Архив сочинений – 2017. Часть II

Александр Куприн «На переломе» (1900)

Александр Куприн готовился к «Поединку». Для шага в сторону откровенного разговора с читателем осталось малое – дождаться первой войны России, на которой, отвыкшая от сражений страна, продемонстрирует неумелое управление человеческими ресурсами. Почему именно так получится? Виной тому сами люди, населявшие страну, плохо представлявшие, зачем они делают то, что делают. Армия начинала разваливаться с основ, то есть с ученических скамей. Куприн знает о чём говорит: он сам был кадетом, пропустив через себя всю важность образовательной системы, не воспитывавшей защитников отечества, а отравлявшей существование вступающим в жизнь. Пока ещё не случилось 1905 года, но обида за годы доставшихся унижений побудила Куприна написать повесть «На переломе», словно Александр знал, какой перелом свершился для него и каким переломом это вскоре грозит самой России.

С чего начинается жизнь для главного героя произведения? Он поступает в учебное учреждение и сразу сталкивается с грубостью: ему отрывают пуговицу. И кто отрывает? Не сверстник и не преподаватель, а переросток, которому по возрасту пора к выпуску готовиться, вместо чего он продолжает оставаться в одном и том же классе. Не раз главного героя в дальнейшем обидят, тем подготавливая к несправедливостям взрослой жизни. С подобным в человеческом обществе всегда проблема. То не стоит чрезмерного к нему внимания. Важно другое. Как относятся к ученикам преподаватели и руководство учебного учреждения.

Действительно. Как? Куприн показывает. Оказывается, будущие защитники страны сызмальства готовятся к невзгодам. Одно дело, когда бьют свои. Другое, когда своим ты совершенно безразличен. Настолько безразличен, что стоит сказать спасибо, если помнят о необходимости преподавать. Всем остальным главный герой вместе со сверстниками обделён: им форму выдали от учеников прежних курсов, без различия размера и удобности, да с прилагающимися к ней вшами. Кого Россия хотела получить из таких людей, чьё достоинство её не интересовало?

В остальном повесть «На переломе» показала будни учеников. Набивший руку на «Киевских типах», Куприн реализовал подобное и в стенах учебного учреждения. Перед читателем открылись существовавшие тогда типы курсантов. Стоит предполагать, что с тех пор ничего не изменилось: остались зазывалы, отчаянные, благородные, силачи, фискалы и прочие, пусть и под другими прозваниями. С этим ничего не поделаешь – люди разные, вместе с тем и схожие по ряду отличий. Их особенности не сказывались на общей ситуации.

Одного Россия не могла забыть – требовать от людей того, чего сама не хотела давать. В стране каждый уважал только себя и тех, кто выше его по чину, всех прочих предпочитая унижать. Если требовалось наказать за дерзость, наказание следовало незамедлительно. Это ломало людей: наносило памятные шрамы, напоминавшие об искалеченной душе. Тем повествование и закончится: Куприн покажет, насколько ожидания способны рассыпаться в прах из-за неспособности людей понять твои чувства.

Повесть «На переломе» принято считать автобиографическим произведением. Много позже её продолжит роман «Юнкера», написанный в более светлых оттенках. Куприн осознает, что хорошо требовать, когда есть от кого требовать, но остаётся сожалеть, ежели некогда чёрное, будь оно хоть худшим из возможного, окрасится в совершенно непроницаемый чёрный цвет, показав, как худшее из возможного являлось не настолько уж плохим. Только тогда окажется, каким прекрасным было твоё прошлое, каким несправедливым ты был к обстоятельствам.

Куприн всё равно оказался прав. Он дал представление о том, почему Россию начинало лихорадить. Читатель сам понял, почему от этой лихорадки царской России предстояло умереть.

05.06.2017 (http://trounin.ru/kuprin00)

Александр Куприн – Рассказы 1898—1901

Разбередила «Олеся» Куприна, охладел Александр к литературному творчеству. О чём писать ему дальше? Сказано им достаточно, противных жизненных моментов, помимо любовных переживаний, испытано сверх меры. Одиноким стал Куприн, рука не поднималась писать о чём-то увлекательно. Депрессией ли отяготил он себя, или ему мнилось нечто не столь важное? В 1898 и 1899 годах им написано всего пять рассказов: Одиночество, Лесная глушь, Ночная смена, В недрах земли, Счастливая карта.

