СчастливаЯ, или Дорога к себе

Глава 4. Первая «любовь», или зависимость. Как посмотреть

Удивительно иногда наблюдать, как обстоятельства меняют все в жизни. Еще неделю назад я пила водку, курила, прогуливала занятия, надеясь «на авось» сдать зачеты. Сегодня сижу на парах и старательно готовлюсь к предметам. Курить курю, но почти ни с кем не общаюсь, с неприязнью и страхом слежу за девчонками, с которыми вышел конфликт.

Если они начнут травлю, может стать совсем худо. Но мне везет, и я для них словно исчезла. Не в счет пара встреч, когда мы с Паниной столкнулись в крайне узких дверях кабинета для лабораторных работ. На короткие смешки Леры не реагирую. Слабачка я, да, но она сама хороша! Подпала под влияние Иры, будто нет своей головы на плечах. Не разобралась, не захотела быть объективной.

Побитая во всех смыслах, я возвращаюсь к Марине. Она за первой партой одна. В начале года мы с ней выбрали место, потом я пересела подальше. Решение, как последний штрих, сжигающий за прошлым мосты:

– Можно сесть с тобой на семинаре?

– Садись, – отвечает она и спрашивает с легкой усмешкой: – Нагулялась?

– Да уж…

Знала бы я, во что выльются эти гуляния. Рассказываю ей, как снова стала жертвой собственной глупой наивности. Поверила Ире в очередной раз, закономерно получив ее новый коварный удар.

– Не обращай на них внимание, – поддержала подруга. – И про Ирку забудь. Учится плохо, гуляет, пьет. Экзамены точно не сдаст.

– Экзамены… Точно!

Опять чувствую себя виноватой, надо просить, в очередной раз признаваясь в собственной слабости.

– Дашь мне конспекты по химии, истории, физике? У меня есть пробелы.

– Дам, но вечером вернешь мне тетради.

Вернуть вечером? Вообще не проблема. Прогуляюсь до соседнего двора, может, еще поболтаем. Может быть, встречу кого-нибудь и получится на час, другой задержаться.

Не люблю сидеть дома с родителями. Слишком уж часто скандалят. В какой момент поссорятся? Тоже не знаю. С завидной регулярностью то утром перед работой, то вечером у них начинаются выяснения отношений. То папа выпивает, то маму достает, по любому поводу придирается.

Мама терпит, потом отвечает, а иногда ругаться начинает она. Тоже вечно всем недовольна. То ей грязно в квартире, то хочет ремонт. То мы опять надоели, то не знает, чем нас накормить. Денег мало, устала, у других жизнь гораздо лучше. То наш папа – козел, то глупая дура – она. То кричит, то ворчит, и папа, конечно, взрывается.

Он работает как вол, не гнушается любой работы. Берётся за все, чтобы принести деньги в дом, но денег всегда недостаточно. Маме их не хватает. Из-за упрёков он на неё обижается, считая несправедливой.

Потому, чем чаще я вне дома, тем лучше. Иначе начинаю влезать. В конечном счете, все орут друг на друга, я маму всегда защищаю, но и папа мне тоже родной.

Перед глазами до сих пор сцена с кровью. В тот вечер отец перебрал. С деньгами всегда было плохо, а в тот год труднее пришлось. Отца сократили, он где-то пытался батрачить, и мама потеряла работу. Денег сильно впритык, детский сад, музыкальная школа, больные уши братишки, врачи, пустые полки в магазинах, на рынках все дорого.

– Ты ни на что не способен! – подняла мама скандал. – Дома жрать нечего, ты снова за водку?

– Таечка, да перестань!

Отец плывет в пьяной улыбке.

– Ты же – пример! На детей посмотри!

– Дети! Дети! – чуть строже, но как-то глупо звучит папин голос: – Ко мне!

Ему весело, а маме не очень. Она сильнее злится, отправляет нас в детскую спальню, сама продолжает ругаться:

– Нажрался опять как свинья! Всю жизнь мне испортил! Лежишь целый день на диване! Вот чем детей кормить? Все мужики, как мужики, а ты ни на что не способен!

– Цыц!

– Не цыц! Не цыц!

В какой-то миг отцу надоело. Странный грохот на кухне. Звон бьющегося стекла, маты, ругань, плач мамы. Конягой лечу в коридор. На полу куча осколков, вместо кухонной стеклянной двери зияет просветом дырище. А папа… Папа в дверях. Шатается, еле стоит, опираясь рукой о косяк. Кулак разбит в кровь, но это его не смущает.

– Ссу-ка! – рявкает громко. – Как т.ты достала!

Хватает осколок, возвращается на место за стол.

– Хочешь, чтоб сдох? На! Щаз будет тебе сдох! Видишь? Ты ус.секла?

– Андрей! Что ты творишь! – и мама ругается снова. – На кого ты похож!

Мама в шоке. Кровь капает на пол, столешницу. Отец выжимает ее из раны, наслаждаясь победой над мамой. В своем пьяном, сверхмерзком угаре ведет себя как эгоист. Мама подавлена, она проиграла, а хуже всего, что сдалась.

Что тут скажешь? Это надо увидеть. И я видела манипуляции, папа так развлекался. Маме бы просто уйти, но она… сделала всё, чтобы загладить конфликт. Обработала папину рану, замотала бинтом. Так они помирились.

Бесит… Ужасно бесило его регулярное пьянство и слова: «Ты усекла?» Говорит их маме, мне постоянно, когда пытается правоту доказать. Мерзко от этих слов, будто общаешься с зэком.

Грязные сцены, скандалы… Но одно я для себя поняла. Поражение в семейных войнах всегда несут оба, вне зависимости кто прав-виноват. Любви друг к другу у родителей больше не стало, каждый прогибал другого под себя. Иногда прогибался сам, иногда бесился от того, что становился слишком удобным. Маятник. Туда-сюда. Туда-сюда постоянно.

Дыра в двери зияла год или два. Сначала не было денег, чуть позже возникла проблема со временем, не хватало желания, над всем довлели апатия, лень. Потом дверь просто сняли.

Как же я ненавижу ремонт. Хороший, но внезапный порыв исправить жизнь к лучшему, начать все с чистого листа всякий раз превращается в долгое прозябание в грязи. Одна лишь мама старается, пытается создать уют. Отцу ничего не надо, ему и так хорошо. Она так всегда заявляет.

Глядя на постоянный разлад, находиться в квартире не хочется. Тетради с конспектами, сгонять за хлебом, в аптеку, просто уйти погулять… Любой повод сгодится, главное, придумать занятие.

Несмотря на опасения, дела в университете не плохи. Не все потеряно, и это подтверждается сессией. В зачетке мелькают оценки «хорошо» и «отлично». Неудача случилась на химии, я провалила экзамен. С предметом в школе-то никогда не дружила, надеялась, что и здесь повезет. Не повезло.

Надо было не пропускать семинары, сдавать работы вовремя и отвечать. Но шанс профукан гулянками, не будет даже минимальной стипендии. А я так надеялась! Карманных денег почти не дают, просить их тоже не нравится.

И во всем виновата «подружка»! Ирка! Будь она неладна! Все из-за нее. Прошла унижения, так и не стала «своей» в абсолютно новой компании, бесполезно потратила время. Вот за что? Чем я так провинилась?

И пусть я не жалею, что избавилась от собутыльников и перестала прогуливать, но так хочется нравиться всем, дружить со всеми, нормально общаться. Не получилось из-за мстительной бабы. Вот за что мне так не везет?

Зато впереди пересдача. Выше «хорошо» не поставят. Если не сдам, будет третья. Там максимум – «тройка» и накроется красный диплом.

Страх потерпеть неудачу заставляет зубрить, но все равно отвлекаюсь. Виталик. В мыслях новый субъект. Он куда интересней, чем химия. Мой симпатичный знакомый. Не совсем в моем вкусе, но я ему как будто понравилась. Интересно, позвонит или нет?

Приятно мусолить в мыслх прошедший день рождения Ольги. Нас туда пригласили с Мариной. Даша пришла вместе с парнем, а тот привел с собой друга. Не наркомана, не пьяницу, не дурака. Так вышло, что на пять девчонок пришелся нормальный один кандидат. Мы танцевали, общались, смеялись… Старались Витальке понравиться.

Чуть позже Даша шепнула, что ему понравились две девочки сразу. Ими оказались Маринка и я. Так смешно. Я и Маринка! Он взял наши телефонные номера. Только вот наверняка Виталик не мне позвонит. История, как всегда, повторяется. Тем, кто нравится мне, нравится больше Марина. Парням я не так интересна. И хоть надела контактные линзы, но кривые-то зубы не спрячешь. Улыбка. Все портит недостаток зубов. Но в глубине души жду и надеюсь всякий раз, как звонит телефон.

