Золото грифона

– Я не пью лекарств!

– Они безвредные.

– Значит, бесполезные. Убери, не буду.

Воду я выпила залпом, стало немного легче. В голове прояснилось, шум в ушах прошел. Вадим послушно поставил пузырек на край стола. Я хотела было продолжить свои рассуждения и порывисто повернулась к нему всем корпусом, но нечаянно зацепила склянку локтем. Пузырек грохнулся на камни и разбился. В носу защекотало от сладковатого запаха то ли валидола, то ли валерьянки, короче, чего-то больничного.

«Сейчас сюда коты сбегутся, не хватало ещё и этого». – И я громко чихнула.

Тут же послышалось первое «Мяу!».

Ну что я говорила!

– Вадик, будь другом, вылей сюда ведро воды, смой, чтобы так не воняло. Не люблю котов.

Мокрые каменные плиты двора наполнили недолгой прохладой беседку.

– Вот так-то лучше. Брысь!

Я довольно бесцеремонно оттолкнула наглого соседского кота Филю, который уже мостился рядом с моею ногой, и продолжила:

– Но случилось так, что и в два ночи их увидел Сеня, вернее, услышал лай собаки. Яныч, наверное, и грохнул её, чтобы шума не поднимала, и бросил в бункер. Всё бы хорошо, но тут являемся мы на точно такой же машине. У кого хочешь челюсть отвиснет, и он войдет в состояние полного идиотизма.

– А в салоне бывшая утопленница сидит, – подхватил мою мысль Вадим. – Да, ты права, Дашенция! Тут кто угодно икать начнет.

Мне стало весело. Я игриво прижалась к его плечу своей головой, как будто немного боднула его. Чертовка!

– А насчет машины – не волнуйся. Сеня разберется и возьмет этот вопрос под личный контроль.

– Чувствуется, что ты работаешь в мэрии.

– Это ты о «вопросе под личный контроль»?

Он кивнул и стал собирать бумаги.

– Кстати, сегодня надо попасть в архив исторического музея.

– Сделаем. Во сколько?

– Пораньше. Надо покопаться в кое-каких документах, сделать несколько копий.

– Сейчас и отправимся. Только сначала надо купить конфеты, кофе и коньяк. Там работают три человека, которые могут реально помочь. Директор, смотритель и сторож.

– А сторож здесь при чем?

– Ничего ты не понимаешь. Вот как раз сторож и есть самое главное лицо – ему и коньяк. Если директор допустит к архивам, то смотритель разрешит работать только час. А вот сторож позволит копаться в документах столько времени, сколько нам надо. Все будет зависеть от количества коньяка. Понял?

– Логично.

– Не логично, а проверено много раз на личном опыте.

– Дашуня, ты прелесть!

В порыве нежности Вадим приобнял меня за плечи и поцеловал в макушку. Мне было очень приятно и лестно, но мысленно я себя одернула, чтобы не поддаваться на его провокации и быть до конца бдительной. Искуситель!

Пока собирались в музей, я связалась с отдыхающими в лодочном гараже. Похоже, своим не очень-то и ранним звонком я всех там перебудила. Сеня, получив мои распоряжения по телефону, не задавая лишних вопросов, занялся поисками машины и параллельно досугом брата – акробата, чтобы тот был под постоянным и неусыпным контролем и не делал никаких лишних телодвижений. Денег для выполнения этого не очень сложного, но весьма ответственного поручения было выдано накануне более чем достаточно. В планах мероприятий – море, пиво, бабы (лучше, конечно, без них) и никакой самодеятельности. Вечером – доклад лично мне.

Я знала, что Сеня не подведет. Ведь мы с ним за эти почти сорок лет стали даже роднее, чем брат и сестра. Но это уже другая история.

В высоких и гулких залах исторического музея всегда царит полумрак. Окна плотно завешены, чтобы ничто не отвлекало экскурсантов от экспонатов. Всё внимание должно быть сосредоточено исключительно на предметах, выставленных в витринах экспозиций.

Городской музей располагался в старинном особняке, некогда принадлежавшем местному табачному магнату, греку по происхождению. Он жил в нашем городе до революции и много чего успел построить и возвести за то непродолжительное время от начала века до начала первой мировой войны. Но грянула революция, и диктатура пролетариата всё отобрала – экспроприировала и чуть было не угробила. В этих зжаниях были размещены конторы, склады, артели и даже общежития. Их много раз переделывали и перестраивали, приспосабливали и перегораживали. Но, несмотря на все усилия воинствующего гегемона, они и сегодня являются самыми красивыми.

Обиженные предки магната спустя только лишь восемьдесят лет обратили внимание на город, который некогда дал жизнь их семейному клану, и в прошлом году приехали сюда, чтобы привинтить табличку в честь своего предка на одном из бывших его особняков. На чём и успокоились.

Между тем местные власти почему-то воспрянули духом, почуяв, что у правнуков денег ничуть не меньше, чем у их славного предка и, пользуясь удобным случаем, попытались как-то заинтересовать заокеанских сограждан проблемами их некогда родного города. Но власти услышаны не были и вскоре махнули на них рукой, обрадовавшись, что те не требуют назад никакой собственности в виде земель и недвижимости, которые остались в городе от славного табачного магната.

В музее всё произошло именно так, как я и предполагала. При встрече с директором я рекомендовала Вадима, как столичного писателя-драматурга (не уточняя, из какой именно столицы он прибыл), который пишет сценарий нового многосерийного исторического фильма.

По замыслу автора, в его основу будут положены реальные события начала века. «Драматург» очень ловко мне подыграл тем, что тут же предъявил письмо за подписью зам. министра (никто не стал уточнять, какого именно министра).

Это был отличный, главное, безошибочный ход! Умница, Вадим! А ведь меня он об этом письме даже не предупредил, просто накануне просил его именно так и отрекомендовать.

Кофе директору, по-видимому, понравилось, и он сразу убрал его в сейф. Нам же он предложил чай, от которого мы вежливо отказались.

Внимательно прочитав резолюцию директора на письме зам. министра, смотрительница нахмурилась и начала почему-то пристально рассматривать угловой штамп ведомства, которое его направило.

Ситуация выходила из-под контроля. Но Вадим, судя по всему, был ещё тот пройдоха. Лучезарно улыбаясь, он аккуратно положил на стол красивый пакет, в котором угадывалась внушительная коробка конфет.

Смотрительница подарок приняла благосклонно, но предупредила, что нам работать можно только час.

– Что вы, что вы, мы же всё понимаем! – Заверили мы в один голос, и она в тот же миг поняла, что эти двое работать намерены как минимум два часа. Вадим тоже это понял и волшебным образом достал из спортивной сумки блок отличных сигарет.

– Презент!

– Вы знаете, что я курю?

Она вскинула на него бесцветные глаза уставшей от жизни одинокой женщины. Её полное лицо в обрамлении каких-то немыслимых прядей и разноцветных локонов слегка порозовело. Видимо, от смущения.

– Я догадываюсь, что вы можете предпочитать именно этот вид сигарет. Аромат отличного табака и всё такое…

Она постно улыбнулась и приняла подарок.

– Я буду работать в соседнем зале. Если возникнут вопросы, обращайтесь ко мне или к нашему сторожу. Он же и оператор ксерокса, на случай, если потребуется что-то размножить. Кстати, сторож и присмотрит за вами, чтобы дольше обычного не задерживались. Всего доброго.

С тихим скрипом уставших дверных петель за нею закрылась монументальная дверь кабинета с игривыми ангелочками по углам (видимо некогда здесь располагался дамский будуар).

Я тут же спросила:

– Откуда ты узнал про сигареты?

– На удачу купил. Если она не курит, значит, мужу. Если мужа нет, и она не курит, но у неё будет блок отличных сигарет, рано или поздно появится стимул, чтобы кому-то его передарить или угостить кого. А это значит, что, возможно, и мужик появится. Ну, а если бы она отказалась наотрез, то я курю. Не боись – они бы не пропали. Я ничего не теряю. И вообще, всегда, когда беру презент или подарок совсем незнакомому человеку, рассчитываю, чтобы он, в крайнем случае, пригодился самому. Как сегодня с сигаретами. Понятно?

– Умно, ничего не скажешь, – согласилась я.

Бутылку коньяка он преподнес сторожу – охраннику со смешной фамилией Пукин. Ему было около 60 лет. Скорее всего, больше. Во всяком случае, внешне он выглядел готовым к пенсии пожилым дядькой.

Возможно, из-за своей не совсем благозвучной фамилии сторож всегда был в плохом расположении духа. И чтобы его хоть как-то немного улучшить, любил за беседой с умным человеком пропустить рюмочку- другую. Роль козла отпущения, который будет сидеть и слушать его байки и поддерживать беседу с нудным гражданином Пукиным, отводилась, разумеется, мне. Во-первых, потому что я толком не знала, что надо искать в музейных архивах. Во-вторых, потому что, как выяснилось, у нас с Пукиным оказалось много общих знакомых. В-третьих, Вадим заранее готовился к тому, что придется копаться в местном музейном архиве, поэтому очень много материала успел просмотреть в столичных запасниках и архивах. И к этому моменту уже кое-что нашел. Ещё в Киеве он заранее продумал и наметил определенный список документов, которые надо бы отыскать здесь, на месте.

