Измена. Без права на помилование

Глава первая. Курс на сближение

Столица королевства Непал Катманду лежит в живописной, утопающей в цветах, высокогорной долине в Гималаях. Жизнь коренных обитателей Поднебесья Мира течет, вернее, парит над земной суетой спокойно, размеренно и величаво.

Сегодня верится с трудом, что совсем недавно этот райский уголок представлял собой театр боевых действий, где проходила передняя линия невидимого фронта холодной войны.

«Рыцари плаща и кинжала» из противоборствующих спецслужб превратили этот край обетованный в ристалище для своих тайных дуэлей, плели здесь паутину интриг, а вербовки и похищение секретов, подкуп и измены были повседневной нормой жизни бледнолицых пришельцев с Равнины…

…В 1974 году в советскую дипломатическую миссию в Непале на должность атташе по культуре прибыл Леонид Георгиевич Полещук.

Разведчик по профессии, авантюрист и ловелас по жизни, не пропускавший ни одной юбки, он очень быстро понял, что в Катманду ему не развернуться.

Его страсть – развлечения, но их, увы, в городе было явно недостаточно. А работавшие в нашем посольстве женщины все, как назло, замужем – не подступиться даже такому искушенному дамскому угоднику и сердцееду, каким был Полещук.

Последнее обстоятельство удручало более всего, потому что весь следующий год разведчик должен был провести без жены, оставшейся в Москве.

Эпизодические набеги в местные дома терпимости удовлетворения не приносили, и свой похотливый взор молодой капитан фокусирует на иностранках, посещающих культурный Центр для сотрудников дипломатических миссий, аккредитованных в Непале.

Этот гигантский комплекс, возведенный на американские деньги и являвшийся собственностью Соединенных Штатов, поразил воображение Лени Полещука, парня из страны березового ситца.

Бассейн с морской водой, теннисные корты, летний кинотеатр, видеозал (о видео, этом чуде техники, в Союзе еще не слыхивали!), бильярд, спортивные площадки, сауна, школа, поликлиника, куда приезжали лечить хвори король Непала и члены его семьи. Да и окружение монарха – придворные вельможи считали хорошим тоном хотя бы раз посетить лечебно-оздоровительный комплекс при американском культурном Центре.

Его территория обнесена двумя бетонными заборами с «колючкой», через которую пропущен электрический ток высокого напряжения. Вход и выход – под неусыпным контролем видеокамер. Ворота управляются из будок, напоминающих армейские доты, в которых сидят американские морские пехотинцы.

Аллеи и постройки Центра утопают в зелени, а аромат огромных, в человеческий рост, алых роз, кажется, пропитывает твою одежду и тебя самого насквозь.

Восторг Полещука от увиденного великолепия сменился озлоблением в адрес руководства КПСС и родного правительства, как только ему стало известно, что месячное жалованье американского сержанта из охраны Центра почти в два раза превышает его капитанский оклад. Полещук получал 500 долларов, сержант – Столько же получал «резак» – глава резидентуры КГБ в Непале полковник Тимофеев.

Регулярно посещая оазис «сладкой жизни» – культурный Центр, – Полещук вскоре перезнакомился со всеми американскими дипломатами. Это входило в круг его служебных обязанностей, ибо прибыл он в Непал для изучения персонала американской дипмиссии и подбора в ее среде кандидатов на вербовку. В том обществе, наполовину состоявшем из представительниц прекрасного пола, особенно выделялась возмутительно яркая блондинка Сэнди Греймс. Разумеется, Полещук не мог упустить свой шанс и сразу ею увлекся.

И хотя Леонид не был новичком на ниве покорения женских сердец, однако, наблюдая за американкой со стороны, он терялся в догадках о ее возрасте – уж чересчур раскованно и даже беспечно она себя вела.

С одной стороны, «поясок» у подбородка указывал на то, что Греймс уже перешагнула тридцатилетний рубеж. Но с другой…

«Нет-нет, конечно, ей еще нет тридцати – столько живости и задора, столько грации в движениях, – размышлял капитан-повеса, с искренним восхищением следя за легкой поступью американки. – А как заразительно она смеется! Да и может ли умудренная жизнью женщина так по-детски наивно воспринимать простые вопросы? Безусловно, она моложе меня! – подвел итог своим рассуждениям Полещук, которому незадолго до прибытия в Непал исполнилось двадцать восемь лет. – Да и какая, к черту, разница… Любовь ровесников не ищет, а женщины сдаются лихим гусарам, а не скулящим студентам, поэтому вперед, Леня, на приступ!

