Последняя фраза была адресована дару, словно тот мог его услышать.
Плавно, тягуче, почти нехотя из ладони вырос туманный шар. Крупный, размером с детскую головку, подрагивающий и мерцающий – будто живой. И абсолютно невесомый. Получается, всё же Сила нематериальна, иначе хоть сколь-нибудь бы весила… Тогда почему падает, подчиняясь гравитации? А может, из-за его, Серёгиной, воли? Вполне… Вот сейчас и представился замечательный повод проверить…
Дунул ветерок, хорошенько обдав шар снежинками. До туманной поверхности не долетела ни одна – все они превратились в пар в нескольких сантиметрах от сферы, на мгновение окутав сгусток Силы красивым, беленьким облачком и напрочь отбив всякое желание тыкать пальцами, куда не следует. Рано ещё тактильные исследования проводить.
– Ну, – приказал Серёга, плавно повернув ладонь тыльной стороной вверх. – Давай.
Шар лениво, словно делал великое одолжение, отделился от руки и камнем, будто весил минимум пару килограмм, беззвучно ухнул вниз. И снова ничего не случилось – ни взрыва, ни пожара. Словно и не было ничего. Привиделось. Глюк.
А новоявленному колдуну вдруг жутко захотелось сесть. Прямо тут, сейчас, у окна, не выбирая места. И, содрав с головы шапку, привалиться спиной и горячим затылком к холодной стене. А потом, закрыв глаза, блаженно вытянуть ноги вперёд и сидеть так вечно. И не дышать.
Он дико, нечеловечески устал. Похоже, на этот шарик все запасы Силы ушли, так что вариант с пусканием «спиц» откладывается на неопределённое «потом». Ладно, не жалко…
Запретив себе даже думать об отдыхе (начитался в своё время историй о таких вот страдальцах, заснувших и замёрзших на морозе), Иванов в очередной раз высунулся из оконного проёма, опять посмотрел вниз, отыскивая следы падения и… рассмеялся. Место, куда грохнулся туманный сгусток, в этот раз даже искать не пришлось. Его сразу выдавала зелёная, свежая, высотой минимум до пояса трава, бодро пробившаяся через снег.
Этакий кусочек лета, полметра в диаметре, совершенно по-идиотски смотревшийся среди сугробов. Жаль, цветов там нет. Можно было бы букетик нарвать, порадовать домовую. Она любит всякие полевые ромашки-лютики…
Насмотревшись на довольно быстро заметаемую зимой травку и сделав для Маши несколько фотографий собственноручно сотворённого чуда, бывший инспектор побрёл на улицу, на ходу подбадривая себя всплывшим из детства четверостишием Маршака:
В лесу цветет подснежник,
А не метель метет,
И тот из вас мятежник,
Кто скажет: не цветет!
…Каким-то чудом Сергей смог найти в себе силы обследовать и другие строения военного городка. Искал, разумеется, новые «плохие» места для будущих тренировок, раз уж здесь оказался.
И снова почти сразу нашёл, как ни странно! Совсем никакое, в разы слабее первого, едва ощущаемое и тоскливо разместившееся в одной из квартир соседнего дома. Ничего, ему и такое сгодится, приедет потом как-нибудь, поиграется с ним. Воодушевившись, бывший инспектор продолжил поиски…
* * *
С чувством глубокого удовлетворения и с лицом человека, сделавшего большое и важное дело, колдун-самоучка вышел из последнего по счёту подъезда и уставился вверх, на ещё более посеревшее небо и ещё гуще падающие снежинки. Лицо обдало порывом ветра, при этом неприятно плюнув в глаза белым крошевом.
Сергей почувствовал себя дураком с большой буквы. За вчерашний вечер он несколько раз проверял прогноз погоды, и все специализированные сайты твердили одно и тоже в пушкинском стиле: мороз и солнце, день чудесный! Да и мороз так себе – слегка ниже нуля, почти детский. А вот про осадки в любых формах никто ничего не сообщал. То ли постеснялись модераторы, то ли прогноз, не мудрствуя лукаво, обновляли глядя в окно: идёт снег – пишут «снег», не идёт снег – ничего не пишут. Синекура, а не работа.
Одним словом, обратного пути через поле, к электричке, нет. Если снегопад хоть немного усилится – пиши пропало, заблудиться легче лёгкого. Броди потом, ищи рельсы…
Умнее на дорогу выбираться и там ловить попутку.
Определившись, Серёга спокойно потопал к цивилизации…
* * *
…Вот и забор расформированной военной части с отсутствующими воротами и полуразрушенной будкой КПП-2. Всё в сугробах, в запустении, в мусоре. Что там в глубине, за воротами, парень даже смотреть не стал. Не интересно.
В данный момент гораздо большее любопытство вызывала дорога, начинающаяся прямо от домов, огибающая бывший оплот Советской Армии и уходящая куда-то за угол. На удивление, снега на ней почти не было – старый асфальт находился немного выше уровня земли и ветер сдувал с него лишнее, оставляя лишь небольшие, нетронутые из-за неиспользуемости забытого тракта, снежные пятна. Прямо подарок судьбы.
Насколько Иванову помнилась карта здешней местности – от военной части до нормальной трассы, по которой машины с людьми катаются – около километра с хвостиком по прямой, чуть поближе, чем до железки. А домики с общежитием располагались справа, в стороне как бы… Значит, нужно идти вдоль забора, обогнуть все эти развалины, дойти до основного КПП и оттуда, повернув на девяносто градусов, выбраться на финишную прямую. Если и там снега почти нет – то можно считать, что повезло и его бестолковое путешествие по заброшкам области впору будет расценивать как лёгкое приключение, не больше…
* * *
…Сергей по-прежнему чувствовал себя жутко усталым и, если бы не угроза усиления снегопада, то он наплевал бы на время и с удовольствием бы плёлся с черепашьей скоростью, понемногу отдыхая и не насилуя организм.