Прежде всего, об «Одиночестве» речь. Если оно стало преобладать над думами Куприна, то и отражать его он будет в своих произведениях в соответствующей мере. Александр мог понимать, как ценят его окружающие. Что до того самому Александру? Он поставил себе слог, пишет уверенно, задевает чувства читателей и получает соответствующую критику. С головой погрузившись в яму человеческих страстей, Куприн делится наблюдениями. Вместо своей фигуры он мог представлять кого- угодно другого, показывая тем обуревавшие его эмоции. Хотелось Александру побыть одному. Устал ли он писательских будней? Куприн старался отгородиться от читателя, представив ситуацию от лица семейной пары, где муж желает побыть в одиночестве, а жена не желает понять его чувств.

Где найти спасение и обрести истинное одиночество? Такого можно добиться, уйдя в лес. Там ночью у костра в окружении охотников, ты почувствуешь оторванность от мира. Кругом «Лесная глушь», её населяют человеческие голоса. Их много, вместе с тем их нет. Каждый охотник травит очередную байку, пока ты дремлешь, укрывшись от всех жаром костра. Суета литературных переживаний отошла на второй план. Куприн позволил перу говорить чужими голосами.

Остаётся заснуть и вспомнить об армейских годах. Пусть охотники делятся впечатлениями, Александр волен вспомнить собственные истории. Например, про тяжесть «Ночной смены», когда нельзя заснуть, поскольку необходимо бродить среди спящих тел, оберегая их от пробуждения. Уже не охотники сказывают, Куприн без них вспоминает о былом. Вот он воссоздаёт ситуацию перед отбоем. Главному герою рассказа вновь выпала ночная смена. Ему тяжело. Он слушает пение веселящихся сослуживцев, видит яркость человеческих жизней перед еженощным угасанием. Он бы и сам заснул, будь такая возможность.

Если не ночная смена, то о чём другом написать? Куприн старается подмечать детали. Мысли продолжают спать, ему же требуется найти идеи. Таковой становится описание будней шахтёров. Читатель с Куприным спускается «В недра земли», где проводит полноценную рабочую смену. Тяжести шахтёрского труда понятны, об этом писали и до Куприна. Зачем же Александр написал сей рассказ? Думается, он решил поделиться увиденным, создав нечто вроде очерка.

И вот случилось просветление в творчестве, Куприн взялся за рассказ «Счастливая карта». До того Александр писал преимущественно про неизбежность наступления неблагоприятных последствий. Теперь же наоборот, главному герою везёт при игре в карты. Он старается проигрывать, но лишь выигрывает ещё больше. Ситуация принимает вид, когда продолжение удачи грозит крупными неприятностями. Появилась необходимость проиграть выигранное, что никак не получается. Или Куприн решил показать читателю ситуацию неблагоприятных последствий с иной стороны, либо подобное видел сам.

Не лучшим на творчество выдался для Куприна и 1900 год. Ситуацию разбавила повесть «На переломе». В остальном Александр продолжил созерцать действительность. Если он писал в фантастических мотивах, то получался не совсем понятный читателю «Дух века», если брался за средневековую быль, то случалась расширенная версия немецких хроник под названием «Палач». В рассказываемом Куприн утратил желание объяснять, какие чувства он хотел пробудить в читателе. Скорее всего, Александр думал создать повесть или роман, на деле получая отрывки без продолжения.

К числу отрывков относится рассказ «Тапёр» про четырнадцатилетнего парня, умевшего играть на пианино, тем оказывая помощь, если не могли найти соответствующего специалиста. Отрывочность понятна в виду наличия так и не раскрытых сюжетных линий, в том числе и любовной. Главный герой просто ушёл отдыхать, более не вернувшись к инструменту.

Развернуться Куприн предпочёл в рассказе «Погибшая сила». Суть его в тех же задушенных возможностях, которые были представлены в «Тапёре». Любит человек укорять современников, называя их всех бездарностями. Не умеют писать: ни музыку, ни литературу. В самом деле, какая во всём этом ценность? Спустя годы потомки поймут ценность, на данный момент ценность творчества уходит в минус. Видел ли Куприн в числе негативно воспринимаемых самого себя? С чем связан его творческий упадок? Или ему хочется сказать, как ему надоело воспринимать негативное отношение? Со всякого угла только и приходится слышать про бездарностей с одновременным сожалением об ушедших в прошлое мастерах. Потому-то мастера и ушли, чтобы не переживать из-за того, что после будет считаться важной частью наследия прошлого. От таких мыслей кисло любому творцу, но всё же появляется надежда на востребованность. Это и требовалось Куприну, чтобы вернуться в строй.

1901 год – это шесть рассказов: Сентиментальный роман, Осенние цветы, По найму, Поход, В цирке, Серебряный волк. Куприн продолжил пробоваться в различных жанрах.