Стоп! А не попробовать ли привлечь ее к негласному сотрудничеству? Нет, разумеется, не сразу. Сначала определим, чего она стоит как партнерша в постели. В ходе интимных забав в алькове выясним, какими возможностями она располагает на службе, а там уж видно будет, стоит ли овчинка выделки – можно ли использовать ее в наших интересах… Путь не близкий, но, как говорит шеф, „дольше едешь – больше командировочных“, что в моем случае означает дольше флиртуешь – больше удовольствий получаешь…

Кстати, о шефе… Пожалуй, не буду торопиться с докладом… Если Греймс – ноль в оперативном плане, то сделаю ее своей наложницей. Да и вообще, зачем сломя голову устремляться к вершине горы? Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет – это аксиома!

Впрочем, постель сотрудничеству не помеха. Практикуют же коллеги – французские спецслужбисты – интим с агентессами, которые у них на связи, почему бы и мне не взять на вооружение их опыт?

Так, пора переходить от рассуждений к действиям! Сегодня же приглашу ее в какой-нибудь экзотический кабачок… Внимание, Леня, она приближается – на абордаж!»

Надо сказать, что Греймс тоже предприняла некоторые шаги для сближения с русским атташе по культуре.

Проявив предприимчивость и инициативу, она сумела оттеснить вероятных соперниц из числа незамужних американок, посещавших Центр, и полностью замкнула на себе внимание новоявленного славянского витязя.

Полещук и мысли не допускал, что Сэнди, это внешне беззаботное существо, может состоять в штате противоборствующего разведсообщества. А между тем Греймс уже девять лет являлась кадровым офицером ЦРУ и в высшие слои этого ведомства поднялась не благодаря своей внешности, но исключительно из-за трудолюбия и оперативного чутья.

По заданию своего шефа, руководителя резидентуры ЦРУ в Непале Джона Беллингхэма, Сэнди приняла приглашение Полещука провести вечер в дорогом столичном ресторане.

Любовный роман развивался бурно и стремительно, запросы американки росли с каждым свиданием, и вскоре Полещук вынужден был признать себя банкротом. Денег перестало хватать даже на прохладительные напитки и сигареты.

Но… Где наша не пропадала! Полещук нашел выход – деньги можно добыть в казино.

Однажды, отрабатывая маршруты передвижения по Катманду, разведчик заглянул в казино «Ройяль». Заведение покорило его. Полещук чувствовал себя своим среди разношерстной публики из европейцев и североамериканцев, которые толпились возле зеленых столов, где в сумасшедшем ритме метался шарик рулетки.

Здесь была та самая атмосфера полнокровной жизни на час, сладкого риска и погони за удачей, оценить которые может лишь игрок-авантюрист, мечтающий разбогатеть в одно мгновение.

Казино на две недели стало вторым домом Леонида. В надежде ухватить за хвост «птицу счастья» он приходил туда каждый вечер и уходил под утро.

Случайно обломившиеся мизерные суммы жгли ему ладони, он тут же покупал новые фишки – мысль мгновенно разбогатеть стала навязчивой. Тщетно. Ему фатально не везло – он проигрался в пух и прах. А новая пассия становилась все более привередливой и требовательной – за каждое свидание, начинавшееся в очередном экзотическом бунгало и заканчивавшееся у нее на вилле, она требовала все более дорогие подарки…

Чтобы рассчитаться с владельцем казино и не потерять любовницу, к которой успел накрепко привязаться, Полещук залез в кассу резидентуры.

Положение стало отчаянным, когда одолженную воровским способом сумму погасить не удалось, даже продав роскошную кинокамеру «Кварц» и фотоаппарат «Горизонт» западногерманскому дипломату.

Обанкротившийся донжуан отдавал себе отчет, что если он не найдет выход из положения, то к краже оперативных денежных средств прибавятся и другие пункты обвинения.

Глава вторая. Операция «Узы Гименея»

Неожиданно на помощь Полещуку пришла сама любовница. Предложение Сэнди было до гениальности просто: тайно обвенчаться в индуистском храме, а затем, не раскрывая перед окружающими истинного характера отношений, жить с соблюдением строгой конспирации под одной крышей и, разумеется, иметь общий семейный бюджет.

Полещуку, авантюристу по натуре, идея пришлась по душе – он надеялся воспользоваться деньгами американки, чтобы погасить задолженность.

Да и вообще, черт возьми, какими изобретательными становятся женщины в своем стремлении заполучить права, хоть и временные, на вожделенного мужчину!

А в том, что Сэнди влюблена в него, Полещук не сомневался ни на минуту. Да и может ли быть по-другому, если американка сама вызвалась стать его женой, даже не поинтересовавшись ни его семейным статусом, ни сроком его дальнейшего пребывания в Непале. Конечно же она влюблена в него по уши!

Высокомерный и заносчивый красавец капитан и мысли не допускал, что его, матерого аса разведки, кто-то может загнать в ловушку здесь, в Катманду – в этом Богом забытом уголке мира.

А вместе с тем Сэнди, выступая в роли обольстительной приманки, как раз и выполняла роль «медовой ловушки» для русского разведчика.

Полещук согласился, но с одним условием: венчаться они будут не в Катманду, а в Дели, куда ему предстоит вылететь для встречи с агентом «Шахом», который более двадцати лет работал на КГБ.

«Нет проблем!» – ответила Сэнди и в тот же день приобрела на деньги своего ведомства два авиабилета в Дели…

Бракосочетание происходило в престижном районе индийской столицы Шанти Никитан. Там, в одном из живописных скверов, для этих церемоний сооружен огромный брезентовый разноцветный шатер, внешне напоминающий цирк шапито.

«Черт побери! – завидев храм-шатер, мысленно воскликнул жених. – Чем-то весь этот спектакль напоминает мне венчания белогвардейских офицеров в походно-полевых условиях Гражданской войны у нас в России… Ну что ж, придется и мне называть Сэнди „ППЖ“ – походно-полевая жена. Нет, скорее „ПКЖ“ – походно-конспиративная жена!»

…В роли священника выступал жрец-индус, который, как пояснила Сэнди, за умеренную взятку согласился узаконить тайный брак инородцев.

Тренированным движением он привязал красивым витым шнуром угол сари, в который была облачена невеста-Греймс, к белому шарфу, накинутому на плечо жениха-Полещука.

Затем, громко произнося заклинания на санскрите, он семь раз провел жениха и невесту вокруг жертвенного огня.

В это время какие-то люди, очевидно, подручные жреца, из кромешной темноты шатра бросали в огонь рис и черпаками плескали туда кокосовое масло – жертвоприношения для богов.

В заключение церемонии жрец на чистейшем английском языке объявил конспираторов мужем и женой, вручил каждому из них по конверту и пригласил к столу, на котором были разложены угощения: выпечка, восточные сладости, фрукты, чай и прохладительные напитки.

Полещук взглядом поискал бутылку виски, к которому успел пристраститься в обществе Сэнди, но затем вспомнил, что индусские свадьбы традиционно безалкогольные.

А жаль, новоиспеченному мужу так хотелось опрокинуть стакан-другой настоящего шотландского вискаря в честь венчания – когда-то еще можно будет почувствовать себя султаном-многоженцем!

В порыве страсти Полещук всем телом прижался к новоиспеченной жене и горячо зашептал ей на ухо:

– Дорогая, а тебе известно, что у индусов существует такое поверье, что смертью мужа боги наказывают жену за ее грехи? Поэтому она должна последовать за мужем на погребальный костер. Этот обычай называется сати, что в переводе с санскрита означает «вечная жена»… Неужели ты об этом не знала, моя милая затейница, когда устраивала наше бракосочетание?

– Мой дорогой, я впервые слышу об этом! Ты находишься в Непале меньше, чем я, а вместе с тем тебе, оказывается, известны такие сенсационные подробности индуистских традиций, как же так?!

– Не забывай, дорогая, что я – атташе по культуре, поэтому изучение традиций индуизма входит в круг моих служебных обязанностей… Что же касается сожжения жен, то существует два вида сати – «сахамарана» (смерть вдвоем) и «анумарана» (смерть в одиночку). В первом случае вдова сжигает себя вместе с трупом супруга, во втором – женщину, предварительно накачав наркотиками, сжигают добрые родственники после кремации усопшего. Если же она попытается выскочить из огня, то несчастную оглушают дубинкой… Скажи, ты какой вид сати предпочитаешь?

– После всего услышанного я предпочла бы умереть раньше тебя… А до этого обязуюсь беречь тебя как зеницу ока. Насколько я понимаю, теперь это входит в круг моих супружеских обязанностей, ведь так, дорогой?

– Это мне подходит! – весело ответил разведчик, польщенный понятливостью своей подруги-жены.

