За глупость платят дважды

– Письмо? – Шпатц покрутил конверт в руках. – От кого это может быть? Кто его привез, герр Манфред?

– Курьер, герр штамм Фогельзанг, – ответил портье. – Он приехал на черном крафтвагене, сам был одет в черную бархатную униформу. Он попросил передать письмо постояльцу гостиницы, как две капли воды похожему на Адлера штамм Фогельзанга. И показал вырезку из газеты с фотокарточкой.

– И вы сообщили ему, в каком я номере? – Шпатц, наверное даже бы готов был разозлиться, если бы не был таким уставшим. Сейчас его сил хватило только на уточняющие вопросы.

– Ни в коем случае, герр штамм Фогельзанг, – отчеканил портье. – Я даже не сказал, проживаете ли вы здесь. И не давал гарантии, что послание будет доставлено. Так что если вы не желаете его брать, то…

– Нет-нет, благодарю, герр Манфред, – Шпатц сунул конверт в карман и пошел к лестнице.

«Приветствую!

Заранее прошу прощения за навязчивость, но до меня дошли слухи, что Аренберги посетил один из представителей прославленной семьи Фогельзанг. К сожалению, я не знаю вашего имени, но все равно взял на себя смелость к Вам обратиться. Мое имя Ансгард пакт Гогенцоллен, хотя вряд ли оно вам что-то скажет. Меж тем здесь я один из немногих представителей старой аристократии и, пожалуй, единственный, кто устраивает официальные и неофициальные приемы. К сожалению, в последнее время у нас было не так много поводов собраться, поэтому я и пишу вам. Герр штамм Фогельзанг, я был бы вам чрезвычайно признателен, если бы вышли со мной на связь. Я бы хотел, если ваша миссия не чрезвычайно секретная и не подразумевает сохранения полного инкогнито, чтобы вы почтили своим присутствием мой скромный салон. Вряд ли мы сможем произвести на вас неизгладимое впечатление, но тешу себя надеждой, что смогу немного разнообразить и украсить ваш досуг в нашем, как вы наверное уже смогли заметить, довольно скучном городе. С превеликим уважением и нетерпением жду вашего ответа любым из доступных способов.

Ансгард пакт Гогенцоллен,

Маритимштрассе, 114,

Номер телефона 12-МШ-111».

Шпатц положил листок на стол и посмотрел на Крамма.

– Гогенцоллен, хм… – анвальт уселся в кресло и потянулся за портсигаром. – То-то мне показалось знакомым имя той чрезвычайно въедливой фрау…

– Вы его знаете, герр Крамм? – Шпатц вопросительно изогнул бровь и открыл резную дверцу шкафчика рядом с окном.

– Не то, чтобы лично знаю… – Крамм усмехнулся. – Скорее слухи и сплетни о связанном с этой семьей скандале.

– Теперь я весь внимание, герр Крамм! – Шпатц выставил на стол две рюмки и бутылку шерри. – Вообще-то я думал, что после бессонной ночи нам бы неплохо лечь спать, но сейчас это желание пропало.

– Сразу предупреждаю, что в правдивости истории я совершенно не уверен, потому что мой источник информации далек от компетентного и беспристрастного, – Крамм кивнул в ответ на вопросительный взгляд Шпатца, и тот наполнил обе рюмки. Руки явственно подрагивали, что, впрочем, было неудивительно. – Семейство довольно обширное, там множество всяких троюродных-четвероюродных братьев и сестер, иногда кажется, что у них в каждом городе есть гнездо. В принципе, верштагам не запрещено раздавать приставку «пакт» вместе со своей фамилией хоть первому встречному с улицы, но обычно этим не злоупотребляют, иначе смотреть на семью начинают косо и перестают приглашать на приличные мероприятия.

– То есть, этот Гогенцоллен может «в девичестве» был каким-нибудь Хрюффлингом, потом подкопил денег, сделал взнос и стал гордым аристократом? – Шпатц сделал маленький глоток шерри.

– Не исключено, но необязательно, – Крамм взял свою рюмку за тонкую хрустальную ножку. – На самом деле их никто ни разу не уличил в бесконтрольном раздавании фамилии. Кажется, три поколения назад там просто был один дед, помешанный на пристраивании своих многочисленных потомков. Прямо рекордсменом был, семнадцать или восемнадцать детей у него было от официальных трех жен. И еще штук пять признанных бастардов. Но скандал был не в этом и произошел он в билегебенской ветке Гогенцолленов. Не помню, как звали главного фигуранта, это все-таки было вне сферы моих интересов.

– Так в чем же был скандал? – Шпатц сел на кресло напротив Крамма.

– А, ну да, – Крамм сделал глоток шерри и усмехнулся. – В общем, тот Гогенцоллен был очень благодетельный и благотворительный. Он давал денег приютам сирот, меценатствовал и устраивал разные громкие акции, чтобы показать, какой он добрый. В какой-то момент он решил, что мало просто давать денег другим приютам, и учредил свой. Для мальчиков. Ну, точнее, наверное, для юношей. Он специально объезжал арбейтсхаузы, чтобы находить одаренных ребят тяжелой судьбы, забирал их к себе и давал еду, жилье, одежду и образование. Воспитывал и всячески готовил к жизни. Во всяком случае именно так это все подавалось. Об этом писали любили писать в газетах, публиковали фотокарточки благовоспитанных, хорошо причесанных и одетых юношей в компании с этим самым Гогенцолленом. В общем – идеальная картина. Все счастливы. Но был один нюанс. На самом деле его приют имел совсем другое назначение. Это был такой высококлассный и великосветский бордель для мужеложцев. Порочным страстям подвержены все слои общества, даже под угрозой расстрела. Вот герр пакт Гогенцоллен и взял на себя смелость удовлетворить таковую для вервантов и верштагов. Стоили его услуги очень дорого, попасть в число клиентов можно было только по железной рекомендации, имена ценителей свежих юношеских прелестей держались в строжайшей тайне. И все шло хорошо. Днем и напоказ это был благопристойный приют с воспитанными мальчиками, а по ночам за закрытыми дверями там все превращалось в пошлейший разврат самого высокого пошиба.

– Хм… – Шпат допил шерри, поставил рюмку на стол и не стал наливать себе новую порцию. – А как давно это было?

– Лет пять или шесть назад, – Крамм сделал еще глоточек шерри и продолжил. – Собственно, сам по себе бордель Гогенцоллена скандалом не был. Про него знали или подозревали, но как-то привыкли и закрывали глаза. Продолжали писать в газетах о талантливых мальчиках, которым в этом замечательном месте дают отличное образование и готовят для страны великолепных специалистов. Статьи эти были настолько проникновенные, что однажды это дошло до твоего дяди Хагана штамм Фогельзанга. Как возглавляющий министерство образования и воспитания, он не мог пропустить такой пример гражданской самосознательности и решил нанести визит в знаменитое заведение. Или там кто-то что-то напутал, или визит был неожиданным, или все это случилось, потому что у Гогенцоллена нашлись очень злые недоброжелатели, но герр Хаган со свитой оказался не в той версии этого прекрасного заведения. Понимаешь, о чем я говорю герр Шпатц? – Крамм подмигнул.