Среди туманов и снов
Злая гримаса сделала ее совершенно уродливой.
Мага же ее резкий тон совсем не смутил, и он спокойно сказал:
– Мы отрываем детей от их семей. Как бы ты себя почувствовала, если бы пришлось отдать своего ребенка неизвестно куда? Больше сострадания, Лин. Зачем быть жестокой там, где это совсем не нужно.
– Ага, именно поэтому ты наложил чары на мамашу.
Что? Он заколдовал маму?
– Это были не чары, а легкое успокаивающее воздействие, которое поможет смягчить удар.
А Лин продолжала, словно не слышала его последнюю реплику:
– И потом, почему же «неизвестно куда», очень даже известно. К магам! К магам! Она отправляется.
Лин захохотала. Жутко. Совсем не весело.
Маг ткнул ее локтем под ребра:
– Ты ее пугаешь. Возьми себя в руки.
Она полезла в карман мантии, достала маленькую железную трубочку, заткнутую миниатюрной пробкой на цепочке. Лин ногтем откупорила этот странный сосуд и высыпала несколько красноватых кристалликов себе на руку между большим и указательным пальцами. Потом с шумом втянула кристаллики носом.
Перехватив мой удивленный взгляд, она пояснила:
– Это лекарство. Очень помогает от тягот жизни.
Захария нахмурился, но промолчал.
Я почувствовала, что сейчас стала свидетелем чего-то нехорошего и запретного, даже по меркам магов.
Магичка же закрыла глаза и откинулась на сидение. Выглядела она так, будто спит и видит радужный сон.
У меня в голове теснились сотни вопросов.
– Мальта, – сказал маг, – я попрошу тебя никому не рассказывать о том, что ты только что увидела.
Голос у него был такой, что я понимала: после его просьбы желания болтать не возникнет. Никакой угрозы, а просто как отрезало желание с кем-то делиться полученными сведениями.
– Можно спросить, куда вы меня везете? И если выяснится, что я не маг, смогу ли я сразу вернуться домой?
Выпалила и испугалась, вдруг Захария разозлится. Я же ничего не знаю об их этикете. И как у магов принято себя вести? Обращаются они друг к другу довольно фамильярно, просто по именам, никаких «господин», «госпожа», не говоря уже о титулах. У меня закралось подозрение, что у этих двоих довольно близкие отношения.
– Почему бы не скоротать время в дороге, – ответил Захария и улыбнулся, тепло и открыто, так, что на душе сразу же сделалось хорошо и легко. – Мы едем в Пепельные башни, там оценят, насколько сильна магия в твоей крови.
– Пепельные?
– Это название замка. Одна из четырех больших цитаделей магов Миравингии.
– А если я окажусь недостаточно сильной, то меня отпустят? – не сдавалась я. – И почему вы так уверены, что я…
– Для этого есть основания, – уклончиво ответил Захария. – Возвращаясь к твоему первому вопросу. Да, случается, что магическая искра оказывается совсем слабой и наши наставники никак не могут ни усилить дар, ни придать ему форму, тогда человек возвращается к обычной жизни.
Только я обрадовалась, как он продолжил:
– Однако это большая редкость, чтобы мы не смогли ничего сделать. Магов очень мало, мы дорожим теми, кого удалось отыскать. И потом среди нас не все могут двигать горы, – он улыбнулся.
Видимо, это была шутка. И я тоже растянула губы в улыбке из вежливости.
– Не волнуйся. Тебя обучат обращаться со своим даром. Сначала никто не умеет. Встречаются самородки, но им тоже необходимо придать форму. Умеешь читать?
– Да, конечно. Мы с братом и сестрой посещали уроки.
– Похоже, твои родители – люди открытых взглядов, – похвалил маг, – значит, тебе будет проще, не придется учиться читать и писать.
– Вы думаете, я «вещательница»?
– Скажи мне, Мальта, до того, как ты перепугала Ллосов своим… эм… своими словами, с тобой случалось нечто подобное?
Я обещала родителям, что никогда не буду рассказывать о том, что наговорила о короле. И если вскроется, что мы не заявили об этом, маг может передумать насчет штрафа.
– Нет, – быстро сказала я, – ничего такого.
Лин всхрапнула и что-то неразборчиво пробормотала.
– А по-моему, ты лукавишь, – сказал маг. – Пока довольно вопросов, отдохни.
Сам он немедленно последовал своему совету, устроился поудобнее и закрыл глаза, всем своим видом говоря: меня не беспокоить.
