Харьков в годы Великой Отечественной войны. Город и война
В связи с этим, настроение немецкого солдата понижается. Он: 1) стал пить – все чаще видишь пьяных на улице; 2) уезжая на фронт, он плачет (сообщает одна женщина о танкисте); 3) прячет портрет Сталина, вырезанный из газеты; 4) сдается все чаще в плен, о чем сообщают сами немцы женщинам, с которыми живут.
Наоборот, дух нашей армии растет. В плен сдаются не легко, его не ищут, ибо хорошее питание, которое обещают немцы, вранье. Пленные гибнут в Харькове массами от голода, расстрелов, изнурительной работы. Ранней весной какой-то пленный, опухший, попрошайничал на Пушкинской. Каждый раз, проходя мимо, я слышал неизменное: «Помогите пленному»… Я не дал ни копейки легковерной скотине.
Туго немцам. Всю Европу обобрали. Голод вызвали. Обирают нас. От городской Управы потребовали в течение суток дать сведения о запасах и производстве таких предметов: мыла, соли, чулок, носок, белья, одежды, обуви, галош.
Ясно – для чего. Не для того, чтобы снабдить, а чтобы еще и еще раз обобрать население. Сосновый собирал по этому вопросу совещание. Я не пошел.
Был полдня на огороде. Артиллерийская канонада под Харьковом на востоке явственно слышна. Когда придут наши, когда!
В первые дни своего прихода немцы говорили, что в Харькове 90% населения – большевики. Теперь – все 100%, так изменилось настроение. Все чаще слышишь: «Они нам чужие, они нас обирают… Не мы им нужны, а наша земля, богатства»…
23.V.42 г. Грабеж «культурный» нашего населения – измученного и голодного – расширяется… На улице Ольминского в жилом доме НКВД130 осели гестаповцы – упитанные ослы и бездельники. Выходя из двора нашего дома, я каждый день вижу толпу женщин и детей у парадного входа. Думалось – очевидно, родственники арестованных приходят просить о чем-либо. Ничего подобного! Воскресенская (несчастная, застал ее за перебиранием костей, выброшенных немцами) рассказала мне сегодня, что это – меняльщики, приходят к гестаповцам менять вещи – за хлеб, деньги, продукты. За бесценок сбывают ковры дорогие, серебряную посуду, золотые вещи, бархат, шелкб и др. Например, одна женщина набор серебряной посуды вынуждена была продать за 900 рублей, а цена ему 2500–3000 рублей. Гестаповцы все это грузят и отправляют в Германию… И так во всей Европе…
Нет, мы с этих культурных мародеров шкуру сдерем, мы наложим на них такие платежи, по сравнению с которыми платежи плана [Дауэса (?) – А. У.] – ничто.
В первые дни прихода только и слышно было «geben Sie Brot und Zucker!»131. Теперь мы у них просим. Чье? Наше. Хлеб едят наш, сахар наш, повидло наше, масло наше, крупу нашу – все наше, но выдается за свое. Мы протягиваем руку за своим. Свое просим. Получаем голодные пайки из наших продуктов. Все? Нет! Из 330 тысяч населения, оставшегося в городе, пайки голодные получают, будто бы, 100 тыс. человек.
24.V. 1942. Семь месяцев под игом немцев, одиннадцать месяцев нашей борьбы с Германией.
Германия пока побеждает в военном отношении. Но силы ее иссякают.
… Думалось, к этому дню наши будут в Харькове – уж слишком близко они подошли к городу. Уж слишком явственно исстрадавшееся население, ждущее большевиков, слышало канонаду. Но нет, опять утихла стрельба…
Оттеснили немцы?.. Да, по-видимому. Германская сводка сообщила вчера: «После того, как в районе Харькова враг понес исключительные потери, инициатива перешла в наши руки»… Досада и боль. Трудно нам победить немцев в открытом бою. Техники нет? Нет, слухи ходят, что техники в харьковском направлении много – тяжелые английские танки, самолеты… Но человек, видимо, не тот, организованности, как всегда, нет.
Был на огороде. Дождь не дает закончить работы.
[…]
25.V.42. Троица. Дождь. Планы пойти на огород развеялись.
