Небесная канцелярия. Сказка о Любви
– Зуб даю! – улыбнувшись «американской улыбкой» и показав так сказать товар лицом, тут же ответила Ольга.
– И куда мне потом ваш зуб прикажете? – наклонив вбок голову, с ехидной интонацией спросил молодой врач. – Зубами онкологию мы пока лечить не научились. Пишите расписку.
– Какую? – Оля немедля плюхнулась на свободный стул.
– Пишите: главному врачу областной…
Сергей Сергеевич стал диктовать текст расписки, согласно которой Ольга несет полную ответственность за здоровье и жизнь ребенка, добровольно забирая того из стен больницы.
Оля быстро накатала расписку, вручила ее Сергею Сергеевичу и полным надежды голосом спросила:
– Можем идти домой?
– Можете, – устало выдохнул молодой врач, – вы можете. А я, вот, пока нет, – Сергей Сергеевич недовольно кивнул в сторону кучи бумаг, валявшихся у него на столе, – работа, знаете ли…
– Так я пойду?
– Идите, Оля. Только помните: не позже восьми утра в понедельник!
– Угу! – скоро угукнула Оля и, выскочив из кабинета, весело помчалась в палату за Дашкой, напевая: «Домо-ооо-о-о-ой!» – строку из песни одной очень «секретной» группы.
Тем временем Даша, оставшаяся в палате, не теряла времени. Будучи абсолютно уверенной в пробивных способностях мамы, Даша успела сложить свой рюкзачок, переодеться и заплести волосы кукле.
Откровенно говоря, Даша редко когда попусту проводила (то есть теряла) время. В её-то возрасте каждая секунда на счету! Пока Ольга была поглощена виртуальной медициной, Даша успела: раззнакомится с парочкой вполне «прикольных» девочек, разругаться с ними же на следующий день, через день, помирившись с теми, с кем намедни разругалась, осуществить масштабную вылазку по больнице в поисках интересностей. Юным покорителям неизведанного открылась святая святых: больничная кухня. А знакомство с Ольгой Алексеевной, бессменным стражем святыни и заведующей пищеблоком, тут же обернулось разными вкусностями из числа малоучтенных (тех, что забыли списать) продуктов, в числе которых был абрикосовый джем и с десяток «сосачек».
Еще была разведана детская площадка. Нет, не та старая и поломанная, которая «красовалась» в больничном дворе, утопая в пластиковых пакетах и пустых бутылках. Оказалось, что прямо за родильным корпусом (там, где производят малышей) была небольшая, но очень классная детская площадка, на которой работали абсолютно все качели и была чистая песочница. Без пакетов, без бутылок и окурков, просто с песком. Чудеса!
Даша не упускала возможности полюбезничать с Сергеем Сергеевичем при случае. Да и Сергей Сергеевич всем своим видом давал понять, что беседы с Дарьей Юрьевной доставляют ему неподдельное удовольствие. Сергей Сергеевич всегда улыбался при встрече с Дашей, был максимально внимателен и корректен в разговоре и всегда пытался блеснуть остроумием. Даше очень нравилось общаться с молодым доктором, принимавшим ее, маленькую девочку с рыжими косичками, как вполне взрослую состоявшуюся особу, заслуживающую особого внимания. Да и чего там греха таить, сам Сергей Сергеевич Даше тоже нравился.
А вот зава, этого Глеба Мироновича, Даша заочно боялась. Девчонки рассказывали про большущего, лысого, с окладистой бородой мужика, с огромными ручищами и очень грубым голосом. В своем воображении Даша рисовала себе зава таким громилой-монстром в белом халате, который поедает на ужин непослушных детей. И этот нарисованный образ совсем не внушал доверия девятилетней, вполне послушной (да, да!) девочке с рыжими косичками.
А еще Даше очень нравилась бабушка Дуся. Эта сказочная медсестра преклонного возраста, стоило ей только появиться на глаза, тут же собирала вокруг себя ораву детей. Бабушка Дуся так здорово могла рассказывать сказки! Теплым, бабушкиным голосом, вставляя всяческие старенькие словечки, о которых нынешние дети успели позабыть, еще не узнав, Евдокия Гавриловна рисовала самые неожиданные повороты сюжетов самых обычных сказок. Колобок у нее вполне мог оказаться внучатым племянником людоеда, Змей Горыныч – жертвой бесчеловечных экспериментов доктора Франкенштейна, а Кощей Бессмертный на самом деле – Илья Муромец, переболевший ангиной. Бабушка Дуся всегда находила совершенно непредсказуемую мораль сказок в совершенно неожиданном месте. «А потому, деточки, водицы холодной пить не следует, чтобы ангиной той не заболеть, как Илюша наш, добрый молодец…» – говорила она.
