Девушка на фотографии футболиста Березина. Часть 1
– Почему так долго не приезжал?
– Но все-таки же приехал!
– Возможно, это и так… ― мужчина не успел договорить и схватился за сердце.
– Вам плохо? Кто-нибудь, помогите!
На ее крик сбежались все домочадцы. Лидия Ивановна, красная от волнения, принесла таблетки, затем сыновья увели отца в дом.
– Часто с ним такое? ― спросила у женщины Маша.
– Да нет, но в последнее время все чаще, ― Лидия Ивановна не могла отдышаться.
– А врачи что говорят?
– Не идет он к врачам, никак не идет, сил моих нет!
– Сделаем вот как: я поговорю с Егором, он скажет, когда вам приехать к нему. Вместе по врачам походите.
– Ой, не знаю, согласится ли Егор, мой муж тоже упрямый.
– Егор будет рад помочь, я уверена. А вы не волнуйтесь так, ― успокаивала Маша. Разговор продолжился.
Некоторое время спустя Костя показывал Егору созданный им сайт. Футболист похвалил это творение, только сказал, что нужно компьютер обновить ― память увеличить, движок усилить.
– Здесь я вряд ли найду что-нибудь подходящее, ― сомневался Костя.
– Я тебе привезу.
– Когда? Года через четыре? Боюсь, он устареет!
– А, может быть, раньше?
– Тебе виднее, ― отозвался Костя и сосредоточился на экране. Прощаясь, Маша благодарила всех за теплый прием, желала отцу
Егора здоровья, а матери ― терпения, брату ― найти свое призвание, а также выразила надежду, что они еще встретятся. Лидия Ивановна проронила слезу, даже Петр Васильевич расчувствовался. Мать нежно обнимала Егора, Костя пожал руку, а отец кивнул.
– Удачи тебе, сынок! Мы будем завтра смотреть на тебя и болеть! ― сказала на прощание Лидия Ивановна.
– Она точно не его девушка? ― поинтересовался Костя, когда машина отъехала.
– К сожалению, да, ― вздохнул его отец.
– Как тебе мои родные?
– Не «тебе», а «вам», ― поправила Маша. ― Теперь я снова не девушка, а психолог.
– Девушкой вы мне нравились больше.
– Спасибо, вы умело унизили мои профессиональные способности. А родные у вас замечательные… Хочу спросить, куда же вы на самом деле направлялись?
– Я вам не скажу, тем более после того шантажа, ― усмехнулся голкипер.
– Вы же знаете, он был необходим. А вы могли бы и сами догадаться привезти что-нибудь брату. Ах, я забыла, вы же не собирались заезжать домой!
– Если уж на то пошло, скажите, что вы сделали с Кириллом?
– В смысле? И почему вы решили, что это я?
– Кирилл подошел и извинился, чего с ним давно не бывало.
А профессора я домой подвозил ― нам по пути.
– Вот как!
– Вас что-то удивило?
– Вовсе нет. Вы собираетесь навещать родных?
– Даже не знаю, к чему мне это! ― хотел пошутить Егор, но девушка не поняла юмора.
– Остановите машину! Срочно!
Егор съехал на обочину и притормозил. Маша открыла дверь и, вспомнив совет профессора, подумала: «Надо прочистить ему мозги!»
Егор и Маша стояли напротив друг друга, начинало смеркаться.
Девушка заговорила первой.
– Я решила провести сеанс психологической «загрузки». Сейчас вы будете разговаривать со своей совестью, ― «которой у вас нет».
Вечер выдался холодным, поэтому, несмотря на всю свою боевитость, в своей легкой куртке Маша выглядела совсем не грозно.
– Возьмите мою куртку, а то моя совесть и так… небольшая, а на холоде еще меньше станет, ― Егор снял ветровку и одел на плечи Маше.
– Спасибо, а теперь слушайте, что скажет вам ваша совесть.
Простите, но ваша совесть будет разговаривать с вами на «ты».
Ты эгоист! Только о себе и думаешь! Обиды какие-то! Столько лет прошло! Мог бы хоть раз отцу позвонить или брату! Мать столько ночей проплакала, не зная, что с тобой и как. Брат попал в плохую компанию, и неизвестно, что бы с ним стало, если бы отец его оттуда не вырвал! А у папы твоего и вовсе с сердцем нелады, а ты ему даже помощи не предложил! Хорош сын, ничего не скажешь! А отец тобой гордится, днем, увидев твои матчи по телевизору, канал переключает, а ночью в интернете повторы смотрит! И что ты скажешь своей совести в оправдание?
