Первопроходцы облачного города

Если вы спросите космических путешественников, что им сниться в кошмарах, все хором ответят: “Пробуждение от стазиса”. Будильник разразился продолжительным инфернальным хохотом, терпеливо и бессердечно вытаскивая Юру из нежных объятий сна прямо в шипастую хватку концентрированных страданий. Голова тут же вспыхнула жуткой болью, словно последний месяц он не спал, а беспробудно пьянствовал с регулярными перерывами на тренировки по боксу. В роли груши. Почти каждую мышцу свело жуткой судорогой. Если бы не крепкая хватка фиксаторов Юру бы скрутило так, что несколько костей точно треснуло. Из глаз хлынули слезы, а изо рта вырвался крик боли, вслед за котором организм чуть не покинула половина органов.

Тем временем капсула с агонизирующим пассажиром переместилась к отсеку реабилитации. Полный равнодушия к Юриным страданиям механизм открыл капсулу, зацепил фиксаторы, вытащил космонавта наружу, в душевую. С тихим гудением включилась гравитация и Юра повис, как костюм на вешалке. Со всех сторон мощнейшим напором хлынула вода, явно с целью прекратить страдания жертвы любой ценой. Через полминуты судороги начали отступать, и в Юриной голове поселилась надежда, что карающий душ инквизиции все-таки желает ему блага. Еще пару минут он, стиснув зубы, терпел, как поток разминает свихнувшиеся мышцы и смывает облезшую кожу. Вода выключилась, теплый воздух моментально высушил Юру, даже чуть больше, чем требовалось, и фиксаторы отпустили своего пленника. Над дверью загорелась надпись: “Оденьтесь и покиньте душевую”. Как нынче тонка грань между душевой и пыточной.

Боль никуда не делась, но хотя бы тело слушалось. Душевая как по размерам, так и по интерьеру напоминала коробку от крупного холодильника, так что найти пакет с одеждой оказалось нетрудно. Впрочем, того же нельзя было сказать про процессы распаковки и одевания. Мучительность происходящего заставила Юру сомневаться в необходимости соблюдения правил приличия. Ну, увидит напарник его голым, чего такого? Но инженеры народ упертый и очень стеснительный. Когда битва с полиэтиленом и хлопком завершилась, Юра ощутил себя кроманьонцем, завалившим саблезубого тигра голыми руками и натянувшим на себя его шкуру. По крайней мере, тело точно болело, как после схватки с чем-то когтистыми и трехсот килограммовым.

Комната реабилитации оказалась такой же минималистичной, размером с небольшую кухню. Слева прислоненный к стене стол и два сиденья, почти как в боковушках древних плацкартов, справа миниатюрная тренажерка с двумя универсальными кардиомодулями и набором свободных весов, в дальнем конце – если можно так назвать место пяти шагах от тебя – компактная столовая. От одной мысли о еде Юру тут же замутило. От греха подальше он уселся за стол и, обхватив голову руками, уткнулся лбом в прохладную столешницу.

Кровь пульсировала в висках, потихоньку прогоняя боль. Сзади раздался звук открывающейся душевой, очевидно, прибыл напарник по реабилитации. Юра, повинуясь рефлексу вежливости, повернул голову, но сделал это слишком резко. В затылке словно лопнул пакетик с кислотой.

– Твою мать. – только и смог прошептать он себе под нос, тут же вернувшись в исходное положение.

Напарник не отреагировал, просто прошел мимо к дальней стене комнаты, что-то достал из холодильника и уселся напротив.

– Пей. – произнес мягкий женский голос, и стук поставленного на стол стакана запрыгал металлическим шариком в чугунной голове.

Юра медленно поднял взгляд, в глазах плыло так сильно, что вместо девушки перед ним сидел размытый бумажный человечек, небрежно вырезанный из ватмана школьником. Стандартная реабилитационная одежда была ей велика, в эконом классе это привычное явление.

– Пей давай, – настояла девушка, – раз уж сам налить не смог.

Юра сделал недоверчивый глоток. По консистенции напоминало жидкую манную кашу с комками, а по вкусу смесь кислого яблока и зеленого крыжовника. Освежающе.

– Это что? – спросил Юра.

– Реабилитационная смесь, чтобы облегчить побочки комы. – холодеющим тоном ответила собеседница.

– А чего сама не пьешь?

– Мне и так нормально.

