Знаменитые бастарды в русской культуре
20 августа 1871 года Алексей Александрович отправился в плавание. Он очень болезненно переживал расставание с Александрой. Во время разлуки с Жуковской великий князь и начал вести свой дневник, который в наши дни даёт понять, как сильно он был влюблён в те годы.
Великий князь находился в море 2 года. За это время Жуковская была подвергнута сильному давлению со стороны императорской семьи, и отношения с Алексеем Александровичем были прерваны по её инициативе.
26 ноября 1871 года Александра Жуковская родила в Зальцбурге сына от великого князя, названного в честь отца Алексеем.
14 декабря 1875 года 33-летняя Александра Васильевна вышла замуж за 26-летнего саксонского полковника, барона Кристиана Генриха фон Вёрмана (1849–1932), российского подданного и владельца имения Вендишбора. В связи с замужеством она получила вексель на крупную сумму, а позднее император Александр III, брат Алексея Александровича, назначил ей пожизненную пенсию, распорядителем которой был назначен её «первый муж» великий князь Алексей Александрович.
Великий князь же больше не женился и вёл жизнь бонвивана, полную амурных похождений. Поскольку он был флотским командиром, о нём говорили, что его жизнь состояла из «вёртких дам и неповоротливых кораблей».
24 марта 1875 года, ещё до того, как Александра Жуковская вышла замуж, маленький Алексей вместе с ней получил в Республике Сан-Марино баронский титул и фамилию Седжиано, так как Алексей Александрович приобрёл для Александры имение в Италии с правом на титул баронессы Седжиано и, с высочайшего соизволения, образовал из собственных средств особый неприкосновенный капитал в 100 000 рублей серебром для сына.
21 марта 1884 года по просьбе брата Александры Павла Васильевича Жуковского, обратившегося к новому императору Александру III, 13-летний барон Алексей Седжиано был возведён, с нисходящим потомством, в графское Российской империи достоинство, с присвоением ему отчества Алексеевич и фамилии Белёвский (Белёвский уезд Тульской губернии был родиной его деда Василия Андреевича Жуковского).
14 января 1913 года ему было разрешено присоединить фамилию Жуковский. Титул графа Белёвского-Жуковского передавался только по мужской линии, потомки женского пола должны были называться графинями Белёвскими.
А. А. Белёвский-Жуковский
Граф Алексей Алексеевич Белёвский-Жуковский (1871–1932), сын Александры Васильевны Жуковской и Великого князя Алексея Александровича, внук Василия Андреевича Жуковского и императора Александра II, детство и юность провёл в Германии, в Баден-Бадене.
Служил вольноопределяющимся в Сумском драгунском полку.
15 августа 1894 года в усадьбе Ильинское (ныне Красногорский район Московской области) женился на княжне Марии Петровне Трубецкой (1872–1954), фрейлине великой княгини Елизаветы Фёдоровны (супруги великого князя Сергея Александровича). В браке родились три дочери – Елизавета, Александра, Мария и сын Сергей. В 1904 году брак распался.
После производства в офицеры Алексей Алексеевич – ординарец великого князя Сергея Александровича (1857–1905), пятого сына Александра II, младшего брата своего отца. В 1905–1914 годы он проживал на собственной вилле в Баден-Бадене.
Накануне Первой мировой войны состоял в должности шталмейстера Высочайшего двора. После октябрьского переворота 1917 года остался в России, в то время как его бывшая жена и дети эмигрировали.
Жил в Тбилиси, в 1920 году женился на баронессе Наталье Владимировне Шёппинг (1888–1965), работал биологом. В 1932 году о нём вспомнили и расстреляли.
Сын Василия Андреевича Жуковского Павел Васильевич (1845–1912) окончил гимназию в Петербурге, затем жил в Москве, но большую часть жизни провел за границей (Италия, Франция, Германия), где самостоятельно изучал живопись и архитектуру. Специального художественного образования Павел Васильевич не получил.
Он стал художником-любителем. Ему покорилась кисть художника, но полотна были не единственной страстью сына Жуковского.
Павел Васильевич был членом-учредителем по устройству Русского музея в Петербурге, участвовал в разработке проекта здания Музея изобразительных искусств в Москве.
Среди его художественных произведений – картины на религиозные и мифологические темы, портреты, пейзажи, офорты и рисунки. Одна из его работ, «Богоматерь с телом Спасителя», экспонировалась на Всемирной выставке в Париже в 1878 году.
В 1883 году он был избран действительным членом Академии художеств.
