Ведется следствие

Но вот, очевидно, вчера Каролина совершенно забыла, что благоухает «Солнечной столицей», подключила режим отпугивания комаров, и запахи эти создали такую смесь, что человек неподготовленный едва не потерял сознание. И потерял бы, если бы прежде того не ударился о металлический угол столика и не отошел в мир иной!

– Я была непростительно беспечна… – вздохнула Каролина. – Но теперь хотя бы ясно, отчего он умер…

– Остался вопрос, что с ним делать, – сказал доктор. – Заявить?

– Забавная шутка, – усмехнулся Руперт. – Нет, заявлять мы, пожалуй, не станем. Господа, позовите Берта, придется потесниться… Давайте думать, как избавиться от трупа.

Кто бы подумал, что членам следственной группы придется решать такую задачу! Однако приходилось: привлекать к себе внимание таким скандалом не хотелось совершенно.

– Позвольте, – подал голос Пол, и Каролина подвинулась. Пол вытащил из дипломата бланк расстрельного приговора и вечное перо, быстро заполнил все необходимые графы, дождался, пока высохнут чернила, сложил приговор и засунул его за пазуху покойнику. – Будем считать, что скоросудие настигло преступника.

– Прекрасный ход, – одобрил Руперт. – Но проблемы наличия трупа в купе Каролины это не отменяет.

– Можно выбросить на длинном перегоне из поезда, – предложил Дэвид.

– Рано или поздно всё равно найдут, – покачал головой следователь. – К тому же всегда есть вероятность, что кто-нибудь что-нибудь да заметит.

– Оттащить его в купе… Он ведь не зайцем здесь едет, верно? Можно инсценировать несчастный случай.

– В таком случае, Дэвид, вы сами будете его переодевать, – сказал Бессмертных. – Я бы, конечно, зачёл вам подобную инсценировку, окажись она убедительной, за прохождение одного из курсов стажировки, но, по-моему, таскать по коридору трупы преступников из одного купе в другое – это уж чересчур. Тем более, тащить придется ночью. Вы хотите, чтобы он весь день осквернял воздух в купе Каролины?

Дэвид вздохнул и умолк. По части воображения он докой не был.

– Расчленить и выбросить по частям, – предложил Берт.

– Ну… – доктор покосился сперва на труп, потом на свой саквояж, с которым не расставался. – Положим, я смогу это сделать. Но, во-первых, работа это долгая и грязная. Купе Каролины придёт в неописуемый вид. Во-вторых… В итоге нам же и придётся собирать ошметки этого неудачника на протяжении нескольких миль.

– Скормить гвардейцам? – подал голос Ян.

– Вы полагаете, господин поручик позволит травить личный состав всякой дрянью? – ядовито осведомился доктор. Дэвид недоуменно покосился на него, но объяснений не последовало.

– Я бы предложила отдать его Пушистику, – сказала Каролина, поглаживая манто. Дэвиду казалось, будто оно шевелится. – Но тело великовато, а у Пушистика и так несварение… Теодор, вы потом посмотрите?

– Непременно, – кивнул тот.

– Еще варианты? – спросил генеральный следователь. – Поразительно…

– А у вас какое предложение? – осмелел Дэвид.

– В топку – и кранты, – лаконично высказался Руперт.

– То есть… нет, это отличное решение, – зачастил стажер, – но ведь тело опять-таки придется таскать по коридорам, а еще кочегар…

– Дэвид, я сейчас пожалею, что взял вас на стажировку, – произнёс Бессмертных строго. – Вы даже не поинтересовались техническими характеристиками Большого Королевского экспресса. Чему вас только учили?

– А-а…

– В этом поезде реализована автоматическая подача угля в топку, – отчеканил следователь. – Великолепное техническое решение. Ни машинист, ни кочегар ничего не увидят, поэтому задача заключается только в том, чтобы уложить тело на ленту транспортёра…

– А займутся этим, как обычно, оперативники, – заключил Берт. – Так я и знал, что какая-нибудь пакость приключится…

– Приступайте, – сказал Бессмертных и удалился, вертя в пальцах универсальный ключ, найденный в кармане покойного вора.

– Госпожа Каролина, мы вас потесним немножечко, – извиняющимся тоном сказал Ян.

– О, я, пожалуй, пока навещу Теодора, он обещал взглянуть на Пушистика, – вскочила на ноги женщина. – Думаю, это как раз подходящий случай…

– Да, разумеется, – сказал тот галантно.

– Знаете, я думаю, он съел что-то не то, – затихал в коридоре голос Каролины. – Иногда он очень неразборчив, а я, к стыду своему, не умею с этим справляться…

– Немного касторового масла и мягкий массаж – и все будет в порядке, – успокаивающе говорил доктор.

Пол тоже поднялся и вышел, не проронив более ни слова.