Посетил проф. Чер-ко. Умён, но противоречив и непоследователен старик. Против колхозов, против социализма, но ждет красных, против немцев, считает их виновниками всех наших несчастий, – все, что делалось в последние годы на Украине (репрессии и т. д.), по его мнению, дело рук немцев. Не принимает в этом плане двух вещей: 1) что социализму, т. е. плановому хозяйству, принадлежит будущее, но хозяйству без тех бюрократических извращений, опеки, указаний как и что делать, которые у нас были допущены; 2) что большевики, активная партия строительства этого хозяйства, в настоящих условиях является единственной силой, способной отстоять национальную самостоятельность нашу, она – носительница национальной русской идеи.
Другой силы в СССР нет…
Но отрадно было слышать, как переменился старик. Опыт, все опыт… Опыт все дальше убеждает наш народ, где правда, где вранье. Голод и смерть, принесенные немцами, говорят лучше всяких речей, брошюр, где правда. Порка крестьян (а факты порки привел Чер-ко на основании рассказов колхозницы из-под Липец132), их ограбление учат…
Народ против немцев. И он не может простить нашему руководству, что именно оно политикой последних лет подготовило почву к быстрому продвижению немцев…
«Та як би такого не наробили, хіба німцям воювати з нами!»133 – такие фразы слышны всюду…
…Чер-ко рассказал мне о разброде среди церковников Харькова. Его семья раньше ходила в церковь, сейчас не ходит: не хотят слушать предателей в рясах, которые молятся о даровании победы воинству Гитлера.
Крестьяне против автокефалистов134. Из Валок135 приезжала в Харьков делегация, требуя убрать попа-автокефалиста…
26.V.42 Немецкое радио возвестило городу, что три русские армии под Харьковом окружены. Призывают командиров, политруков и красноармейцев сдаваться в плен. Пленным, мол, у нас живется хорошо… Вранье и ложь!
Доктор Рапс [? – А. У.], руководитель биржи труда, не жалеет красок. Он рисует райскую жизнь уезжающим в Германию. Он прямо живописует. Заработок хороший, питание тоже. Переписываться можно и т. д. В двух номерах подряд местной газетки доктор Рапс изощряется. Туго, видимо, ему приходится, Не верит ему наш народ. Не верит, потому что за неявку для отметки на бирже труда арестовывают наших людей. Уже два списка опубликовала газета. Издеваются. Превращают в рабов…
[Вырвано несколько листов —А. У.]
…мейцев бодрое. Об ужасах плена им известно. Сдаются все меньше. Но нет порядка в армии – организованности, маневренности и т. д.
Бюджет города трещит. 4,3 млн. дефицита за 2 квартал. Бюджет – потребительский: на 6,2 млн. руб. налоговых поступлений 18 млн. расходов на управление и социально-культурную сферу, значит, город живет за счет проедания основных (амортизация, прибыль) и оборотных капиталов промышленности. Хозяйство дефицитно – входит в бюджет с отрицательным сальдо, получая больше, чем отдавая. Спасти положение может торговля, которую надо всемерно обложить, но в Управе есть защитники частника.
9.VI.42. Полдня работал на огороде. Закончил. В лесу слышна канонада. Значит, фронт близко. Возвратившийся из-под Салтова136 муж соседки подтверждает, что советские войска в Салтове. Если они хотя бы на час прорвутся и займут Харьков, ухожу вместе с ними – до того убийственная тоска, до того противны немцы, их грабеж, обращение, их подлинные намерения…
Опять повесили… На Журавлевке висит пять человек: двое партизан, три еврейки. На Конном базаре – троих, будто бы за грабеж.
Думал и размышлял… Если объективно рассудить, Советский Союз показал громадную силу сопротивления. В самом деле, Германия бросила почти все свои силы на одного противника (согласно плану Шлиффена137), плюс румыны, финны, итальянцы, венгры, словаки и еще тысячи других так называемых добровольцев. И все же мы сумели этот натиск задержать… Слава нашей Красной Армии. Идти дальше немцы, видимо, не смогут. Их желание – закрепиться на занятой территории и восстановить «приобретения» Брестского мира138.
Очевидно, в природе этого народа лежит война, в его зоологическом шовинизме, национализме. «Наци» ничего нового, никаких предлогов не придумали, оправдывая перед своим народом затеянную ими войну…
Те же мечты о Великой Германии, о господстве в Европе, что и в 1914 году, те же планы о превращении России в рынок сырья и сбыта, что и в 1914 году. Но разница та, что сейчас «наци» прикрывают все это демагогическими лозунгами освобождения – от кого? – большевиков.
