Этот сильный слабый пол

Приведя одежду в порядок и забрав лист с рекомендациями, Варвара неуверенной походкой вышла из кабинета. Когда за ней закрылась дверь, в кабинете стало тихо, только ровно гудел аппарат УЗИ, светясь экраном с изображением маленького человечка. Татьяна откинулась на спинку стула и перевела дыхание. В памяти ярко всплыло выражение лица Варвары, когда она безапелляционным тоном ей вынесла приговор – бесплодие. Как она могла? Но ведь все анализы были нулевыми: ни тебе гормонов в достаточном количестве, ни даже признаков созревания яйцеклетки. А сейчас еще и, – кто отец? Вот стыдоба, ну полная дура. И при чем здесь усталость – самое глупейшее оправдание, просто брякнула первое, что пришло в голову. Ведь Варвара не спросила, где отец ее дочери.

Вообще Варвара ей нравилась своей бескомпромиссной честностью, профессионализмом и какой-то, не по возрасту, бесшабашностью. Хотя что возраст – ничего, она, Татьяна, на год ее старше. И еще она никогда не лезла с расспросами в личную жизнь, причем не только к ней, к Татьяне, но и к другим тоже. Со всеми была максимально корректна, вежлива и держала не оскорбляющую никого дистанцию. Хотя, кажется, с начальством у нее что-то там не ладится. «Но при чем здесь начальство, если, я как последний придурок в грязной обуви, да в чужую душу – «кто отец?» – от этой мысли Татьяна, обхватив голову руками, застонала в голос. – «А потом еще это корявое приглашение в гости. Я совсем с ума сошла. В гости… Куда в гости? В малогабаритные «хоромы» из двух комнатушек, одна из которых превращена чуть ли не в реанимационную палату, где в коридоре два человека разойтись не могут». Татьяна с опаской оглянулась, будто кто-то в темном кабинете мог подслушать ее мысли. Но все было по-прежнему – темно и тихо, и только экран продолжал матово светиться. Татьяна нажала на «пуск», и компьютер послушно распечатал фотографию. Она положила ее в карман, чтобы при случае передать Варваре, и тут же взяла начавший вибрировать телефон. На экране большими буквами высветился «Приемный покой».

– Иду, – не уточняя, кто и что, сказала она в трубку и, выключив технику, тряхнула головой, отгоняя тяжелые мысли, «надела» на лицо радушную улыбку и, закрыв за собой дверь кабинета, легкой походкой побежала по лестнице на первый этаж, зная из собственного опыта, что так быстрее и надежнее, чем на больничном лифте.

Варвара шла как будто во сне. По лицу блуждала улыбка, да такая, что люди, которые шли ей навстречу, вдруг тоже начинали улыбаться. Мир стал другим, ярче, сочнее, радостнее. Он стал необыкновенным, добрым и счастливым. Хорошо, что сейчас лето, очень хорошо, что оно такое замечательное, совсем не питерское, с такими яркими красками, запахами, звуками. Все пережитое оказалось таким далеким и мелочным по сравнению с тем, что в ней растет новая жизнь. Все вдруг стало с головы на ноги и приобрело совершенно другой смысл. Варвару переполняли любовь и чувство неимоверного счастья, оно огромной горячей волной захлестнуло ее, укутало и унесло в другую страну, где нет ничего невозможного. У нее будет ребенок, такой неожиданный и такой желанный. От ощущения своего нового состояния у нее слегка кружилась голова. Теперь она обязательно будет хорошо питаться и пить витамины.

Зайдя в аптеку, она закупила все, что было в Татьянином списке, и оценила тот факт, что даже очень-очень маленькие дети – удовольствие весьма дорогое, и это ее совсем не расстроило и не испугало. Что значат деньги по сравнению с новой жизнью.

Добравшись домой, она совсем другими глазами увидела свою квартиру. Минимализм до полного аскетизма. Все только необходимое для жизни. Из роскоши только книги, огромное количество книг, которые начинали собирать еще ее бабушка с дедом. Варвара гордилась своей библиотекой и каждый вечер, почти физически наслаждаясь, читала, открывая для себя новые миры или заново старые. Электронные книги, конечно удобнее, они не занимают столько места, не собирают пыль. Но какое наслаждение доставляет сам процесс перелистывания страниц, запах самой книги. Это ни с чем не сравнимое удовольствие.

Основные трудности, которые были связаны с библиотекой, – это Бармалей. Ему тоже очень нравился шелест страниц, и от удовольствия он их отчаянно рвал.

– Бармоша, мы с тобой удивительно счастливы, – сказала она коту, положив в его мисочку еду и заодно почесав за ушком. Бармалей наблюдал за хозяйкой с определенной долей настороженности, зная по горькому опыту, что такие приступы необыкновенной веселости и нежности потом сменяются необъяснимой грустью. Но когда Варвара, найдя разодранную книгу, не устроила ему нагоняй, а спокойно ее выбросила, у кота началась паника. Откуда ему, мохнатому, было знать, что, к сожалению, не все книги представляют собой художественную ценность и некоторые годятся только для таких целей? Завтра она пойдет гулять в Летний сад, на катере покатается по каналам. Ей нужен свежий воздух.