Выйдя из храма, Полещук первым делом открыл конверт.

Мама моя родная, держите меня семеро! – внутри находилось исполненное на английском языке свидетельство о браке, куда были вписаны истинные анкетные данные разведчика – вопиющая наглость жреца!

Полещук еще раздумывал, что ему предпринять: вернуться в этот брезентовый храм-шапито и демонстративно швырнуть конверт в жертвенный огонь или устроить этому взяточнику-священнику допрос с пристрастием, – как вдруг услышал характерный щелчок замка сумочки, которую Сэнди держала в руках, – там исчез второй экземпляр свидетельства о браке.

Взгляды молодоженов встретились. В глазах американки полыхал огонь триумфа – игра сделана, теперь ты – мой официальный муж!

Двоеженец понял, кем инициировано письменное оформление их тайных супружеских отношений.

«Но зачем она это сделала? – спрашивал себя Полещук. – Неужели эта великовозрастная дуреха надеется таким способом навсегда привязать меня к себе?! Если это так, то она – святая простота! А если… Нет-нет, без всяких „если“! Ясно как божий день: девочка влюбилась в меня по уши и начала чудить… Ладно, сейчас мы все разложим по полочкам!»

Заорав во всю глотку: «Такси!!» – Полещук так резко схватил Сэнди за руку, что та от неожиданности вскрикнула:

– О нет, Леон!

«Ничего, девочка! – подумал разведчик, волоча женщину к проезжей части дороги. – Сейчас ты у меня быстро усвоишь разницу между мною и этими безобидными побирушками в лохмотьях, которые нас окружают… Я тебе не индус, не сын оборванца Махатмы Ганди, я – советский разведчик! Сейчас мы тебя быстро расколем, кто тебя надоумил на выписку свидетельства о браке, да еще и в двух экземплярах!»

Расколоть Греймс не удалось даже после второй бутылки виски. Сам же брачный аферист напился так, что, проснувшись поутру в роскошном номере делийского «Хилтона», долго не мог сообразить, где находится и что это за женщина, которая обнаженной лежит рядом…

В голове с грохотом перекатывались бильярдные шары похмелья, настроение встречаться с «Шахом» пропало напрочь, и Полещук не нашел ничего лучшего, как отказаться от намеченной явки и продолжить возлияния по случаю бракосочетания в каком-нибудь приличном кабаке.

Тем более что Сэнди выразила готовность оплатить все прихоти своего новоиспеченного мужа:

– Ты такой забавный, Леон, когда выпьешь! Ты произносишь удивительные слова. Комплименты, которых мне никогда и ни от кого не доводилось слышать… Вообще, я заметила, что все славяне отличаются утонченностью, даже самые несчастные среди них – незаурядны…

Полещук хотел было спросить, где и когда Сэнди успела пообщаться со славянами, чтобы так глубоко познать их психологию, но в постпохмельном бессилии не в силах был пошевелить языком…

В последующем, начиная со дня делийского бракосочетания, все расходы по закупке спиртного возьмет на себя Греймс. Вернее, ведомство, к которому она принадлежала. И ведь было из-за чего!

В доставляемые Сэнди напитки спецы из ЦРУ регулярно подмешивали «сыворотку истины», которая притупляет мозговой центр, отвечающий за самоконтроль, «разжижает» волю, вынуждая испытуемого к непроизвольным высказываниям. Разведчице оставалось только направлять их в нужное русло уточняющими вопросами, а американским «слухачам» – записывать разглагольствования захмелевшего Полещука.

Таким образом, Беллингхэм вскоре узнал очень много нового о советской резидентуре, ее составе и о взаимоотношениях между советскими разведчиками, действовавшими в Непале.

Перед отлетом из Дели разведчики заехали каждый в свое посольство.

Сэнди Греймс – чтобы доложить об успешно проведенной операции «Узы Гименея».

Полещук – чтобы составить шифртелеграмму, в которой сообщил о несостоявшейся явке, обвинив во всем «Шаха».

К известию в московском Центре отнесутся с пониманием, потому что необязательность агентов из числа индийцев была общеизвестна. Удивительные люди! Полное отсутствие дисциплины и чувства ответственности перед секретными работодателями у индийцев сочетается с внешне ярко выраженным стремлением помочь своему оператору, оказать услугу, сделать приятное и ни в коем случае не отказать в чем бы то ни было…

Перенос явки с «Шахом» устраивал Полещука и по другой причине: чаще ездишь – больше командировочных. А деньги разведчику были нужны позарез!