Я придвинулась поближе к окну и слегка отодвинула штору. Мы проезжали районы городской бедноты, где убогие серые лачуги теснились друг к другу, а улочки представляли собой хаотичную переплетенную паутину. Никогда здесь не бывала.
Потом мы выбрались за пределы города и покатили по дороге. Куда ни кинь взгляд – поля. Изредка попадались фруктовые сады и аккуратные усадьбы.
Колеса монотонно поскрипывали. Кучер прищелкнул языком и лошади с рыси перешли на галоп. Карета убаюкивающе покачивалась.
* * *Свет проникал в комнатенку с низким потолком через забранное решеткой оконце. Узкая кровать застелена серым грубым покрывалом, и на нем аккуратной стопкой сложена одежда. Тяжелая дубовая дверь отворилась и вошел совершенно голый парень. На запястьях у него красовались свежие бинты. Волосы были коротко и неровно острижены, как будто кто-то орудовал тупыми ножницами или цирюльник в прошлом стриг исключительно овец.
– Одевайся! – скомандовал тяжелый голос из коридора. – И помни, Мадс, пока ты не делаешь глупостей, твоей Бьянке ничего не угрожает.
Парень бросил в темноту полный презрения взгляд и взялся за одежду.
Сверху лежал жилет без воротника, на груди был вышит кинжал, и полукругом змеилась надпись: «Его попробуют чудовища».
Парень отбросил жилет.
Он надел белье, штаны и рубашку, но медлил, с ненавистью рассматривая черную мантию.
– Сначала жилет, потом мантия.
Мадс не повернул головы.
– Зачем его носить, если все равно не видно?
– Девиз помогает магу в битве с троллями.
– Ага, конечно. Очень помогает.
– Зря ты недооцениваешь силу слов. Давай, поторапливайся, и ты уже довольно показал характер.
Мадс закончил одеваться и повернулся. Облачение ему шло.
– Ну, вот… – раздался голос из темноты, – теперь похож на мага.
– Дальше что?
– А дальше, мой дорогой Мадс, ты должен доказать, что можешь вернуться в школу. Через пару часов в составе команды ты отправишься по одному очень деликатному поручению. Мне нужно объяснить, что будет с Бьянкой, если ты надумаешь сбежать, или погибнуть, или еще каким-то способом разочаровать верховного мага?
– Не нужно.
– Тогда отдохни, пока можешь.
Глава 5
Карета остановилась.
– Выспалась? – ласково спросил Захария.
Я с опаской посмотрела на мага, но он не выглядел встревоженным, значит, на этот раз все обошлось. Сон не оставил неприятного осадка. Вроде на этот раз мне не привиделось ничего страшного.
– Да. Кажется.
Я потерла затекшую шею и потянулась.
– Хорошо, потому что ночь сегодня будет долгой.
Мы с Захарией вылезли из кареты, Лин так и осталась внутри.
– Это добром не кончится, – сказал маг со вздохом. – Вот тебе добрый совет на будущее. Никогда не пробуй фэсс.
Я огляделась.
Уже окончательно стемнело, и на небе взошла большая яркая луна. В ее свете передо мной предстала древняя башня с остроконечной крышей. В узких окошках-бойницах горел свет. Признаться, я была разочарована видом. Если это «большая цитадель», то как же выглядит маленькая. Ничего выдающегося.
– Почему это место называется замком Пепельных Башен. Я вижу только одну.
Захария, внимательно следивший за моей реакцией, усмехнулся.
– Именно. Принцип магии: все не то, чем кажется. Но что можно утверждать наверняка – это место шедевр первого тролльего возрождения. И если тебя интересует архитектура, обрати внимание на кладку синего кирпича.
В лунном свете нельзя было определить цвет башни как синий, она масляно поблескивала и казалась просто серой.
Я не разбиралась в архитектуре, тем более тролльей, и не могла рассуждать о кладке или свойствах кирпичей.
Но рядом с этой древней башней я ощутила трепет.
Захария положил мне руку на плечо. Тяжесть его ладони придавала уверенности.
– Ну что ж, Мальта, пора.
Он подвел меня к дубовой двери и трижды постучал. А когда она отворилась, чуть подтолкнул в спину.
– А, Захария, приехали наконец-то. Хорошо добрались? А где Лин?
Нас впустила высокая худощавая женщина в изумрудной мантии.
– Здравствуй, Медея. Да, наш путь был легкий.
Женщина едва на меня посмотрела.
– И что ты нам сегодня привез?
Именно так «что», а не «кого».
– Возможно, она вещательница или прорицательница. Пока трудно сказать.
Магичка вздохнула:
– Нет бы кого-то полезного.
Захария развел руками, его жест можно было истолковать: «что есть, то есть».
– Ладно, проверим, – прозвучало не очень радостно.
– Я займусь ей сам.
Медея чуть оживилась.
– Как знаешь, – и обратилась ко мне: – Если ты притворяешься, мэтр Захария выведет тебя на чистую воду.
Маг достал сложенный вчетверо лист бумаги, неторопливо развернул и показал Медее. Та быстро пробежала глазами по строчкам.
– Ну, это весьма типично. Каждый первый разоряется про троллей, а вот дальше… Как ты узнала, негодница, что король умер? – рявкнула она. – Или тебе сказал отец? Тогда ему не мешает сделать внушение. Постоять у позорного столба да отведать плетей.
Я опешила. Откуда они узнали про короля? Мы же никому не…
– Нет! Папа мне ничего не говорил!
Захария сдержанно улыбнулся.
– Что ж, не будем откладывать, Мальта, пора все выяснить.
Он легонько подтолкнул меня в спину к винтовой лестнице.
– А я распоряжусь об ужине. Когда ты с ней закончишь, тебя будет ждать добрая похлебка, – сказала Медея.
И совсем другим тоном обратилась ко мне:
– Старайся лучше! А то знаю я вас, лентяек.
Мне очевидно никакой похлебки не светило, ни доброй, ни худой. Но от волнения я не чувствовала голода.
Захария повел меня наверх.
– Все женщины маги такие?.. – спросила я, переводя срывающееся дыхание.
– Какие?
– Строгие, – подобрала я не обидную замену к «злобные».
– Нет. И Медея не злая, если узнать ее поближе. Ей приходится непросто. Новоприбывшие попадаются разные, и пока они осознают, что являются магами, ей приходится справляться с… трудностями.
– Откуда вы узнали, что я говорила про короля? – я остановилась и повернулась к Захарии.
Маг молчал, но я и сама поняла ответ: Катарина. Приветливая, болтливая, смешливая Катарина. Та самая Катарина, которая постоянно что-то напевала, которая так тщательно чистила камины, которая варила ароматный куриный бульон, избавляющий от простуды в мгновение ока. Она. Больше некому.
Это предательство потрясло меня до глубины души.
– Но зачем? Почему она так поступила?
Захария пожал плечами:
– Люди постоянно доносят друг на друга.
– Но родители всегда исправно ей платили и никак не обижали.
Отец, который мог гонять нас и был готов вспылить, никогда не повышал голос на слуг. А мама так тем более.
– Такова человеческая природа. Есть в нас всех изъян, который толкает на предательство. Поразмысли об этом на досуге…
Мы с Захарией забрались на самый верх. Под крышей обнаружилась комнатенка с блестящей цифрой семь на двери.
– Садись, Мальта.
Маг остался стоять.
– Можешь мне рассказать, на что похожи твои видения? Ты же наверняка знаешь, как они приходят тебе в голову?
– Не знаю. Слова просятся наружу, и я ничего не могу с собой поделать.
Захария слушал очень внимательно, не выражая никаких признаков нетерпения.
– Целый месяц мне снились кошмары, я будила всех домашних слезами и криками. Но я не помню своих снов. Мама даже пригласила мага… он приготовил микстуру, все вроде наладилось, но, как оказалось, нет…
– Как звали мага? Помнишь?
– Нет. Он был в зеленой мантии.
Захария усмехнулся.
Ну, конечно, все целители ходят в зеленом.
– Значит, кошмары… И тебе на днях должно исполниться шестнадцать?
– Да.
На лице Захарии не отразилось ничего, очень подозрительное ничего.
– В твоей семье со стороны отца или матери были маги?
– Нет. Мы все обычные.
– Мальта, – сказал Захария, понизив голос до шепота, – а ты знаешь, как именно погиб король?
Тайна. Вот, что я знала твердо, со смертью Этельреда была связана тайна. Он не погиб так, как погибают герои. Произошло что-то постыдное, грязное и недостойное.
Меня начало мутить, но даже под пыткой я бы не смогла сказать, что же с ним произошло.