Академия присвоила ему звание «Почётного вольного общника». Это звание присуждалось за выдающиеся заслуги в области искусства художникам, скульпторам, архитекторам и гравёрам, историкам и теоретикам искусства, художественным критикам и коллекционерам, как российским, так и зарубежным. Среди почётных вольных общников были Б. Ф. Растрелли, К. И. Росси, К. П. Брюллов, В. В. Стасов.
Павел Васильевич Жуковский
Картины и портреты Павла Васильевича Жуковского хранятся в Государственном Русском музее, в Центральном военно-морском музее, в Музее академии художеств и в ряде других музеев. Один из его рисунков хранится в Государственном мемориальном историко-художественном музее-заповеднике Василия Дмитриевича Поленова (1844–1927).
Павел Васильевич был знаком с немецким композитором Рихардом Вагнером (1813–1883) и разработал эскизы декораций и костюмов для первой постановки его оперы «Парсифаль» в Байретском театре (Бавария).
Он был инициатором и участником создания художественно-краеведческого музея в городе Белёв, Тульской области.
В течении восьми лет (1889–1897) Жуковский работал над проектом памятника Александру II для Московского кремля. Весной 1918 года скульптурная фигура царя был сброшена с монумента, а в 1928 году памятник был полностью демонтирован.
Умер Павел Васильевич Жуковский 26 августа 1912 года в Веймаре. После смерти его имя было присвоено основанному им в 1910 году Белёвскому районному художественно-краеведческому музею.
Последние годы
Последние годы жизни Жуковский провёл в Германии, в кругу своих новых родных. В это время он занимался, в основном, переводами.
В начале 1846 года Жуковский начал перевод поэмы немецкого поэта переводчика, профессора восточной литературы Фридриха Рюккерта (1788–1866) «Рустем и Зораб», основанной на одном из сюжетов национального эпоса иранских народов «Шахнаме». Однако, в письме от 19 марта 1846 года Гоголю свою работу Жуковский именовал «поэтическим запором», имея в виду то, что из-за неё застопорилась «Одиссея».
29 января 1849 года в Петербурге был отпразднован 66-й день рождения Жуковского в его отсутствии. Организатором торжеств был князь Пётр Андреевич Вяземский. Собралось около 80 гостей, были прочитаны стихи Вяземского, посвящённые юбиляру. Самому Василию Андреевичу отправили подробный протокол праздника с подписями всех гостей. Юбиляр был недоволен и писал, что это торжество «похоже на поминки».
К этому времени стали выходить первые рецензии на опубликованную часть перевода «Одиссеи». Не все они были доброжелательными. Главной причиной критики стала субъективность перевода. Обозреватель «Отечественных записок» прямо писал: «От настоящего перевода «Одиссеи» нужно было ожидать, даже не читая его, что это будет скорее «Одиссея» Жуковского, чем Гомерова «Одиссея», переведённая Жуковским».
Субъективность перевода связывалась с романтической природой творчества поэта. Впрочем, даже самые взыскательные критики, современники и потомки, не могли не признать эстетическое обаяние перевода Жуковского. В предисловии к изданию Academia» 1935 года отмечалось, что «десятки точнейших, учёнейших переводов «Одиссеи», конечно, не дали бы того, что дал один этот перевод Жуковского».
На рубеже 1849–1850 годов мысли Жуковского занимал ещё один проект, литературным выражением которого стала его последняя поэма «Агасфер». Она, к сожалению, так и осталась неоконченной, поэт называл её своей «лебединой песнью».
С одной стороны, история Вечного Жида была очень хорошо разработана в европейской романтической литературе. Вечный Жид – главный персонаж легенды, в которой рассказывается, как один иерусалимский сапожник по имени Агасфер ударил Христа сапожной колодкой, когда тот, идя на Голгофу, остановился у его дома, чтобы отдохнуть. Христос будто бы сказал ему: «Я отдохну, но ты будешь ходить до тех пор, пока я не приду снова». С этого времени Агасфер не может умереть и странствует по свету, не находя покоя. По другому преданию, это был латинянин, привратник у дома Пилата, по имени Картафил. Он ударил Христа кулаком и в наказание должен ожидать его второго пришествия. Каждые сто лет на него нападает болезнь, после которой к Картафилу возвращается его молодость.
С другой стороны, поэма Жуковского стала закономерным продолжением его размышлений об «Одиссее человеческого духа». Это одновременно было и развитие пушкинско-лермонтовской романтической линии, некоторые фрагменты поэмы можно сопоставить с психологической динамикой героев Михаила Лермонтова.
