Silence
– Ты и раньше был “ничего”, а став богатым, вообще превратился в завидного жениха, – начал издалека старик.
– Ты это преувеличиваешь, – ухмыльнулся Шеридан, но Сафиан не хотел сбавлять напор.
– Твой сын скоро поступит в академию, машины ты себе новые купил, дом вот сейчас достроил. Тебе бы в этот красивый дом да красивую хозяйку.
– Хах!.. – Шеридан заулыбался своей ослепительной улыбкой. – Обещаю подумать над этим вопросом, старик…
– Думай, да не слишком долго, – оборвал своего приемника Сафиан, а я тем временем всё отчетливее ощущала запах палёного. – Если долго думать, можно мозг сломать. В таких вопросах долго думать вредно, знаешь ли… Вот, посмотри, какая красота стоит, – старик махнул рукой в мою сторону. – Местная бизнесвумен, сильная женщина да еще и красавица, такие на дороге, знаешь ли, не валяются. Почему бы Вам не сойтись, а?
От слов старика Сафиана я чуть под пол не провалилась! Шеридан перевел на меня широко распахнутые синие глаза и так и замер в своей улыбке, которая уже спустя пять секунд начала тухнуть от неловкости момента. Всё он прекрасно понимал: я уже битых десять месяцев за ним бегала, а он даже комплимента мне толкового до сих пор не отвесил. Идиот.
– Да, Афина очень красива… – видимо в тот момент он слишком много выпил, раз смутился, да еще и выдавил из себя эти слова. – Только дом еще не обустроен, старик, – вновь заулыбавшись, только на сей раз откровенно натянуто, попытался выйти из неловкой ситуации шериф. – Вот когда обустрою дом изнутри, тогда и подумаю о невесте…
Не то, чтобы я ему не нравилась, просто он сомневался. Но почему? Едва ли его могли смущать мои дочери. Я прекрасно понимала, что вопрос во мне самой, но что именно со мной не так, понять не могла. Наверное, я слишком громко смеюсь над пошлыми мужскими шуточками в свой адрес не потому, что так надо, а потому, что мне действительно весело и мне действительно льстят такие шутки. А еще потому, что я позволяю себя обнимать каждому второму, кто этого захочет, хотя я не позволила бы себя поцеловать никому из них. Никому, кроме Шеридана, но он не хотел. Ни целовать меня, ни прикасаться к моей стройной талии, над которой я работаю пять дней в неделю. Я понимаю, что ему, возможно, хотелось бы обсудить со мной что-то серьезное, поговорить со мной на серьезные темы, но и он, и я, мы оба знаем, что моей серьезности хватает только на ведение гастрономического бизнеса – всё, что лежит за ним, весь остальной и бескрайний мир для меня слишком сложен. Иными словами: я немного глупа. Не настолько, чтобы не быть способной вести оставленный мне отцом бизнес, но достаточно, чтобы не дотянуться до уровня Гордона Шеридана. А вообще, что это за уровень такой?.. Всё равно он не найдет в этом городе умную и одновременно красивую женщину. Умных в Маунтин Сайлэнс днём с огнём не сыщешь, красивые же слишком “подержанные”. Пусть я и смеюсь над пошлостями завсегдатаев моего бара в свой адрес, пусть и позволяю кому-то из них себя касаться, всё же я – лучший вариант для Шеридана. Я действительно сильна и действительно красива, и пусть я умна лишь настолько, чтобы суметь содержать свой мелкий бизнес на плаву в этом захолустье, всё же ум мне присущ.
И всё же… С того нашего разговора за барной стойкой с Сафианом прошло уже два месяца, Шеридан уже наверняка обустроил свой дом изнутри, он уже там даже с сыном ночует, но своё отношение ко мне он словно совсем и не собирается менять. “Привет, Афина, сегодня снова сияешь?”, “Привет, Афина, а тебе идет этот белый цвет!”, “Привет, Афина, оформишь мне ваш лучший бифштекс?”, – как будто нельзя сказать: “Привет, Афина, твои глаза бездонны! Не хочешь этими глазами сегодня вечером посмотреть фильм у меня дома? Я недавно плазму новую купил…”. А ведь у Шеридана наверняка плазма на полстены будет. Теперь, когда он неприлично богат, он может позволить себе и не только плазму, и не только один новый дом.
Нет, как бы сильно он не отпирался, а всё же лучше меня варианта он в этом городишке точно не найдет. Скоро наступит зима и долгие темные ночи сделают своё дело: в новом доме у озера появится хозяйка.
…Из этого мыслительного бреда меня вырвало шуршание за спиной – похоже я окончательно свихнулась, проплакав над койкой Камелии всю ночь и весь день, раз вдруг переключилась со своего ребенка на Шеридана. Всему виной этот его неожиданный визит с этой девушкой, агентом Нэш… О, духи, о чем только думают в CSIS, беря в свои ряды таких молоденьких девушек? Сколько ей?.. Двадцать пять?.. Двадцать восемь?.. Чем она вообще может здесь помочь?..
Я точно начинала бредить. Мне определенно необходимо поспать, хотя бы немного…
Моя заторможенная реакция всё же напомнила мне о необходимости обернуться, чтобы посмотреть на того, кто только что вошел в палату…
Что?.. Роджер Галлахер?.. С пакетом апельсинов в руках?.. А он здесь что делает?..
– Моя дочь, Дакота… – со слезами на глазах, хриплым голосом вдруг прошептал он.
О ужас, Дакота тоже?!
Не осознавая, что делаю, я подорвалась со своего места и бросилась к Галлахеру. Я обняла его, но на сей раз не плакала, как полчаса назад на груди у Шеридана. Сейчас плакал мужчина на моем плече.
– Её до сих пор не нашли… – спустя минуту судорожных слез вдруг прошептал он.
– Что? – слегка отстранившись от него, заглянула в мокрые голубые глаза я. Он не пьян. Нет, он определенно не пьян. И хотя на его лице трехдневная щетина, на нем чистая рубашка и от него не несет потом. Когда в последний раз я видела Роджера Галлахера чистым и не пьяным? Не помню…
– Дакоту до сих пор не нашли, – держась из последних сил, повторил Роджер. – Кто-то был за рулем, но тело, видимо, унесло вниз по течению… Дакота пропала, Афина. Её до сих пор не нашли…
– Ооох, Роджер…
– Это тебе… Твоей дочери… – Роджер, высокий и красиво сложенный, вечно пьяный, но не стареющий, даже не смотря на первую седину у висков, протянул мне мятый бумажный пакет, заполненный апельсинами. – Она не приходила в себя? Не говорила, за рулем была именно Дакота? Моя Дакота?..
– Нет, Роджер, нет… Ками не приходила в себя… Ох… – дрожащими руками я взяла пакет из его дрожащих рук. – Ох… Нам нужно с этим что-то делать… Давай не будем здесь стоять… Поехали куда-нибудь…
– Я не могу поехать домой… Там Итан… Я не могу смотреть ему в глаза… Не могу сказать, что опять вернулся без Дакоты…
Не знаю, в какой момент и почему, но я вдруг осознала, что сейчас мне жаль Роджера Галлахера даже больше, чем себя саму. Итану десять, он ходит в один класс с моей Белиндой, мальчик сейчас, наверное, в шоке. Я знаю Галлахеров всю свою жизнь, знаю, через что им приходилось проходить, а здесь вдруг такое…
– Я не могу этой ночью оставаться одна. Белинда у стариков Сафианов… Я не могу… Может быть заедем за Итаном?.. Может быть… Может быть вы согласитесь сегодня переночевать у меня?.. Я… Мне… Мне так тяжело… Я была бы так благодарна…
Я не знала, что сказать еще. Не знала, как замаскировать факт своей заботы. Роджер всегда был слишком горд, чтобы позволять кому бы то ни было заботиться о себе, но в то же время, нося суровую маску наплевавшего на себя пьянчуги, он был из самых заботливых людей мира сего. Ему сейчас было так тяжело… Так… Невыносимо тяжело… Ему нужно было о ком-то позаботиться. Срочно. Эти апельсины…
– Да, да… Конечно… – он утер шершавой рукой своё неожиданно детское лицо, спрятанное под жесткой щетиной. – Я присмотрю за тобой сегодня… Только Итан…
– Да… Нужно заехать за Итаном… – я обернулась и посмотрела на умиротворенное лицо Камелии, покоящееся под прозрачной маской ИВЛ. – Мне позвонят… Мне обязательно позвонят, когда (не если) она очнется.
Мы вместе вышли из палаты. Я, Роджер Галлахер и апельсины. Нас ожидала бы невыразимо жуткая ночь, если бы мы не составили друг другу компанию, если бы спустя полчаса Итан не налил каждому из нас лошадиную дозу валерианового настоя, если бы мы спали у койки Ками, в беседке на берегу реки и на матрасе у сломанной кровати – каждый в своём кошмаре. Вместо этого мы втроём одновременно отключились в гостинной, когда-то принадлежавшей моему отцу: на двух диванах, полусидя, полуживя.
Глава 11.
Я вышла из своей комнаты в девять часов и уже по запахам, доносящимся из глубин дома, поняла, что Шеридан не спит. Почистив зубы и умыв лицо над миниатюрной раковиной в компактной уборной, расположенной напротив моей комнаты, я вернулась в комнату и сложила все свои немногочисленные вещи обратно в дорожную сумку. Сегодня уже встречусь с Бертрамом и девочками. Скорее бы миновал этот день. Я обернулась к панорамным окнам. Густые, словно сотканные из натурального шелка тучи, висели низко над землей, почти касаясь макушек самых высоких елей, и, казалось, они застыли на месте. Безветренно, совершенно тихо. Ни-ду-ши…
Услышав радостный лай где-то в глубине дома, я тяжело выдохнула и, откинув волосы за плечи, отправилась на встречу притягательному аромату. Миновав короткий коридор с лестницей, ведущей на второй этаж, я оказалась в просторной гостиной, по-видимому занимавшей почти весь первый этаж дома. Чуть правее, у высокого кухонного стола, расположенного посередине комнаты и отделяющего гостиную от кухонной зоны, стоял облаченный в черное поло Шеридан, со сковородкой в руке и белоснежным полотенцем, закинутым на плечо. И Шеридан, и его пёс мгновенно заметили моё появление.
– Омлет с пряностями, свежими овощами, сыром и беконом? – поинтересовался Шеридан, пока его пёс мчался на меня, то ли желая сбить с ног, то ли просто поздороваться.
– Звучит аппетитно, – отозвалась я и протянула руку псу, в надежде, что он не решит ей позавтракать. – Эй, привет, красавчик…
Пёс радостно завилял хвостом и начал льнуть к моим ногам, пока я гладила его по голове.
– Вольт у нас любвеобильный, – заметил Шеридан, наблюдая за тем, как я глажу его пса, и выкладывая на тарелку омлет. – Пиренейские горные собаки отличаются умом и сообразительностью, а еще отлично поддаются дрессировке. Мыслящая и инициативная порода, выведенная для самостоятельной работы.
– Сколько ему? – наконец убрав руку от лоснящейся белоснежной собаки, поинтересовалась я, направившись в сторону хозяина пса.
– Ему?.. Дай подумать… Киран подарил мне его щенком на свой двенадцатый день рождения, выходит Вольту уже пять лет. Да, шестой год идет.
– А почему такая кличка – Вольт?
– Щенком носился по всему дому, как угорелый, – ухмыльнулся Шеридан, пододвинув мне тарелку, на которой красиво, чуть ли не в стиле лучшего ресторана, был выложен омлет с обещанными добавками к нему.
– Оригинальная кличка… А ты не будешь? – уже взяв в руки вилку и проигнорировав нож, встретилась взглядом с собеседником я.
– Мы с Вольтом уже позавтракали, – пожал плечами шериф и, сняв с плеча полотенце, развернулся к кухонному гарнитуру.
Вольт вновь направился к хозяину, а я принялась за омлет. Съев пару кусочков, я оценила впечатляющие способности этого человека к приготовлению омлетов и взялась за стакан с апельсиновым соком. Судя по соковыжималке, стоящей у холодильника, мне сегодня повезет отведать фреш.
Пока Шеридан прибирал кухонную столешницу, я неосознанно начала оглядываться по сторонам. Практически всё сделано из дерева, даже кухонный гарнитур, и всё заметно новое: кухонная техника, посуда, ковры, мебель в гостиной… Отпивая сок из бокала, я неосознанно начала поворачиваться на своём барном стуле, чтобы осмотреть гостиную. Ого, настоящий камин, выложенный из камня, стоящий перед ним диван из коричневого кожзама внушает уважение, мягкий ковёр почти на всю комнату, покрывающий деревянный пол, плазма на полстены, большие окна, смотрящие на лес… Недурно…
Я обернулась, чтобы поставить стакан с соком на стол и вдруг встретилась взглядом с Шериданом. Пока я рассматривала его владения, он, скрестив руки на груди, рассматривал меня. Я слегка запнулась.
– Знаешь, это, несомненно, дорого, – решила начать я, чтобы немного разрядить обстановку, – но со вкусом. В твоём доме есть… – я сделала круговое движение ладонью. – Уют. Твой дом как будто и большой, и маленький одновременно. Не такой, как у богачей из телевизионных шоу. Как у Оуэн-Гринов, например. В этом доме больше… – я замолчала, не зная, чего именно в нём больше.
– Души? – решил подсказать Шеридан.
– Да, души, – не без облегчения согласилась я, после чего со спокойной душой вернулась к своему омлету.
– Просто не заставлял пустое пространство ненужными безделушками вроде дизайнерских ваз и сюрреалистических постеров на всю стену. Не люблю захламленности.
– Понимаю. Я тоже не люблю, когда всего слишком много, – согласилась я, решив умолчать мысль о том, что не смотря на то, что он не любит захламленности, все его вещи, начиная от ковров и заканчивая кухонной столешницей, наверняка стоят больше, чем мог бы себе позволить шериф провинциального городка со среднестатистической заработной платой. Но какое мне дело, где он берет такие деньги?
Мне было откровенно неловко оттого, что за мной наблюдают во время принятия мной пищи, поэтому я решила, что будет лучше продолжать о чем-нибудь говорить:
– Ты хорошо знаешь пострадавшие семьи?
– В этом городе все друг друга знают. В подобных этой провинции у людей обычно тесные связи. Мы все ходили в одну школу, в одном классе со мной учились братья и сестры убитых сейчас горем родителей. Я знаю каждого родителя поименно, знаю поименно их родителей и почти всех их детей.
– Впечатляет, – приподняла брови я, вновь взявшись за фреш. – Вкусный омлет…
Мой телефон зазвонил и я отвлеклась. Ответив на слова в трубке два коротких “да”, я положила телефон обратно в карман и встретилась взглядом с Шериданом.
– Это судмедэксперт. Приехал из Дэф Плэйс два часа назад. Вскрытие завершено, нам необходимо ознакомиться с результатами.
Не сговариваясь, мы одновременно покинули свои места и направились к выходу. Вольт, как всегда, был впереди команды всей.
– Забираешь вещи? – надевая ковбойскую шляпу, поинтересовался Шеридан, когда я зашла в комнату, в которой ночевала, и подняла с пола рюкзак с сумкой.
– Не вижу смысла их здесь оставлять. Сейчас оформим это дело и, надеюсь, уже во второй половине дня я смогу выехать в Дэф Плэйс, а оттуда уже добраться до большого города.
– Что ж… – Шеридан поджал губы и, открыв входную дверь, пропустил меня с Вольтом вперед.
Я не могла поверить в происходящее, хотя и не была удивлена – просто не понимала, почему именно сейчас и почему именно такой способ. Я знала, что эта тачка однажды откажется трогаться с места, но отчего-то была уверена в том, что не этим утром и что её подведет мотор, а не колёса. Увидев спущенное переднее колесо со стороны водительского места, я едва удержалась, чтобы не выругаться вслух. Хотя по выражению моего лица наверняка можно было прочесть все те красноречивые слова, которые я сейчас так тщательно скрывала за крепко сжатыми зубами. Шеридан наклонился, чтобы осмотреть колесо.
– Наехала на гвоздь, – он ткнул пальцем в шину, из которой торчала внушительная блестящая шляпка гвоздя.
– Только этого мне не хватало… – тяжело выдохнула я. – Далеко отсюда шиномонтаж?
– Шутишь? В городе всего один шиномонтаж и тот принадлежит Бобу, который по выходным либо в хлам пьян, либо торчит у родственников жены в Дэф Плэйс. Легче самому поменять колесо. Минут десять займет.
– Спорим, запаски в багажнике мы не найдем?
Естественно мы её не нашли.
– Хорошее начало дня, – поджала губы я, держась за открытый багажник, стараясь не смотреть на виляющего хвостом пса, стоящего справа от меня. Вид у него был такой радостный, словно не я лишилась средства передвижения, а он его обрел. Ну или как минимум он с утра пораньше сорвал джекпот, пока я бойко удерживала в постели победу над душащей меня последние четыре месяца бессонницей. И чему так сильно способна радоваться собачья душа?..
– Всё нормально. Поедем на моей машине, – Шеридан захлопнул багажник тойоты слегка не рассчитав силы – секунду я думала, что на крышке останется серьёзная вмятина – и уверенно направился к гаражу.
Как только ворота гаража раскрылись, я вслух присвистнула. Рядом с уже знакомым мне пикапом стоял блестящий джип вранглер. Тот самый, знаменитый своей повышенной проходимостью.
– Если шерифам провинциальных городов так платят, я не прочь заделаться шерифом, – выдала я.
– Статус агента CSIS тебе больше к лицу. Звучит круче.
– Зато оказалось, что быть шерифом круче выглядит.
Даже знать не хочу, откуда у него столько денег. И так понятно, что местная мафия. Но эта история никак меня не касается – я уже сегодня уезжаю отсюда. Пусть эти знания останутся в этих лесах, я не буду засовывать палку в осиное гнездо.
Радостно виляющий хвостом пёс запрыгнул в открытую специально для него пассажирскую дверцу вранглера.
– Едешь? – обернувшись, поинтересовался Шеридан, уже открывая мне переднюю пассажирскую дверь.
Конечно еду. Пусть даже на мафиозном автомобиле. Не хочу же я остаться в Маунтин Сайлэнс навсегда.
Глава 12.
Судмедэкспертом оказался мужчина лет пятидесяти, с лысиной на голове и квадратными очками на носу, которые делали из него чудаковатого персонажа незнакомого мне мультфильма. Никогда не понимала, как люди могут осознанно становится судмедэкспертами. Кто они? Какие у них семьи? Например, у этого мужчины есть жена, дочь, черепаха?.. Как-то это дико: утром вскрывать трупы, а вечером гладить этими же руками лицо любимой женщины…
По моему телу пробежали мурашки. У меня два варианта: либо мне всё-таки придется научиться работать с трупами, либо значок агента CSIS не для меня. Причем этот выбор принципиален, его поставила перед собой я, а не кто-то со стороны. Вопрос профессиональной пригодности: я либо буду агентом CSIS, либо не буду им притворяться. Нужно поскорее уже определиться с этим вопросом.
– Шериф Шеридан, агент Нэш, – судмедэксперт по очереди пожал нам руки. В момент рукопожатия я неосознанно сжала челюсти и напомнила себе о том, что этот человек наверняка работает в перчатках. – Результаты вскрытия таковы, – не ходя вокруг да около, мужчина сразу начал озвучивать интересующую нас информацию, – ни одна из четырех девушек не погибла вследствии утопления.
Пауза. Очень долгая, пугающая пауза.
– Доктор, что Вы только что сказали? – мой голос показался мне слегка охрипшим.
– Пэрис Оуэн-Грин, Челси Динклэйдж и Эйприл Монаган умерли от отравления угарным газом, предположительно незадолго перед попадания в воду. Зери Гвала погибла раньше остальных девушек из-за перелома двух шейных позвонков. Разница во времени смерти трех девушек и четвертой составляет приблизительно около десяти часов. В крови девушек, погибших от угарного газа, найден алкоголь, в крови Зери Гвалы найдены незначительные следы возможного наркотического опьянения… И еще… – доктор замялся и от его пронзительного взгляда по моей коже вдруг пробежал необъяснимо осязаемый холод. – Девушка со сломанной шеей находилась на первом месяце беременности. ДНК из плода мы уже извлекли. Думаю, это может помочь расследованию.
Мне необходимо было проговорить это вслух самостоятельно, поэтому я негласно была благодарна Шеридану, стоявшему рядом со мной на больничном крыльце под навесом из темного поликарбоната и низкими облаками, застелившими своей тяжелой массой всё небо, и молчавшему так уверенно, словно ему самому было необходимо, чтобы кто-то для него монотонно протороторил это вслух:
– Никто из погибших девушек не умер от утопления. Трое умерло от отравления угарным газом незадолго до попадания автомобиля в реку, одна умерла приблизительно за десять часов до этого. Следы сексуального насилия отсутствуют. Следы алкогольного опьянения разной степени тяжести подтверждены в трех случаях, слабого наркотического в одном. Девушка со сломанной шеей, чье тело было найдено в багажнике, находилась на первом месяце беременности.
Я замолчала. Подождав несколько секунд и убедившись в том, что я не намерена больше ничего добавлять, Шеридан произнёс:
– В крови Камелии Фрост, всё еще пребывающей в коме, ни следов алкоголя, ни следов легких наркотиков не нашли. И еще: в тематические костюмы в честь Хэллоуина были одеты только четыре девушки. Зери Гвала была одета в обычную одежду.
Упираясь руками в бока, я еще сильнее вжала пальцы в своё тело.
Вот ведь хрень!..
– Мне необходимо позвонить, – скользнув взглядом по собеседнику, я опустила руки и, сойдя с крыльца, медленным шагом направилась в сторону парковки.
Банкрофт не торопился брать трубку, когда же наконец её поднял, сначала звучно откашлялся куда-то в сторону и лишь потом вернулся к телефону:
– Слушаю, агент Нэш.
– В Маунтин Сайлэнс произошло убийство четверых подростков…
– Ты о чем? – непонимающим тоном перебил меня Ирвинг.
– Здесь вовсе не несчастный случай на фоне подросткового алкоголизма, хотя без него тоже не обошлось… Здесь что-то более серьезное, – я чуть не произнесла слово “страшное”, но вовремя нашла замену этому непрофессиональному для моей сферы деятельности слову. – Согласно официальному заключению судмедэксперта, ни одна из девушек, находящаяся в затонувшем в реке автомобиле, не погибла от утопления. Трое умерли от отравления угарным газом незадолго до попадания в воду, шея еще одной девушки, найденной в багажнике, – сделала акцент я, – была сломана предположительно за десять часов до случившегося. Здесь срочно необходим следователь…
– Какой еще следователь, Нэш? Подростки напились и отравились выхлопными газами в родительском автомобиле, кто-то из них не справился с управлением и завёл машину в реку, какая-то девчонка со сломанной шеей – результат подростковых разборок.
– Что?.. – я не верила своим ушам.
– Это твоё дело, Нэш. Я поручил его тебе…
– Но я не следователь! Подобное расследование вне моей компетенции…
– Агент Нэш, успокойтесь и займитесь делом. Не мне учить Вас хладнокровию. Закройте это дело до конца следующей недели и уходите в отпуск. На этом всё.
Он положил трубку.
Ирвинг Банкрофт, человек, все пять лет притворяющийся моим покровителем, просто взял и сбросил звонок!
Хренов начальник штаба!..
И что означает это его: “Не мне учить Вас хладнокровию”? Комплимент, прозвучавший, как прямое обвинение. Что именно он мне предъявляет?..
Да что вообще у них там происходит?!
Я обернулась и сделала пару шагов в сторону уже приближающегося ко мне Шеридана.
– Есть положительные новости и отрицательные, – начала я прежде, чем он успел ко мне обратиться. – С каких начать?
– Давай положительные.
– Я, как агент CSIS, подтверждаю факт того, что произошедшее не может являться несчастным случаем, иными словами, является убийством, – я едва удержалась, чтобы не запнуться, – и оформлять это дело, как несчастный случай, я не намерена.
– Какие отрицательные новости?
– Следователя в Маунтин Сайлэнс не пришлют. Вам, шериф Шеридан, придется сотрудничать только со мной, – поджала губы я, решив не добавлять: “Как Вам такой расклад, шериф? Расследование очевидно предумышленного убийства в одиночку с девушкой, значок агента CSIS которой угрожает лечь на стол её начальства, так как с делом мы наверняка не справимся без профессионального следователя”.
Что за подстава, Ирвинг Банкрофт?!.. Это ведь очевидная подножка! Настолько очевидная, что не заметить её не смог бы даже стажёр, не то что я со своим пятилетним стажем в рядах CSIS и внушительным послужным списком заслуг за плечами. Чего ты добиваешься?.. Какие цели преследуешь? И зачем? Но, главное, с чего вдруг? Мне нужны причины! Хотя бы одна причина!.. Нет, я не отдам себя на съедение волкам. Уж если я и уйду из CSIS, тогда точно не по чьей-либо воле, а по собственному желанию. И если кто-то захочет меня убрать, особенно если этим кем-то вдруг выступит мой бывший покровитель, я останусь на своём месте и даже поднимусь выше. Чего бы мне это ни стоило. Я никуда не уйду. Я буду вопреки…
– Отвези меня на мост, – сама того не осознавая, сквозь сжатые челюсти потребовала командным тоном я, каким обычно общалась с младшими по званию, например с шерифами, видящими во мне не серьезного агента CSIS, а всего лишь девчонку с блестящим значком в кармане и игрушечной портупеей на поясе. Может быть шеридан меня таковой и не видел, но само осознание того, что он может меня видеть именно таковой, в этот момент меня сильно подстегивало.
Я им покажу! Я им всем покажу, на что способен агент CSIS Дэшиэл Нэш! А потом уйду с гордо поднятой головой. Так, как уходят несломленные люди.
Несломленные… Кого я обманываю? Мои мысли об уходе со службы в CSIS – уже явный признак поломки.
Наплевать. Разберусь с этим позже, не сейчас. Сейчас – на мост.
Глава 13.