– НЕТ! – крикнула я, внезапно ощутив страх. – НЕТ! НЕ ЗНАЮ! Я НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ!
А потом взмолилась:
– Пожалуйста, отпустите меня! Я не хочу видеть кошмары, я хочу жить обычной жизнью! Я ничего не сделала. Может, мне опять выпить того зелья, чтобы все прекратилось.
– Т-с-с! Не кричи, Мальта, успокойся. Вспомни, что ты видела? Никто не будет тебя ругать.
– Клянусь, ничего! Ничего не помню. Я просто начала говорить про короля помимо своей воли.
Я уже была готова заплакать.
– Хорошо, – внезапно сказал Захария, – оставим мертвого короля в покое.
При этом он невесело усмехнулся.
– Попробуй вызвать какое-нибудь видение. Не торопись, просто подумай…
Я честно старалась. Но в голове стояла такая звенящая пустота, что я даже не могла ничего придумать, чтобы выдать правдоподобную ложь.
– Ничего не приходит в голову? – спросил маг.
– Нет, ничего.
– С вашей породой всегда трудновато. Ваш дар очень плохо поддается шлифовке. То вы начинаете вещать, когда не нужно, то наоборот молчите о том, что должно быть обязательно сказано.
Он вздохнул и продолжил:
– Медея невысокого мнения о предсказателях, она считает, что это просто способ проникнуть в ряды магов.
– Кто же захочет к вам… – буркнула я.
– О, ты себе даже не можешь представить, как много людей пытаются к нам примкнуть. Голодранцы всех мастей, крестьяне, что устали голодать и хотят «легкой» жизни, скучающие барышни вроде твоей сестры, которые охотятся за женихами.
При упоминании Кристы мои щеки вспыхнули.
– Ни на кого она не охотилась, он сам пришел.
Захария оставил мое замечание без внимания и продолжил:
– И почему-то многим кажется, что легкий способ всех одурачить – это сказаться предсказателем и выдавать что-то наподобие: «тролли хотят захватить королевство». Напустить побольше тумана и кровавых подробностей: «они будут насаживать младенцев на пики», «жрать человечину», ну и прочее. Врунов видно сразу. Тогда мы угощаем их доброй порцией розг и выпроваживаем прочь. Но случается, что в их словах содержится зерно истины, и тогда Медея начинает носиться с кристаллами, пускает в ход карты. Можно до бесконечности пытаться угадывать картинки. Некоторые маги считают, что у предсказателя открывается видение перед лицом смертельной опасности или под действием страха.
Он сделал шаг к стулу, на котором я сидела. Мне хотелось провалиться сквозь пол или броситься отсюда прочь, но я продолжала вжиматься в спинку стула.
– Но это не мой метод… Ты не будешь против, если я тебя немного подтолкну.
Не переставая говорить, Захария вытянул вперед руку, с пальцев потянулись белые светящиеся нити.
Стены пошли волнами, под моими ногами вспыхнули линии, складывающиеся в колдовской узор.
* * *– Мой сын! Мой возлюбленный сын!
Она целовала посиневшие губы покойника, гладила ледяные руки, сложенные на груди.
– Мой король, мой сын.
Ее глаза были сухие и воспаленные, лицо бледное и изможденное. Темные косы обвивали голову, как корона.
– Почему? Почему это случилось? Сначала муж, а теперь сын. И я бы могла смириться, если бы он погиб в бою, но так…
Рыцари в траурно-черных доспехах несли последнюю службу у изголовья.
Мерно потрескивали фитили свечей, и дымок благовоний размывал очертания комнаты.
Королева закричала страшным звериным криком. В нем была такая боль, такая скорбь, что она ощутимой волной прокатилась по комнате, пробирая холодом до самых костей.
– А где были они, почему не защищали своего короля? Почему не уберегли? Жалкие, никчемные… Они любят пировать, любят развлекаться, что ж…
Королева обратила искаженное гневом лицо к неподвижным рыцарям:
– Идемте, – властно приказала она. – Я хочу, чтобы вы помянули своего господина.
Никто из собравшихся не посмел перечить, лишь Галард тихо сказал:
– Простите, моя госпожа, но разве мы можем оставить тут короля. Лежать одного…
– Вас это не смущало, когда вы пьянствовали в Тролльем замке. Вы оставили его одного.
Галард запнулся, опустил голову. Рыжие брови сошлись к переносице.
Королева стремительно вышла, ее длинный шлейф скользил по полу, точно змея, с таким же шорохом.
