Самым обидным в этот день было даже не это, а неожиданная встреча с бывшим одноклассником, Георгием Полянским. Как назло, тот не нашел другого времени, чтобы подойти к дверям приемной комиссии для подписания приказа на зачисление. С ним были пятеро других одноклассников, которых Рэм уже едва помнил. А рядом еще и шла Берта с подружками. Рэм не хотел никого видеть, и тем более разговаривать. Сегодня он чувствовал себя абсолютным неудачником. Но скрыться незамеченным ему не дали.
– О, кого я вижу! – с наигранной радостью воскликнул Полянский. – Миронов! Я не видел твоего имени в списках. Ты разве не подавал документы?
– Я подал на другое отделение, – процедил сквозь зубы Рэм, гордо подняв голову. Но тоску в глазах было не скрыть. А еще его раздражало жалостливое выражение на лицах Берты и ее подруг.
– Куда, если не секрет?
– Стюарды и программирование.
– Обслуживающий персонал? – хмыкнул кто-то их компании Полянского.
– Ну, ты этого заслуживаешь, – пожал плечами Полянский. – Психам и отщепенцам не место в высших сферах управления звездолетами. Этого следовало ожидать. Твое место в самом низу, привыкай.
– Полянский, перестань, – вступилась Берта. Для Рэма это сыграло роль красной тряпки для быка. Он ненавидел, когда его жалеют.
– Я псих, да? – кровь ударила ему в голову, кулаки привычно зачесались. Но драка в Академии недопустима. И Полянский вряд ли бросится на него сейчас. Один шанс из ста. Но он есть, и почему бы им не воспользоваться? – Хорошо, я – псих и отщепенец, не играющий по правилам большинства. Но я никогда никому не врал и всего добивался сам. Все, что я знаю и умею – моя личная заслуга, а не крутого папочки или лайков обманутых тобой подписчиков, ведь они не знают реально, что ты за тип. А ты – падла, Жорик!
– Ты, придурок, за языком следи! – Полянский покраснел и тоже сжал кулаки.
– А я слежу! – тут же перебил его Рэм. – У тебя и фамилия подходящая – не Полянский, а Падлянский! От слова падла, Жорик, понятно? – он с удовольствием увидел, как Георгий все-таки бросился вперед с явным намерением проучить нахала. Но, к сожалению, его друзья схватили его и отбросили назад. – Даже в морду дать не можешь как следует, – продолжал Рэм, уже не надеясь на победу.
– Обойдешься, – процедил Георгий, и гаденькая улыбочка зазмеилась на его губах. – Ты и в обслуживающем персонале долго не продержишься, слишком много в тебе говна. Айда отсюда, ребята, надеюсь, мы его видим в последний раз.
– Пока, Паааадлянский! – ехидно крикнул ему вдогонку Рэм, отчаянно завидуя тем, кто все-таки прошел на Факультет летной эксплуатации.
– Как интересно ты его обозвал, – захихикала Берта, хитро переглядывалась с подружками. – Действительно, фамилия у него подходящая. Теперь вся Академия его будет падлой называть.
– Надеюсь, – буркнул Рэм и пошел на выход. Будь Берта одна, он бы с удовольствием поболтал с ней подольше. Но ее подружки выводили его из равновесия. Вот поругаться или подраться с парнями он мог легко. А при девчонках язык становился толстым и неповоротливым. Так что лучше сохранить за собой впечатление гордого победителя, чем краснеть перед бывшими одноклассницами, не умея остроумно ответить на какую-нибудь шутку.
Учиться на Факультете стюардов было, в общем-то интересно. Рэму особенно нравился предмет «программирование роботов-стюардов». На современных космических лайнерах они использовались в качестве обслуживающего персонала во всех сферах – от раздачи еды и уборки до проведения инструктажей. Управлял роботами главный стюард-человек, который во время рейса зачастую даже не выходил из своей пультовой. Кабинет главного стюарда на корабле представлял собой наполненную многочисленными экранами комнату, по которым можно было отслеживать любого робота. На небольших кораблях достаточно было одного стюарда. На крупных пассажирских лайнерах их число доходило до пятидесяти.
Именно программированию на этом факультете уделялось особое внимание. Но другие предметы тоже были интересны. Особенно часто Рэм спорил с профессором по предмету «коллективная психология», когда дело касалось социальных рейтингов. Уже в начале урока Рэм поднимал руку, и остальные учащиеся вздыхали с облегчением – можно заниматься своими делами, профессору сейчас станет не до них.
– Я просмотрел дома ролик по истории возникновения социального рейтинга, – начинал очередной разговор Рэм. – Мне многое непонятно. Как вообще могло зародиться такое явление? Почему люди стали обращать больше внимания на мифический рейтинг в сети, чем на реального человека?
– Молодой человек, вы неправы, – профессор тоже обожал пофилософствовать на интересующие его темы. – Человек – изначально существо социальное, признайте это. И его статус учитывался в любом обществе. Просто с развитием технологий социальный статус стал складываться из реального – работа, зарплата, таланты, друзья и виртуального – активность в соцсетях.
– Но в соцсетях я могу написать все что угодно, набить себе рейтинг за счет других, каких-нибудь запрещенных тем, хэйта, эпатажа…
– Вы опять ошибаетесь. Человечество в моделях поведения стремиться к усредненному варианту. Если вы будете слишком неординарным в сети, у вас найдутся поклонники, но и противники тоже. Они понизят вам рейтинг, если вы чем-то оскорбите их. Причем, существенно понизить рейтинг может только человек, у которого свой собственный рейтинг очень высок. Разве вам не кажется это справедливым? Если ваш оппонент – бомж с большой дороги, вам его мнение не страшно. Но не смейте обижать достойных людей, это чревато потерей сотен пунктов в вашем рейтинге. И не путайте популярность и виртуальный рейтинг, который учитывается во многих сферах жизни. Это раньше, на заре развития соцсетей главным была именно популярность, и за нее даже платили деньги. Многие этим пользовались, отказавшись от моральных правил общества и поднимаясь на хэйте. Теперь же все не так. Вы можете быть безумно знамениты благодаря нечестной игре в инфосети. Но виртуальный рейтинг не обманешь – минусы оскорбленных подписчиков существенно понизят ваш статус.
– Как же, не обманешь, – фыркнул Рэм. – Вы же знаете, что в сети все приукрашивают действительность, чтобы набить себе рейтинг. Где же тут справедливость?
– Ну как где? – улыбнулся профессор. – Мы все стремимся выглядеть в лучшем свете, даже в реальной жизни. Одеться получше перед важной встречей, держать себя в форме без хирургического вмешательства. Вы же не видите в этом ничего странного?
– А если я просто не хочу заниматься этими глупостями?
– Не считаете свою жизнь важной для других? Напрасно. За вами многие наблюдали бы с удовольствием. А уж правительство и вовсе давно это делает. Если полстраны вместо статуса «ужинаю в кругу семьи» поставят «иду на митинг», поверьте, на это многие обратят внимание.
– Вот-вот. Я уверен – соцсети и рейтинги придумали исключительно для контроля за людьми.
– Но власть имущие всегда к этому стремились, тут тоже ничего не поделаешь. Сначала ввели грамоты учета населения, потом паспорта, в период эпидемий – прививочные сертификаты и коды, после третьей мировой – идентификационные чипы и привязанный аккаунт. Это нормально и дает определенные блага тем, кто это имеет.
– А если я не хочу иметь этот прибор учета моей личной жизни?
– Ну, вы же не отказываетесь от идентификационного номера. Почему же вы отказываетесь от виртуального рейтинга? Вам ведь нетрудно потратить на него пять минут своей жизни в день. Вы просто вредничаете, стоя на своем и теряя блестящие жизненные возможности.
– Ну и что, если так?
– Ничего. Люди, живущие не по правилам, существовали во все века. К сожалению, общество их не сильно принимает. Раньше их изгоняли или вообще уничтожали, в истории позднего времени такие люди просто теряли некоторые общественные блага. Сейчас, к счастью, таких вещей почти не происходит. В нашем мире есть отщепенцы, отказавшиеся от виртуального рейтинга, которые не могут жить среди обычных людей. Но их никто не преследует. Они уходят в отдельные поселения и живут по собственным правилам. И это отлично, что их нет среди нас. Человек, идущий против толпы в одиночку, скорее всего, будет ею растоптан. Вряд ли он повернет ее в обратную сторону. Тем более, что толпе это не нужно.
После таких споров Рэм серьезно задумывался о поднятии своего виртуального рейтинга. В конце концов, профессор прав – затянувшаяся забастовка против сетей обернулась проблемами только для Рэма, больше ни для кого. Но как теперь вернуться в информационную среду, он не знал. Другие занимались этим с детства. Он же постигал все с нуля. Какой статус поставить? Какую фотографию выставить и нужно ли это делать вообще? Однокурсники немного увеличили его рейтинг, добавившись в друзья и периодически отмечаясь на его странице. Но существенных пунктов это не приносило. До вожделенных ста тысяч было еще очень далеко.