Что есть такое писательское мастерство для человека, желающего создавать не абы какое произведение, а деятельное? Истинное мучение. Ещё труднее такому человеку, если он работает «По найму», обязанный создать нечто востребованное, но вместе с тем и совершенно бесполезное. Он будет проводить бессонные ночи за думами над текстом, пытаясь получить достойный стараний результат. К сожалению, от него требовалось не это. Получив задание, необходимо его выполнять согласно желаниям заказчика. Только трудно переступить через принципы и найти золотую середину. Не из-за этого ли продолжал оставаться молчаливым Куприн на протяжении последних лет?

И когда не идёт текст, остаётся экспериментировать. Куприн, если читатель помнит, начинал не с рассказа времён юнкерства, а создав историю о человеческом страхе. Александр изначально предпочитал быть немного новатором в творчестве, не считая нужным удовлетворять читательские ожидания. Все его прежние попытки создать на основе мистического или сказочного сюжета, так и не переросли в крупное произведение. На состоянии фрагмента остался в числе прочих рассказ «Серебряный волк». Тема волколаков-оборотней могла быть интересной, удели ей Куприн больше внимания.

Остаётся ещё раз вспомнить армейские годы. Вспомнив ранее про тяжести ночных смен, Александр решил упомянуть ночные переходы. Что же из себя представляет «Поход», проводимый в ночное время? Трудно описать, проще обозвать командование самодурами. В русской армии всегда так – ежели одному чего захочется, то остаётся без возражений выполнять. Скажут идти через воду, как у Гаршина, пойдут. Скажут идти ночью, тоже пойдут. Не беда, если дороги не разобрать, солдаты друга на друга наступают, кто-то травмируется. А когда спросят, почему поход прошёл так плохо, то окажется, что виноваты исполнители. Почему они? Так их до смерти ныне не засекают. А надо? Ведь раньше десяток засекали, получая одного стоящего, и был порядок. Теперь сечь не дают с прежним размахом, вот и беды из-за этого. Остаётся повторить, в русской армии всегда так – ежели одному чего захочется…

Требовалось разбавить рассказы романтикой. Так из-под пера Куприна вышли «Сентиментальный роман» и «Осенние цветы», почти схожие между собой. Первый предназначен для натур, склонных к понимаю любви в качестве источника несчастий, второй – для видящих в любовном чувстве залог счастья. Внутренняя структура у рассказов одинаковая. Куприн попробовал в лице женщин отразить их переживания. Одна из них больна и скоро умрёт, но хочет, чтобы её любимый знал про её чувства. Другая – едет к любимому на поезде, ожидая встречи.

Любовь любовью – не ей живёт человек. Человек живёт заботами. Заботы требуют трудозатрат. Трудозатраты требуют здоровья. Здоровье требует отдыха. Отдых же человеку доступен редко. Потому и бывает так, как это описал Куприн «В цирке». Снова депрессивная нота, от которой в рассказах Куприна не уйти. Главный герой понимал, насколько он зависит от обстоятельств, ему советовали не выходить на поединок. Главный герой из-за этого мог потерять деньги, а вместе с ними и работу. Для него создалась дилемма: борешься и погибаешь, либо не борешься и всё равно погибаешь. Безусловно, Куприн описал историю циркового борца пронзительнее некуда. Представил ситуацию от лица доктора, хозяина цирка и самого борца. Все преследовали определённые цели, и все понимали – сойти с намеченного пути никому из них не дано.

05.06.2017 (http://trounin.ru/kuprin1898)

«Повесть о Ерше Ершовиче», «Повесть о Шемякином суде» (XVII век)

В ряде литературных произведений XVII века показывается мало свойственное русскому человеку поведение – он хитрит ради пагубной выгоды. Конечно, русские люди бывают разными, в том числе и хитрыми. Только одно дело – проявлять хитрость, и совсем другое дело – воспевать хитрость. Остаётся искать первоисточники в сказаниях других народов. Но от наследия никуда не деться, в числе памятников всегда будут присутствовать повести о Ерше Ершовиче и о Шемякином суде, каким бы их истинное происхождение не являлось.

Чем примечательна «Повесть о Ерше Ершовиче»? Это иносказательное произведение. В качестве действующих лиц в сюжете используются рыбы, ведущие тяжбу из-за озера, откуда они были изгнаны: по одной версии – приплывшим из иного водоёма ершом, по противной версии – ёрш является наследным владетелем сего озера, и потому претензии к нему он считает необоснованными. Читатель может занять любую сторону, поскольку правду установить не представляется возможным. В итоге окажется, что победа станет за тем, кто пригласит больше свидетелей и будет милее судье. И тут уж ёрш сам виноват, ежели изначально не желал вести себя с рыбами дружелюбно, какие бы аргументы впоследствии он не выдвигал.