– Ты бессмертная, что ли? Как можно терпеть такую боль?

– Я девушка, если ты не заметил. И, если к тебе вернутся манеры, меня зовут Луиза. Не стоит благодарности.

– Спасибо… Я Юра. Но всё таки. Почему у меня сейчас голова взорвется, а тебе хоть бы хны?

Она взглядом измерила собеседника, размышляя, имеет ли вообще смысл дальше сотрясать воздух, но решила рискнуть:

– То что маркетологи называют модным словом “стазис”, по сути, просто высокотехнологичная искусственная кома. Обычная кома, длительностью более месяца, опасна для организма и требует долгой реабилитации, а то и серьезного лечения…

– Слушай, Лу, давай без этого. – перебил Юра, – У меня жутко гудит голова и я не настроен на образовательную лекцию.

Девушка нарочито громко вздохнула, чтобы четко донести всё своё разочарование и резюмировала:

– Мальчикам после полетной комы сильно бобо, а девочкам совсем чуть-чуть.

– Очень смешно. – начал повышать голос Юра, но острая вспышка в затылке вернул его к смиренному бубнению, – Я, вообще-то, инженер, у меня кандидатская по расширениям возможностей ячеек Ямамото. Просто мне очень больно.

– Ячеек Ямамото?

– Батареи на основе антиматерии, забей. Это такой теоретический механизм, придуманный в эпоху прорыва, но так и не сконструированный.

Луиза, очень хотела составить окончательное негативное мнение о своем вынужденном напарнике, но пока не могла определиться между тупым идиотом и самодовольным ничтожеством, склоняясь ко второму.

– Как можно отправиться в космос, на три месяца и даже не поинтересоваться, какими препаратами тебя напичкают?

– Да ладно тебе. Десятки тысяч людей ежегодно летают, и никто не интересуется.

Лу попыталась прикинуть, сколько баллов он отыграл этим оправданием. Решила, что не слишком много. Она облокотилась на спинку кресла и ответила, словно читая параграф учебника:

– Для борьбы с негативными эффектами комы нам вводят набор специальных препаратов. В числе их побочек, специфическое взаимодействие с тестостероном, что, при длительном воздействии, приводит к серьезным спазмам. В том числе шейного отдела. Отсюда и головная боль.

– Что за гендерная несправедливость?

– Смени пол и летай с комфортом.

– Обойдусь.

– Тогда не ной.

Вот и поговорили. К счастью, полемику прервал сигнал к началу обязательной тренировки. Табло потребовало надеть агменты (Общее название всех приборов дополненной реальности начиная с очков, заканчивая голограммами) и следовать инструкциям. Юра послушно нацепил на голову устройство, напоминавшее скорей плавательную маску с проводами и лампочками. Сколько лет этой пластмаске? Сто? Но деваться было некуда.

Тренировка заняла часа четыре. Ничего сложного, просто скрупулезная проработка мышц. Даже такие старые агменты отлично справлялись с обязанностями тренера. Перед глазами появлялась проекция человека, за которым нужно повторять движения, и если тренирующийся косячил с техникой, проблемные места подсвечивались красным. Технология примитивная и устаревшая лет на пятьдесят, но ведь работала.

Тренировка окончательно вернула Юру в мир живых, он спрыгнул с тренажера и встал посреди комнаты, улыбаясь, как ребенок впервые увидевший жирафа.

– Обалдеть можно! – констатировал Юра, взращивая детский план мести.

– Боюсь спросить, что тебя так восхитило? – все еще тяжело дыша спросила Лу.

– Гравитация! Это же искусственная гравитация!

– Класс. Только начала думать, что ты не совсем конченный идиот, и вот приехали. Тебе потребовалось 4 часа, чтобы заметить гравитацию?

– Да я не про то!

Юра взял со стенда килограммовую гантелю, несколько раз подбросил в руке, поднял к потолку и аккуратно отпустил. Гантеля повисла, игнорируя силу притяжения.

– Я столько про это читал! – надрываясь от восторга, продолжил он, – Безмассовое гравитационное поле на основе альфа дарков. Впервые вижу это на практике. Просто невероятно! – он сделал паузу, смакуя момент, – Или что? Ты полетела на другую планету, на корабле устройство которого не понимаешь?