Егор не ожидал такого чистосердечного натиска. Сначала он опешил и растерялся, а потом разозлился до дрожи в руках: почему-то на правду мы обижаемся значительно сильнее, чем на ложь, особенно, когда не хотим признавать эту правду.
– Зачем одна девушка лезет в мою жизнь?! Говорит, что делать?! Что я дурак и негодяй?! Кто она мне? Какое право она имеет мне указывать?! Я об этом не просил! И вот, что моя совесть скажет на это: я их просто НЕ ЛЮБЛЮ! Вот и все. Я только и мечтал, как бы сбежать от них подальше и жить самому! Не люблю, а иногда кажется, что ненавижу! Почему отец не звонил?! Почему брат не поддержал?! Что на это скажет моя совесть? Думаешь, мне просто было? Особенно первый год, когда не выпускали, не было ни друзей, ни денег?! Где они были?! Обязательно, если родные, то любимые, так что ли?! ― его глаза сверкали, кулаки сжимались, щеки покраснели и пылали не меньше угасающей зари.
Пришло время опешить Маше. Весь ее боевой настрой пропал, она даже пожалела о своей затее, боялась, что он сделает какую-нибудь глупость и обдумывала план отступления. Но сказала почти спокойно:
– В жизни бывает всякое, я вполне допускаю, что такое возможно, но не в вашем случае. Не с такими родными, как у вас.
– Да что вы понимаете! Только зря время трачу!
Маша не сразу сообразила, что происходит. Егор метеором развернулся, бросился к машине, громко захлопнул за собой дверь, завел мотор и в мгновение ока скрылся за горизонтом.
Прошла минута. «Ничего, он сейчас вернется, все обдумает и вернется! А я сделаю обиженное лицо, пусть прощения просит!»
Прошло пять минут. «А, может, он сказал правду? Может, он их не любит и все зря? Дура! Кто тебя просил вмешиваться!»
Прошло десять минут. «Он не приедет, воспользовался моментом, чтобы удрать туда, куда ехал! Вот и все. А если после этого его выгонят, так ему и надо, даже если меня выгонят вместе с ним!»
Маша сбросила его куртку и пнула ее ногой. Но вскоре поняла, что сделала это напрасно: было слишком холодно. Наконец, она решила, что пора выбираться отсюда. Девушка осмотрелась: сумерки сгустились и сменились звездами, та же пухлая луна, только немного впалая, издевательски подмигивала. Егор, очевидно, сокращая путь, ехал по проселочной дороге. В округе не было ни одного огонька, ни одного двора, лишь клены по обеим сторонам обочины ― деспотичные великаны, не желающие помочь.
Маша пошла по дороге, пока та была еще различима; за поворотом слева от нее оказалась речушка с перекинутым через нее мостиком. Девушка решила дойти до моста и посмотреть с него. Аккуратно спускаясь, Маша держалась за ветки, ее каблуки утопали в земле и мешали передвижению. Наконец, она оказалась на мосту, но это не помогло: кругом не было ни души. Девушка корила себя, что не взяла сумку, где был телефон. Кроме того, она не шутила, когда говорила, что плохо ориентируется на местности. Маша присела на доску и опустила голову на колени.
Так она просидела минуты две. Потом встала и начала шарить в карманах куртки Егора. В них были мелкие монеты, платок, ручка (видимо, для автографов), чеки, какие-то леденцы ― ничего стоящего. Тогда девушка забралась во внутренний карман и достала из него что-то темное, как оказалось ― бумажник. Маша по инерции развернула его и увидела два фото. Повернув к луне первое, она заметила:
– Надо было послать вместо себя его рыжеволосую подружку, пусть бы она посидела одна ночью на холоде бог знает где!
Потом Маша взглянула на второе фото. Вскоре она вернула бумажник на место.
Неожиданно туча закрыла луну, и пошел дождь ― крупными ледяными каплями он падал на ее волосы, куртку, одежду. Девушка безуспешно пыталась защититься от него. Благо, дождь кончился так же внезапно, как и начался. Думаю, не стоит упоминать, что чувствовала себя девушка весьма скверно. Она коснулась рукой горячего лба и оперлась на сырые перила.
Вдруг раздался звонок. Маша огляделась и прислушалась. К ее удивлению, звук шел из куртки Егора. Девушка ощупью, практически ничего не видя, нашла в нагрудном кармане, ей не осмотренном, телефон и ответила. Когда она услышала голос, то первым ее побуждением было растоптать мобильник, но девушка сдержалась. Потом ее уголки губ слегка приподнялись.