Рыцари потянулись следом, бросая скорбные взгляды на своего мертвого повелителя.
В зале стояли длинные столы, королева села на трон и хлопнула в ладоши.
И немедленно пажи внесли тяжелые серебряные блюда, на которых громоздились два огромных пирога.
Пажи изо всех сил старались смотреть прямо.
Среди рыцарей кто-то не смог сдержать вскрик, другие же вздохнули и задержали дыхание. В пироги были запечены головы рыцаренка Ланса и Думстанга.
– Пируйте! – холодно приказала королева. – Угощение подано!
У пажей, держащих страшные пироги, дрожали колени и руки.
– Что же вы стоите? – голос ее величества был тих, но звучал оглушительно в наступившей тишине.
Роберт, который бесстрашно сражался плечом к плечу с королем, который видел много смертей как людских, так и тролльих, пошатнулся, и если бы стоящий рядом сэр Седрик его не поддержал, то рухнул бы в обморок.
– Вы не достойны называться рыцарями рукава и находиться рядом с моим сыном. Я лишаю вас всех милостей и привилегий, – сказала королева. – Все ваше имущество перейдет в казну. Все вы отправитесь на границы простыми мечниками. Только смертью в бою можно искупить позор, которым вы покрыли свои имена. А пироги возьмите с собой в дорогу.
Пажи с явным облегчением передали блюда рыцарям и чинно удалились, следуя придворному этикету.
Рыцари в молчании покинули зал, неся свою страшную ношу.
– Где верховный маг! Где Бальтазар Тосса? – спросила королева.
– Он здесь, ваше величество. Ожидает.
Бальтазар Тосса вошел в зал и поклонился королеве. Его пурпурная мантия развевалась, шею оттягивал тяжелый драгоценный медальон.
– Мы незаслуженно пренебрегали магией, – начала королева…
Глава 6
Я лежала на полу, Захария склонился надо мной.
– Что случилось? – спросила я.
И удивилась, как слабо звучал мой голос.
Он помог мне сесть. В голове заворочалась тупая боль.
– Как ты себя чувствуешь, Мальта?
– Я… Голова. Очень болит.
Неясный отблеск неприятных, пугающих воспоминаний. Не знаю почему, я потерла шею. Мне захотелось удостовериться, что моя голова все еще на плечах.
– Мне нужно кое-что проверить, – сказал Захария, поднимаясь на ноги.
Его тон напугал меня. Видимо, произошло что-то совсем нехорошее.
– Я сделала что-то плохое?
Захария усмехнулся.
– Скажем так, нужно подумать, что с тобой делать. Да… не ожидал.
– Чего вы не ожидали?
– Признаться, я в некотором замешательстве от неординарности твоего дарования.
Захария взял меня за подбородок и посмотрел в глаза.
– Я очень доволен.
– Что я сказала? – боль в висках напоминала вспышки зарницы. – Я не помню…
– Немного, но это было весьма неожиданно и интересно.
Он помог мне подняться, и я едва не упала, стены комнаты закружились перед глазами. Захария поддержал.
Мы спустились по крутой лестнице, маг быстро переговорил с Медеей, после чего спешно куда-то ушел.
– Что ж, – сказала она и уголки губ дернулись, – ты все-таки маг. Поздравляю. А теперь начнем твое преображение.
– К-какое преображение?
Она привела меня в холодную комнату, стены которой были отделаны белыми плитками. Там в ряд стояли глубокие бадьи. Медея повернула кран, и в одну из бадей хлынула вода.
– Ну-ка…
Она обошла меня по кругу.
– Посмотрим, посмотрим.
Я не успела опомниться, а у нее в руках уже оказались ножницы, которыми она лихо отхватила мне косу.
– Ни к чему эти излишества.
Мой вскрик отразился от стен.
– Что вы… – слезы вскипели и покатились по щекам.
– Нечего причитать и вопить. Эта пакля только бы мешала. У тебя не будет времени рассиживаться целыми днями перед окном и чесать волосы.
Я смотрела на свою косу в ее руке. Голова враз сделалась легкой. Я провела рукой по волосам. Пряди рассыпались едва достигая плеч.
– Нечего на меня пялиться. Вы все так держитесь за свои прически, некогда мне тебя уговаривать. А теперь, когда основное дело сделано, дай мне подровнять.
– Нет! Не трогайте меня!
Медея не стала уговаривать, лишь пожала плечами.