Юра украсил лицо победной ухмылкой и обернулся пожать плоды мести. Но что-то пошло не так. Лу смотрела на него холодным полным раздражения взглядом. А самое страшное – она оказалась очень красива. Длинные каштановые волосы, собранные в хвост для тренировки, глубокие зелёные глаза и лицо с явными чертами латинской крови и спортивным румянцем. У Юры слегка подкосились коленки.

– Просто понимаешь…– начал он мямлить, – обнаружение дарков, как переносчиков темной энергии, считается величайшим открытием эпохи прорыва. – Антимасса, локализованная гравитация, гравидвигатели. Мы бы не смогли так быстро летать по Солнечной системе без них.

– Рада, что ты увлекаешься физикой для самых маленьких, но если ты так хотел показать интеллект, то миссия провалена. Эта информация не нужна для полета, а вот состав препарата знать крайне желательно, вдруг комиссия аллергию пропустит.

Лу прошла мимо обмякшего Юры, села за стол, выдвинула из стены встроенный планшет и сделала вид, что никакого напарника не существует.

Только спустя час неловкой гробовой тишины Юра предпринял отчаянную попытку возобновить общение:

– Я тут…

– Не стоит. – тут же прервала его Лу, – Я повторяю уставную инструкцию. И тебе рекомендую

– Я просто хотел извиниться.

– Забудь, через 3 часа мы вернемся в капсулы и больше никогда не встретимся. Я вообще считаю практику обязательного напарника чушью.

– А может, я хочу еще встретиться? – Юра сам испугался своим словам.

– Даже не смей! – Лу отвечала, не отрываясь от планшета и не меняясь в лице, – .Подкатывать к девушке, которая не может никуда от тебя сбежать это слишком мерзко.

– Да чего сразу подкатывать?

– Вот и заткнись тогда.

Еще минут пять Юра жонглировал мыслями, надеясь, что они сами в воздухе соберутся во что-то осмысленное и в итоге решил поговорить о “погоде”:

– Жду не дождусь прилета на Синефополис, мы же так долго к этому шли.

– Ты не заткнешься, пока я не выслушаю весь твой бред, да? – наконец оторвалась от планшета Лу и злобно уставилась на Юру.

– Ты будто не хочешь здесь быть.

– Естественно, не хочу, как и любой разумный человек.

Юра не поверил своим ушам.

– Погоди, но зачем ты тогда летишь?

– Это ты тут испытываешь острую потребность в душеизлиянии. Я – нет.

– Как-то не верится, что ты летишь на Сатурн против воли. Я потратил восемь лет, чтобы получить работу и свалить с проклятой Земли.

Юрино удивление имело под собой серьезное обоснование. У Синефополиса не было никакой рекламной кампании, не было даже объявления о наборе персонала на бирже труда. Все участники программы узнавали детали исключительно через долгое и упорное изучение скучных отчетов и профильных чертежей, среди которых внезапно попадались ссылки на вакансии или контакты центра набора персонала. Считалось, что это первый фильтр отсева. Человек изначально должен был разочароваться в Земле и захотеть убежать, а затем проявить не дюжее упорство в поиске вариантов. Конечно, ходили слухи, что особо ценные кадры вербовались в индивидуальном порядке, но чтобы тащить против воли?

– Так ты еще и из тех психов, которые считают, что у Земли нет будущего?

– Его и нет, не при текущем курсе. – Разговор сворачивал в странное русло. Юре теперь, казалось, что он звучит, как помешанный на теориях заговоров.

– Ну да. Ведь в городе, где безраздельно правят корпорации, точно будут бегать радужные пони и пастись единороги. Вперед в светлое будущее! – Лу насмешливо вскинула вверх кулак.

– На Юпитере есть хотя бы шанс. Земля-то давно превратилась в уютную теплицу для выращивания человекоподобных овощей.

– Слушай, жизнь научила меня не спорить с психами. Но я лечу из-за денег. На этом и закончим.

Лу вернулась в свой планшет, а у Юры кирпичи никак не складывались в пирамиду. Да, вахты на Сатурн были, но платили за них довольно скромно. Это не заработок, скорей переходная стадия для тех, кто пока не готов переезжать. В конце концов, город только строится, и уровень удобств минимален.

