Десятилетие

Тут его голос оборвался. Я впервые видел его в таком состоянии. Его трясло, слезы хлынули. Но он дрожащим голосом продолжал.

– Его убили. Как мне сообщили, пьяный мужик не рассчитал своих сил. Смысла жить больше не стало.

Он соскочил и побежал в лес. Видимо, сил выворачивать душу больше не было. Хромая, я побрел за ним. Спустя час я нашел Трёшку. Его руки были в крови, такие же следы были и рядом на дереве. Он дал волю своим эмоциям.

– Я не видел больше матери. Не знаю, что бы я с ней сделал, если б увидел. Меня выпустили через три года. Саба помог. А ты, ты мне напоминаешь чем-то его. Может, поэтому я и почувствовал, что должен был спасти тебя тогда на складе.

– Я не знаю, был ли у меня когда-то брат или нет. Была ли семья или нет, но одно могу сказать точно: теперь я счастлив, что у меня есть такой друг Трошка.

– Как ты назвал меня? – со слезами на глазах, недоверчиво спросил он.

– Трошка. Не знаю, откуда в моей памяти всплыло это имя. Вроде бы так звали книжного героя. Доброго, искреннего.

– Трошка. А что, мне нравится. А ты Оскар. Впервые за долгое время я увидел, как он улыбается, душой улыбается.

С этого момента мы друг за друга стояли горой, и это ощущали все вокруг.

***

– Эй, эй?! Я же говорю вам, он не просыпается. Видать, совсем зачах.

Сквозь сон я ощущал, что кто-то трясет меня изо всех сил, пытаясь разбудить.

– Постарайтесь сильнее, я должен его доставить через 10 минут, – чей-то равнодушный голос раздался неподалеку.

«Ну что ж еще, не дадут мне никак поспать!» – крутилось у меня в голове.

Открыв глаза, я увидел, что у одного края моей кровати стоит мой сосед и толкает меня в бок, а у другого – незнакомый мне человек.

– О, очнулся. Ты так кашлял во сне, что я решил, до утра ты не протянешь, – мямлил сосед.

– И поэтому ты привел кого? – стараясь отодвинуться от них, спросил я.

– Сэр, я по поручению миссис Дрю. Она послала за вами, уверяя, что вы художник.

– А, черт побери, так она вспомнила обо мне, интересно.

– Да, именно так, сэр. И она уже дожидается вас в своей каюте.

Я сиюминутно соскочил с кровати и принялся одеваться.

– О, да ты художник. Не знал, не знал. А нарисуй мою жену? – не успокаивался Оливер.

– Позже, все позже, мой друг.

Схватив пальто, я поспешил скорее выйти из каюты, пока он не попросил чего-нибудь еще. Слуга рыжеволосой девушки, с которой мы познакомились прошлой ночью на палубе, привел меня в одну из самых богатых частей корабля. Здесь жили только привилегированные особы. А простым смертным даже вход сюда был запрещен. Остановившись у одной из кают, этот незнакомый мне мужчина открыл дверь со словами: «Миссис Дрю ждет вас». И удалился.

– Здравствуйте. А при дневном свете вы не выглядите столь привлекательно, как прошлой ночью, – произнесла рыжеволосая девушка и поспешила протянуть свою руку.

Подобная наглость даже вызвала во мне какой-то интерес, поэтому я, проигнорировав ее жест, поспешил пройти вглубь каюты и устроиться поудобнее в кресле.

– Так вы хотели меня видеть, миссис Дрю?

– Да, если вы не отказываетесь от слов, что вы художник.

– Не отказываюсь, если вы не отказываетесь от своих.

– О чем это вы? – немного покраснев, спросила она.

«Видимо, вчера ты была изрядно пьяна, раз такие мысли пробегают у тебя в голове», – подумал я.

– Что платить вы мне будете в три раза больше, чем я беру за картину.

– Ах да, – с облегчением вздохнула она. – Точно, да это не будет проблемой. Какой вы меня видите?

– Я хочу сделать необычный портрет, а может, зарисовку, – немного подумав, ответил я.

– И что это значит? – озадаченно спросила миссис Дрю.

– Не хочу раскрывать всех тайн, пусть это будет сюрпризом. Уверяю, вам понравится. День меня совершенно не вдохновляет, я предлагаю писать ночью, когда уже весь корабль будет спокойно спать в своих каютах.