Но, пожалуй, не это главное, что так влекло детей и взрослых к этой удивительной, с виду совсем непримечательной пожилой женщине. Удивительная доброта, теплота, душевность и покой, которыми просто искрилась Евдокия Гавриловна, просто магнитом приманивали к ней людей. Было в ней что-то, что мы: и взрослые, и дети, когда-то имели и бережно хранили в себе. По крупинке, по капле собирая это по жизни, мы бережно хранили это где-то глубоко в шкафчике души на дальней полке. А потом забыли. Бессмысленная суета, бесполезные споры, беспочвенный гнев и бесчеловечное равнодушие. Бежим куда-то, кипим, все разбрасываем… Кто растерял, кто уже запамятовал, где оно и как выглядит. У кого как. А вот Евдокия Гавриловна как раз и возвращала всем то, что когда-то было дорого. С лихвой, с привесом, с походом возвращала, совершенно не требуя за то какой-то награды или иной выгоды.
Эта больница Даше очень нравилась. Очень! Но дома все равно лучше. И потому Даша с самого пятничного утра стала донимать Олю аккуратным, но доставучим нытьем. Даша великолепно умела играть на маминых нервах! Казалось, что она с рождения знала, как достать маму. До вечера пятницы Оля успела сотню раз крепко пожалеть о том, что намекнула Даше о возможности отъезда на выходные. Но, слава Богу, все случилось так, как планировалось и они отправлялись к родным пенатам.
Оля же очень-очень хотела домой! Вроде бы ничего такого в больнице она не делала, но все равно смертельно устала. Дома ее ждал маленький сынуля Богданчик и большой ребенок, муж Юра. Юрка, конечно, молодец, сказать нечего, все «распетлял» шустро и грамотно. С сыном разобрался, отвезя того на дачу к отцу. Благо, Боде очень нравилось у дедушки Миши на даче. А уж как рад был дедушка Миша – и словами не передать! И дом без присмотра не оставил, пригласив в качестве дежурной свою маму, Инессу Александровну. С Олиным начальником договорился. Кум ведь, как-никак, не откажет. И, не смотря на это, Олю дома ждала целая гора домашней работы. Ведь это только в кино люди приходят домой, чтобы отдохнуть. Наш человек дома отдыхать не привык.
Взлелеянное Ольгой в больнице желание расползтись ленной тушкой на диване перед телевизором окончательно рассеялось воскресным вечером прямо перед кастрюлей борща. «Блин, как быстро выходные пролетели!» – с горечью подумала Ольга, забрасывая капусту в кастрюлю и попутно планируя вещевой набор в больницу.
Ранним утром, в понедельник, совершенно невыспавшаяся Оля, вытащив из такси тяжеленную сумку и сонную дочку, отправилась в отделение на четвертый этаж.
Дверь в отделение Оле и Даше открыла дежурная медсестра, которая тут же огорошила новостью запыхавшихся девочек.
– Быстренько к себе в палату! – скомандовала медсестра и быстро прикрыла дверь, едва не отдавив Ольге пятки.
– Что-то случилось? – спросила Оля, уловив явную тревожность медсестры.
– Сейчас расскажу, – оглядываясь, ответила медсестра и быстренько проводила утренних «полежальцев» в палату.
Как оказалось, на выходные особо ответственные мамаши из неврологии в составе трех человек (классика), не придумав более плодотворного времяпрепровождения, попросту напились вдрабадан. Ладно бы просто расползлись по палатам, так ведь они дебош устроили! Больничный сторож вызывал наряд в то время, пока два паренька из санитаров пытались как-то угомонить разбушевавшихся мамаш. В итоге разбитые стекла, порезанные руки (у санитаров), сломанные стулья в количестве двух штук и сердечный приступ у старичка-сторожа. Неплохой урожай за вечер! Могли бы и больше, но стражи порядка вовремя скрутили.