Но главная нестыковка совсем уж резала глаза. Последние пятьдесят лет у жителей всемирной республики нет никакой необходимости делать что-то без желания. Безусловный базовый доход, бесплатное жилье, безлимитный доступ к мировой сети. Несмотря на кучу правительственных махинаций, шизофренических законов и еще множества прелестей, послуживших причиной Юриного отлета, каждый мог жить в комфорте, ни дня в жизни не проработав. Спасибо глобальной автоматизации и наследию эпохи прорыва. Значит, Луиза не из республики? Но откуда тогда? С нестабильных территорий (Так называли то, что осталось от Азии и северной Африки, после таяния ледников. Из-за высокой плотности населения и сильного культурного различия, массовая миграция привела к междоусобным войнам, которые не стихают уже 80 лет.)? Нет, оттуда никого бы не взяли, слишком уж они дикие. Неужели?

– Ты что родом из Пацифики?

Лу резко изменилась в лице, отодвинула планшет в сторону, и откинулась на спинку стула, скрестив руки на руди. Это уже была не холодная раздраженная девушка, а бешеная лиса, готовящаяся разорвать глотку жертве.

– Какая тебе разница откуда я?

– Так я угадал? Но это все равно не объясняет, почему ты решила лететь за деньгами в Синефополис, есть куча более простых способов заработать.

– А ты что, жил в Пацифике?

– Нет.

– Так откуда ты знаешь, какие у нас способы заработка? Что ты вообще знаешь про нас, зажравшийся республиканец?

Юра действительно знал не так уж много. Пацифика – это огромный плавучий остров в Тихом океане, изначально построенный, как гигантская платформа по добыче ископаемых со дна. Где-то в середине эпохи прорыва, в целях оптимизации, часть продовольствия начали производить прямо там и – как часто случалось в те времена – сделали все слишком уж хорошо. Местные водные фермы начали работать с сильным профицитом. А потом пришло судьбоносное решение по оптимизации системы наказаний. В какой-то момент наказание временем стало выглядеть иррационально и степень вины стали измеряться в суммах долга обществу. Ключевое отличие от штрафов заключалось в том, что выплатить деньгами его нельзя, только отработать на Пацифике. Назвать решение гуманным язык не поворачивался. Даже относительно небольшие уголовные провинности превращались в десятилетия отработок на пацифике, а что-то более-менее серьезное – в пожизненное. Сегодня Пацифика производила кучу еды и всякого низкотехнологичного ширпотреба. Никого особо не напрягал факт встраивания труда заключенных в экономическую цепь со всеми вытекающими противоречиями. Работает и ладно.

– Погоди, если ты из Пацифики… – Юру ударило молнией. Это же значит, что Лу преступница. Нежное красивое лицо, бездонные, но бешеные глаза, она точно черная вдова! Как минимум, аферистка, использующая свою красоту для обмана простых парней!

– Если я из Пацифики, то что? Договаривай давай! – продолжала шипеть Луиза.

– За что тебя посадили?

– Посадили? Я там родилась, как и девяносто процентов населения.

Точно аферистка. Обманывала наивных дурачков. По закону ребенок не несет ответственности за преступления родителей, в шесть лет ей бы дали первое гражданство и право на общее образование.

– В Пацифике нет детей, преступления не наследуются! – стукнул по столу Юра.

– Очаровательно. – Лу произнесла это так угрожающе, что Юра предпочел отодвинуться подальше. Кто знает, как эта психопатка убивала своих жертв!

– И в чем я неправ?

– В том, что тюрьма Нью Алькатрас, где работают преступники, это малюсенький район на окраине Пацифики. Все остальное это частные территории корпораций. В них переселяют только за одно преступление – долг. А вот долги очень даже наследуются.

– Бред. Это сколько же надо задолжать?

– У моих родителей спроси, точнее, у отца. Мать умерла шесть лет назад, оставив по два миллиона юнионов долгов на ребенка.

– Сколько?! – Юра аж взвизгнул, – Да у меня вся семья зарабатывает пятьдесят тысяч в год.

– Тебе посочувствовать?

Юрины глаза забегали по столешнице, словно читая невидимый текст. Все в нем протестовало, хотелось возразить, но не получалось вспомнить ни одного факта. Он слышал где-то про частные инвестиции в этот остров, но кому какое дело? Единственное что республиканцы четко знали о Пацифики, это что туда не стоит попадать.

– Как вообще можно столько задолжать?

– Легко. Достаточно быть наивным идиотом, вроде тебя. Ну или моих родителей. Они, видите ли, хотели делать что-то важное, покорять вершины, менять мир. А вот ни денег, ни терпения, ни компетенций для этого не было. Но они почему-то поверили в себя. Узнали, что Байо Рэй дает кредит под залог безусловного дохода и всё. А потом у них еще хватило жестокости запереть вместе с собой трёх детей.

Вот и попалась лгунья. Безусловный базовый доход не был деньгами как таковыми скорей купонами, на которые можно было приобрести только что-то из утвержденного списка. Хотя странно, что Луиза об этом не знала, видимо, забыла, за время отсидки.

– А вот и нет. Это так не работает. – неприлично радостно вскрикнул Юра.

– Ну просвети меня. – с каждой фразой Лу становились все злее.

– Да, по закону бдд составляет тысячу юни в месяц, но это просто картинка. Махинация в угоду конституции. В реальности это просто купоны, ты не можешь тратить их как вздумается, тем более взять на них кредит.

Лу снисходительно ухмыльнулась.

– Что ж, твой идиотизм пока не дошел до критической стадии. А вот мои родители были уверены, что имеют 2000 на двоих, а кредит берут с платежом в 500. Они не заметили сноску маленьким шрифтом, где реальная стоимость месячного ббд на человека оценивалась в 91 юни

– Оу. – Юра аж скукожился на своем кресле.

– Бизнес провалился, долг рос, вместе с процентами по выплатам. В итоге им заморозили гражданство и выселили на Пацифику.

Все это звучало дико, но правдоподобно. Государство легко могло продавать гиперактивных граждан корпорациям за пополнение бюджета. Двух зайцем одним махом. Энтузиасты не вызывали сочувствия в современном обществе, их считали просто фриками. А в мире абсолютной демократии, избранники бьются за тех, кто их выбрал, остальные могут хоть заживо гнить, никто и не почешется. Но Юра очень не хотел проигрывать спор и продолжал внутренне сопротивляться. Лу прочитала это на его лице:

– Семнадцать мегакорпораций, включая Байо Рэй, взяли в легальное рабство почти миллиард человек на Земле. Теперь они же создали огромный город на Сатурне, где сами пишут все законы и устанавливают правила. Тебе всё ещё туда хочется?

Лу смотрела с таким дерзким вызовом, что вопреки внутреннему голосу, орущему, что девушка явно не врет, Юрино эго требовало продолжать бой.

– Не хочу показаться грубым, но твои родители сами виноваты, что провалили бизнес и невнимательно прочитали договор. Корпорации делают очень много хорошего.

Зубы Лу почти крошились от злости.

– Как скажешь, главное – сам не упусти в договоре одну хорошо спрятанную строчку. А то незаметно, чтобы ты любил внимательно изучать правила и руководства.

Туше.

– Но если дело в заработке, зачем тебе Сатурн?

– Потому что дело в долге, а не в заработке, кретин ты тупой. Либо я выполняю любую работу, которую от меня требуют Байо Рей, либо задолженность достигнет критической суммы, и я лишусь оставшихся прав. Что со мной после этого сделают, оставлю на твоё извращенное воображение.

– Хочешь сказать, тебя заставили лететь? Это что ж ты за специалист такой?

– Экзобиолог общего профиля.

Иронично. Экзобиология считалась чуть ли не специальностью приколом. Так, посетить пару занятий, чтобы потом травить байки про инопланетян. Но ученые иногда отличаются пугающим фанатизмом в своих дисциплинах. Парочка чокнутых профессоров с Марса решили всерьез сделать полноценный всеобъемлющий курс по поиску и изучению инопланетной жизни. Естественно, студентам он даром не сдался, и профессора шли на все мыслимые уступки, лишь бы заполучить пару благодарных ушей. Для жительницы Пацифики, с ограниченным доступом к сети, это был единственный шанс на образование. А теперь, когда пошли слухи, что в атмосфере Сатурна обнаружили живые организмы. Не исключено, что Лу действительно оказалась единственной студенткой, которая отучилась там всерьез. История звучала странно, но, опять, вполне правдоподобно. Юра никак не мог найти, к чему докопаться, и Лу решила не давать ему шанса:

– Клянусь, если ты еще какую чушь скажешь, я разобью тебе этот стакан об голову.

– Это нанокерамика, – рефлекторно буркнул Юра, – она не треснет, даже если танком проехаться.

– Я знаю. – Лу медленно потянулась к стакану и Юра предпочел закрыть рот.

Дискуссия выкатилась на такие рельсы, что куда ни сверни – везде либо обрыв, либо партизаны с минометами.