Действие поэмы начинается от казни Христа и затем переносится в современность: с Агасфером встречается Наполеон. Исповедь Агасфера завоевателю и составляет содержание поэмы. Причину разрушения Иерусалима Жуковский связывал с отвержением Христа народом Израиля. Сюжет поэмы – это поиск Агасфером смерти, который оказывается путём к вере во Христа. Агасфер постоянно возвращается в Иерусалим, а описание разрушенного пожаром города напоминало созданный Жуковским в его письмах образ Европы. Тем самым священная и литературно-романтическая история прямо соотносились с современностью и её задачами.
В поэме Жуковского есть и картины всемирной истории, и черты демонизма, и этико-религиозные рассуждения. Но не это главное. Романтик Жуковский остался верен себе: он прежде всего попытался выявить внутреннюю эволюцию героя, раскрыть его путь к духовности, к постижению подлинной веры. Уже в самом начале исповеди Агасфера дана программная, во многом полемическая установка:
Я – Агасфер; не сказка Агасфер,
Которою кормилица твоя
Тебя в ребячестве пугала, нет!
Я Агасфер живой, с костями, с кровью.
Текущей в жилах, с чувствующим сердцем
И с помнящей минувшее душою.
Я Агасфер – вот исповедь моя…
В этом монологе героя – заявка на «очеловечивание» сказки. Жуковскому важнее всего передать именно трагедию «живого» человека, показать живое биение его «чувствующего сердца», память его души. Поэт обращается к форме исповеди, позволяющей раскрыть историю героя изнутри как акт самосознания. Момент очеловечивания героя легенды – суть концепции Жуковского, продолжение и развитие общего направления русской романтической поэмы.
С начала 1851 года Жуковский ослеп на один глаз и по нескольку часов проводил в тёмной комнате. В темноте он провёл и свой 68-й день рождения 29 января 1851 года.
Тем не менее, мечты о возвращении в Россию не оставляли его. В этом его активно поддерживали Гоголь, Чаадаев, а особенно, его племянница, дочь Варвары Афанасьевны Буниной, его сестры по отцу, Авдотья Петровна Елагина, которая на всю жизнь стала другом Василия Андреевича.
Василий Андреевич вернулся к своей идее обосноваться в Дерпте. Свой маршрут Жуковский сообщил Авдотье Петровне в письме от 29 июня, наметив выезд из Бадена на 14 июля. В том же письме он просил всех своих близких собраться в Москве. Однако за два дня до отъезда у поэта сильно воспалился глаз. Самостоятельно писать и читать Василий Андреевич не мог. Ему помогали супруга и камердинер. Состояние здоровья Жуковского стремительно ухудшалось, и переезд был отложен до следующего года.
С этого периода переписка с Елагиной шла по-французски, чтобы Елизавета Евграфов-на могла читать вслух. С 8 июля интенсивно шла работа над «Агасфером» при помощи камердинера, который мог перечитывать написанное по-русски.
Последний подъём активности Жуковского выразился в стихотворении «Царскосельский лебедь», написанном в 1851 году. Это – элегия о необычном лебеде, старом, хилом, пережившем всех своих спутников, чужом среди резвящейся молодежи, но всё равно взлетающем вверх, хоть и в последний раз. Стихотворение заканчивается картиной гибели лебедя, некогда жившего в Царском Селе.
Царскосельский лебедь
…Дни текли за днями. Лебедь позабытый
Таял одиноко; а младое племя
В шуме резвой жизни забывало время…
Раз среди их шума раздался чудесно
Голос, всю пронзивший бездну поднебесной;
Лебеди, услышав голос, присмирели
И, стремимы тайной силой, полетели
На голос: пред ними, вновь помолоделый,
Радостно вздымая перья груди белой,
Голову на шее гордо распрямленной
К небесам подъемля, – весь воспламенённый,
Лебедь благородный дней Екатерины
Пел, прощаясь с жизнью, гимн свой лебединый!
А когда допел он – на небо взглянувши
И крылами сильно дряхлыми взмахнувши, —
К небу, как во время оное бывало,
Он с земли рванулся… и его не стало
В высоте… и навзничь с высоты упал он;
И прекрасен мертвый на хребте лежал он,
Широко раскинув крылья, как летящий,
В небеса вперяя взор, уж не горящий.
Это стихотворение стало достойным завершением непростой, полной трудов жизни замечательного поэта
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги