Побочный эффект

– Ты же не дал дослушать. Планету какую-то нашли в созвездии Лебедя, что ли.

– Может, еще передадут, – сказал Олег.

– Ладно, проехали. С тобой все нормально? Что-то ты бледный какой-то.

– Наркоз еще до конца не прошел, – отмахнулся Олег. – Зато теперь в голове ничего не шумит. Дело действительно было в пломбе.

– Ну и нормально. А у нас дома еще коньяк остался. Честно говоря, мне хочется сегодня напиться как следует. Умаялась я с дороги, охота расслабиться. Раз в полгода можно, наверное.

– Даже нужно, – усмехнулся Олег. – Особенно в Москве. Дома я как-то обходился без этого, а здесь крышу начинает сносить.

Они вышли на улицу и почти сразу поймали машину. Начался густой снег, водитель включил «дворники». Свет фар сделался почти материальным, уплотнившись вихрящимся снежным мельтешением, печка гудела, распространяя по салону волны тепла. В сочетании с остаточным действием наркоза оно вызывало непреодолимую сонливость.

Сквозь навалившуюся полудрему Олег услышал голос Кристины.

– Позвони, когда устроишься, – сказала она. – Не экономь, заплати в поезде за постель, а то ехать больше суток.

Она была красивая, как всегда, в розовом махровом халате, раскрасневшаяся после горячего душа.

– Хорошо, – ответил Олег, чувствуя ни с чем не сравнимое возбуждение, предшествующее дальней дороге.

Он называл это состояние чемоданным, хотя никогда в жизни не брал с собой чемодана. В него просто нечего было укладывать – три смены белья, немного еды и альбом с работами. Все это легко умещалось в небольшой сумке с наплечным ремнем.

– Не забудь послать телеграмму на имя судьи, – напомнила Кристина. – Я в заявлении написала, что ты постоянно проживаешь в Москве, поэтому он обещал принять решение о разводе в твое отсутствие.

Олег ободряюще улыбнулся:

– Не беспокойся, все у нас будет хорошо. Я обещаю, что вытяну тебя из этой дыры, мне главное – прописаться и устроиться на работу. Так что следующий год встретим вместе. Ну, не вешай нос.

– Ладно, иди, а то опоздаешь. – В глазах Кристины читалась легкая тревога, перемешанная с затаенной печалью.

– Я тебе позвоню, – пообещал Олег. – С вокзала, как только приеду. У тебя есть Людкин телефон? Звони.

– Хорошо.

У Олега сердце заныло от грусти. Он коротко поцеловал жену в щеку, на миг ощутив упругость ее груди под халатом. Затем развернулся и вышел в подъезд.

Хлопнула дверь.

– Ты чего вздрагиваешь? – поинтересовалась Шерстка.

– А? – Олег выскочил из объятий дремоты. – Ничего. Приснилось, будто оступился на лестнице.

Как и в прошлый раз, когда вспоминалась Кристина, автомобиль с выключенным мотором стоял на автозаправке. Олег помотал головой, отгоняя странное ощущение расслоения пространства, всегда сопутствующее таким вот случайным повторам реальности.

Водитель уплатил за бензин, заправился и уселся за руль, запустив двигатель. Машина свернула на Рублевское шоссе. Мимо пробегали угрюмые здания и освещенные окна торговых палаток, заснеженные улицы, темные переулки. Олег чуть вспотел в натопленном автомобильном салоне, и, когда пришлось выходить из машины, ветер показался пронизывающим до костей.

– Пойдем скорее, – поторопил он Людмилу.

В подъезде они наткнулись на сердитую соседку, курившую у окна.

– Опять шляешься среди ночи? – буркнула она Шерстке. – Сколько же можно водить мужиков? Шлюха вонючая.

Сама она еле держалась на ногах от выпитого. Олег вскипел, сжал кулаки.

– Пойдем. – Шерстка потянула его за руку, заметив, как он напрягся. – Она же пьяная в дым. Не обращай внимания.

– Кем ты меня назвала?! – Соседка попыталась схватить девушку за рукав, но та легко уклонилась и потащила Олега по лестнице на третий этаж.

Желая поскорее уйти от скандала, Олег повернул ключ в замке и впустил Шерстку в квартиру. Едва он закрыл за собой дверь, как снаружи раздались могучие удары.

– А ну открой, сучка! – проревел за дверью могучий бас. – Ты мою бабу пьянью назвала?

– Я вызову милицию, – предупредил Олег.

Рассказывали, что сосед несколько лет просидел в тюрьме, но, за что именно, никто точно не знал.

– Я тебя раньше придушу! – Сосед грохнул ногой в косяк, но дверь была крепкой.

Минуты две он еще побранился, пофыркал, словно дворовый кот, распаленный схваткой, но наконец остыл и ушел в свою квартиру.

– Иногда хочется иметь пистолет, – признался Олег, разуваясь у вешалки. – Сунуть такому уроду под нос и наблюдать, как его колотит от страха.

– Разве этим что-то изменишь? – поинтересовалась Люда.

– Изменишь. Один раз он обгадит штаны, в другой уже не будет наезжать на соседей.

– Будет, причем еще хуже и злее, – вздохнула она, – вымещая злость на тех, у кого нет пистолета. Человека невероятно трудно заставить почувствовать себя побежденным. Проще убить.

– Так что же, сесть на задницу и ничего не делать? – фыркнул Олег.

– Чаще всего это бывает лучшим решением. Такие уроды, как правило, сами себя наказывают. Никогда не замечал?

– Нет.

– Это ты просто мало пожил в Москве.

– Нет. Это ты слишком серьезно воспринимаешь всяких буддистов и даосов.

– Нет. Я без всяких буддистов верю, что, пока я сама ни в чем не ошибусь, никакие несчастья меня не одолеют. Побеждает безупречность, а не сила и хитрость.

– Упадническая философия, – не согласился Олег. – Не выходи на улицу, и машина тебя не задавит.

– Ты передергиваешь, – усмехнулась Людмила. – Не щелкай клювом, будь внимательнее, не напивайся на улице, и тогда машина тебя точно не задавит.

Олег вспомнил предыдущую ночь.

– Ну, уж не знаю. – Он пожал плечами и прошел на кухню. – Если тебя грабят, то виноваты грабители, а не ты.

– Кстати, о выпивке. По-моему, пора пропустить по стаканчику, – заявила Шерстка.

Олег был совершенно не против. Он откупорил бутылку и разлил коньяк по бокалам. Выпили. Олег откусил маленький кусочек бутерброда с икрой и проглотил не разжевывая, боясь вызвать новое кровотечение.

– Нормальный коньяк. – Люда прислушалась к своим ощущениям. – Не левый. Тебе завтра на работу еще не идти?

– Завтра ночью, так что за день я успею вполне прилично отоспаться. На приведение себя в порядок мне дали две ночи. Завтра буду звонить и докладывать.

– Прямо как в сказке, – усмехнулась Шерстка. – И дал ему грозный джинн три ночи на размышление.

– Две. И не будет никаких размышлений, – поправил Олег, расслабленно облокотившись на спинку стула. – Лучшей работы я все равно не найду, а без денег устал.

– Ну и ладно. Хотя, если бы ты устроился по специальности, я бы больше обрадовалась. Ты совсем перестал заниматься. Когда в последний раз брал в руки линейку и роллер? Признавайся.

– Давненько. Линейкой сейчас никто не пользуется, Шерстка. Сейчас все работают на компьютере.

– Ну, вот и купи. У тебя же теперь куча денег!

– Ну и куплю! – воскликнул Олег. – Только не с этой получки, а со следующей.

Шерстка намазала икру на хлеб и задумчиво откусила.

– Когда редко выезжаешь за пределы Москвы, другие города начинают казаться чем-то не очень реальным, – непонятно к чему сказала она. – Там жизнь совершенно другая.

– Ты мне это рассказываешь? – усмехнулся Олег. – Я всю жизнь прожил в этой нереальности.

– Да… – вздохнула кузина и предложила: – Пойдем в мою комнату, посмотрим что-нибудь по телику. Хочется информации и каких-нибудь новостей.

Забрав с собой продукты и выпивку, они перебрались в Шерсткину комнату. Обстановка здесь была более чем скромной – шкаф, телевизор, кровать, низкий столик, сидеть за которым приходилось прямо на толстом бордовом ковре. Остальное место вдоль стен занимали полки, заставленные скульптурами. Шерстка не ограничивала своих фантазий. Олег окинул взглядом шеренги причудливых тварей: рыбу с аквариумом вместо туловища; тело женщины, сплетенное из клубка змей; мужчину с половым органом вместо головы; детишек-роботов; задумчивого юношу, сидящего на цепи возле дома; собаку, больше похожую на решетчатую ограду.

– И откуда ты такую бредятину придумываешь? – в который раз восхитился Олег. – Круто!

– А чего тут особенного? Она сама мне в голову лезет. Только успевай шлепать.

Шерстка взяла пульт и включила телевизор.

– О, как раз ночной выпуск! – обрадовалась она. – Может, повторят про планету.

Диктор говорил о проблемах, связанных с сокращением ядерных вооружений.

– Когда-нибудь это сокращение нам выйдет боком, – буркнул Олег.

– Тебе не все равно? – удивилась кузина. – К твоему мнению точно никто не прислушается, так что расслабься. Политика вредно влияет на кровяное давление. Особенно под коньяк.

– Это не политика. Если нам, не дай бог, что-то или кто-то начнет угрожать из космоса, мы еще вспомним эти уничтоженные ядерные заряды. Вот ты говоришь, открыли планету. А вдруг она обитаемая?

– Ты точно ненормальный. – Девушка долила в бокал коньяку. – Можно подумать, ядерные хлопушки помогут нам справиться с существами, преодолевшими бездны Вселенной. Не смеши меня.

– Водородная бомба – это хоть какой-то ответ.

– А смысл?

– Ты женщина. – Олег выпил и закусил бутербродом. – Тебе не понять, что значит жажда справедливого возмездия. Я вот никогда не мог понять, почему в концлагерях люди строем шли в печи крематория вместо того, чтобы попытаться всей толпой прорваться через ограждения, перебить охрану и сбежать. Какая разница, как умирать? А так есть хоть мизерный, но шанс.

– Всегда есть разница, как умирать, – сказала Шерстка. – Но я женщина, так что мое мнение в этом вопросе вряд ли учитывается.

– А если я его все же учту? – Такая манера вести дискуссии очень часто раздражала Олега.

– Большое спасибо, – съязвила девушка. – Я не была в концлагере, но могу представить состояние психики, при котором человеку не хочется сражаться, поскольку жизнь давно уже стала синонимом бесконечного страдания. Хочется умереть быстро и безболезненно, а не получить очередь по ногам или быть разодранным сторожевыми собаками.

– Страшно это. – Олег почувствовал подступающее опьянение.

После третьей порции коньяка последние остатки похмельной депрессии сдали позиции и растворились в глубине подсознания. Беседа пошла веселее.

Диктор закончил рассказ о новом законе, регулирующем продажу бензина в Москве.

«А теперь о сигнале из космоса, принятом американскими астрономами, – сообщил он. – Недавно открытая планета в одной из звездных систем созвездия Лебедя неожиданно проявила активность. Вчера, около полудня по московскому времени, двенадцатиметровый радиотелескоп Национальной обсерватории Китт-Пик в штате Аризона принял с нее загадочный радиосигнал. Подробности в интервью сотрудника обсерватории Давида Веллингтона».

На экране появился молодой человек в белом халате поверх синей униформы. Он начал говорить по-английски, а женщина-переводчик, спеша и запинаясь, за кадром переводила его слова на русский язык.

«Этот сигнал мы приняли из созвездия Лебедя. Он удивительный по мощности и широте спектра. Сейчас мощные компьютеры Национальной обсерватории справляются с задачами анализа полученного сигнала. Но уже сейчас можно утверждать с большой долей уверенности об искусственном происхождении сигнала. Возможно, он является вестью от наших братьев по разуму с далеких звезд. Мы делаем ставку на расшифровку сигнала, который может содержать бесценные сведения для человечества о технике и образе жизни далекой цивилизации».

На экране снова появился диктор.

«Американцы предоставили всем крупным телекомпаниям мира короткий фрагмент звукового эквивалента полученного сигнала. Сейчас вы получите возможность услышать звук, почти наверняка отправленный разумными существами».

Комната заполнилась типичным фоном радиопомех, сквозь который пробивался едва слышный писк, похожий на далекие выкрики чаек. И вдруг, словно невидимый дирижер взмахнул палочкой, раздался мощный звуковой аккорд.

– Впечатляет, – шепнул Олег.

Звук начал переливаться, дробиться, вызывая не столько слуховые, сколько зрительные ассоциации. Он напоминал дрожание переплетающихся и извивающихся стеклянных полос. И вдруг все смолкло.

«Американская сторона, – продолжил диктор, – отказалась предоставить кому бы то ни было полную запись, видимо, опасаясь, что она может содержать чрезвычайно важную информацию, доступ к которой американское правительство намерено контролировать. Остается загадкой, почему космический сигнал был принят только на телескопе Китт-Пик…»

Олег невнятно хмыкнул и отпил из бокала.

– Очень вовремя мы собрались разоружаться, – сказал он. – Что у этих «братьев по разуму» есть еще, кроме мощных передающих средств? Плазменные орудия? Гравитационные пушки? Антигравитационные приводы?

– Какой-то странный у тебя подход. – Девушка пожала плечами. – С чего ты взял, что они обязательно должны причинить нам вред?

– А разве когда-нибудь было иначе? Взять хотя бы вторжение конкистадоров в Америку. Чем не другая цивилизация? Их техническое превосходство над индейцами было подавляющим. И что вышло? Где теперь индейцы? Превосходящая технология всегда стремилась подавить менее развитую, прибрав при этом к рукам большую часть полезных ресурсов. Так было уже много раз – и в Америке, и в Африке.

– Сопротивление еще никого не спасло, – покачала головой Шерстка. – Сильный рассеивает свою энергию, завоевывая новые территории, а побежденный живет за счет этой энергии. Главное – не сопротивляться. Ну и потом, если они такие развитые, то у них и мораль должна быть выше.

– Да? А по-моему, чем более высоко развита страна, тем меньше она ценит чужую жизнь. Какая страна убила больше всего иностранцев двумя атомными ударами и бесчисленными неядерными бомбардировками во славу демократии?

Люда не ответила, задумчиво гоняя по столу стакан.

– То-то же.

– По-твоему, инопланетяне всегда будут только враждебны? – нахмурившись, спросила она. – Мне не хочется в это верить.

– При первой встрече – несомненно. Не думаю, что кто-то собирается преодолевать межзвездные расстояния из чистого альтруизма.

– От твоих прогнозов у меня мурашки по коже. – Она передернула плечами. – Ожидание иногда страшнее реальности.

– Думаю, наши засекут их издалека, – Олег попробовал успокоить Люду, – и примут меры. Абсолютно все водородные бомбы никто на свалку не отправит. Кроме того, преодолеть межзвездные расстояния – непростая задача. Одно дело – послать в космос сигнал, и совсем другое – отправить сюда крейсеры.

– А мне кажется, что без определенного морального уровня невозможен прогресс, – стояла на своем Шерстка. – И та страна, которую ты привел в пример, еще убедится в этом на своем горьком опыте. Так было с Германией, так было со всеми, кто пытался захапать чужое. Они рассеивались на тех территориях, которые оккупировали. Посмотри, дети конкистадоров больше похожи на южно-американских индейцев, чем на испанцев.

Олегу очень хотелось закончить тему на этой оптимистической ноте, но воображение помимо воли рисовало приближающиеся сквозь пространство армады боевых крейсеров.

«Если что, нас сомнут, как щенков, – подумал он. – Она права, нам не помогут никакие водородные бомбы».

– Вообще-то люди ведут себя как дебилы. – Он посмотрел сквозь бокал на свет. – Отправили во все концы Вселенной инструкции по собственному уничтожению…

– Ты о чем? – не поняла Шерстка.

– О «Пионерах» и «Вояджерах». В них вкладывали специальные золотые таблички с гравировками: как человек выглядит, чем питается, из каких веществ состоит, что слышит, как видит. Получается, что мы о потенциальном враге не знаем ничего, а он о нас – почти все. Американцы туда еще положили диски с записями голосов птиц, с классическими композициями и прочей белибердой. Можно подумать, инопланетянам больше делать нечего, только птичек слушать. Вот над эффективным ядом или вирусом они наверняка задумаются.

– Тебе бы в бюро прогнозов работать, – невесело усмехнулась Люда.

– Это еще почему?

– Потому что их прогнозы не исполняются. От твоих требуется то же самое. Я еще знаешь о чем подумала?

Олег изобразил заинтересованность.

– Зачем они послали этот сигнал? – Шерстка отпила еще глоток коньяку. – Тебе не кажется это странным?

– Ну… Честно говоря, я об этом не думал.

– А я вот подумала. Если принять во внимание твою теорию о несомненной враждебности инопланетного разума, то зачем им с нами связываться? На их месте я бы просто отправила капсулу с вирусом.

– Может, они ничего не знают о нас, – пожал плечами Олег. – Ну, не поймали ни «Пионер», ни «Вояджер». Ноль информации. Знаешь, что бы я сделал в подобном случае?

– Очень интересно.

– Я бы сформировал определенную дезинформацию о собственной цивилизации, занизив при этом данные о военной мощи. Затем отправил бы ее намеченному адресату и стал ждать. Как ты думаешь, чем ответит адресат?

– Ха! – Шерстка поставила на столик недопитый бокал. – Похоже, братишка, ты ответил на мой вопрос. Конечно, земляне в знак межпланетной дружбы отправят ответный сигнал, содержащий сведения о себе. И, судя по «Пионерам» и «Вояджерам», он будет содержать реальную информацию, а не дезу.

– Вот именно! Нечто вроде троянского коня, только с присущими новым технологиям заковырками. Нате вам подарочек. А потом бац! По ушам, по ушам!

– А кто знает, что отправили на этих «Вояджерах»? Ты читал?

– Нет. Но ведь говорили по телику.

– По телику много чего говорят. Налоги-то надо собирать…

Олег выпил до дна, украдкой задержав взгляд на ногах кузины, обтянутых тканью джинсов. Она то ли почувствовала это, то ли увидела в отражении на телеэкране.

– Похоже, прошлой ночью тебе действительно не повезло, – повернувшись, усмехнулась Шерстка.

– Что? – покраснел он.

– Ты смотришь на меня так, будто не был с женщиной полгода.

– Больше, – само вырвалось у Олега.

– Странно слышать такое от женатого человека, – сказала Шерстка. – Молодая жена, не красавица, но и не уродина. Сам такую выбрал. Или она тебе из принципа не давала? Или ты провинился в чем?

– Это отдельная история, – отмахнулся Олег, чувствуя невероятное желание выговориться, выплеснуть застоявшуюся обиду. Но говорить с кузиной о своих сексуальных проблемах казалось чем-то на грани инцеста – особенно учитывая возбуждение, сопутствующее любой попытке завязать такую беседу.

– Я бы послушала, – хитро улыбнулась девушка, усаживаясь удобнее. – Мы же никуда не спешим.

– Отстань, – фыркнул Олег.

– Ну, как хочешь. А я все равно догадалась. Дело не в ней!

– А в чем? – Олег смутился и покраснел еще больше.

– В тебе! – злорадно улыбнулась кузина. – Это у тебя проблемы! Ха-ха!

Она показала ему язык и долила себе коньяку.

Олег от смущения опрокинул бокал целиком и занялся остатками икры. Опьянение уже не становилось сильнее, оно замерло на каком-то стабильном уровне. «Платофаза, – подумал Олег и тут же смутился, уловив сексуальный аспект этого слова. – Фу, черт! Одни и те же мысли крутятся в голове».

Шерстка вытянула ноги и разлеглась на ковре.

«Надо идти спать», – подумал Олег, не в силах оторвать взгляда от ее стройного тела.

– Надо идти спать, – повторил он вслух.

– Вали, – фыркнула Шерстка. – Я тебя приютила, запятнала свою личную жизнь фиктивным бракосочетанием, прописала тебя к себе в квартиру, затем подала на развод, что тоже не плюс моей женской чести, а тебе в падло рассказать мне по секрету о своих проблемах.

– Я стесняюсь, – признался Олег.

– А ты еще хлопни, – добродушно посоветовала Шерстка.

Он запнулся, не зная, стоит ли говорить об основной причине.

– К тому же такие разговоры меня возбуждают.

– Ага! Возбуждают! Значит, ты не безнадежен! – обрадованно воскликнула кузина. – Что, и я тоже?

– Слушай, перестань издеваться! Меня уже с полгода возбуждают все женщины подряд.

– Нет, скажи честно – Кристина тебе ни разу не дала за два года супружеской жизни?

Олег промолчал.

– Ни фига себе! – Шерстка удивленно перевернулась на спину и качнула головой. – Надо же! За два года ни разу! Вот это женщина! Как же ты жил с ней все это время?

– С трудом, – признался Олег.

– Но что-то же вас удерживало вместе!

– Я ее люблю. Сексуальные проблемы не могут быть поводом для развода, когда между двумя людьми установились взаимное уважение и любовь.

Шерстка вытаращила глаза от изумления.

– Секс без любви бывает, когда очень хочется, но вот любовь без секса – это уже нечто экзотическое, на грани извращения. Ты меня удивляешь, братишка.

– Ты ни фига не знаешь, – отмахнулся Олег.

– Вот и рассказал бы.

– У нас физическая несовместимость! – выпалил он.

– Это как? – не поняла кузина, удивленно распахнув глаза. – У нее что, нет влагалища? Или у тебя…

Она с интересом взглянула на его брюки, пытаясь представить размеры детородного органа.

– Есть у нее влагалище, но маленькое! – Олег начал нервничать из-за того, что ему пришлось объяснять так подробно. – У меня значительно больше средних размеров, а у нее значительно меньше. Доступно? Ей больно, когда я пытаюсь сделать это, как делают все.

– Она тебя разводит! – уверенно сказала кузина. – Блин, ты дожил до двадцати семи лет и не знаешь, что любые мышцы способны растягиваться. А как бы женщины рожали? Она просто тебя не хочет, а когда женщина делает это без желания, ей всегда больно, независимо от размеров.

– Она тебе не нравится, вот ты на нее и гонишь, – разозлился Олег.

– Да она просто идиота из тебя сделала! Посмешище! Вспомни, какую она истерику устроила, когда я приезжала прошлым летом. Помнишь, мы поехали с компанией на пикник и она наехала на тебя за то, что ты на природе, у костра, под шашлык, выпил полстакана сухого вина! Подумай! Полстакана! Какая ерунда! И она орала, как ненормальная!

– У нас с ней был уговор, – объяснил Олег. – И я его нарушил.

– Но это же не значит, что она может тебя публично унижать при твоих друзьях! О какой любви тут может идти речь?

– Мы с ней уже черт-те сколько знаем друг друга, – объяснил Олег. – Это кое-что значит, можешь мне верить. Иногда прочность отношений бывает дороже пылкой страсти. На Кристину можно положиться, и она ни разу меня не подставила. Она не просто жена, а настоящий боевой товарищ. Друг с большой буквы. Такой брак намного прочнее, чем основанный только на сексуальных привязанностях.

– Поэтому ты и смотался в Москву?

– Ты же знаешь, зачем я приехал, – возмутился Олег. – Там невозможно жить по-человечески! Я устроюсь, сниму квартиру, перевезу в нее Кристину, и все у нас будет нормально. В последнем письме она написала, что, как только приедет сюда, ляжет на операцию, после которой мы забудем о всякой несовместимости.

– Ладно, не злись. – Шерстка пожала плечами. – Может, я действительно чего-то не понимаю. Но слушай, если ты ее любишь, то отчего у тебя помада на белье после ночных похождений?

– Ну что за манера постоянно пытаться объединить любовь и секс? – пожал плечами Олег. – Как-то ведь надо удовлетворять половые потребности.

– Странные у вас отношения, честно тебе скажу. Я могу представить, как можно трахаться с кем ни попадя, если никого не любишь, или любить кого-то, пока еще о сексе и речи нет. Но как можно любить одного человека, а трахаться с другим?

– Ты просто не в состоянии разделить эти чувства. – Олег допил коньяк.

Бутылка опустела наполовину.

– А они разделяются? – удивилась кузина.

– При определенном уровне взаимопонимания.

– И какой же это уровень?

– Как у нас с Кристиной. Я ей сознательно изменил лишь однажды, поскольку вчерашнее явно не в счет, если вообще что-то было. Я так напился, что ничего не помню. – Олег поморщился. – А тогда я ей именно изменил, причем сознательно, через полгода после свадьбы. Сил терпеть уже не было, а у Кристи была подруга, с которой мы втроем то и дело проводили время – ходили в лес и на море. Мне показалось, что я ей нравлюсь. Кристина тогда работала менеджером в страховой фирме, и ее отправили в Киев в командировку. Я остался один на целых четыре дня.

– Могу себе представить, – усмехнулась Шерстка.

– Подружка позвонила мне, спросила Кристину, я объяснил, что жена уехала. Предложил приехать. Ну и…

– Подробности можешь опустить. – Люда опустила глаза. – Чем все это кончилось?

– Мне было стыдно. Ощущения от настоящей близости оказались во много раз сильнее, чем я мог себе представить, но оставили в душе какую-то грязь, что свело к нулю все удовольствие. Я мучился несколько дней, мне было страшно, что мой проступок каким-то образом станет известен жене. Так прошло несколько совершенно ужасных дней. При встрече подружка улыбалась мне, Кристина это видела, и мне казалось, что по этой улыбке можно понять все на свете. У меня чуть крыша не съехала. В конце концов я не выдержал и рассказал обо всем Кристе.