На мое предложение миссис Дрю не отвечала. Она неподвижно сидела на кресле возле меня, а ее взгляд был устремлен куда-то вдаль.

– Или что-то не так? – поспешил узнать я.

– Тогда жду вас вечером на палубе, когда все уже уснут. Не хочу, чтобы ходили слухи.

– Что ж, и мне они ни к чему. До свидания, миссис Дрю.

Поцеловав ее руку, я поспешил удалиться из каюты. Теперь времени становилось еще меньше. Утром, пока спал мой сосед Оливер, я читал дневник Оскара, днем спал, а вечером и ночью писал портрет. Странное чувство не покидало меня: за свою жизнь я написал уже более сотни таких картин, последние делал на автомате, а теперь со мной творилось что-то не то. Я нервничал, боялся взять кисти в руки, будто совсем забыл, как это делается. Мой разум, мое сознание разделились на два лагеря: одни говорили, что нужно сосредоточиться на работе, отвлечься от всего того, что было, а другие постоянно напоминали о жизни Оскара, о его детстве. Так, желая не потерять работу и побыстрее узнать о моем покойном друге, я практически перестал спать. Почти ничего не ел, еда как-то совсем не шла в мое горло. Я ощущал боль и слабость лишь тогда, когда оставался один на один с самим собой. А это было только во сне. Когда я был с миссис Дрю, я был поглощен этой хрупкой рыжеволосой девушкой, а когда лежал в каюте, то прошлое моего друга заменяло мне настоящее.

Так и пролетела первая неделя моего нахождения на корабле. И да, картина была тоже почти готова. Оставалось лишь внести небольшие правки в работе. В каюте стало совсем темно, а это означало, что мне пора собираться на палубу. Миссис Дрю опаздывала. Признаться, я даже начал немного привязываться к ней. Наверное, человеческого общения не хватало мне уже давно. Все эти последние события просто сводили меня с ума, а тут она – чистый человек, который не мучает вас кучей вопросов, не заставляет сидеть и думать о том, какой ты человек и что ты сделал в этой гребаной жизни. Легкость в ней была, что ли. Не знаю.

Прошло уже больше часа, а она еще не появлялась. Я уже говорил, что когда я остаюсь один на один с самим собой, все мои раны дают о себе знать в троекратном размере. Так было и сейчас. Я почувствовал, как невыносимая и атакующая слабость пробежала по всему моему телу, прежние ссадины начали ныть, да еще этот кашель…

Спустя еще час я понял, что она уже не придет. Появился еще один человек в моей жизни, который вызывал у меня неподдельные чувства. Мне ничего другого не оставалось, как вернуться обратно в каюту. Хотя, признаюсь честно, было желание пойти к ней, узнать, что же случилось.

Но тут я услышал, как по палубе тихонько застучали каблучки. В воспоминании сразу возникло то злостное утро, когда я сидел один на перроне и слушал, как люди топчут асфальт. Неожиданно мое сердце отозвалось новой порцией колющей боли.

– Вы еще здесь? Я боялась, что вы ушли, – чуть не плача, начала она.

Миссис Дрю выглядела как-то не так, не как обычно. Волосы ее были растрепаны, а тело прикрывал распахнутый халат, за которым виднелся кусочек пижамы.

– Что-то случилось? Я думал, мы закончим сегодня картину с вами? – озабоченно спросил я.

– Ничего, ничего такого, о чем бы вам следовало знать, – строго сказала она. – Но нам лучше уйти отсюда. Пойдемте.

– Но куда мы идем?

– К вам в каюту, там и закончим. Или вы не хотите получить свои деньги?

Было видно, что что-то произошло с ней до нашей встречи. Даже во время нашего диалога она не могла стоять на месте. Постоянно ходила взад и вперед, пытаясь успокоиться.

– Но у меня там спит Оливер – мой сосед.

– Ничего, вы попросите его выйти. Поспит на палубе один день, ничего не случится. Я и ему заплачу за такую жертву, – даже при своей миниатюрной комплекции она умудрялась вести себя очень властно. Мне ничего не оставалось, как только подчиниться. Тем более, я был жутко рад ее видеть снова. Может быть, и в последний раз.