Трель в квартире заставляет напрячься. Отбросив мысли, погружаюсь в учебник и слышу мамино:

– Еля, тебя!

Лечу к телефону. Кто же там? Кто? Маринка? Ритка? А, может быть, все-таки он? Прикрывая трубку ладонью, мама тихонечко шепчет:

– Какой-то мальчик звонит. Трубку дать?

Конечно, дать! Внутри что-то екает, когда прохладный пластик касается правого уха.

– Алло…

Так много и мало сказала.

– Привет. Узнала?

Забытый голос резко всплывает из памяти.

– Дда. Привет.

– Вот подумал. Может, пойдем погуляем?

– Хорошо.

Кто ж в здравом уме откажется от свидания? Тем более, что ОН выбрал меня! Отказываться нельзя. И так молчал две недели! Но все-таки он позвонил и выбрал не ее, а меня! Самодовольная теплая волна растекается внутри меня. А я все-таки не так и плоха! Уверенности становится больше, но спохватываюсь при виде тетрадки.

– Только эта… Давай в субботу. Экзамен надо сдавать.

Четыре года…

Отношения с ним превратились в затяжной марафон. Все надеялась на предложение. Замуж очень хотелось, потому что женщина не должна оставаться одна. Правильно – найти мужчину, сходить с ним в ЗАГС, родить детей. Виталик стал одним из лучших кандидатов в мужья. Хотя бы тем, что пытался зарабатывать деньги. Это нравилось маме.

– Он своего не упустит, – говорила она. – Не пьет. Не курит. Скажи?

Очевидная разница по сравнению с ухажерами в прошлом. Виталик выгодно отличался от всех, что меня весьма привлекало. Ну и что, что ростом чуть выше меня? Носить туфли можно без каблуков. Мне не нравится его маленький рост, но и с этим я отважно смиряюсь.

Зато Виталик любознателен в сексе. Прелюдии, часы занятий любовью. Потрясающая выносливость парня, разве не повод для радости? Плюс разговоры о деньгах. Мечты.

Но в отношениях всё равно чего-то не хватает, и эти тонкости я стараюсь упорно не замечать. Надо ему всегда нравиться, быть для него самой лучшей. Вне зависимости от желания приходится стараться после знаменательных слов:

– Ты как будто бревно, – он сказал и поморщился.

Мы как раз сидели после секса в машине через месяца полтора после знакомства.

– Ты или давай участвуй. Мужчины ласк тоже хотят. Нам нравится, когда женщина любит не только свое тело, но и мужское… Или давай разбежимся.

Он готов бросить меня? После всего, что было между нами? Я не готова.

Уже позже, как только первый поток эмоций иссяк, я осталась ему благодарной. Пришлось со временем это признать. Выдвинутое условие научило меня не стесняться, сделало более нежной, раскованной. Я изучала «любовь», мужчину и продолжала… бояться.

Что если я с ним расстанусь и больше никого не найду?

Мои опасения не беспочвенны. Виталик их подогревает.

– Вот когда мы расстанемся… – мечтательно говорит он иногда и спешно исправляется, глядя на мою недовольную мину, – если расстанемся, конечно. Ты выйдешь замуж, я тоже женюсь. Мы встретимся через несколько лет, займемся любовью. Приятно будет вспомнить молодость. Да?

Сдерживаюсь, чтобы не смеяться в ответ.

– Вот еще, разбежался! – так ему и говорю. – Своему мужу я буду верной женой.

И уверена в этом до кончиков своих волос. Хватит мамы! В свое время она ошиблась. Это был служебный роман. Мне тогда исполнилось пять лет, когда она очаровала мужчину. Он ей понравился тоже, и, как в худшем сценарии жизни, обо всем узнал мой отец. Родители вдрызг разругались. И пусть измена не успела случиться, потому что папа вернулся, но родители почти развелись. Уж лучше бы развелись!

Папа вроде как маму простил, но, видать, не очень-то у него получилось. Иначе откуда вся злость и скандалы? Разбитая чашка, склеенная по швам, все равно пропускала обиды. От разочарований родителей страдали мы – я и мой брат, пока они сохраняли семью. Именно с нового листа появился Дима, но совместная жизнь всё равно шла наперекосяк.

Все разговоры Виталика об измене обычно меня умиляют. Жертвовать браком в угоду минутной слабости? Ага! Разбежалась!