– А на дачу, Бормоша, мы поедем уже только в мой отпуск. Но не переживай, твои подружки не успеют соскучиться, отпуск не за горами.

И все прошло, как она задумала, Летний сад с уютными беседками, тенистыми аллеями и фонтанами. Варвара долго сидела с томиком Чехова в руках, нежно поглаживая его, как маленького ребенка. Она очень любила Антона Павловича. Заканчивая читать восемнадцатый том, могла вновь вернуться к первому, читая и перечитывая его рассказы, очерки, пьесы, и всегда открывала что-то новое в Чехонте. Иногда, просто беря в руки любую из его книг и открыв с любой страницы, начинала читать и уже не могла оторваться. Но сейчас ей было просто очень хорошо, и, продолжая поглаживать книгу, она упивалась своим состоянием в этой уютной прохладе, которую создавали своими густыми кронами старые деревья на скамейке рядом с мраморным фонтаном «Пирамида», казавшимся ей таким празднично-воздушным, сотканным из белого света, таким радостным, летящим, несмотря на столь громоздкое название. Она была так счастлива, как осужденный, приговорённый к смертной казни в последнюю минуту, когда топор занесли над головой и, казалось, нет такой силы остановить его блестящее лезвие, вдруг получивший помилование и, кроме жизни, ему в придачу еще подарили полцарства. Улыбка не сходила с ее лица и становилась еще шире, когда она видела гуляющих с малышами, озабоченных чем-то мам, сюсюкающих бабушек, с важным видом созерцающих юное поколение дедушек.

Затем Варвара прогулялась до Петропавловской крепости и там на причале сев на прогулочный катер, почти два часа каталась по питерским рекам и каналам, заново открывая для себя необыкновенную красоту набережных с их дворцами и парками. Во время прогулки она перекусила взятыми с собой бутербродами с сыром и листьями салата, запивая эту вкусноту зеленым чаем из термоса-кружки. Теперь никаких перекусов в кафешках, бистро и прочих заведениях подобного рода. Здоровый образ жизни, здоровое питание и хорошее настроение – теперь это должно быть нормой ее жизни. Хотя как там у любимого Пушкина: «Надежды юношей питают, отраду старцам подают, но все же постепенно тают…». Конечно, будут проблемы… «А вот когда они будут, тогда и будем их решать» – обнадежил ее внутренний голос, а сейчас так все хорошо, так замечательно. От прогулки и от новых ощущений чуть кружилась голова и от усталости немного ныли ноги. Но душа пела и все тело радовалось жизни. Она любила этот мир и была счастлива.

Понедельник начинался как понедельник, как и любой день рабочей недели, – со звона будильника и недовольной мордахи Бармалея, что хозяйка встает ни свет ни заря, когда ему еще хочется помять бока на мягком диване. Но Варвара считала, и это было совершенно оправданно, что каждый день – это маленькая жизнь с ее радостями и печалями, с новыми открытиями, познанием чего-то нового или хорошо забытого старого. Каждое утро она просыпалась в ожидании чуда, и чудо наступления нового дня ее не подводило. Она училась жить по-новому, училась, радоваться не только хорошей, но и плохой погоде, хорошим новостям и не очень хорошим, стараясь ставить стену между собой и негативом. Не всегда получалось, но она очень старалась. Поэтому и сегодня, не смотря, что понедельник, как известно, день тяжелый, было солнышко, скоро отпуск и жизнь удивительна и прекрасна. Это Варвара уже произнесла вслух, чем совершенно не удивила кота, давно закалившего свою нервную систему ее длинными монологами. Творог на завтрак и кофе с молоком, немного кофе и много молока. Мысль о переходе утром на зеленый чай, возникающая накануне вечером, утром растворялась легкой дымкой, не оставляя и следа. Бармалею свежую воду в одну миску, еду в другую. Пока была в душе, кот покинул их общий диван и начал на кухне свой завтрак. Варвара, незаметно проскользнув из ванной в комнату, привычными движениями убрала постельное белье и собрала диван. Бармалей не успел застолбить налёжанное место и, появившись в комнате, был разочарован, что она успела навести, по ее мнению, порядок, а по его кошачьему разумению – полное безобразие, убрав такое шикарное лежбище. Рабочая неделя начиналась замечательно, с улыбки.

– Все будет хорошо, – пообещала она Бармалею, выскакивая на лестничную площадку и захлопывая за собой дверь. Варвару не покидало хорошее настроение, и это несмотря на легкую тошноту, которая еще продолжала беспокоить ее по утрам, но теперь была ясна причина и все воспринималось совершенно иначе.

На работу она приехала чуть раньше обычного, везло с общественным транспортом. Автобусы подъезжали к остановке, как только она туда подходила, были полупустыми и ехали быстро, не застревая в пробках. Первым человеком, которого она встретила еще у входа в клинику была, Марфа Васильевна, и Варвара, радостно с ней поздоровавшись, сочла эту встречу добрым знаком.

– Здравствуйте, здравствуйте, Варвара Семеновна, рада видеть вас. Выглядите вы просто замечательно, как будто вас ангел поцеловал. Просто светитесь изнутри. Глаза блестят, румянец во всю щеку. – Марфа Васильевна, улыбаясь, закивала головой подтверждая, правоту своих слов.