Если «Повесть о Ерше Ершовиче» считать русским произведение, тогда придётся расписаться в негативной оценке всего русского народа. Тем более придётся с таким мнением согласиться, если и «Повесть о Шемякином суде» признать исконно русской. Имеются свидетельства, согласно которым сходные сюжеты с «Повестью о Шемякином суде» присутствуют в литературе Индии. И не только присутствуют, а буквально один в один сходятся. Тогда можно снять тяжесть хитрости с плеч русского народа, просто заимствовавшего историю и адаптировавшего её под себя. Ещё проще говоря, «Повесть о Шемякином суде» – образец переводной литературы XVII века. Единственным, что выдаёт в нём русскость – использование имени Шемяки. Да вот Шемяка показан в сюжете таким, каким он не мог быть, ибо не ему бояться угроз крестьянина, ежели ему под силу было ослепить царя Василия II, получившего вследствие этого прозвание Тёмного.

Так о чём «Повесть о Шемякином суде» рассказывает? Бедный крестьянин испортил лошадь брата. Тот решил с ним судиться. Пока они вместе шли на суд, крестьянин убил двух человек. Сам суд показал торжество хитрости. Исход дела оказался не таким, каким его хотели видеть пострадавшие. Читатель может возразить, что и при Шемяке суды могли аналогично выносить приговоры в пользу виноватых. Да вот опять не вяжется образ судьи, в той же мере оказывающимся в дураках. Можно предположить торжество справедливости: согласно ей, бедный и угнетённый крестьянин добился своего. Однако, крестьянин прежде не отличался хитростью – откуда же она в нём появилась? Как занимательный случай из чьей-то жизни, «Повесть о Шемякином суде» смотрится приемлемо. Как отражение черт русского народа, рассмотрению не подлежит.

Поэтому предлагается отказать «Повести о Ерше Ершовиче» и «Повести о Шемякином суде» в праве считаться памятниками русской литературы. Аргументы высказаны. Слово за экспертами. Шемякин суд они большинством голосов отвергают, а вот за Ерша продолжают держаться. Впрочем, претензии Ерша на владения свойственны каждому народу, в том числе и русскому. Никто и не оправдывает Ерша, к нему относятся снисходительно. Уже в этом есть истоки русской сюжетности. Каким бы ни являлся наглец, он всё-таки свой. Наказать его можно. Когда-нибудь Ёрш будет обязательно наказан, каким бы образом он не завладел имуществом.

06.06.2017 (http://trounin.ru/ersh)

Калязинская челобитная (1677)

Человеку всегда интересно, что происходит за монастырскими стенами. Согласно сложенным о монахах сказаниям, за стенами живут богоугодной жизнью: ведут себя скромно, отказываются от обильного употребления пищи, одеваются в худую одежду, постоянно пребывают в труде, ратуют за правду и не боятся за неё постоять. Какое ни возьми Житие – в каждом так. А на деле? Скромно монахи себя не ведут, обильно кушают, имеют богатую обстановку и правда их сводится к отстаиванию позиций церкви перед паствой. Безусловно, так поступает меньшая часть монахов. Большинство из них достойны поведать о их жизни в ещё одном Житии. Только не сегодня появилось негативное мнение о монашеской братии. Например, до нас дошла «Калязинская челобитная», выставляющая напоказ большинство пороков.

Подобную челобитную монахи не стали бы писать. Это проявление народного творчества. Смешная история – не более того. Но, как известно, сатира для того и существует, чтобы смешно рассказать о проблемах. Получилось следующее: калязинские богомольцы бьют челом на архимандрита Гавриила архиепископу Тверскому и Кашинскому Симеону. В тексте челобитной ими перечисляются преграды, возводимые на пути их желанию весело проводить время. То есть, «Калязинская челобитная» представляет Житие наоборот. Всё, за что ратуют религиозные служители, становится для монахов наказанием. Среди них один истинно верующий – на кого они бьют челом. Без него калязинская братия давно бы спилась.

Так ли обстояло дело с Калязинским монастырём во второй половине XVII века? Время тогда было сложное. Православная церковь подверглась реформам Никона. Среди монашеской братии могли оказаться люди иных представлений об образе жизни. Может так оно и было. Не зря ведь на всю братию в Калязинской челобитной приходится несколько человек, ведущих праведную жизнь. Все они относятся к старшему поколению. А вот монахи последних поколений и подвергались распутной жизни.