– Как знаешь. Раздевайся и мойся. Маги придерживаются строгих правил в личной гигиене. Привыкай.
Она подошла к шкафчику и извлекла грубое полотенце и кусочек остро пахнущего мыла.
– Не стой столбом! – прикрикнула она на меня. – Или я сейчас позову помощниц. Думаешь, ты первая такая особенная?
Нет, такого унижения я не выдержу. Дрожащими руками я принялась развязывать шнуровку корсажа.
– Вот и славно, – сказала Медея, чуть смягчившись.
И когда я залезла в бадью, быстро подобрала мое платье, белье и даже ленту. Унесла куда-то.
Вскоре она вернулась с новой одеждой.
Вода была тепловатой, кусочек мыла словно ожил и выпрыгнул из рук, я шарила по дну в попытках его поймать.
– Еще не закончила. Быстрее, быстрее. Ты и так чистенькая барышня.
Подгоняемая, я наскоро вытерлась и…
– Да что ж ты стоишь?
– Но это же мужская одежда.
Я перебирала рубаху из небеленого полотна, черные шерстяные штаны и коричневую мантию. На белье я старалась не смотреть. Оно было просто неприличным. Две нижние сорочки и вместо панталон… нечто короткое.
Медея всплеснула руками.
– Штаны и рубаха. Это удобно. Юноши и девушки, которые поступили к нам учениками магов, носят одинаковую одежду. Не на балу тебе танцевать. Но если хочешь ходить голой, то дело твое… И хватит рыдать! Ох, дуреха!
– Где моя одежда? – всхлипнув, спросила я.
Мне казалось важным, получить обратно свои вещи. Частичка привычной жизни. Связь с домом.
– Догорает, – откликнулась магичка, – одевайся. Час уже поздний, а мне хочется немного поспать. Думаешь, легко с вами всеми возиться. Вас много, а я одна. Где эта негодяйка! – в сердцах воскликнула она.
Я понятия не имела, о ком она говорит, но спрашивать не стала. Пол неприятно холодил стопы. Зачем она сожгла мое платье?! Оно же было почти новым. Его можно было отправить домой, а мама с Кристой нашли бы применение ткани. Вот это порядки у магов.
– Я не шучу. Пойдешь в общую спальню голой.
Краска бросилась в лицо. Я сильнее стиснула полотенце. Одного взгляда на злое лицо Медеи хватало, чтобы понять – она исполнит свою угрозу.
Одевшись, я почувствовала себя лысой и несчастной.
– Да, захочешь, отрастишь волосы. Никакой трагедии. И как пройдешь обучение, получишь цвет своей мантии и сможешь снова ходить в платьях.
– Почему? Почему вы такая жестокая?
Медея смерила меня неприязненным взглядом.
– Я? Жестокая? Вот поганка! Говорить мне такое. Ох, будь моя воля, ты бы получила. Но мэтр Захария за тебя просил. Я для твоего блага стараюсь, а она знай себе рыдает. Слушай меня внимательно: раз судьба распорядилась так, что у тебя есть магия, то ты теперь должна стать достойной. Служить своему королю и своей стране. Мы защищаем народ от троллей.
– Пустите! Руки убрала, тварюга! – раздались крики и топот ног.
Два мага втащили в умывальню упирающуюся девицу. Ее русые волосы разметались и закрывали лицо. Она истошно орала и страшно сквернословила.
– Убью! – прорычала она и оставила глубокие следы от ногтей на руке мага. – Сукины выродки! Пустите!
– Снимайте с нее одежду. И в бадью, – за магами и девицей спешила магичка. У нее было властное лицо с очень длинным носом. Черные волосы коротко острижены и гладко зачесаны назад. На шее повязан яркий сиреневый шарф. На самом деле она была на пару лет старше меня.
Я с ужасом смотрела, как маги выполняют приказ. Они без всяких церемоний рвали одежду, не стесняясь награждать девушку тумаками. Но та не оставалась в долгу. При первой же возможности ее зубы сомкнулись на ухе мага.
– Ведьма! – взвыл он, и по щеке побежала струйка крови. – Отцепите! Потаскуха!
Крики многократно усиливались, отражаясь от стен.
– Алиса, эту Захария тоже определил на Небо. К вам.
Длинноносая Алиса повернулась и смерила Медею недобрым взглядом.
– Медея, мы тут заняты. Ты не могла бы сама отвести ее, – каждое слово было пропитано ядом.