Тарле правильно пишет («История Европы в эпоху 1870–1918 годов»): «Больше всего из плана Шлиффена было известно и запомнилось одно: в несколько недель война будет окончена. Несколько недель потрудиться и – победа одержана, громадные колонии отходят к Германии, обширные пахотные и богатые рудой земли переходят в самой Европе в ее обладание… Россия становится обеспеченным прочно за Германией рынком сырья и сбыта… весь континент объединяется вокруг Германии, германский рабочий класс занимает место английского и, в свою очередь, целиком почти превращается в рабочую аристократию»… Такие планы носились перед немцами. Даже Бебель139, увлеченный, заявил, что возьмет ружье и пойдет воевать с русским деспотизмом.
Все так же и теперь. «Наци» – только орудие империалистических завоевательных планов германской буржуазии.
Если надеялись дурачки из украинских сепаратистов и германофилов о каком-то для себя месте под солнцем в завоеванной Германией своей земле, то прочитав в «Н. У.» статью «Будування нового правового ладу»140 (от 7.06.42), должны будут разочароваться. Доктор Фольмер141 в интервью с корреспондентом «Deutsche Україна – Цайтунг», сославшись на якобы существование на Украине когда-то Магдебургского права142, заявил, что «більшовицька правова система втратила свою силу»143.
Что же предлагает доктор Фольмер:
1) «власність ворожої держави з майном комуністичних організацій i громадських об’єднань передавати в розпорядження німецького керівництва»… «Що належало осілому лояльному (sic!) населенню, розглядається принципово як приватна власність»144.
Более чем ясно: 1) государственные и колхозные земли переходят в руки немецких помещиков;
2) вводится на территории Украины немецкое право и юрисдикция – «національ-соціялістичне право»145;
3) созданы суды, но «посади в цих судах цивільного управління заміщуються тільки випробуваними німецькими суддями»146;
4) на вопрос: «чи українці в майбутньому будуть брати участь у юрисдикції?»147, последовал ответ: а) сперва украинский народ должен заспокоиться148 и помочь «виграти накинуту нам війну»149; в) украинцы возможно будут привлечены для работы в нотариальных конторах, но в будущем, во-первых, и только «найпорядніші й найкращі»150 (на немецкий взгляд!), во-вторых.
Значит, уже началось вытеснение украинской интеллигенции, пока с одного участка общественной жизни.
Неужели тупоголовым самостійникам не ясно, куда дела пойдут?…
11.VI.42 г. Под Севастополем, судя по немецкой сводке, немцы начали наступление. Под Харьковом опять оживились боевые действия.
13.VI.42 Настроение населения Харькова и, в частности, интеллигенции круто меняется. Все уверены, что немцы дальше наступать не могут и боятся, ибо это грозит растяжением фронта.
Предстоит борьба еще одну зиму, а эта затяжка для Германии гибельна. С другой стороны, рухнули надежды всяких самостійників на «самостійну Україну». Право немцы вводят немецкое. В гражданских управлениях руководящий персонал – немцы. Государственные и колхозные земли – объявлены собственностью немецкого государства. Грабеж населения. Грабеж крестьянства. Все вывозится, даже мебель.
Но 90% населения Харькова ждет большевиков. Об этом из боязни быть повешенным открыто не говорят, но многозначительное молчание. Отдельные фразы говорят о настроениях больше, чем красивые речи. С возвратом большевиков связываются: ликвидация голода, безработицы, уничтожение гнетущего чужеземного ига.
Среди интеллигенции разные группировки.
Украинская интеллигенция состоит из двух групп: часть – за полную поддержку Германии и за соединение с нею узами политическими. Это – обиженные, репрессированные в свое время большевиками. Меньше всего мыслят обидами народа, чем собственными. Мелкие, ничтожные люди. Другая группа – самостійники. Германия для них – средство, цель – самостійна Україна. Эта группа все больше начинает понимать, что в составе СССР Украина имела и будет иметь обеспеченными культуру, образование, приложение труда и что с русским народом у украинцев – связи кровные, с немцами – никаких.
Есть группа трусливых. Она за возращение большевиков, но боится репрессий за то, что не уехали, что работают и т. д.
