Ветеран

– Круто… Блин… А ещё. У тебя там много пистолетов. Расскажи, какую-нибудь историю… АААА, – сказал Никита.

– Историю… Хаахаааа…

– Да… Хоть что-нибудь… Просто жуть, как интересно…, – заявил Никита.

– Ладно… Вот слушай… Был такой случай… Было это в сентябре 1944 года. В Белоруссии. Мы за водой на реку пошли. А тут как раз патруль немецкий. Солдат семь там было. А нас трое. Я. Тоша Бубин. Ерёма Красный. Мы значит уже наполнили котелки водой. А тут стрельба дикая. Тоша повалился на траву. Весь торс в крови. Его пули просто исколошматили. Он у меня на руках прямо был. Изо рта кровь пошла. Глаза хлопают. Пули свистят над головой. Затем прогремел взрыв, где – то рядом. Меня оглушило сильно. В глазах даже потемнело немного. Я повалился спиной на траву. Дым в лёгкие заползал противный. Прямо до жути. Я чуть пополз, двигая ногами. А Тошу уже потерял из виду. Ерёма тоже куда – то сразу пропал. Его не видно. А стрельба ещё пуще прежнего началась. Пули свистели рядом. Трава косилась. Меня чиркнуло в плечо. Я стерпел боль. И дальше пополз. Затем вновь взрыв гранаты. Земля подлетела вместе с кочками. Дым столбом. Едкий такой и противный дым. Дышать тяжело. И ничего не видно. Я за кусты заполз, чтобы отдышаться. Уже, значит, пистолет взял в руку. У меня был свой в кобуре. ТТ пистолет этот и есть, что в коллекции. Я чуть осмотрелся. У меня кровь течёт. Гимнастёрка вся в крови. Но рука левая целая. Только чиркнуло глубоко. Тут я не выдержал. Хоть и пули свистели. Я поднялся на ноги. И стоял твёрдо. Я просто побежал на врага, как очумелый. И открыл шальную стрельбы из своего пистолета. Больше у меня ничего не имелось. Только нож ещё в кобуре. А те опешили. Они шнапсом баловались. Пятерых эсэсовцев я положил. Кого – то ещё ранил в руку и в ногу. Но стрелял точно. А меня тоже ранили. И шальная, автоматная пуля просто щеку мою правую чиркнула. Прошла в миллиметрах. Прямо пролетела. Вот такая история, – заключил дед Никанор.

– А Ерёма, где был?

– Ерёма. Ранили его тяжело. Я его сам тащил обратно на себе. У него была сильно нога и рака перебита. В траве он лежал. Я его еле нашёл. Он был вне сознания. И крови много потерял. Но выжил. Победу встретили вместе. Вот так вот за водичкой сходили, – сказал дед.

Никита, взирая на лицо деда, чуть приоткрыл рот. Глаза округлились. Его мысли путались. Он недоумевал. И, казалось, он немного чего – то испугался. Мысли путались.

– Хаахаааа… Чего ты рот открыл? Смотри, ворона ззалетит… Хахаааа…, – пошутил дед.

– Аха…

Никанор взялся за сушку. Он принялся её отмачивать в чашке с чаем. И тут же проглотил вместе с ложкой малинового варенья. Никита бегло глянул на деда. Он крепко задумался. Его томили глубокие и тяжёлые мысли. Он всё ещё недоумевал. Но всё же слегка улыбнулся. Он выпил немного чая. И тут же съел ложку варенья. Казалось, он был доволен. Никанор тоже не отставал. Он быстро наяривал горячий чай, сушки и варенье. И банка заметно опустела. Дед решил включить радио. Он, потянувшись, выкрутил шашку на прямоугольном, светло – зеленоватом приёмнике. И зашипел тихий, классический блюз.

Никита быстро выпил немного чая. Он бегло глянул на морщинистое, обросшее бородой и усами лицо деда. А тот всё пил чай.

– Ладно. Де спасибо за чай. Я пойду… У меня ещё дела есть в городе, – сказал Никита.

– Как уже пойдёшь? А я думал в баньку сходишь, – ответил дед.

– Да. Не. Баньку потом… Пойду… Поймаю тачку… И поеду… Мне надо и к подружке одной заскочить…

– К подружке… Это хорошо… Хаахаааа…, – засмеялся дед.

– Да… Пойду… Спасибо за чай. За угощение. У тебя хорошо. У тебя уютно… Но мне пора…

– Ну… Ладно. Передавай привет родителям. Всего им доброго…, – сказал дед.

– Да. Передам… Пойду…

– Аха… Будь здоров… Заходи ещё…

– Да… Пока дед…

– Ну… Ступай с богом…

– Аха… Пойду…

Никита, поднявшись со стула, двинулся в прихожую. Он быстро обулся. И накинул на себя пальто. Шапку надел быстро. И даже не заметил, как надел. Взял в руки сумку. Дед решил проводить гостя. Никита, открыв двери, вышел из дома. Он, миновав веранду, тут же двинулся по заснеженной дорожке. Снег скрипел под ногами. Никанор тоже вышел следом на улицу. Он махнул рукой.

– Бывай Никита. Заходи ещё… Рад тебя был увидеть…, – крикнул дед.

– Да… Пока… Удачи…, – ответил Никита.

– Бывай…, – тихо сказал дед.

Небо белело. Вьюга поумерила свой пыл. Ветер слегка свистел. Порошил снежок мелкой крупой. Никита, покинув двор, быстро зашагал по заснеженной дорожке. Он бегло глянул на своего далёкого родственника. И махнул рукой. Дед слегка ухмыльнулся, глядя тому вслед. Он закрыл за собою двери. И вновь решил немного выпить крепкого – крепкого чая с медком. Он уставился на огонь, который разгорелся в печи. И немного задумался. Ему что – то вновь вспомнилось из далёкого прошлого. Кругом гремели взрывы. Горела земля. Тянулась едкая гарь. Никанор, сидя в кирпичном здании, приобнял своего боевого товарища Ермолая. Вражеский снайпер Тимси выстрелял из винтовки прямо в торс разведчику Беляшову. И эта пуля для того стала роковой. Никанор, простившись с товарищем, крепко в руках сжал пулемёт «Дегтярёва». Он резко выбежал из укрытия на разбитый балкон восьмого этажа. Снайпер Тимси недоумевал. Он выстрелил. Но рука его дрогнула. Пуля со свистом пронзила плечо Никанора. Тот сильно пошатнулся. Но боль стерпел. И теперь знал, где укрывается прожжённый оппонент. Никанор нажал на курок своего грозного орудия. Воздух сотрясся. Пулемёт забарабанил. И полетели гильзы на бетонную поверхность. Никанор заорал, как помешанный. Снайпер вражеский дрогнул. Шальные пули перебили ему плечи. А ещё переломали винтовку. Он выпрямился. И тут же поплатился за это. Его торс просто изрешетили пулемётные пули. А Никанор давил на курок мощного орудия, как очумелый. Гул витал в ушах. Снайпер уже завалился на бетонный пол замертво. Он находился через дорогу в соседнем здании. Никанор выбил всю обойму. И ещё давил на курок. Он просто слегка одурел. Глаза округлились. Лицо натужилось. И слегка тряслись жилы. Он кричал, как ненормальный.