Спустя еще пару минут мы уже были в моей каюте.

– Будите его! Живо! – приказывала она.

– Я думал, этим займетесь вы, – подыгрывал ей.

– Что за вздор, будите, я сказала!

Но этого делать не пришлось. У Оливера отличный слух. В темноте было сложно понять, что он уже давно лежит и смотрит на нас, пытаясь понять, что нам здесь нужно вдвоем.

– Понятно, Норман, можешь ничего мне не объяснять, – засмеялся Оливер и поспешил встать с кровати.

– Да вы о чем? О чем это он? – возмущенно кричала она.

– Да ладно вам, я уже ухожу, – продолжал мой сосед.

Он быстро собрал вещи и удалился из каюты. А мне эта ситуация показалась очень забавной. Даже настроение улучшилось, и болезнь отступила на время.

– Вы видели, каков нахал? – не успокаивалась миссис Дрю.

– Ну, откровенно говоря, со стороны это все выглядит именно так, как он и понял.

– Ах так, тогда я поспешу немедленно удалиться. Мне это ни к чему! – прорычала она.

В каюте было темно. Я еле различал очертания ее тела. Но чтобы понять, что она ужасно раздражена и даже оскорблена, не нужно было освещения. Ее нервным импульсом была пропитана вся каюта.

– Подождите, я же просто пошутил. А он – дурак. Это просто глупая шутка.

– Не трогайте меня! – всхлипнула она. – Вы сейчас правду говорите? – немного помолчав, продолжила.

– Конечно, ну сразу же понятно, что мы будем дописывать картину. Вот, у меня и кисти с собой. – Стараясь как-то развеселить ее, я резкими движениями поднял кисти вверх, чтобы их было лучше видно. – Вот, смотрите, они у меня!

– Ладно, ладно. Я вам верю, – чуть повеселев, ответила она.

Но я чувствовал, что она сама не желала уходить.

– Ну что же вы стоите? Приступайте!

– Как? Здесь так темно, я еле разбираю, где находитесь вы.

– Тогда вам стоит включить фантазию!

– Это невозможно при всей моей фантазии! – чуть подойдя к ней ближе, я продолжил. – Если только на ощупь.

Я думал, что сейчас будет буря, гром, гроза – ну что угодно. А она ничего мне не ответила, лишь пододвинулась поближе.

Это был самый необычный способ. Мы в полной темноте находились вдвоем в замкнутом пространстве. Я поочередно прикасался то к ней, то к холсту. Кисти были не нужны, я рисовал пальцами на ощупь. Признаюсь честно, все мысли о последних событиях моей жизни вылетели из головы. Я был опьянен ею. И импульсы ее тела отвечали мне взаимностью, хотя она вела себя неприступно.

– Я почти закончил, осталось только добавить несколько штрихов вашим губам.

Голос мой был каким-то дерганым, я ощущал желание всем телом, но не смел.

– Хорошо, я еще потерплю! – иронично ответила она.

Но я чувствовал, что она не терпит, а наслаждается. Ох уж эта странная профессия – художник.

Обмакнув кончики пальцев в новый слой краски, я нежно прикоснулся к ее рукам. На ощупь они оказались еще более желанными для меня. Я понимал, что как только я прикоснусь к ее губам, то моя работа над картиной прекратится. Теперь началась игра – кто устоит дольше. Я водил кончиками пальцев по ее скулам, изящному носику, а затем снова возвращался к губам. От моих прикосновений все ее лицо было покрыто краской, но это еще больше вызывало желание в ней. Я чувствовал, как ее дыхание учащается.

– Что вы делаете со мной?! – очень робко, еле дыша, произнесла она.

Это стало последней каплей нашей обоюдной пытки. Мои губы впились в ее, наши тела стали одним целым на эту ночь. О боже, какое же это было недостающее лекарство.

– Скоро наступит рассвет, тогда я уже не смогу смотреть в твои глаза. Мне нужно уходить.

– Нет, останься. Я не хочу терять… Нашу связь.

– Связь? Вот как! – злорадно прошептала она.

– Может, я подобрал не те слова, но ты же понимаешь меня.

– Я желала этой ночи ровно в тот момент, как мы встретились тогда на палубе. Но всему наступает конец. Пусть этот портрет будет памятью о нашей ночи.

Я понимал, что расставание неизбежно, но как же мне не хотелось снова оставаться с самим собой.

– Постой, – начал я.

– Не надо обманывать себя и меня. Это была последняя ночь. Прощай.

Она взяла холст и поспешила к выходу. Теперь я мог немного разглядеть свою работу. Было в ней что-то прекрасное. Когда она ушла, я так и продолжал неподвижно лежать в кровати. Еще пару часов вся моя одежда будет иметь ее запах, а значит, я еще немного смогу побыть с ней вдвоем.

Мою идиллию бесцеремонно прервал сосед, хотя, конечно, я ему благодарен за то, что он ушел этой ночью.

– Как все прошло? Знатная девица тут была, – лез ко мне с расспросами он.

Мне не хотелось ничего отвечать ему. Вот никак не пойму, почему он так сильно раздражал меня. За все время нашего пребывания в каюте мне хотелось либо уйти, либо лечь спать, чтобы никак с ним не пересекаться. Слава Богу, наше молчание прервал стук в дверь. Там стоял тот же мужчина, который в первый раз приходил за мной, чтобы отвести меня к ней.

– Сэр, миссис Дрю просила передать вам, – сказал он и протянул мне запечатанный конверт.

– Спасибо. Эмм…

Я хотел спросить, как она, но он словно испарился. У моего соседа уже горели глаза.

– Вот же любопытная ворона, – проворчал я шепотом. Утолять его интерес мне не хотелось вовсе, поэтому я решил пройтись. Тем более, всю красоту пейзажа я наблюдал всегда только ночью. Прихватив с собой дневник Оскара, я покинул каюту.

***

Мне еще не совсем удалось вернуть прежнее состояние ноги, но времени на лечение не было. В эту ночь мы уже должны были выдвигаться на новое дело. В нашей банде чувствовалось какое-то напряжение, но вида никто не подавал. Для меня на тот момент задача стояла еще сложнее: если на складе я понимал, что нужно хватать металл и бежать, то что хватать здесь? Я боялся, что не смогу определить подлинную ценность какой-то вещицы. Трошка будто чувствовал мое напряжение.

«Там и разберемся, что дрянь, а что нужно», – весело сказал он.

Спустя еще пару минут мы были уже возле того самого дома.

«Ну и домище! Кто ж здесь живет-то?» – отзывалось в моей голове.

– Все помнят, что делать? – нервозно сказал Стеф. – И в этот раз без самодеятельности! – и грозно посмотрел на Трошку.

И все, время снова полетело. На самом деле, этот дом никто не охранял. Ребята без проблем вскрыли замок, и спустя пару секунд мы были уже внутри. Остальное – дело техники. Дом был пустым. Вся мебель была покрыта белыми скатертями.

– Все ценности в кабинетах, побежали! – прошептал Трошка.

Так наша банда разделилась: кто-то побежал наверх осматривать спальни, кто-то продолжал перерывать гостиную, а мы с другом отправились в кабинет на первом этаже.

– Он заперт, вот черт! – встревожился я.

– Отойди! – прорычал Трошка и вышиб дверь ногой.

«Такой маленький, а такой жилистый», – подумал я.

– Проверь стол! – не успокаивался он.

На столе был полный беспорядок, будто кто-то уже был здесь, или же хозяева так спешили уехать. Отодвигая ящик за ящиком, я пытался найти что-то, что приглянется мне, и нашел.

– Оскар, смотри, я нашел тайник в стеллаже. Глянь-ка, сколько здесь дорогих безделушек! Ох, поспешили вы с отъездом.

Трошка был похож на довольную обезьяну: он прыгал с ноги на ногу, нацепив на себя все украшения, какие нашел. А я в этот момент увидел что-то более интересное, хотя и менее ценное, наверное. В одном из ящиков лежал револьвер с фотографией. Я достал револьвер и положил его на стол, но больше мой интерес привлекла сама фотография. Не знаю, что в ней было такого.

– Что, что ты там разглядываешь?

– Хозяин забыл револьвер! И какую-то семейную фотографию.

– Покажи, – пододвинулся ко мне Трошка. – Фотография – барахло, а вот эта вещица стоящая. Теперь она твоя. Помни, все, что ты найдешь здесь, твое.