Крик души молодых монахов понятен. Они желают утром спать, днём – отдыхать, ночью – беспробудно пить. Молиться они не хотят, работать не желают, звон колоколов их раздражает. Не будем оправдывать таких монахов. Вот только в челобитной они оговариваются о прежде живших в монастыре монахах, ведших разгульную жизнь, ныне изгнанных. Получается, после сей челобитной и этих монахов-жалобщиков изгонят. Неужели и им на смену придут точно такие же, ни в чём не достойные религии люди? Стоит предполагать, что проблематику содержания Калязинской челобитной требуется понимать глубже, нежели чью-то шуточную историю.

Какой следует вынести вывод? Придётся согласиться, среди монашеской братии существуют люди, о которых никогда не сложат Житие. Если подобных им людей в монашеской братии станет излишне много – это не понравится людям. Более того, «Калязинская челобитная» может оказаться нарицательным понятием для обличения религиозных деятелей. Нужно понимать, каких принципов должны придерживаться верующие православного толка. Ежели появятся расхождения с представлениями, тогда станет понятно, времена калязинских челобитчиков вернулись.

Особенно неприятно это осознавать в моменты, когда замечаешь перемены в православии. На что опиралась эта религия прежде, какой путь она прошла и сколько преодолела, чтобы в очередной раз вернуть прежде отобранное. Стоит повторить, к чему стремились религиозные деятели раньше: отказывались от мирских радостей и заставляли тело страдать. Похоже, наблюдая за жизнью церкви со стороны, ныне ситуация изменилась на противоположное понимание необходимого. Одно осталось неизменным – напор, с которым православные готовы были отставать воззрения. С тем же напором они добиваются покорения новых горизонтов. Каким же будет слагаться Житие о ныне живущих монахах?

06.06.2017 (http://trounin.ru/kalyazin)

Николай Карамзин «История государства Российского. Том I» (1818)

Николай Карамзин относил себя к тем историкам, которые обозревают прошлое, пользуясь сохранившимися свидетельствами. В работе таких историков есть существенный минус – они могут оперировать недостоверной информацией. Как это проверить? Никак. Им приходится доверять непосредственным очевидцам событий. И никто не скажет – сколько лжи в словах современников тех дней. Другого способа узнать прошлое нет, поэтому приходится доверять летописцам. В качестве исходной информации чаще прочих выступает Нестор. Именно с его именем связаны составленные Карамзиным первые два тома «Истории государства Российского».

Кроме летописи Нестора Карамзин задействовал множество прочих источников. А им следует верить? На усмотрение каждого. История – есть предмет сомнительный, однозначного трактования не имеющий. Как скажет человек, так оно и будет пониматься. Ежели другие не оставят о своём мнении свидетельств, значит история обойдётся без них. Карамзин располагал требующимся ему материалом, осталось связать текст воедино, сопроводив его собственными измышлениями. Так с 1811 года началась работа над первой максимально достоверной версией истории России.

Сперва требовалось определиться – откуда пошли россияне (именно таким образом Карамзин называет население Руси). Предположительными предками допустимо считать упоминаемых в сказании об аргонавтах киммерийцев, а также пришедших им на смену скифов. Не каждый знает, но это нужно знать: Александр Македонский, в числе прочих народов, покорил и скифов, после на средневековом среднем востоке ассоциировавшихся прежде всего с Русью. Сарматы Геродота и венеды, соседствовавшие с Дакией, в той же мере способны оказаться предками россиян. Можно во всём этом сомневаться, только стоит ли? Достаточно поднять ряд памятников литературы Древней Руси, где вместо титула «князь» правители прозывались «каганами». Это ни о чём не говорит, лишь сообщает ход направления мысли. И ход этот знаменует собой наличие тесных связей, в том числе в качестве данников пришлым завоевателям, а может подразумевает возможные совместные походы.

Отклоняясь от хода мысли Карамзина и используя работы других историков, приходится заметить следующее – говоря о славянах в общем, нужно помнить про их различия. Кто был предком именно россиян? Или, если быть точным, сплав каких народов представляют собой россияне? Если после монгольского нашествия принято говорить о вливании татарской крови, то необходимо напомнить о соседстве славян с гуннами и аварами, от которых россияне в ещё большем объёме могли иметь тесных связей. Согласно Соловьёву, пришедшие во владения финно-угорских племён, славяне слились с коренным населением и образовали новую народность. Если верить Карамзину, они стали прозываться антами. Карамзин лишь антов выделяет из всех славян, благодаря их кроткому нраву. Пока южные славяне сопротивлялись иноземным захватчикам, анты не препятствовали проникновению вглубь своей территории, благополучно с ними смешиваясь. Антов прежде прочих следует считать предками россиян.