– Маша, это вы? Вы где, не могу вас найти, стойте, где стоите! Трубку не бросайте, почему не сразу взяли? С вами все в порядке? Как вы меня напугали! Маша, я хотел вам сказать… Ладно, потом! Я к вам приду, знаю, да. Ждите!
Этой ночью (почти утром), Егор, сидя на собственной кровати в своей небедной трехкомнатной квартире, развернул бумажник и взял фотографию. Он внимательно смотрел на нее минут десять. Потом рыжеволосая девушка с неестественно большими губами поинтересовалась, когда они поедут в Париж. Не дождавшись ответа, она вдруг заметила:
– О, а сзади на фотографии что-то написано!
Егор перевернул фото и увидел коряво выведенные слова: «Значит, нелюбимые?»
На фотографии была его семья.
Когда уходят девушки
― Я тебе в который раз повторяю: оставь меня в покое! Как ты не можешь понять: я просто тебя не люблю. Не спорю, может быть так, что ты мне когда-то и нравился, то теперь все прошло. Мне даже смотреть на тебя тошно! ― высокомерно сообщала девушка в красном платье.
– А как же все, что между нами было?! Ты же знаешь: я ради тебя что угодно сделаю! Хочешь, на колени встану?! ― Павел выполнил сказанное.
– Да встань ты, ты меня вообще, что ли, не слышишь? Мы с тобой разведены! Господи! Мне уже слов не хватает. Даже уйти, как мужчина, не может! Тюфяк, он и в Африке тюфяк! Уйди с глаз моих!
– Значит, ты меня никогда не любила, никогда? ― парень схватился за голову и подошел к окну.
– Наконец, дошло! ― девушка присела на письменный стол и поправила русые локоны.
– А когда говорила, что я лучше всех на свете, врала, да? ― Павел повернулся к девушке.
– Во-первых, это было всего пару раз. Почему сразу врала, просто заблуждалась, ― защищалась она.
– Нет, я не верю! Ты шутишь. Ты ведь шутишь? ― Павел вплотную подошел к девушке и оперся руками на ее стол.
Та же, в свою очередь, ядовито усмехнулась:
– Знаешь, сейчас мне некогда с тобой разговаривать, меня ждут.
И ждет совсем не такой зануда, как ты!
– Что? Я докажу тебе, что ты ошибаешься! ― Паша с силой обнял девушку, которая не могла вырваться, оказавшись между его рук, и хотел поцеловать ее, шепча: «Родная, любимая…»
Девушка сначала растерялась, но потом собралась, высвободила руку и залепила Павлу звонкую, увесистую пощечину, а потом вывернулась, изловчилась и бросилась к окну.
– Ты что, с ума сошел? ― вскричала она, бросив молящий взгляд на Эйнштейна.
– Подожди, ты не Лика?
– Посмотрите внимательно на меня, ― для убедительности девушка стерла красную помаду и собрала локоны в пучок. ― Ну как?
– Вы…
– Маша, ― закончила за него девушка, облегченно выдохнув.
– Черт, ― Павел сел на диван и, опершись локтями на колени, запустил пальцы в золотистого цвета волосы, ― похоже, она меня и правда не любит…
Восемь дней назад
«Вот это матч! Друзья, вы присутствуете при удивительном зрелище! Какой сейв Бегового! Это фантастика! Вытащить такой мяч! Егор проводит один из лучших своих матчей! Какая игра на выходе! Какая реакция! Нет, такой матч просто нельзя пропустить! Но отстоять на ноль мало, нужно еще и забить! Где же атака? Да вот она! Овалов делает диагональную передачу на Жосси, тот в касание на Березина. Дима обыграл одного защитника, другого, вот он обработал мяч и… Го-о-ол!! Да, сегодня его команда просто на высоте! Подождите… Почему Дмитрий на газоне?… Редакторы мне подсказывают, что не успевавший за ним защитник выполнил опасный подкат. На поле появились носилки. Видимо, Дмитрий уже не вернется на поле, конечно, жаль… Эх, какой матч мы с вами смотрим! Такое впечатление, что обе команды решили, что будут бороться не на жизнь, а на смерть!»
Все это могли услышать болельщики, смотрящие прямую трансляцию по телевидению. Маша же с трибуны видела, как хорошо играл Егор, как старались защитники. Видела она и голевую атаку с участием Березина.
– Господи, что это такое? Почему ему только желтую дали? Да ему двух красных мало! ― возмущалась Маша.
– Ничего, ― успокаивал ее Николай Степанович. ― Просто вы еще травм не видели: это наверняка не самая страшная. Кроме того, на Дмитрии все заживает, как на кошке.
Девушка подняла удивленные глаза.
– В смысле, быстро, ― пояснил он. ― Да и проблем с адаптацией у него не бывает ― завышенная самооценка, высокий уровень притязаний. Форварды должны травмироваться ― это часть их работы, хоть и не самая приятная. А вы молодец: Егор приехал посвежевшим, отдохнувшим. Как это у вас получилось?
– Следовала вашим советам и своей интуиции. Знаете, вы были правы, ― Маша повернулась лицом к профессору.
– Это приятно слышать. Но в чем, если не секрет?
– Я думала, у него просто характер упрямый и совести нет, а оказалось ― психологическая травма.
– Правда? Странно, внешне не скажешь, ― преувеличенно сильно изумился профессор.
«Знал бы он, чего мне стоила моя ошибка, сколько страха я пережила в ту ночь!» ― подумала девушка.
– Не расстраивайтесь, все ошибаются. А наша работа связана с душой. Чужая душа ― потемки, сами знаете, поэтому ошибки неизбежны, ― философски заметил психолог. ― Пойдем, навестим наших победителей, в такие моменты важно быть рядом с командой.
В подтрибунном помещении царила праздничная атмосфера. Все поздравляли друг друга, шутили.
– Как мы их закрыли, Николай Степанович?! ― хвалился Светик, центральный защитник.
– Молодцы, что тут еще сказать: смотреть ― одно удовольствие! ― согласился профессор.
– Вот только Димку жалко, как они его! ― напомнил Овалов.
– А где он? ― осведомился психолог.
– Говорят, в больнице на обследовании.
– Дмитрию ― здоровья, а вас ― еще раз с победой! ― Николай Степанович отеческим взглядом оценил психологическое состояние игроков (в такие минуты слишком трудно притворяться) и не без радости отметил, что запущенных нет, вот только Паша голову повесил, может, устал?
– Маша, сходите-ка к Егору и спросите, что с Чижовым. Он всегда в курсе новостей, а я пока за Павлом понаблюдаю.
– Это обязательно? ― Маша не разговаривала с Егором с момента ее
«чудесного» спасения.
– Вы имеете что-то против? ― насторожился психолог.
– Нет, уже иду.
Глазами девушка нашла Егора, по пути поздравила несколько игроков с победой.
– Здравствуйте.
– Какие люди! И разговаривают со мной? Неужели!
– Приходится по работе, ― пожала плечами девушка. ― Вами сегодня кто-то может гордиться, ― намекнула она.
– И конечно, это не вы. Кстати, копаться в чужом бумажнике неприлично.
– Как и в чужой сумке, ― парировала Маша. ― Но к делу: вы не знаете, почему Павел такой мрачный?
– По-моему, этого только ленивый не знает: он развелся с женой и ужасно по ней скучает. Жена им вертела, как хотела (не в обиду Паше), а потом к другому ушла.
– Спасибо за информацию, ― Маша уже собралась уходить, но потом повернулась. ― Вы классно сегодня играли. Только не сочтите это за комплимент ― я ничего не смыслю в футболе.
– Мария!
– Да.
– Знаете, я не против повторить сеанс психологической «загрузки», как вы это называете. После него действительно стало легче. И… все, что вы говорили ― правда?
– Нетушки, мне хватило и первого раза. Вдруг в этот раз вы надумаете выбросить меня в окно?! А насчет того, правда или нет, сами знаете. Учтите, я ничего не забыла, и буду мстить долго и мучительно. И начну вот с чего: ваши родные ждут звонка, чтобы приехать и обследовать вашего отца. Если вы им сегодня не позвоните, то можете считать, то ваши самые сокровенные мечты об отделении от семьи сбылись! ― бросила Маша, покидая помещение.
Семь дней назад
― Что мы имеем? ― рассуждал вслух психолог, вымеривая шагами кабинет. Маша занимала свое рабочее место. ― Знаете, Паша ― находка для психолога, он сам все про себя рассказал в подробностях, ничего не пришлось выуживать.
– И что же он рассказал?
– Что очень любит свою жену и просто жить без нее не может, а она его бросила и нашла себе нового кавалера. Павел места себе не находит, следит за ней, на разговоры вызывает, вернуть хочет. А она ― ни в какую. Сказала, что полицию вызовет. Павел же не унимается.
– Понимаю, что мой вопрос довольно глуп, но ответьте: причем здесь мы?
– У Павла налицо зачатки депрессивного состояния, а рано или поздно это обязательно скажется на работе, ― пояснил профессор. ― Такие сложности лучше устранять на стадии зарождения, а то, чего доброго, и правда в тюрьме окажется.
– Но что можем сделать мы? Вряд ли мы сможем заставить женщину заново влюбиться в ее мужа. Может быть, Паша решит после внушения отказаться от своих попыток? ― предполагала девушка.
– Правильно мыслите, но это будет непросто ― слишком сильна привязанность, она похожа на манию. Хотя, возможно, получится воссоединить семью. Съездите к его жене, в портфолио есть ее координаты, прикиньте, имеется ли такой шанс. Если нет… У меня родилась одна мысль… Нет, вы еще не готовы ― слишком смелый ход. Или?… ― профессор совсем забыл, что разговаривает вслух. ― Постарайтесь запомнить ее как можно лучше: осанку, жесты, походку, особенности мимики, взгляда. Пока не могу объяснить, зачем это надо ― может, и без этого обойдемся. Но на всякий случай подробно расспросите о сцене, приведшей к расставанию, запишите слова, запомните интонации. Но сделайте так, только если решите, что в ближайшее время мы не сможем их помирить. Все ясно?
Маша ответила утвердительно, хотя не могла сообразить, зачем такие тонкости.
Лику помощница психолога встретила около ее собственного салона красоты. Бизнес-леди как раз собиралась сесть в очаровательное красное авто, явно подобранное под цвет сумочки. Лика была поразительно красива, ухожена, держалась прямо, при этом неприступно и свободно одновременно. У нее были пышные, уложенные локонами волосы и оценивающий, уничтожающий все, что ей не придется по душе, взгляд. Уверенные, безапелляционные жесты. Высокомерная, едва заметная улыбка. Правая бровь иногда приподнималась вверх. Тонкий, сладкий аромат духов. Все это Маша отметила для себя, еще не зная, что ей придется стать этой самой Ликой.
– Здравствуйте, ― остановила Лику Маша.
– Здравствуйте, а вы, собственно, кто?
– Я помощница психолога, работаю в клубе вашего бывшего мужа.
– А, вот в чем дело! ― ее бровь взлетела вверх. ― Это он вас сюда прислал! Тогда передайте ему, что это уже слишком, и я не намерена больше терпеть его приставаний…
– Нет, ― остановила ее Маша, ― я пришла не от него. Мы хотим помочь Павлу и вам, соответственно.
– Да? Это как же?
– Существует много психологических приемов. Если вы того захотите, он оставит вас в покое. Только для этого нужна ваша помощь.
Лика недоверчиво окинула девушку своим фирменным взглядом и покачала головой.
– Ведь хуже не будет, это точно, ― убеждала Маша. ― У вас наверняка возник вопрос, зачем нам это надо. Отвечаю: чтобы Павел меньше отвлекался и больше времени уделял работе.
Очевидно, Лика оценила профессиональный подход психологов и,
в конце концов, согласилась.
– Что нужно от меня?
– Ответьте, пожалуйста, честно: вы вернетесь к Павлу?
– Я? К этому тюфяку? Никогда! ― отрезала бизнес-леди.
– Тогда расскажите мне о ваших отношениях с Павлом, а особенно про ваше расставание.
– Садитесь в машину, ― повелительным тоном пригласила Лика. Пока машина медленно (из-за пробок), но верно продвигалась вперед,
разговор продолжался.
– Раз вы вышли за него, значит, он вам нравился?
– Ну да. Не буду лукавить: Паша добрый, заботливый, честный. Но мне не это нужно! Мне просто с ним скучно! У меня так много идей, мыслей, планов, интересов. А у него только две страсти ― я и футбол. Как я вообще вытерпела эти восемь месяцев! Сплошные подкаты, финты, стеночки… Да мне памятник нужно ставить при жизни! Его даже разозлить практически невозможно! А нам нужны встряски, бури, смерчи. Ну, вы меня, как девушка, понимаете!
Маша не совсем разделяла взгляды Лики, но, как это водится, кивнула. Психологам часто приходится кивать. Значительно чаще, чем обычным людям.
– Сейчас у меня новый бойфренд ― сильный, уверенный, а не этот тюфяк! ― добавила бывшая жена Павла. ― А расстались мы вот как…
* * *― Значит, так и сказала: никогда к нему не вернусь?