– Изменять с тобой мужу не буду.

Но даже после этих слов Виталик меня замуж не звал. Так прошел год, другой. Он меня познакомил с родителями. На первый взгляд всё серьёзно, на самом деле удобно.

– Приедешь ко мне? – зовет он на очередное свидание. – Мамы сегодня не будет.

И я бегу к нему. Даже на троллейбусе полгорода пролетает в мгновение. Его квартира, несколько часов вместе, поднадоевший секс воспринимается как обязательная повинность. Мне же нужен этот парень и отношения с ним? Пусть знает, что рядом находится верная, преданная женщина, готовая на все ради благополучия.

Обратная дорога домой по тротуару в сени деревьев. Смеркается, включаются фонари, шелестят зеленые листья. Виталик меня провожает. Мы стоим на остановке. Вспоминается мама. Недавно мне говорила, что парень должен провожать любимую. Так делал папа, так правильно.

– Почему ты не отвезешь меня сам? – мягко возмущаюсь. – У тебя же машина есть!

– Машина давно на стоянке. Стоянка закроется в десять. И что потом? Машину бросать во дворе? Мы и так припозднились. Ты разве сама не доедешь?

– Вообще-то мне с пересадкой. Темнеет.

– Да, ладно. Ничего не случится. Домой приедешь, обязательно позвони.

Мне не нравятся подобные отговорки. Как-то неприятно на душе. Делаю все для него, стараюсь в отношениях, а ему меня домой тяжело проводить. Это все мама… Она внутри сеет сомнения. Чувствую, она права.

Но если начну возражать, мы с Виталькой поссоримся и даже можем расстаться. А если останусь одна, то кому буду нужна? Прошлый опыт не радует. Где найти нормального мужика? Та еще будет проблема, когда нужно успеть выйти замуж.

Оценка всех ситуаций пролетает в голове очень быстро. И вообще. Стоянка – уважительная причина. Преувеличиваю сама же проблему. Виталик тоже ко мне приезжает, звонит сам, иногда отвозит домой. Не обязательно нагнетать. У нас равноправие. Улыбаюсь.

– Хорошо. Позвоню. Только в другой раз ты меня отвезешь.

Полупустой троллейбус, темнота за окном, мерное движение от остановки до остановки позволяют мне погрузиться в себя. Думаю о приятном после приятных свиданий и не спешу домой. Есть возможность покурить тихонько на лавочке, насладиться моментами жизни, пока Виталик не видит, не знает.

Так длилось до тех пор, пока я как-то раз не попалась. Глупая случайность. То ли Виталик за мной проследил, то ли от кого-то узнал…

– Ты курила?

– Да. Одну. И что?

– Ничего.

Смотрю в голубые глаза. Чувствую, не к добру. Мне не нравится его настроение. Зря я взяла сигарету. Говорил же, что не нравятся ему курящие девушки.

– Я так подумал.. Нам надо ненадолго расстаться.

– Зачем?

Внутри все обрывается. Меня что же… Виталик бросает? А как же любовь, отношения, дружба? Я больше ему не нравлюсь? Из-за какой-то там сигареты? Всего лишь из-за нее?

– Да. Побудем порознь.

– И сколько? – еле выдавливаю из себя. Перспектива не нравится. Всё во мне противится такому решению.

– Месяц.

– Месяц?! Это же долго!

– Нет. Это не долго. Ты мне говорила, что бросила курить, а сама меня обманула.

– Я брошу курить.

– Вот и бросай, – хмыкает он, пожимая плечами.

Смотрю в уходящую спину, не веря глазам. Виталик меня бросил? Хороший он нашел повод для паузы. Это же мои дела, мое здоровье, в конце концов! Его какое дело?

«Целоваться с курящей девушкой, все равно, что целоваться с пепельницей», – вспоминаются его слова. Наворачиваются слезы. Противно.

То короткие ногти не нравятся. «Вон смотри, какие у Веронички».

То шпильки носи, одежду классическую. «Потому что так очень красиво».

Теперь вот курить не должна.

Назло ему покупаю новую пачку. Домой идти не хочу. Не смогу долго просидеть на балконе, прячась от мамы с риском быть в любой момент обнаруженной. Пусть я ни разу не попадалась, страх скандала и наказания витает надо мной постоянно. Он же будоражит кровь, заставляя и зимой, и летом перед сном идти на балкон.