Пукин оказался прекрасным собеседником, он знал много невероятных случаев, которые не попали в исторические хроники, но от этого не перестали быть интересными и даже поучительными. Я бы назвала их историческими анекдотами.

Так, не спеша, мы беседовали с ним в тишине музейной библиотеки, спрятавшись за дальними стеллажами. От любопытных глаз наш маленький междусобойчик мы прикрыли пыльными томами старых изданий, выставив их высокие стопки прямо на пол и на табуретки.

За три с лишним часа, которые мы провели в музее, Вадим сумел раздобыть и снять копии всех нужных ему старых карт и схем, планов и генпланов.

Из музея каждый из нас вышел со своим новым и ценным багажом. У меня в голове куча интересных случаев и историй, у моего напарника – толстая папка документов.

Поднимаясь не спеша по старой лестнице к центру города, мы обсуждали планы и дальнейшие действия.

– Теперь нам будет нужен катер. Оказывается, после войны линия набережной действительно очень изменилась. Это усложняет дело.

– Насчет катера – к Сене. Здесь проблем нет.

– Значит, на ужин зовем его к нам.

– Этого и не надо. Он сам придет. Вот увидишь.

– Не спорю. Нам его помощь нужна.

Он так и сказал «нам». Ну-ну…

Интересно получается – ещё и суток не минуло, как мы знакомы, а он уже распоряжается здесь, как будто хозяин. И в то же время, что ни говорите, а любой нормальной женщине приятно, когда за неё хоть иногда кто-нибудь принимает хоть какие-то решения.

«Нам» так «нам». Поживем – во всем разберемся.

Мы шли по залитой зноем набережной в сторону старого причала. Невдалеке у края высокой стенки, густо поросшей у самой кромки воды то ли мохом, то ли водорослями, возвышалось здание некогда очень оживленного морского вокзала. В последние годы он практически не использовался по прямому назначению. Долго стоял никому не нужный, и чтобы его окончательно не разграбили, был продан частнику, который мигом переделал его под ресторанчик.

Место здесь было тихое, укромное и в то же время – самый центр у берега моря. Но народ шёл сюда почему-то неохотно. Видимо, горожане так и смогли привыкнуть, что нет больше в городе морского вокзала. А ресторанчиков и без этого хватает. Хозяин старался, как мог, привлечь посетителей: выдумывал новые блюда, предлагал скидки, завлекал экзотической кухней. Но почти безрезультатно. Народ почему-то не любил этот кабачок.

В этом был и определенный плюс – здесь очень дорожили каждым клиентом. И если ты попал сюда, обслуживали отлично, кормили сытно и при расчете не очень дурили, а так, по мелочам. Я как-то недавно была здесь, по – моему осенью. Мне тогда не очень понравилось. Мы сидели на веранде, получается, почти на улице, вот я и замерзла. Но летом здесь замечательно, ничего не скажешь!

– Дашенция, отдохнем? Обсудим дела наши скорбные, – кивнул в сторону ресторана Вадим.

– Неужели всё так плохо?

– Отнюдь! – Он весело приобнял меня, и я почувствовала знакомый запах отличного мужского одеколона. Где-то я его уже слышала? Но где? Ладно, потом…

Аппетитные ароматы чебуреков, шашлыка и ещё чего-то необыкновенно вкусного перебили и мигом развеяли все мои тревожные мысли. Я поняла, что очень хочу есть.

Просторная открытая веранда второго этажа бывшего морвокзала, а ныне ресторана, была установлена и оборудована на мощных опорах, забитых прямо в морское дно. У посетителей, которые сидели там, складывалось впечатление, что они находятся посреди моря. Куда ни глянь (кроме задней стены) – вокруг водная гладь. Просторная тентовая крыша отлично защищала от палящего солнца, а морской ветер игриво шевелил края скатерти и норовил опрокинуть пластиковый стаканчик с салфетками. Летом здесь все окна были, как правило, распахнуты настежь. Их прикрывали только во время дождя или сильного ветра.

Место было уютное, уединенное, но, главное, я знала, что здесь хорошо готовят. Во всяком случае, не так, как стряпает янычарова жена.

Каждый заказал себе свое. От кофе я отказалась – побоялась опять потерять сознание и теперь уже рухнуть прямо в море. А между тем здесь варят такой кофе!!!

Отламывая янтарный, покрытый хрустящей корочкой кусок цыпленка – табака, Вадим рассуждал вслух, как бы советуясь со мною.

– Вот смотри. Мы сидим практически над тем самым местом, куда когда-то упали ящики.