– Эти цацки тоже теперь твои?

– Нет, это живые деньги, они общие, мы их поделим. Так, нам надо уже сматываться. Хватай его и пошли.

Прошлый раз научил меня, что медлить в таких делах нельзя, поэтому я быстро засунул револьвер в штаны и побежал за ним. В гостиной творился полный хаос, ребята перевернули весь дом.

– Что, нашли что-то? – закричал Стеф.

– Тише, так нас услышать могут, – прошипел я.

– Не бойся, здесь никого нет. А если бы и кто-то был, мы бы уже давно его нашли и убили, – рассмеялся он.

Я даже представить не мог, что смогу кого-то убить, но тут же вспомнил про револьвер в штанах. «Надо было его там оставить», – злился я сам на себя.

– Время вышло, пора сматываться, – вступился Трошка.

Стеф хотел, видимо, как-то возразить Трошке, но в этот момент раздался вой сирены. Кто-то был здесь, видел, как мы обчищаем каждый сантиметр.

– А черт, бежим! – заорал Стеф.

Ребята ломанулись в подвал, мы с Трошкой побежали за ними. Я плелся на одной ноге. Мой друг был рядом, хоть ему и угрожала опасность. В подвале оказалось много ходов и выходов, поэтому мы быстро потеряли всю остальную часть банды из виду.

– Беги! Ты их догонишь! – толкая Трошку, кричал я.

– Э-э-э нет, еще раз я брата не потеряю. Давай, навались на плечо, и бежим.

Полиция была уже совсем близко, тогда мне казалось, что я ощущаю даже злобное дыхание их на себе. А мы все бежали по коридору.

– Кто так строит, тут что, лабиринт что ли? Столько ходов и выходов! Куда бежать? – кипел Трошка.

Пробегая мимо очередного поворота, я резко остановился.

– Оскар, сейчас не время отдыхать. Бежим! – кричал он.

– Нет, стой. Нам сюда, – схватив его за руку, сказал я.

Пробежав еще пару метров, мы уперлись в какую-то стену.

– Вот дьявол, это тупик! – раздраженно кричал он.

Обшарив руками стену, я нашел небольшой рычаг. Нажал на него – открылась потайная дверь.

– Вот это да! – изумленно прошептал Трошка. – Бежим туда.

Так мы оказались в каком-то тайном месте. Вслед за нами сразу захлопнулась дверь. Мы стояли внутри какой-то темной и узкой комнаты.

– Это что сейчас было? Откуда? – немного отдышавшись, прошептал он.

– Я не знаю, просто почему-то почувствовал, что нам сюда.

Хорошо, что он тогда не видел моего лица, со мной творилось что-то необъяснимое. Где-то глубоко внутри себя я ощущал, что это мое место, что оно мне родное.

– Ты знаешь, я слышал, что в таких ситуациях человек способен на многое.

Я не отвечал, просто кивал в знак одобрения.

«Может, это просто мозг меня выручил», – думал я.

– Я думаю, надо здесь отсидеться, а когда все стихнет, постараемся пробраться к выходу.

– Как думаешь, нас тут не найдут? – спросил он.

– Не думаю, она же секретная какая-то.

– Револьвер у тебя? – обеспокоенно спросил Трошка.

– Да, ты думаешь, он нам пригодится?

– Ну, если только в нем есть пули.

– Я не посмотрел. И я думаю, это лишнее. Мы сможем выбраться отсюда, вот увидишь, – уверенно заявил я.

В полной темноте и наступившей тишине мы просидели еще несколько часов. Когда звуки в доме затихли, мы решили, что пора действовать. На стене я снова нащупал какую-то кнопку, и дверь открылась.

– Куда теперь? – озабоченно спросил Трошка.

– Не знаю, думаю, надо идти наверх. Уйти так же, как и пришли.

Мы шли очень осторожно, медленно и тихо. Не разговаривали и практически не дышали. Я шел впереди, а Трошка позади меня. В гостиной тоже никого не было. Медленно, но верно мы продвигались к выходу.

– Замок! – прошептал я.

– Вижу, сейчас я его открою. А ты смотри в оба.

Пока он ковырялся в замке, я следил, чтобы никто нас не увидел. В этот самый момент из кухни выходила какая-то женщина преклонного возраста с чашкой чая в руках. Увидев нас, она замерла в оцепенении. Трошка быстро вытащил из моих штанов револьвер и наставил на нее. От испуга у этой женщины выпала чашка из рук.

– Стойте там, дамочка! – прорычал Трошка. – Держи ее на прицеле. А дернется, сразу стреляй!

Он вложил мне в руку револьвер, а сам продолжил вскрывать замок. Я стоял не шевелясь. Мало того, что я впервые в жизни наставлял курок на живого человека, так еще и этот самый человек был мне так знаком. Она тоже стояла неподвижно.

– Все, готово! Бежим! – прокричал он.

А я не мог сдвинуться с места. В ее глазах было столько сожаления и ласки, наверное, я сошел с ума тогда. Трошка схватил меня за плечо, пододвигая к выходу. Я опустил револьвер и последовал за ним.

– Милый мой! – заорала она.

От неожиданности мы оглянулись оба.

– Бежим! – еще громче закричал он. И мы побежали со всех ног. В ту минуту я даже боль перестал чувствовать. Наконец, завернув в какой-то двор, Трошка схватил меня за руку, и мы без сил упали на землю. Отдышаться, конечно, не могли еще долго.

– Как ты? В порядке? – начал он.

– Да, в полном.

К вечеру мы уже смогли добраться до нашего пристанища. Там были все, даже Саба пришел.

– Где вы были?! – сразу налетел Стеф. – Мы думали, что и вас забрали!

– Что значит «и вас»? – встревожился Трошка.

– Сэм не успел!

– Что теперь? Нужно как-то вытащить его? – взбесился я.

– Что? Что делать, ты спрашиваешь? А я тебе отвечу! Сидеть тихо, мать твою, и не высовываться! – зарычал Саба и пошел в наступление.

Назревала драка. Саба все ближе и ближе стал приближаться ко мне, а я не стал отдаляться, прятаться.

– Ты, как тебе удалось опять выйти сухим из воды? Вот просто интересно, где вы были все это время? А?

– Да мы так же рисковали, как и вы! О чем ты говоришь! – вступился Трошка.

Наверное, в тот момент сработал какой-то инстинкт самосохранения. Я вытащил из штанов револьвер и наставил на них.

– Может, мне тебе так нужно объяснить?! – с холодом в голосе сказал я.

– Э-э-э, опусти! Слышь, ты что задумал?

– Ну, погорячились, и будет! Что теперь?!

– Оскар, опусти! – в приказном тоне сказал Трошка.

– Кто? Оскар? – переспросил Стеф.

– Да. Тебе и имя мое не нравится, как я сам?! А? – не успокаивался я. Меня понесло. – Значит так, если уж мы все здесь заодно, значит, и относиться будем ко всем одинаково! А если нет – сегодня же разбежимся!

– Нет, ты посмотри, он еще приказывает! – усмехнулся Саба.

– Заткнись, Саба. Хорошо, хорошо! Опусти револьвер! – спокойным голосом ответил Стеф.

– Дай мне его сюда! – протянув руку, сказал Трошка.

Я проигнорировал его просьбу, но револьвер все же убрал обратно в штаны. А после развернулся и покинул комнату. Сегодня был очень тяжелый день для меня, поэтому я быстро отключился. Мне снилось лицо той женщины. Эту ночь я спал очень плохо. Периодически просыпался весь в поту и сразу засыпал. Какая-то невыносимая боль в голове была у меня. Она не проходила, не исчезала, а просто преследовала меня.

К утру у меня уже совсем не было сил выносить это. Еще немного полежав, я решил, что, быть может, свежий воздух как-то поможет мне. В доме еще все спали. Я тихо оделся и вышел во двор. Свежий ветер сразу проник в мой организм, и я наконец-то смог вдохнуть полной грудью.

«Как мне этого не хватало».

Но мое одиночество прервали чьи-то шаги, которые доносились из леса. Я спрятался за дом и стал наблюдать.

«Нас вычислили!» – отзывалось в моем сознании.

Но на этот раз там был всего лишь Трошка.

– Ты где был? – обеспокоенно спросил я.

– Тьфу, напугал! Что ты там прячешься? А? – испуганно вскрикнул он.