На бульваре темно, горят фонари, освещая тротуар и дорогу. Я на лавочке в темном «кармане», курю одну за другой. В кронах деревьев шумит июльский ветер. Одиночество гнетет, но и видеть никого не хочу.

Затошнило от курева, но морально легче не стало.

Чертов Виталик! Нашелся же фанфарон. Низкого роста, не очень-то в моем вкусе, простоватый, временами кажется, что недалекий. Что он себе возомнил? Давит, пытается прогнуть под себя. Ведь знал же, что я покуриваю, когда познакомились! Решил меня изменить. Я согласилась, но не хватило силы воли из-за курения с девчонками в институте. Глянь-ка, какой нетерпимый! А вообще… Бросить его надо самой. Плюнуть на отношения, махнуть рукой, сказать «Пофиг!» Справлюсь же! Неужели не справлюсь? Найду себе парня получше. Ну, побуду какое-то время одна. Доучусь, выйду потом на работу.

Эти мысли бодрят, но я думаю дальше.

Месяц…

Как жить без него этот месяц? Точно парня лучше найду? Он старается зарабатывать, хочет купить отдельную квартиру и добивается цели. Не то, что мой папа, любящий лежать на диване и не в состоянии доделать ремонт. Виталька симпатичный, в сексе с ним очень неплохо. Не пьет почти, не курит. Ну, подумаешь, рост? Папа Марины вообще ниже ее мамы. И ничего. Любят друг друга. Нет. Виталик, он не плохой.

Тогда почему ушел? Нет! Прервал отношения из-за какой-то там сигареты?! Курила я мало, об этом ему и сказала. Баловалась совсем чуть-чуть. Разве это причина? Нет, не причина.

Жалостливая интонация мамы, от которой становится горше, явственно звучит в ушах:

«Елечка, хорошая у меня девочка. Только вот глазки плохонькие, да зубки. Ну… Ничего. Ничего. Зато умненькая она у меня.»

Длинный нос, худоба, кривые, редкие зубы, от которых отказались врачи, потому что не хватает им технологий и знаний. В довесок слепые глаза… Кому я такая нужна?

Да. Учусь на «отлично», получаю одну из высших стипендий. Но я – гадкий утенок. Это надо признать. Виталик, вот, бросил. Значит, однозначно плоха. От понимания факта внутри растет сильнее тоска, мне категорично не нравятся выводы! Сердце разрывает на части.

Как же плоха? Я хороша! Он же не сказал, что мы расстались навсегда. Он сказал лишь о перерыве. Подумает, подумает, потом возьмет и соскучится. Если что, сама позвоню. Пусть пройдет какое-то время.

А что если он не вернется? Как буду парня искать?

Вспоминается вдруг Ангелинка, как ходила она «по рукам». Все хотела выйти замуж удачно, искала богатого парня. Лишь бы красивым был, да на машине получше. Она умела к знакомствам относиться легко. Каталась на иномарках, гуляла, со многими переспала, потом встретила обычного парня, влюбилась и вышла замуж. Выгадать богатство не вышло. Не могу скрыть от себя снисхождение с оттенком невольного злорадства. Так легче жить в собственной горечи. Интересно, как они там поживают?

Мне не нравится мысль, что я тоже могу пойти «по рукам», для меня имеет значение честь. Правда, какая там честь? Думала, будет единственный… Слезы катятся снова. Дурой себя не чувствую, но почему-то обидно. Я все для него, а взамен?

Месяц тянется как резина. С огромным трудом бросаю курить. Сложно, приходится бороться с привычкой, когда на сердце тоска, но меня мотивирует будущее. Я хочу измениться, показать ему, что справилась и заслуживаю всяких похвал. Он не хочет общаться с курящей девушкой? Не буду курить. Еще туфли куплю и платье. И сделаю новую стрижку. Верну расположение Виталика и докажу ему, как он во мне ошибался. А если вернуть не получится? Гоню мысли прочь. Подумаю об этом попозже.

Не судите строго. В этих главах я показываю все свои жизненные ошибки, намеренно пропуская светлые, позитивные периоды. Моя задача сейчас рассказать о негативном опыте, не упустить ничего, чтобы позже раскрыть первопричины и дать ключи к счастью тем, кто до сих пор их не видит.