Однако выбирать не приходилось. Погода вполне могла ухудшиться в любую минуту, да и сам факт того, что он сейчас находится где-то… непонятно где, в никому ненужных краях, среди гнетущего запустения прошлого и какого-то матово-крахмального, на фоне серого неба, снега – подстёгивало основательно. Хотелось к людям, в тепло. Хотелось смотреть на всё это из своей кухни, в окно, стоя в тапочках и зажав в ладонях кружку обжигающе-вкусного чая. Тогда – да, тогда можно и полюбоваться на карусель снежинок в свете вечерних фонарей, и даже эстетическое удовольствие от созерцания получить.
Но не сейчас. Сейчас – скорее к дороге.
Стараясь шагать по видимым, не заснеженным кускам асфальта, Сергей свернул за угол и уныло вздохнул, глядя вдаль.
Слева – всё тот же длинный бетонный забор, над которым натянута ржавая, местами рваная колючая проволока в три яруса, справа – вместо домов – очередное поле, прямо – понемногу исчезающая под свежим снежком дорога.
Не останавливаясь, он подкатил вверх края своей плотной, вязаной шапочки и вслушался, надеясь услышать бодрящие звуки автомобилей, которые, по логике, должны были ехать параллельно маршруту его движения. До поворота к ним оставалось… а чёрт его знает, сколько оставалось! Видимость – метров сто по прямой, да и то от силы. Ладно, ничего страшного, главное мимо въездных ворот КПП не проскочить. Там, по логике, прямая дорога к трассе должна быть.
Иванову ничего не удалось расслышать, как он ни старался. Из доступных звуков присутствовали только лёгкое постукивание его собственных подошв по асфальту, перемежаемый хрустом изредка попадающегося наста, и слабый шелест трущейся при ходьбе ткани куртки. И всё.
Потому вынужденному путешественнику оставалось лишь гадать: шум моторов глушит падающий снег или действительно, в такой глухомани, да ещё с новыми ценами на бензин, редко кто ездит?
Путаница какая-то… Хотя ему, Серёге, какая теперь уже разница? Не назад же возвращаться?
Резкий порыв ветра бросил в лицо очередную пригоршню ставших неожиданно колючими снежинок. Часть из них ловко попала в нос и глаза, заставляя парня по лошадиному трусить головой и отфыркиваться. Погода понемногу ухудшалась. В сердцах обозвав себя «идиотом» за неуёмный исследовательский энтузиазм и, в очередной раз помянув нехорошими словами составителей прогноза погоды, он постарался ускориться.
* * *
«Правильно сделал, что не связался с личным транспортом, – думал Иванов, чтобы хоть как-то отвлечься от монотонности ходьбы и чем-то занять голову. – Не надо мне теперь. Ездить некуда, да и при моём новом, спокойном образе жизни от него одни убытки. Такси проще, автобусы тоже никто не отменял. Вот окажись я сейчас здесь на автомобиле – что бы делал?».
– Уехал бы нафиг отсюда, без всяких проблем и страхов, – вслух горько признал очевидное бывший инспектор и зло сплюнул.
Попытка отвлечься не удалась и так тщательно избегаемые, пугающие своей дороговизной и неизбежными хлопотами автомобили неожиданно предстали в доходчивом, истинном свете своих возможностей – на них можно ездить там, где хочется и уезжать оттуда, где не нравится. Только получи права и купи технику по душе.
И именно в этот момент бывший инспектор чуть ли не впервые в жизни пожалел о своём упрямстве.
* * *
Минут через десять ходу взгляд зацепился за невесть откуда взявшийся силуэт человека. Он выглядел настолько ирреально в этой белой круговерти, что парень невольно потёр глаза – не мерещится ли? Но нет – силуэт ему не мерещился – всё было взаправду. Неизвестный, судя по фигуре – тощий мужчина, стоял к нему спиной и уныло махал большой лопатой снизу-вверх. Наверняка снег чистил.
Иванову и в голову не пришло задуматься о том, что этот человек здесь делает – его обуяла радость. Живой! Настоящий! Значит, и дорогу укажет! А то в глубине души уже начинали зарождаться тревожные сомнения в правильности сделанного выбора.
Недолго думая и напрочь забыв про усталость, Серёга перешёл с шага на лёгкую трусцу.
– Здорово! – издали обозначил своё присутствие бывший инспектор, едва не сбив дыхание.
Мужчина вздрогнул, прекратил ворочать зажатый в руках сезонный инвентарь и медленно обернулся, давая себя рассмотреть.
Болезненно худой, невысокий – на полголовы ниже Иванова, заросший неухоженной, с проседью, короткой бородкой. Одет просто – кирзовые сапоги; старые, затёртые в коленях, джинсы; синий рабочий ватник. На голове – дешёвенькая шапочка-менингитка. Возраст из-за поросли на лице парень определить затруднился – как за тридцать, так и за пятьдесят. Скорее второе – слишком блёклые, выцветшие глаза были у мужчины. И усталые какие-то, пустые, равнодушные…
– Здорово! – бодро повторил Серёга, не получив ответа на своё первое приветствие. Он совершенно не обиделся на такую невежливость – может, не расслышал человек, всякое случается.