– А вы что встали? – спросил Ян Дэвида. – Помогайте! Работенка та еще…

Работа оказалась в самом деле не из легких: вор был мужчиной крупным и, если протащить его в выставленное окно купе удалось без особых проблем, то вот поднять на крышу вагона и таким образом перенести к тендеру оказалось уже тяжелее. Впрочем, Берт и Ян были ребятами бывалыми, так что особенно не унывали, а вот Дэвид, который из чистого упрямства полез им помогать, был уже не рад этому своему порыву. Это очень романтично наблюдать в синематографе: герой прыгает с крыши на крышу, отстреливается от врагов… Однако в реальности крыши оказались скользкими, перепрыгивать с вагона на вагон и так-то было делом непростым, а уж волоча за собой тяжеленного покойника – так и втройне! Однако Дэвид стиснул зубы и дотерпел до конца. Умудрился даже ни разу не сорваться, чем очень гордился.

– Ну вот, – сказал, наконец, Ян, отряхивая руки, когда незадачливый вор Щипайло отправился по транспортеру прямо в огнедышащую топку паровоза. – Всего и делов-то!

Дэвид мрачно кивнул, осознавая, что предстоит еще обратный путь. Пусть без покойника, но всё же…

– Ничего, господин Дубовны, – ободряюще сказал ему Ян, уловив, видимо, настроение стажера. – Привыкнете еще и не к такому!

– Надеюсь… – вздохнул тот…

Они поспели как раз к обеду. За столом Бессмертных читал экстренный выпуск «Столичного вестника» – его передавали по телеграфу прямо на борт экспресса, а Каролина, очень довольная (должно быть, таинственному Пушистику полегчало), кокетничала с доктором. На Теодора ее чары не действовали, да Каролина и не рассчитывала на это, просто оттачивала мастерство.

– Подумать только! – сказал генеральный следователь, складывая газету. – Снова дело орфографов-заговорщиков. Ну никак не уймутся, сколько лет уж их гоняют…

– Веков, – уточнил Пол и снова замер.

– Ваша правда, – кивнул Руперт. – Вот неугомонные! Эту бы энергию…

– Да на лесоповал, – закончил Топорны.

– Можно и туда, – благодушно согласился следователь. По традиции экспресс-трибунал приговаривал заговорщиков к исправительным работам… на территории северного соседа. Часть их обменивали на солдат, но временами приходилось приплачивать. Однако беарийцы обеспечивали необходимую строгость режима, и это было всяко дешевле, чем содержать тюрьмы и лагеря на месте. К тому же беарийцы не возражали: они отлично наживались на продаже древесины.

– А что они придумали на этот раз? – спросила Каролина.

– Ну разве они могут выдумать что-то новое? Снова подняли вопрос о правильном написании названия нашей страны…

Вопрос действительно уже много веков не давал покоя пытливым умам, с тех самых пор, как предок Кароля XVII явился в эту страну и захватил трон. Его тоже звали Каролем, как всех королей этой династии, а поскольку прежде он был просто вожаком шайки Отважненьких (и он, как и семнадцатый по счету Кароль, смертельно оскорблялся, если придворные лизоблюды осмеливались назвать его Отважным, или, боже упаси, Храбрым), то читать и писать умел не очень хорошо. (Зато правил железной рукой, что, согласитесь, немаловажно). Длинные названия у нового самодержца в голове не задерживались, поэтому он и постановил называть государство Каролевством. Он Кароль – и он правит Каролевством. Точка. Ничто иное его не интересовало. Окружающие какое-то время путались, но экспресс-трибуналы исправно делали своё дело, и постепенно всё вошло в привычную колею. Большинству ведь нет особого дела до того, как именуется их государство, жилось бы хорошо! А при Отважненьких жилось очень даже недурно. Единственный минус: самым опасным занятием теперь считалась профессия королевского глашатая. Иностранных государей надо было именовать, как угодно – Их величествами, самодержцами, императорами, царями, владетельными князьями, государями, шахами… только не королями. Кароль был только один, и попробуй только, ошибись и поставь ударение не туда! Поэтому глашатаи вели исключительно трезвый образ жизни и славились прекрасно подвешенным языком, а со временем эта профессия вовсе сделалось наследственной.

Вот, правда, время от времени кто-то начинал вопиять, что, дескать, нужно писать «к оролевство», после чего немедленно отправлялся на северный курорт, и в Каролевстве вновь наступала тишь и благодать…

– А вот и вы, – встретил оперативников и Дэвида следователь. – Как прошло дело?

– Без эксцессов, – кратко ответил Ян. Берт кивнул.

Дэвид подумал и кивнул тоже.

– А что-то дым такой черный из трубы шёл? – поинтересовался Бессмертных, снова разворачивая газету. – Недолго, но всё же…

– Тьфу ты! – хлопнул себя по лбу Ян. – Это мы туфли с него снять забыли, а они на каучуковой подошве…

– Дэвид, почему вы не проследили? – обратил следователь острый взгляд на несчастного стажёра.

Тот закрыл глаза и понял, что эту поездку может и не пережить.