Глава 5. О родителях и возвращении

Маме о Виталике не рассказываю. Не хочу видеть разочарование в глазах и досаду. Подумает, а то и озвучит, что я глупенькая, наивная дурочка. И в довесок добавит, что Виталька мной наигрался. Слышать такое от мамы нет никаких сил и желания. Мне станет сложнее в разы. Поэтому молчу и спешить с откровениями не вижу смысла. Все может опять измениться. Надо чуть-чуть подождать.

Мы лепим пельмени. Катаю тесто кружочками, говорю с ней об универе, подружках. Разговор прерывается папой. Он заходит попить воды, разрывая присутствием флер теплой атмосферы на кухне.

– Все бы ты на диване лежал, – сетует мама. – Нет, чтобы помог. Никогда за столом с нами не посидит, помощи от него не дождешься.

– Сама виновата, – парирует папа. – Когда-то я хотел помогать, но ты сама все испортила.

– Почему это она виновата? – влезаю в их разговор.

– А потому, – с удовольствием поясняет отец. – Мы только поженились, я ей хотел помочь, да вещи не так постирал.

– Ты мою любимую блузку испортил!

– Как испортил? – живо интересуюсь у мамы.

– Да так. Засунул в стиралку все белье и добавил твои красные колготки.

– Ну, он не знал, – защищаю папу и тут же его поучаю. – Что теперь из-за одного раза больше маме не помогать?

– Одного раза? – папа самодоволен. – Так было во всем! То овощи не так порезал, то суп не так сварил. Перца, видите ли, переложил. Делаешь что-то, а взамен получаешь упрёки. Поэтому лучше не делать.

– Потому что ты – эгоист! – делает выводы мама. – Думаешь только о себе вместо того, чтобы сразу делать как нужно.

– Да? А сколько подарков я тебе из Москвы привозил? Ты же вечно всем недовольна! Все тебе не так.

– Конечно! А как тут довольной будешь? Туфли привез итальянские, оказались малые. Ужас, как неприятно!

– Подумаешь, туфли, – хмыкаю я.

Пожимая плечами, искренне не понимаю, зачем расстраиваться из-за вещей. Какая разница в каких туфлях ходить? Отношения же важнее? А так получается, что он, что она – оба злопамятны, друг другу вечно все припоминают. Не могут разобраться, кто из них больше прав.

– На базар или в магазин как отправишь, вечно купит не то. Картошку гнилую принес. Половина на мусорке.

– Ну, не было другой! – возмущается отец. – Ты сказала – купи. Я купил.

Недовольный отец уходит. Наверное, я его понимаю. Зачем лишний раз слушать критику? Любому она неприятна. Уясняю для себя, что никогда не буду мужа ругать за ошибки, унижать его. Наоборот, буду объяснять, что не так, за инициативу хвалить, просить его в следующий раз сделать чуть-чуть по-другому. Отношения надо беречь. Видно же, как ссоры всё отравляют.

– Вот так одна все на себе и тащу, – жалуется мама. – То сумки с магазинов, то уборку одна по дому. Все сама, все одна.

Если честно, не удивительно. Сама всё сделала, что помогать ей не хочется. Один звук включенного пылесоса вызывает во мне неприятие. Привыкла, что, если в доме уборка, значит, жди криков, скандалов. Она ругается, что дома грязно, и все валяется по углам. И тут же не выдерживаю. Мне ее очень жаль. Мелькает мысль подняться, обнять, но сразу же пропадает. Ни к чему телячьи нежности, они ей все равно не понравятся. Толку от них? Отстранится.

– Расскажи о себе, – тихо прошу. – Ведь папа не всегда был… таким? Зачем ты за него вышла замуж?

Хочу послушать ее откровения. Когда мы общаемся так, я чувствую близость, любовь. Закрываю на кухне дверь, несмотря на гул телевизора. Не хочу, чтобы нас слышал папа, так будет надежней вдвойне.

– Из дома побыстрее сбежала, – говорит мама и усмехается. – Дурочка… Мне нравилось, что у него двухкомнатная квартира в центре. Сам сирота. Плохо, конечно, так говорить, но это правда. Думала, будет добиваться всего, наследство досталось хорошее. Перспективный же был.

– Ты его любила тогда?

– Не знаю…

Мама пожимает плечами, чуть улыбается.

– Прицепился, как банный лист, не хотел отпускать. Примчался за мной на практику через всю страну, чтобы забрать. И забрал. Я ему письмо тогда написала, что мне не нравится в поле работать. Бумага оказалась заляпанной, папа решил, что я плакала. А потом мы поженились…