Есть группа, враждебно настроенная против большевиков и считающая советскую систему – организацией террора, началом всех бед и несчастий. Она за частную инициативу, как единственный рычаг экономического прогресса. Эта группа – тоже труслива, беспринципна. При советской власти двурушничала, заявляя одно, думая другое. Кобалевский151, например, на днях заявил мне, что ему не по дороге с большевиками, а писал статьи о марксизме-ленинизме, клялся именем Сталина!…
Хочется, кстати, написать – отсутствием ли частной инициативы объясняются наши экономические трудности или тем особым исключительным положением, в котором очутилось первое в мире советское государство, будучи окруженным врагами и вынужденное за счет народа строить индустрию.
Нет, ничего не понимают верящие в силу частной собственности в действительности…
По сообщению германской сводки на востоке от Харькова наступательные операции немцев приобрели… [неразбор. – А. У.] характер. Будет или не будет взят Харьков?…
14.VI.42 Был на базаре. Нищета и голод. На мосту длинным рядом сидят исхудалые, на скелет похожие, маленькие дети 3–6 лет. Протягивают руки. Тяжело смотреть. На базаре продуктов много. Но дорого. Есть специальный крытый рынок, где торгуют только печеным хлебом – 120 рублей кгр.
Встретил студента (фамилию никак не вспомню), работает в Дергачах. Был в последние дни младшим лейтенантом-зенитчиком. Остался в Харькове. Ясно – дезертир.
– Ну как живете?
– Плохо, – отвечаю уклончиво.
– Я – хорошо, в продуктах не нуждаюсь. Как с продуктами у вас?
Отвечаю. Обещал достать ячмень за подбор литературы по калькуляции.
Очевидно, врет, что население в Дергачах воспрянуло, что с рвением обрабатывает землю и т. д. Знал его, как малоспособного и недалекого студента.
16.VI 42. Немцы на востоке от Харькова пошли в наступление. Наши топтались, топтались, пока немцы не взяли инициативу в свои руки. И так – всегда! А ведь месяц тому назад взять Харьков было куда легче. Немцы на этом участке в то время не имели достаточно ни живой силы, ни вооружения.
В юридическом отделе Управы находится дело о воровстве бургомистра 3-го района. Замешаны, как соучастники, ответственные работники (и даже заместитель обербургомистра Кожух-Кублицкий) – Мигулин, Федосеев (нач. жилуправления). Присваивали себе вещи бежавшего от немцев населения… А взяточничество… цветет розовым цветом!..
17.VI.42 Пущен трамвай на участке [Южный] Вокзал – Тракторный [завод]. Билет от вокзала до центра – 1,50 р., до Конного базара – то же, до тракторного – то же. Ходит 10 вагонов, полупустые. Первый (моторный) вагон отведен исключительно для немцев. Надписи на вагонах – немецкие.
19.VI.42. Налет нашей авиации в ночь с 18 на 19 июня после длительного перерыва. Трудно в городе бить немцев. Живая сила расселена по домам вперемежку с гражданским населением (редко – в общественных зданиях), машины, пушки расставлены по дворам, на тротуарах под деревьями. Во-первых, заметить сверху даже при освещении ракетами (как сегодня) очень трудно; во-вторых, бить, не рискуя вызвать большие разрушения жилых домов и жертвы среди гражданского населения, тоже мудрено. Но все же радостно было на душе. Значит, фронт на восток от Харькова не отодвинулся, немцы не могут наступать (не не хотят, а не могут!) – вот факт большой значимости и крупных последствий…
Газета сообщает, что Молотов ездил в Лондон152.
20.VI.42 Два факта радостно взволновали. В «Ost-Front» напечатано заявление (конечно, с ироническим комментарием немцев) о том, что инициатива выскользнула из рук держав Оси153 и что союзники сами определят место и время, когда можно будет нанести удар противнику…
… Сер-кий под секретом сообщил (информация радиозайца!), что в Москве состоялась сессия Верховного Совета. Выступал Молотов и заявил, что: 1) Америка предоставила СССР 20 млд-ный заем на 20 лет (согласен платить, работать, как вол – лишь бы не быть в рабстве); 2) в Лондоне сейчас во время его поездки подписано соглашение о создании второго фронта уже в этом году; 3) угроза Москве миновала.
… Гитлеровцы чуют перелом не в свою пользу, чуют начало конца и выпускают все чаще воззвания. В очередном хвастливом воззвании, прикидываясь «освободителями», подводят итоги году войны, просят верить только германским данным о потерях СССР, не верить Сталину и т. д. 4,5 млн. пленных будто бы они взяли за год?! Врут.
От хорошего положения воззваний писать не будут…
Сегодня пошел трамвай по Пушкинской.
21.VI.42. Воскресенье. Канун годовщины войны. Был на огороде. Дожди уже мешают росту. Проходя мимо [стадиона] «Динамо», слышал, как немцы забавляются футболом. Кроме женщин, гуляющих с немцами, не видно, чтобы наш народ смотрел это зрелище.
22.VI.42. годовщина войны… Такой же пасмурный день. Тогда было воскресенье, сегодня понедельник. Год ужасных страданий, сотни тысяч жертв. Год трагедии Советского государства.
Когда прогремели первые выстрелы, никто не ожидал, что Германии удастся захватить такую огромную территорию, – от Ленинграда через Волхов, Ржев, Вязьму, Орел, Курск, Чугуев154 до Таганрога… Но это факт. Никто не ожидал, что война разгорится на нашей территории. Но это факт. Никто не ожидал, что Харьков будет превращен в развалины, что в нем не станет воды, света, средств сообщения, хлеба, более 2/3 жителей, что смерть от голода будет уносить ежедневно по 100–120 человек только попадающих в регистрацию. Но это тоже факты.
Война требует жертв. Я не ожидал, что она потребует жертвы моим сыном… Если эта жертва на алтарь родной страны принесет миллионную хотя бы часть успеха в общей борьбе за ее освобождение – тогда она нужна и оправдана…
Итоги… Нет, об итогах стоит написать, когда швабы155 будут изгнаны…
Главнейший итог состоит в ослаблении ударной силы немецкой армии, в остановке ее движения.
Главнейший итог состоит в прозрении народа оккупированных областей, в том, что он понял, какие планы скрыты гитлеровцами под громкими лозунгами об «освобождении» нас от большевизма.
Главнейший итог состоит в том переломе, который, судя по отрывочным данным, произошел в Красной Армии, в ее настроении, в настроении народа. О, если бы можно было передать советским людям чувства и страдания (нравственные и физические) людей, волею судеб очутившихся под немецким сапогом!..
Пусть Гитлер берет Керчь, пусть падет Севастополь156 (в эти дни, видимо, будет решена их судьба), но это – последние его успехи.
Сейчас уже ясно, что ему не победить и не осуществить мечты о Великой Германии, о ее руководящей роли в Европе, о «новом», но по существу еще Вильгельмом и его кликой выпестованном, порядке, о захвате русских земель и т. д.
Сейчас уже также ясно, что даже при лучшей организации и порядках в нашей армии, ей трудно было бы устоять против немецких полчищ, усиленных румынами, венграми, итальянцами, финнами, словаками, русскими белогвардейцами и другими.
Сейчас достойна удивления сила сопротивления, показанная Красной Армией. Мы показали свою силу перед лицом стольких врагов.
Управа перебирается сегодня в здание городского Совета.
23.VI.42 Был в здании городского Совета. Первое башенное крыло представляет грустную картину. Мебель исчезла. Остатки ее валяются разбитыми. Окна побиты, надписи на дверях тоже, но не все: осталась, например, надпись «финансовый отдел». Мешочки с песком валяются…
Когда-то здесь кипела жизнь свободного города…
Ночью наш самолет над ближайшим кварталом пустил ракету. Отчетливо видел и парашют. Но бомбежки не было, кажется.
… Нет, брошено несколько бомб: одна в дом, соприкасающийся с двором типографии «Коммунист»; еще одна упала, вырыв в тротуаре глубокую воронку, на правой стороне улицы Пушкинской; две упали на тротуаре против 4-й поликлиники157, в которой выбиты все окна, то же – в редакции газеты «Нова Україна»158. Есть жертвы. Видел, идя на работу, толпы немцев с грустными лицами, выглядывавшими из здания и двора поликлиники.
С военной точки зрения урона никакого. Виноват летчик. Но можно его оправдать? Да, безусловно. И это написано на лицах наших людей.
Замечательные строки: «Германцы явились в Европу, как завоеватели. Они предоставили обработку земли порабощенным народам, сами же из себя образовали военное правящее и эксплоатирующее сословие помещиков [курсив мой – М. У]. (Миклашевский А. Н. «История политической экономии», стр. 86, Юрьев, 1909 год).
