И вянут розы в зной январский
Голова у нее слегка кружилась от возбуждения, словно она выпила вина вместо лимонада (Агата не одобрила бы спиртного). Вокруг смеялись и галдели, иностранное имя заезжего пианиста носилось из уст в уста, коверкаясь на все лады. Звенели бокалы; пахло духами и табаком. В какой-то момент Делия почувствовала, что кто-то наблюдает за ней; едва она повернула голову, как белое лицо в обрамлении темных кудрей скрылось за веером, а потом и вовсе исчезло в толпе. Померещилось, решила она – не без тени тревоги, впрочем; но вот раздался звонок, и вместе со всеми они вернулись в зал.
Шехерезада, объяснила ей Ванесса, была женой свирепого восточного правителя. Разве вы не слышали об «Арабских ночах», мисс Фоссетт? Ну неважно; этот правитель – султан Шахрияр – поклялся убивать каждую новую жену после первой ночи, но умница Шехерезада спасла свою жизнь, рассказывая ему сказки, столь увлекательные, что он не мог не дослушать до конца. К слову, сказки действительно прелюбопытные, особенно с бёртоновскими комментариями. Жаль, достать это издание трудно: цензура из кожи вон лезет, лишь бы публика не увидела чего-нибудь «неприличного».
Делия хотела спросить, откуда Ванесса все это знает, но аплодисменты оборвали беседу, и вот уже, после паузы, грянула в унисон грозная медь.
Она встретила эту музыку с опаской: что можно ждать от композитора, который написал сюиту по мотивам сомнительной книжки? Но скоро, очень скоро у нее – против воли – побежали по спине мурашки, и сладко сжалось в груди, до того проникновенно пела в тишине скрипка. Новая тема набежала легкой волной – и вдруг выросла, обдала сияющей россыпью мелких брызг. Не может быть это – сомнительным, неподобающим, да если бы и было – боже мой, какая разница, если так хорошо, если душа взмывает в ослепительную высь, и слезы выступают на глазах, и думаешь только об одном: пусть это продолжается, пусть никогда не наступит серое, будничное – шляпка, трамвай, вежливое прощание. Нет, не сейчас: еще целых три части. Вечность.
Музыка говорила с ней, листала страницы волшебной книги, написанной певучей вязью, и Делия чуть не вскрикивала от радостного узнавания никогда не виденного, пряного и цветистого Востока. Дворцы и мечети, смуглые рабы и персидские красавицы в чадрах, верблюды, груженые диковинными товарами. Я знаю, прошептала она мысленно, я понимаю тебя, великий мастер из далекой заснеженной страны, пусть даже мне незнаком твой родной язык. Вот же она, Шехерезада – эта чарующая скрипка; она ткет узор своих сказок – убаюкивающе, нараспев – до рассвета еще много времени. Одна история сменяет другую: то нежная и трогательная – о любви; то драматическая – картина погони, боя. В конце концов яростный шторм разметал в щепки корабли, и перехватило дыхание от этой мощи, будто и ее окатило волной.
Подлокотник рядом хрустнул, и Джеффри повернул голову: девушка сидела бледная, с припухшими глазами, и комкала в руке носовой платок. Она казалась потрясенной, и он, неожиданно для себя самого, почувствовал уважение к ней. Маленькая мисс Фоссетт, оказывается, умела не только смущаться, но и слушать музыку! Когда смолк оркестр после долгого, постепенно затухающего финала, она аплодировала восторженно, но с лица ее не сходило отрешенное выражение. Видно было, что она хотела бы сейчас помолчать, и он тактично не стал начинать приличествующей случаю болтовни.
Обе девушки уже двинулись к выходу, и тут Джеффри обнаружил на полу возле соседнего сиденья платочек. Голубой платочек с вышитой золотистыми нитками надписью: «Адриана».
Он догнал их уже в фойе. Мисс Фоссетт покраснела, когда он отдал ей платок – впрочем, она вечно краснеет. Иногда это даже выглядит мило. Она по-прежнему витала в облаках, но потом, когда он помог ей надеть пальто, вдруг спросила:
– Так султан все-таки уснул?..
Джеффри справился с удивлением почти сразу.
– Да, – подтвердил он утешающе, – и Шехерезада ушла из спальни на цыпочках.
14. Рэйли-стрит
Опустив глаза, она следила, как янтарная струйка, исходя паром, переливается из носика в тончайшую, костяного фарфора, чашку. Ее гордость, свадебный подарок от учительниц – английский сервиз, расписанный цветками вишни. Наполнив чашки, одну за другой, добавила в каждую молока – неторопливо, аккуратно, все еще не поднимая головы. Со стороны, вероятно, казалось, что она не может оторваться от созерцания изящного переплетения стебельков на белоснежном фарфоре; но только ей было ведомо, почему так медленны сейчас ее руки и почему она не поднимает глаз. Лишь поставив молочник на место и сделав приглашающий жест, Агата отодвинулась – и обреченно подняла голову.
Она не ошиблась: мистер Вейр смотрел на нее. Смотрел так же, как в самый первый раз – прямо и внимательно. Не оценивающе, нет, слава Богу; не изучающе. Скорее пытаясь запомнить – так, наверное, смотрят «впрок» художники или фотографы, когда хотят унести запечатленный образ предмета. Но не это было ей неприятно. Агата даже себе не могла объяснить, что именно, просто чувствовала, что перед ней – не самодур вроде отца, любившего подчеркивать, что все будет только так, как он захочет. Тут было другое: за учтивостью, за мягкими, с ленцой, движениями таилась сила, и ей становилось неуютно. Такие люди опасны тем, что в них легко ошибиться. Люди с двойным дном. Но формально придраться было не к чему, и она продолжала улыбаться и через Делию вести приличествующую случаю беседу.
Мисс Вейр, прямая, будто аршин проглотила, хранила молчание – как показалось Агате, несколько надменное. Однако же они добры к Делии, и при мысли об этом ей становилось неловко за собственную плохо осознаваемую неприязнь. Их семья была так гостеприимна, и сама хозяйка потом, после визита, прислала еще одно письмо, в котором сожалела, что она, Агата, не может к ним приехать. Множество искренне теплых слов, перед которыми чувствуешь себя бессильной – боишься поддаться, растаять, уступить мимолетному, пожертвовав вечным. Вот и теперь – приходится нарушать траур, чтобы не выглядеть невежливой. Им ведь известно, что она принимает заказчиц и выходит на улицу…
Нет, хорошо, конечно, что у Делии появилась подруга – дома ей несладко жилось; в школу ее не отдали, приятельниц толком не было. Но как оградить сестру от этого человека – вызывающе эффектного, с замашками светского льва? Какой бедой может обернуться это знакомство! О чем они говорят сейчас? – силилась она прочитать по движениям губ, по неприметным улыбкам и жестам. Как часто бывало в обществе слышащих людей, Агата почувствовала холодящую тревогу оттого, что упускает нечто важное. А Делия что-то взахлеб рассказывала гостье, сложив безмолвные руки на коленях, и та вдруг посветлела лицом и даже чуть подалась вперед, слушая ее. Похоже, они увлеклись бы беседой всерьез, если бы не вмешался короткой фразой мистер Вейр. Две головы, уже почти сблизившись, с сожалением качнулись врозь. Следующая фраза была ей милостиво переведена: гости хотели бы увидеть Тави перед тем, как уйдут. Пожалуйста, – попросила Делия умильно. Как откажешь?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Перевод С. Степанова.
2
Бассов пролив (англ. Bass Strait) – часть Тихого океана, отделяющая остров Тасмания от материковой Австралии.
3
Генриетта – тонкая шерстяная ткань, напоминающая кашемир, обычно черного цвета. Высокое качество делало ее популярным, хотя и дорогим материалом для траурных платьев.
4
Гагат – разновидность каменного угля, популярный поделочный камень черного цвета.
5
Вагонетка – здесь: простой открытый экипаж, обычно с двумя лавками вдоль бортов и сиденьем для возницы. Иногда оснащалась плоской крышей-навесом.
6
Методизм – протестанская церковь, отколовшаяся от англиканской в XVIII веке. Для последователей методизма свойственно, в частности, отказываться от алкоголя и вообще избегать излишеств.
7
Дейлсфорд – популярный курортный город с минеральными источниками в ста километрах от Мельбурна.
8
Тигровый глаз – полудрагоценный камень, разновидность кварца.
9
Cooee (читается «Куи») – заимствованный у аборигенов и широко распространившийся среди белого населения Австралии клич для поисков потерявшихся в буше, аналог русскому «Ау». Часто используется в качестве названий.
10
Квартал (The Block) – центральная часть Коллинз-стрит. В описываемое время был самым модным променадом в городе, и «прогулки по Кварталу» (Doing the Block) относились к числу важнейших социальных ритуалов.
11
Роберт Ходдл (1794—1881) – английский топограф, автор плана городской застройки в центре Мельбурна.
12
Риверина – крупный сельскохозяйственный регион в юго-восточной части штата Новый Южный Уэльс.
13
Лалик, Рене (1860—1945) – знаменитый французский дизайнер и предприниматель, чьи украшения в стиле модерн считаются шедеврами ювелирного искусства.
14
Жардиньерка – корзинка, этажерка или красиво сделанный ящик для цветов.
15
Платон мне друг, но истина дороже (лат.)
16
Согласно «Геральдике» Артура Фокса-Дэвиса (1871—1928), оба этих знатных рода – французский Vairé и испанский De Vera – носили на гербах беличий мех (vair).
17
Имеются в виду цвета методистского Уэсли-колледжа в Мельбурне.
18
«Битва при Мордиаллоке» (1888) – патриотический памфлет, написанный в форме художественного произведения. В основе его сюжета – захват Австралии объединенной армией России, Китая и Японии.
19
«Тасманийским соловьем» называли певицу Эми Шервин.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги