядом с собой.
– Сынок, у твоего отца, очень не простой характер, с ним бывает невозможно договориться. – Я пыталась поговорить с ним о собаке, но он непреклонен. – Сожалею, Ники, но я ничего не могу поделать.
Николас сидел, склонив голову, он был очень подавленным. Мать наверняка попросит его сейчас выгнать пса. Женщина мягко погладила сына по голове.
– Но я твоя мама милый, и со мной вполне можно договориться. – Расскажи мне о своем друге поподробнее.
Джанис дала собаке поесть, а Николас рассказал все, как было. Как он отвел Кейджа в хижину, как научил команде «место», как пес поздно вечером пришел к нему, как пробрался в окно и ночевал под кроватью.
– Так значит, ты назвал его Кейдж, – мама Ника уже без всякой опаски, гладила Кейджа по голове. Съев свою порцию, пес тыкал своим носом в ее ладони. Глядя на собаку, Джанис улыбнулась, с этими складками на лбу, пес выглядел так смешливо и забавно.
– Даже не знаю сынок, как нам быть с ним, но первое время его необходимо прятать от отца.
Мать с сыном, договорились прятать Кейджа у него в комнате, под кроватью. Днем Жан пропадал на работе, и вероятность того, что они с псом днем столкнутся, была минимальна. Но на всякий случай они условились, днем собаке лучше быть в хижине. Николас просто светился от счастья. Их трое! Он, мама, Кейдж – команда. Где бы, не был Кейдж, Ник учил его, чтобы он по команде «место», сразу прятался у него в комнате под кровать. В доме, во дворе, как только Ник произносил: «место», пес бежал в свое «укрытие». Кейдж был умной собакой, быстро смекнув, что от него требуется, он превосходно выполнял команду.
Незаметно пролетели несколько дней. Мальчик теперь целыми днями играл со своей собакой. Они с Кейджем бегали на речку купаться, носились по лесу, распугивая, и без того пугливых зайцев, играли в прятки. Когда Кейдж, увидев какого-нибудь зверька, мчался за ним, Ник в это время прятался: за поваленным деревом, в овраге, в кустарнике, иногда успевал залезть на дерево. Не поймав «добычи», пес возвращался к своему маленькому хозяину, и не найдя его, бросался на поиски. Конечно, он быстро находил Ника с помощью своего короткого носа, но, сколько радости, доставляло это мальчику. Упав на лугу прямо в душистую траву, мальчик заливался безудержным смехом, вспоминая, как, Кейдж, громко сопя и пыхтя, как паровоз, медленно пробирался по его следу. Они лежали на лугу, вместе, и Ник смотрел в чистое, безоблачное, голубое небо. Он делился со своим псом, своими мечтами, желаниями, страхами и переживаниями, а его огромный пес лежал рядом, и казалось, понимал каждое слово.