Звучит по современному…
26.VI.42. Восемь месяцев Харьков в руках немцев. Неоднократные попытки наших взять город кончались неудачей. Нет, еще и еще раз убеждаюсь, что дело не в народе, а в командном составе, в полководцах, в неразберихе и, как следствие, неудачи. Разговоры с беженцами из Донбасса (много их проходит через Харьков, таща повозочки) и слухи, проникающие с той стороны фронта, убеждают, что неразбериха в тылу и на фронте продолжает царствовать. Неужели ничему не научились? Неужели не прекратили болтовни – несносной и глупой?
Ту же глупость проявляют к населению, оставшемуся здесь. Сер-кий рассказывал опять, что расстреливают всех, кто работал в каких-либо учреждениях при немцах… Какая глупость, какое невежество, незнание подлинных мыслей народа!..
… Самолет сбрасывал листовки… Содержание их (мелкие факты, незначительные события, от ознакомления с которыми становится грустно) тоже говорит о неумении привлечь на свою сторону симпатии.
Немцы развесили по улицам отвратительные плакаты. Все о «душегубе» Сталине, все об евреях… Идет человек, остановится, глянет и, не читая, следует дальше… Этим не возьмешь…
… Коб-кий – трус. Сегодня я заявил ему в разговоре, что считаю большевиков единственной силой, способной пока еще освободить СССР и объединить для этого народ. Не согласен он…
Ночные налеты наших продолжаются, но я сплю.
27.VI.42 Через 8 месяцев и 3 дня (27 июня) впервые у меня в квартире появилась вода. Надолго ли?
– После продолжительных боев на харьковском направлении наши войска оставили город Купянск…159 Слышите? – язвительно продолжает голос… «После продолжительных боев на харьковском направлении»… Пойми где…
Язвительный голос не унимается, комментирует – у меня падает что-то, обрывается. Неужели, правда, неужели Купянск в руках немцев?
Я оглядываюсь. Голос – Обченко, начальника канцелярии Управы, который сидит за соседним столом и рассказывает это сообщение советского радио сидящим с ним.
До каких пор нас будут преследовать неудачи? Налет нашей авиации… Слабее предыдущего.
28.VI.42 Воскресенье. Работал на огороде. Не радует ничто. Какая тоска, какая тяжесть на душе! Как вырваться из этой обстановки, куда и как уйти от этого ненавистного немецкого окружения?
Возвращаясь с огорода, встретил наших русских женщин, прогуливающихся с простыми немецкими солдатами на опушке парка. Холодным ненавидящим взглядом обдал я их, проституток, потерявших все, а, главное, забывших свою славянскую честь, свое достоинство.
Местная газетка сегодня «порадовала» читателя двумя заметками: в первой под заголовком «Ревізія дарвінізму»160 речь идет о том, что немецкие ученые (все немцы) «перевернули» Дарвина: «не людина повстала від мавпи, а мавпа від людини»161. Доказательства? Никаких! Во второй описана поездка каких-то крестьян Украины, Белоруссии, Смоленской области и других в Германию. Что же немцы показали делегации? Разумеется, хозяйства крестьян-немцев. Каких? «Йогана Маєра, який має 75 га землі, Вольфа, що має 131 га землі, Германа – 35 га землі». Нічого coбi, «селяни»162…
В ночь с 27 на 28 июня налет нашей авиации. Немецких машин всюду стало меньше, особенно, в парке. Видимо, немцы боятся.
29.VI.42... И сейчас она перед моими глазами: широко открытый беззубый рот, сложенные крестом руки, одета в рвань… Это – мертвая старуха, жертва голода, лежит на подмоете (так в оригинале – А. У.) ограды рядом с домом, где помещался на Пушкинской когда-то 3 район милиции163 (теперь там так называемая украинская полиция). Мимо проходят равнодушные люди – наши, немцы…
Немцы взяли Волчанск164 и Купянск165. Это подтверждает Лембирко (соседка – А. У.) возвратившаяся вчера из Салтова166. Салтов разрушен. Наши войска стояли там 3 месяца. Ушли 12 июня167, будучи охвачены кольцом. Население радостно встречало Красную Армию, со слезами провожало. Ненависть к немцам растет…