– Да, ― подтвердила Маша психологу, позвонив ему вечером.
– А почему вы не пришли и не рассказали сразу?
– Я же вам говорила, что у меня лекции, скоро сессия начинается, ― напомнила девушка.
– Точно! ― отозвался голос в трубке. ― Вы выполнили то, о чем я вас просил?
– Конечно, хотя не понимаю, зачем это нужно.
– Ничего, завтра вы все узнаете, когда приедете после занятий. Чувствует моя психологическая интуиция, что она вернется, если не найдет ничего лучше. Вот только когда: завтра или лет через пять? А мы не можем ждать… До свидания, ― опомнился от размышлений профессор.
Маша отложила телефон и задумалась, но вскоре взяла книгу и принялась читать, стараясь отвлечься от ненужных пока мыслей.
– Опять кого-то спасаешь? ― поинтересовалась Поля, строча конспекты за компьютерным столом. Получив утвердительный ответ, она продолжила расспросы. ― Кто же это?
– Павел Чижов, его жена бросила, он теперь переживает.
– Что же, он так плох, что от него жена сбежала?
– Нет, отнюдь. Просто ей хотелось страсти, драк, бури эмоций. А он, как говорят, добрый и заботливый, спокойный.
– Вот это да! Ты меня обязана с ним познакомить! ― воскликнула Поля.
– Он жену бывшую безумно любит и пойдет ради нее на все. Профессор считает, что Павел по первому зову к ней вернется. Думаешь, я желаю своей лучшей подруге такой участи?
– Психологи тоже люди и тоже ошибаются, ― возразила Поля, но потом решила сменить тему. ― А как моя футболка, все забываю спросить. Она мне так шла! И с личным автографом Березина! Эх, я по ней уже скучаю!
– Надеюсь, она помогла сблизить братьев… ― Маша вспомнила, с какой неохотой взял у нее сверток Егор, и их возвращение с рыбалки. ― Поедешь завтра со мной к Наташе?
– Почему нет? Ты же знаешь: я всегда за! ― нарочито весело прощебетала девушка, а сама мыслями была уже далеко.
Шесть дней назад
Маша стояла посреди кабинета, на ней, как на светофоре, сменяя друг друга, пылали то красный, то бледно-желтый, то зеленоватый блики.
– Я правильно поняла: вы хотите, чтобы я изобразила Лику? ― определив по лицу ответ, девушка продолжала: ― Но мы ни капли не похожи! Она… такая… ― покачала головой Маша и пантомимой изобразила то, что не смогла выразить словами.
– Мария, я не могу вас заставить, но если Павел попадет в тюрьму, работы лишусь не только я, ― посуровел профессор и добавил более сдержанно: ― Здесь главное ― нюансы, ― теперь профессор и ассистентка поменялись местами: психолог ходил по кабинету, а девушка сидела и следила за ним глазами. ― Нужно смотреть как она, дышать как она, улыбаться как она, гневаться как она. Здесь совсем не обязательны такая же фигура, волосы, глаза… Встаньте, я на вас посмотрю. Повернитесь!
Осмотрев Машу, психолог остался доволен.
– Вы справитесь! Только последите за Ликой и постарайтесь поточнее скопировать ее. Нужно продумать все, включая одежду. Какой у нее любимый цвет?
– Думаю, красный, ― предположила Маша. ― У нее машина красная. Но где мне взять ее платье?
– Вам не нужно ее платье: Павел подсознательно почувствует подмену, платье должно быть другим, это точно. Главное ― держаться уверенно, нагло, одним словом, как она. Вы понимаете?
– Кажется, да. Только мне понадобится время…
– Оно у вас будет. Даю вам пять дней.
– Вы уверены, что Павел ничего за этот период не натворит?
– Я сделаю внушение, он продержится, а вы попросите подождать Лику. И еще одно: вы можете пока сюда не приходить, занимайтесь учебой,
– Николай Степанович занял свое место и опустил глаза.
– Спасибо, мне как раз не хватает времени, ― обрадовалась Маша.
– Мария, хочу вам поручить еще одно дело: вести Березина. Девушка подняла на психолога вопросительный взгляд.
– Поверьте, это не так сложно: Дмитрий быстро восстанавливается, вам нужно только пару раз навестить его в больнице. Потом он поедет, скорее всего, в Германию, там я по своим каналам стану следить. Когда вернется ― понаблюдаете за ним. Повторюсь, здесь не должно быть проблем, ― убежденно заключил профессор.