Естественно, что о происшествии быстро доложили главврачу. Главврач, «обрадованный» такими прекрасными новостями на выходные, строго наказал удалить из больницы всех тех, кто там находиться не должен. В пылу начальственного гнева Валерий Александрович, главврач больницы, грозился в понедельник же, с самого утра самолично пройтись по всем отделениям, проверить каждую палату и произвести инвентаризацию всех свободных коек. Понятное дело, что никто учет сводных мест вести не будет. Про это «бате» и так докладывается ежедневно с заносом «капельницы», но попить крови, пролетев фурией по всем отделениям, Валерий Александрович мог.
Медсестра очень попросила Ольгу пока не «отсвечивать» и посидеть в палате до прихода кого-нибудь из врачей. И кровать освободить. Пока. Как оно будет дальше, пока не ясно.
Ругаясь на полоумных мамаш-алкашек, Ольга убрала свои пожитки с кровати и улеглась рядышком с сопящей Дашей, которая тут же завалилась досыпать свои положенные десять часов в сутки. Естественно, сон ни в какой глаз не лез после «приятных» новостей, и Оля решила еще раз пройтись по материалу дочкиной болезни. Может, что упустила? Повторение, как говорят, мать учения.
К половине девятого отделение начало оживать. Забегали медсестры, активно обсуждая «выходные» события, появились врачи. Только зава пока не было. Во всяком случае, Ольга, периодически осторожно выглядывая из палаты, не увидела ни одного нового лица.
Вместо зава часикам к девяти или чуть позже в палату заглянул Сергей Сергеевич.
– Доброе утро! – тихонько поздоровался он и, глядя на спящую Дашу, спросил: – Спит еще принцесса?
– Спит, – шепотом ответила Ольга.
– Оля, можно вас на пару слов в ординаторскую?
– Да, да, конечно, – ответила Ольга, накинула на плечо свою сумочку с ценными вещами и отправилась вместе с молодым врачом. Кроме обсуждения последствий субботнего дебоша, Оля не предполагала никакого иного разговора. Но этого вопроса разговор даже не коснулся.
– Оля, – усадив на стул в ординаторской Ольгу и разложив перед собой Дашину историю болезни, начал молодой врач, – обследование показало определенные… – сделав паузу, Сергей Сергеевич подбирал подходящее слово, – особенности в подходе к лечению вашей дочки.
– Особенности?
– Да, Оля. Как показали материалы исследования, – продолжал разговор молодой врач, доставая снимки МРТ из истории, – новообразование у Даши расположено вплотную к крупному сосуду и отстоит от него всего лишь в паре миллиметров. Такая ситуация требует определенного подхода в лечении.
– Какого? – Оля начала нервничать, теребя ремешок сумочки.
– Пока про оперативное вмешательство придется забыть. Необходимо провести ряд лечебных мероприятий по уменьшению новообразования…
– Химиотерапия и облучение? – перебив Сергея Сергеевича, спросила Ольга.
– Да. Мы подойдем к вопросу дифференцированно, – продолжал Сергей Сергеевич, но Оля почему-то решила запротестовать.
– Подождите, Сергей Сергеевич! Есть же альтернативные методы борьбы с опухолями…
И Ольга, нисколько не стесняясь, стала изрекать все те умные «медицизмы», которых она с лихвой набралась за прошедшую неделю, штудируя интернет. Сергея Сергеевича, очевидно не раз сталкивавшегося с подобной ситуацией, исключительная начитанность очередной мамаши ничуть не смутила.
– Вы давно у нас работаете? – задал он вопрос Ольге, прервав ее доклад на полуслове.
– В смысле?
– Ну, вы сейчас пытаетесь мне, лечащему врачу вашей дочери, рассказать о том, как надо лечить. Так?
– Нет, что вы, Сергей Сергеевич! – тут же пошла на попятную Ольга.
– Тогда будьте добры, дослушайте для начала мое предложение относительно лечения, – продолжил Сергей Сергеевич, – смотрите, чтобы вам было понятно, – Сергей Сергеевич достал снимок мозга Даши из истории, – видите светлое пятно на снимке?
– Да, – ответила Ольга, рассматривая не очень понятную серую картину.
– А вот, пересекая светлое пятно, видна темная ветка. Видно?
– Да, видно.
– Это сосуд, питающий очень важную часть мозга. При детализации видна опасная близость сосуда и новообразования. Если мы в процессе операции затронем этот сосуд, самым безобидным исходом будет полная инвалидность пациента, понимаете?
Олю тут же бросило в жар. «…самым безобидным… А если не самое, то это…?».
– А не затронуть мы его просто не можем, – продолжал молодой врач, – для того чтобы гарантированно избавить вашу дочь от этой заразы, мы должны удалить и близлежащие ткани. Возможно, они тоже вовлечены в онкопроцесс. Оставлять пораженные клетки ни в коем случае нельзя! Рецидив будет молниеносным и с самым плохим прогнозом. А удалить их из-за сосуда мы тоже не можем, поэтому…
– А что на этот счет думает заведующий? – снова перебила врача Ольга, пытаясь справиться с внезапно нахлынувшей «трясучкой».
– Глеб Миронович целиком и полностью согласен с моим планом лечения, – не выказывая никакого беспокойства, ответил Сергей Сергеевич, – так вот…
– А можно с ним как-то поговорить? – переживания брали верх над здравым рассудком. Рассудок повелевал выслушать врача молча, а эмоции требовали немедленного бунта. – Может, спросить у него?
– А давайте спросим! – раздался густой крепкий бас за спиной.
Ольга обернулась. Сзади нее стоял большущий, метра два ростом мужчина в белом халате. Абсолютно лысая голова с окладистой, наполовину седой бородой, посаженная на поистине богатырское тело, огромные, едва ли не с голову, ручищи… Да этот зав больше мясник, чем врач!
– Глеб Миронович, – привстал Сергей Сергеевич.
– Сиди, сиди, Сережа, – сказал огромный доктор подрастающему поколению и снова обратился к Ольге: – И зав вам ответит, что целиком и полностью солидарен со своим коллегой. Потому что Сергей Сергеевич – замечательный врач, обладающий достаточным опытом в онкологии, перспективный специалист, которого ждет, Сережа, – Глеб Миронович погрозил огромным указательным пальцем молодому врачу, словно бы предостерегая от необдуманных действий, – самое светлое будущее. И, уж если на то пошло, я считаю, что Сергей Сергеевич – лучший нейрохирург не только в нашей клинике, но и во всей области!
Молодой врач немного застеснялся, а Глеб Миронович продолжил:
– Вы выслушали план лечения от своего лечащего врача?
– Я… – что-то попыталась сказать Ольга.
– Так вот, выслушайте его для начала. А потом принимайте решение. И я вам настоятельно не рекомендую предпринимать каких-то активных, необдуманных действий, как то, – Глеб Миронович стал загибать огромные пальцы, перечисляя предостережения: – в срочном порядке искать другую больницу и другого врача, продавать последнее, чтобы поехать в зарубежную клинику для лечения или же вовсе обращаться к каким-то магам и колдунам. Поверьте, кроме потерянного времени Вы больше ничего не приобретете. А время в Вашем случае – самый ценный ресурс. Вам понятно?
– Понятно, – безропотно кивнула Ольга.
– Вот и замечательно! – улыбнулся наконец великан в белом халате. – Кстати, меня зовут Глеб Миронович.
– Ольга, – тихонечко представилась Оля, на которую громогласный спич грозного на вид зава произвел отрезвляющий эффект.
– Сережа, зайди потом ко мне, – сказал молодому врачу Глеб Миронович и удалился из ординаторской.
После этого Ольга, как самая послушная отличница в школе, внимательно выслушала Сергея Сергеевича, обсудила все вопросы, касающиеся лекарств и, согласившись со всеми рекомендациями, со спокойной душой отправилась в палату к дочке. Этот грозный с виду зав произвел на Ольгу какое-то умиротворяющее впечатление. Оля показалось, что такого Врача (именно с большой буквы) любая опухоль испугается. Даже самая зловредная.
«Нихрена себе зав!» – думала по дороге к палате Ольга.
Глава 6. Солнечный чертик
Следующая неделя, равно как и последующие две, стали отправной точкой в борьбе с этим гадским гадом, имени которого врачи из деликатности не называли, именуя его то новообразованием, то опухолью. Но теперь, вот сейчас, лежа с дочкой в онкологии, Оля прекрасно осознавала, с чем или с кем им приходится иметь дело.
Раньше слово «рак», произнесенное не только в отношении закуски к пиву, хоть и вызывало у Ольги некий дискомфорт, но всё же было чем-то достаточно далеким, чем-то, что вроде бы есть, но не здесь, не сейчас, не в этой жизни. Никто из родственников или знакомых, слава Богу, этим недугом не страдал. И что оно есть на самом деле, Ольга знала лишь понаслышке. Равно как многие другие счастливчики, коих миновала чаша сия. Раньше…
Теперь же, абсолютно точно зная диагноз и приблизительно понимая, как бороться, Ольга вновь смотрела в глаза этому смертоносному гаду. То, что было когда-то далеким, «нездешним», «несейчасным», вмиг превратилось в суровую реальность, от которой нельзя ни отмахнуться, ни отоспаться.
Бой с коварным чудовищем решено было вести из двух орудий. И подготовкой первого орудия Ольга занялась буквально сразу после внезапного знакомства с грозным завом. Вера Ивановна тут же представила Ольге три варианта на выбор, как потратить деньги. Конечно же (а как могло быть иначе?), Вера Ивановна рекомендовала к покупке самую дорогую позицию в списке. «Оленька, – тихонечко говорила старшая медсестра в сестринской, – вы, конечно, можете взять отечественный аналог. Он вроде бы тоже хороший. Но я бы вам порекомендовала брать оригинал. Знаете, у нас девочки брали и то, и то, и вот разница была просто огромной! Я, конечно, не уговариваю вас, в конечном итоге, это – ваши деньги и вам решать, но…».
Ну да, оригинал, как известно, он-то получше копии будет. О краске в косметическом салоне мастера тоже так говорили. Но только Ольга была не в косметическом салоне и не выбирала, какой блондинкой ей быть завтра на корпоративе. Она выбирала, чем бороться за жизнь собственной дочери. А торг тут, как известно, не уместен.
Отсчитывая купюры буквально пачками, Ольга вспомнила чью-то крайне меткую фразу: «Онкология – удовольствие не из дешевых». Турция, по слезинке отложенная на лето, тихо уплывала за море, махая на прощание своей гостеприимной, «оллинклюзивной» ручкой. Взамен ей приходили какие-то баночки и ампулы в картонных коробках, таблетки, системы и даже хреновина, название которой Ольга почему-то хорошо запомнила: резервуар Оммайя. Эту штуку Даше должны были поставить в спину. Остальное – в вену.
Второе орудие, в отличие от первого, существенных финансовых вливаний не требовало. При областном онкодиспансере, что находился совсем рядышком с клиникой, буквально через дорогу, был корпус лучевой терапии. Облучиться можно было и в другом месте, но далеко, за деньги и на том же оборудовании. Сергей Сергеевич кончено же оставил пространство для выбора, но акцентировал внимание на том, что распыляться не стоит. По сути, одно и то же: что тут, что там.
Сергея Сергеевича больше волновал вопрос прицельности самого выстрела. Для проведения точного, буквально точечного расстрела новообразования, требовалась полная Дашкина неподвижность на протяжении 30 секунд. И для взрослого это – проблема, а уж для ребенка – и подавно! Сергей Сергеевич очень переживал по этому поводу. Как оказалось, не напрасно.
Установка первого орудия состоялась в манипуляционной, на холодном скользком столе. Клеенка горчичного цвета поверх стола тут же напомнила Оле ее детство. Точно такая же! Холодная, противная и вся в пятнах!
Сперва Даше ставили катетер-бабочку. Даша вспомнила бабочек, которые во сне облепляли чихающую феечку Растеряшку, и улыбнулась. Было немножко больно, но Даша согласилась потерпеть. Ведь это же бабочка. «Мы только один разик сделаем «коль», – говорила Даше молодая медсестричка, которая в присутствии Сергея Сергеевича все время как-то странно улыбалась, – а потом будет совсем не больно». Ладно, делайте.
А вот той штукой, которую ставят в спину, занимался лично Сергей Сергеевич. Он наказал Даше раздеться до пояса и лечь на бочок, на эту противную клеенку. Даша, конечно же, была сконфужена таким неожиданным поворотом событий. Ей, Дарье Юрьевне, в таком непристойном виде предстать перед кавалером! Но ныне Сергей Сергеевич исполнял роль ее лечащего врача, а это значило, что на такие непристойности нужно просто закрыть глаза. Обнажившись и умостившись на столе, Даша так и сделала.
И вот зачем она, прежде чем зажмуриться, мельком взглянула на железную миску, в которой лежала огромная игла?! Это для нее?! Для маленькой девочки такая большая игла?! Едва Даша закрыла глаза, как тут же представила себе эту огромную иголку, которой до этого добрый и симпатичный доктор протыкает ее насквозь! Её, маленькую девочку с рыжими косичками. Дашу тут же разобрала «трясучка».
– Даша, успокойся, я еще ничего не делаю, – пытался словами сдержать тремор Сергей Сергеевич, помазывая нужное место раствором йода. Но от этого Даша еще больше тряслась.
– Даша! Я так не смогу ничего сделать! – Сергей Сергеевич стал немного нервничать, слегка повысив голос.
Но ни мамины, ни врачебные уговоры никак не могли унять эту коварную «трясучку», которая внезапно напала на Дашу. Даша тряслась мелкой дрожью и тихонько подхныкивала. Так, на всякий случай.
На помощь пришла добрая бабушка Дуся, которая словно сердцем чуяла, что в «манипульке» что-то пошло не так, как планировалось. Евдокия Гавриловна осторожно заглянула в манипуляционную и, поймав встревоженный взгляд Сергея Сергеевича, решила вмешаться.
– А хочешь, внучка, я тебе сказочку расскажу? – своим добрым «бабушкиным» голосом обратилась к Даше Евдокия Гавриловна, став у изголовья.
И Евдокия Гавриловна стала рассказывать сказку про ёжика, который от усердного чихания растерял все свои иголки. Даша тут же вспомнила феечку Растеряшку, которая взахлеб чихала от бабочек, улыбнулась и прекратила трястись. По сюжету сказки лесные звери собрали все иголки бедняжки ёжика и по одной возвращали в него не самым гуманным путем. А как иначе?! Без иголок еще хуже будет! Лиса или волк не дремлют, тут же отобедают лысым ёжиком!
Всякий раз, когда Сергей Сергеевич, колдовавший у Даши за спиной, намеревался сделать девочке больно, добрая бабушка Дуся айкала очень по-ёжиковски, словно в прошлой жизни была доброй ежихой. На самом деле Даша не очень понимала, как айкают ёжики, но ей почему-то казалось, что ёжики айкают именно так. Процедура установки сложного приспособления была успешно закончена торжественным вручением большущего чупа-чупса, тайком переданного доброй медсестре-сказочнице Ольгой.
А вот со вторым орудием наметились куда более серьезные проблемы, которые силами чудесной сказочницы в белом халате решить не удалось бы.
Первой проблемой было втиснуться в плотную очередь к новому аппарату лучевой терапии. Из двух совсем не новых линейных ускорителей со слабым подобием хоть какого-то коллиматора, которые центр получил пару лет назад, работал только один. Второй находился в стадии перманентного ремонта едва ли не с момента получения. Пробиться к единственному работающему ускорителю было еще той задачей. Можно было записаться на старый, допотопный излучатель на кобальте, но Сергей Сергеевич даже не рассматривал это вариант.
Но нет такой проблемы, с которой бы не справились сотрудники детской онкологии! Даша, впритирку с «пожалуйста» и небольшой мздой, перекочевавшей из Ольгиного худеющего кошелька в карман врача-радиолога, была втиснута в очень плотную очередь.
Радиология представляла собой отдельно стоящее двухэтажное здание очень давнишней постройки. Угрюмый серый фасад здания лучевой терапии, видевший ремонт очень много лет назад, навевал тоску и уныние. Столь же унылыми и тоскливыми были пациенты, толпившиеся в холле радиологии. В холле было много пожилых, иссушенных тяжелой болезнью пациентов, которые кашляли, стонали и жаловались на самочувствие друг другу, с трудом передвигаясь от кабинета к кабинету. От этой унылой обстановки даже Ольгу пробирал какой-то неприятный холодок. А Даша и вовсе впала в отчаянье.
Предварительный визит к радиологу не прибавил оптимизма этому и без того неоптимистичному месту. Радиолог быстро измерил голову Даши обычным метром, которым снимают мерки в ателье и безапелляционно выстриг клочок рыженьких волос с головы. Поставив перманентным маркером крестик в зоне прицела, пожилой живчик в белом халате отправил Олю и Дашу с Богом, проронив на прощание неоднозначную фразу: «Завтра посмотрим, что получится».
Утром следующего дня, ровно в 7:20 (а иного времени просто не было) Ольга с Дашей стояли под дверью.
На удивление точно, где-то в 7:25, дверь распахнулась, и медсестра вывела из кабинета охающую бабушку с палочкой. «А мы оказывается не первые!» – с удивлением подумала Ольга, даже не предполагая, что в столь ранний час что-то, кроме травматологии, может принимать пациентов. А Даша всерьез перетрухнула. Бабулька, божий одуванчик, которую под руки выводили из кабинета, так артистично охала, что Даше тут же привиделось все самое страшное, что вообще могло привидеться. Даша вновь поразила «трясучка».