Оставшиеся три часа прошли в гнетущей тишине, а тишина отличная почва для взращивания угрызений совести. Юре стало одновременно стыдно и за подростковый, азарт в споре, неприемлемый для человека научных взглядов, и за излишнюю грубость. К тому же он так и не высказал свою позицию, что тоже больно свербило где-то в мозгах. Тем не менее начать разговор он так и не решился.

***

Пробуждение после короткой фазы полета далось намного легче. А, главное, длительный сон позволил забыть о Луизе.

Ничего не происходило. Юра просто лежал в своей капсуле и ждал. Судя по слабому ощущению гравитации, корабль уже приземлился на Титан, спутник Сатурна, с которого всё когда-то началось. Именно исследовательская станция Титан 3, построенная аж сорок лет назад на частные инвестиции, обнаружила кольцо водяного пара в атмосфере Сатурна. С годами она переквалифицировалась в главный перевалочный пункт между Солнечной системой и Синефополисом.

Ничего не происходило. Но эта тишина пылала эмоциями, ожидание становилось практически нестерпимым. Последний раз Юра испытывал нечто подобное, когда впервые полетел в отпуск с родителями. Самолет заходил на посадку в абсолютно чужой стране. Юра, намертво пристегнутый ремнем, пялился в спинку впереди стоящего кресла, но внутри все клокотало от предвкушения. Этот невероятный иной мир с другим воздухом, непонятным языком, странными дорожными знаками и светофорами, – всё такое новое, непознанное. Рутина встала на паузу, остался только этот момент, он поглощал целиком и лишал смысла все, что было до и будет после.

Вот только семья предпочитала раз за разом проводить отпуск в одном и том же месте, бронируя один и тот же отель. Пару раз отец приходил в ярость, когда не получалось заселиться в привычный номер 407, благо всегда находился его полный клон. Но одного раза хватило, Юрина психика была безвозвратно сломана. По немыслимой причине, в нем, прилежном сыне рядовых граждан, проснулся раш первопроходца. А в данную секунду там, за серой крышкой капсулы, его ждал Титан. Не какое-то иностранное побережье, а абсолютно иная планета!

Капсула тронулась с места и Юриному сердцу стало тесно в грудной клетке.

Первые восторги не заставили долго себя ждать. Если вы никогда не мылись при гравитации в восемь раз слабее земной, то настоятельно рекомендую. Вода словно забывает, как ей положено двигаться. Под напором она прозрачным желе размазывалась по стенкам душевой кабины, собиралась в огромных круглых слизней и медленно, лениво, ползла к полу, где постоянно работал сливной насос. А стоило налюбоваться на эту гидровакханалию и приступить к непосредственно мытью, веселья становилось еще больше. Вода пупырчатой пленкой облегала тело, и очень не хотела с него стекать. Можно было даже попрыгать или потрясти руками, насколько позволяли ослабленные фиксаторы, она все равно висела на теле прозрачным комбинезоном. На Титане, поверхностное натяжение и силы трения переставали быть погрешностью и демонстрировали свою мощь.

Предвидя, что новички могут часами заниматься в душевой непотребством, встречающий уже через минуту грозно заорал: “У вас 15 минут на сборы, кто не успеет, останется без обеда. И не забудьте поднять руку вверх”. Угроза сработала. Через 10 минут в раздевалке собралась вся толпа и, выглядели они крайне воодушевленно. Однако, те наивные, кто решил, будто поднятая рука нужна для демонстрации готовности, тут же обзавелись парой шишек. Каждый неосторожный шаг или даже слишком резкое вставание на носочки заканчивались взлетом к потолку, с неминуемым ударом головой.

Жадного до деталей Юру база Титан 3 слегка разочаровала. Слишком уж все было обычно. Коридоры, белые лампы, таинственные двери с электронными замками. Единственно, что по-настоящему манило к себе это иллюминаторы. Проходя мимо них колонисты, в попытках заглянуть в неизвестность, превращались в сов, выворачивая шею под пугающими углами, но встречающий неумолимо тащил строй вперед. Однако, когда группа дошла до столовой, его бессердечность была моментально прощена. Помещение озарялось теплым оранжевым светом, источником которого было огромное панорамное окно во всю стену. Встречающий едва успел сделать шаг в сторону, замешкайся он хоть на секунду и был бы размазан по стеклу обезумевшей толпой.