Глава третья. Все дороги ведут в казино

Совместное проживание и общий бюджет денег Полещуку не прибавили – Греймс оказалась на удивление прагматичной и экономной хозяйкой: ни одной рупии нельзя было потратить без ее разрешения.

К чести американки, необходимо отметить, что она блестяще справилась со своей ролью обольстительницы и сумела не только сохранить втайне от «суженого» свою принадлежность к ЦРУ, но и влюбить его в себя. А тот, влюбленный и самонадеянный, так ничего и не заподозрил…

Закончился медовый месяц, и Полещук понял, что притворный брак его финансовых проблем не устранит. И тогда он вновь вернулся к идее сорвать банк в казино, хотя прекрасно помнил, что это заведение однажды уже превратило его в банкрота. Успокоил себя тем, что две бомбы в одну и ту же воронку не ложатся.

Кроме того, в этот раз он намерен был действовать не очертя голову, но по-чекистски основательно, детально проработав все возможные варианты и, самое главное, разузнав как можно больше подробностей о своих потенциальных партнерах по карточному столу – играть в рулетку он себе запретил, чтобы не испытывать более судьбу.

С помощью оперативных источников, находящихся у него на связи, Полещук сначала провел предварительную рекогносцировку на поле предстоящих сражений. Выяснил, что в казино для игры в очко и баккара регулярно собирается компания, в которую входят «братья по идеологии»: первый секретарь посольства ПНР Войцех Каменский, комендант посольства ЧССР Любомир Гржинек и консул из ГДР Курт Фогель.

Такого подарка от судьбы Полещук давно не получал! Очко и баккара – забавы, которым он ночи напролет предавался во время обучения в спецшколе и в коих достаточно поднаторел.

Он виртуозно «заряжал» колоду, умел передернуть карты, не понаслышке знал многие «мульки» – ухищрения, – то есть владел всем арсеналом средств, к которым прибегают карточные шулеры, чтобы «глушить лохов» – опустошать карманы партнеров.

Все вместе взятое внушало уверенность, что на этот раз успех ему обеспечен и он обязательно сорвет куш.

Консул в компании слыл везунчиком, Богом помазанный, удачей помеченный. Там, где другие выбивались из сил, чтобы выиграть толику, ему валом валило.

Чех и поляк игроками были никудышными, поэтому никогда особо не рисковали, метали по-нищенски малыми суммами, рассчитывая не на свое умение, а на удачу.

Кроме восточных демократов в компанию игроков входил еще один фигурант, чье хроническое невезение в картах выглядело особо соблазнительно для Полещука. Именно на него он делал ставку, рассчитывая поправить свои финансовые дела.

Врач из Австрии Бруно Гольдман вносил диссонанс в социалистическое картежное сообщество. В отличие от своих партнеров иноверец имел одно существенное преимущество – он имел деньги. Располагая практически неограниченными суммами, он никогда не покидал стола, даже если ему не шла карта.

Случалось, что он продувался до последнего цента (играли только на доллары – местная валюта среди игроков не котировалась) и, по идее, должен был бы прекратить игру ввиду утраченной кредитоспособности, но какое там! Каждый раз, исчерпав ресурс своего бумажника, Гольдман выпрыгивал из кресла и с традиционным возгласом: «Айн момент!» – покидал соратников, чтобы через пятнадцать минут вернуться вновь с деньгами.

Однако главными отличительными чертами доктора являлись его порядочность и обязательность. Хотя Гольдман зачастую и расставался с крупными суммами, он никогда никому не оставался должен. А это и есть первая заповедь, принцип и основа взаимоотношений товарищей по ломберному столу. Карточный долг есть карточный долг. Не отдать его – святотатство, а потребовать его вправе даже последний забулдыга, оборванец с окраины Катманду, что уж говорить о достопочтенных джентльменах – сотрудниках дипломатических миссий, пусть и социалистических стран!

Как стало известно Полещуку, австриец не всегда проигрывал. Иногда ему шла такая «пруха» – так везло, – что всякий раз остальные игроки считали лучшим для себя выходом из положения сказаться больными, сослаться на ответственное утреннее совещание, лишь бы побыстрее завершить турнир.

Но все-таки чаще Гольдман оставался в проигрыше, а выигрывал у него, как правило, консул.

Однако, судя по всему, этот факт Гольдмана не очень беспокоил. Что свидетельствовало о том, что ему важен сам процесс, а не итог карточной баталии.