Рэм уже подумывал обратиться за помощью к Яну. Его друг тоже поступил на этот факультет. Он долго выбирал между технико-инженерным факультетом и стюардами, баллы позволяли ему поступить без проблем на обе программы. Но он выбрал стюардов, за компанию с Рэмом.
Сейчас он был в полном восторге от предстоящей работы. На первом же практическом занятии он перепробовал все программы, доступные для робота-уборщика. В огромной аудитории несколько студентов сидели за столами с пультами управления, а в центре, свободном от мебели, ездили их подопытные роботы. Они представляли собой небольшие диски на колесиках, сверху находились четыре манипулятора в виде длинных механических рук. По заданию надо было заставить робота взять тряпку и протереть пол. Сначала всухую. Потом с водой. Конечно, все это можно было сделать напрямую, через пульт. Но в этом случае стюард становился обычным кукловодом, который может управлять только одним роботом, как игрушкой. Смысла в этом не было.
Роль стюарда – программировать многочисленные действия робота и отправлять его на задание, фиксируя выполненную работу лишь в самом конце. А вот правильно запрограммировать робота было нелегко. У Яна это всегда получалось лучше всех. Впервые справившись с заданием, он от восторга аж подскочил со стула, заставив вздрогнуть Рэма.
– Смотри! Он моет пол! Правда, моет! Сам! – громким шепотом восхищался Ян, чем вызвал улыбку у сидящего неподалеку преподавателя.
– Курсант Мэй, – прервал он восторги ученика. – У меня создается впечатление, что вы видите робота-уборщика впервые в жизни.
– Нет, что вы, – смутился Ян. – Просто раньше я как-то не обращал на них внимания. Ходят себе, моют…
– Программировать самому оказалось интереснее?
– Конечно!
– Вы молодец, хорошо справились. Но это самое простое задание. Теперь попробуйте составить программу так, чтобы незнакомому человеку осталось лишь включить кнопку и покинуть каюту. А робот сам все уберет, помоет, вытрет и отключится после выполнения задачи. А остальным советую поторопиться, учебное время не резиновое.
Скоро начали действовать роботы Рэма и других студентов. Это оказалось интересным занятием – давать подопытным разные задания. Как-то Рэм не удержался и приписал роботу танцевальную программу по окончании основного задания. Чем изрядно повеселил однокурсников. Учитель, хоть и хмурился немного, когда манипуляторы робота исполнили замысловатый танец в конце урока, тоже не смог скрыть улыбку.
– Студент Миронов, ваш творческий подход к обучению похвален. Но не забывайте, для чего предназначены эти приборы. И не пытайтесь их испортить своими гениальными задумками.
– Я понял, простите, – ни капли не раскаиваясь, произнес Рэм.
В целом на факультете учиться было интересно. Но Рэм ни на минуту не забывал, что он тут временно. Это тяготило его. После уроков он ехал на гиромобиле несколько километров до тренировочного летного поля и часами смотрел на занятия пилотов, стараясь остаться незамеченным. Он видел и понимал, какие задания выдаются студентам, смотрел на их ошибки, предполагал, как бы он поступил в том или ином случае. Уезжал за пять минут до окончания уроков.
На его факультете тоже проводились занятия по летному мастерству. Но эти несчастные несколько часов в месяц не давали ему насладиться полетом. Тем более, что даже эти занятия были в основном теоретическими: стюардов учили, как программировать спасательные капсулы в случае аварии звездолета. Дальше электроника должна была все сделать сама. На робкий вопрос Рэма – а вдруг метеориты? – преподаватель ответил, что в этом случае лучше молиться, закрыв глаза. Ибо капсулы не рассчитаны на быструю скорость, маневренность и тем более, не обладают возможностями устранять угрозы такого уровня.
За пульт управления малого транспортного челнока их посадили всего пару раз в начале семестра. И пока студенты учились медленно взлетать, а потом сразу же садиться, Рэм умудрился стартовать резко вверх и попытался сделать несколько фигур пилотажа под грозный рев тренера. Когда Рэм вернулся, багровый от ярости учитель наорал на него, не пытаясь сдержать эмоции.
– Ты что о себе возомнил? Ты понимаешь, что мог погибнуть? Эти челноки – всего лишь тренажеры, специально для нашего курса, они не оснащены даже катапультами! Ты совсем идиот?
– Простите, – попробовал вставить хоть слово Рэм.
– Что? Да я сделаю все возможное, чтобы тебя исключили из Академии немедленно!