Я непроизвольно глянула вниз на сияющие солнечными бликами волны. Но ящиков на дне не увидела. Горько вздохнула и уставилась в свою почти пустую тарелку. Салат уже съела, а чувство голода осталось.

– Давай поразмыслим. Я допускаю несколько вариантов дальнейшего развития событий.

Он со смаком и огромным удовольствием откусил крылышко. На тарелку сочно упала большая клякса куриного жира.

В моей тарелке не было такого аппетитного цыпленка. Там одиноко лежал кусочек чего-то серо-зеленого, того, что я и просила – малокалорийного и полезного. Но, как оказалось, малосъедобного.

При обсуждении того, что будем брать пожрать, я опрометчиво доверилась вкусу официанта и сделала дурацкий заказ – поменьше калорий, побольше пользы.

Спасибо, что принес не овсянку или брюкву какую-то. Интересно, а что это такое он мне принес? То ли грибы, то ли?.. Это, наверно, мозги. Похоже, мои, раз их так мало.

– Эй! Да ты меня совсем не слушаешь!

Я очнулась от своих унылых рассуждений.

– Прости.

– Значит, так. Или мы работаем головой или грустим, что заказали какую-то дрянь вместо нормального куска мяса. Официант!

За обедом не спеша мы с Вадимом обсудили и наметили план действий, а в завершении трапезы даже приняли по бокалу белого вина. Выйдя из ресторанчика, неожиданно нам обоим пришла в голову мысль выкупаться в море. Здесь же, у причала. Благо, никто этого пока не запрещал. Во всяком случае никаких угрожающих знаков установлено не было.

Если не запрещено, значит – можно.

Признаюсь честно, ныряя в прохладную глубину, я старалась хоть что-то разглядеть на морском дне, но напрасно. Наши водные процедуры, конечно же, ничего не дали, разве что немного освежили в такую жару. Но мне все время казалось, что люди вокруг наверняка знают или догадываются, почему мы купаемся именно здесь, отчего это мы всё время ныряем, а вынырнув, что-то оживленно обсуждаем.

Но мне это только казалось. Никому не было до нас никакого дела.

На берегу моря все, как правило, заняты исключительно собственной персоной и на других им, по большому счету, плевать, лишь бы не загораживали солнце и не трусили на голову песок.

Вот и мы были поглощены своими разговорами и увлечены обсуждением предстоящих планов. На нас никто и внимания-то не обратил. Купается парочка стареющих придурков, которые никак не могут наныряться – и пусть себе резвятся! Лишь бы не очень шумели и брызгались.

Правда, были на берегу дамочки, которые каким-то оценивающим взглядом внимательно посмотрели на Вадима, но, увидев рядом с ним спутницу, с разочарованием отворачивались. Видать, не пондравилась я им.

Хочу сказать, что Вадим действительно имел прекрасную физическую форму. Несмотря на возраст, ничего лишнего, в меру жирка, в меру мышц, даже мускулы кое-где поигрывают. Приятно посмотреть!

Что касается меня, то я в своей форме нисколько не сомневалась.

Если бы не уставше – озабоченное выражение лица, так характерное для многих теток около сорока. Оно и только оно выдает истинный возраст женщины. Эти поджатые губки «а-ля куриная жопка» и потухший взгляд всё чаще появляются и на моей физиономии.

Но если не очень внимательно всматриваться в лицо и не заглядывать в глаза, то я очень даже могла дать фору некоторым молодым девицам, которые не так ревностно следят за своей фигурой.

Наследственность – это понятно. Если ты уродилась толстенькой пышкой, то довольно сложно стать фотомоделью.

Но мне повезло, и Бог дал мне неплохую фигуру. Поэтому, несмотря на малый рост, я всегда старалась не обабиться, а выглядеть, хотя бы издали, пусть даже сослепу, но моложе. Думаю, поэтому не случайно Вадим сразу принял меня за пацана. Моя комплекция сбила его с толку. Это уже потом, минуту спустя, он, приглядевшись, понял, что ошибся.

Опять же, не сомневаюсь, что меня выдало именно выражение лица, то самое, озабоченно – бабское.

Купание утомило, поэтому домой на горку добрались на такси.

Во дворе нас ждала веселая компания. Сеня и брат Вадима расположились в беседке. На столе плотно стояли бутылки пива. Вяленые бычки лежали внушительной горкой на куске газеты, рядом ещё что-то такое, что принято употреблять с пивом, кажется, вареные креветки.

Мужики были заняты делом – они пили пиво.

Вокруг беседки, жадно провожая каждое движение их рук, в напряженном ожидании сидели пять котов. Видимо, их вначале привлекла валерьянка, разлитая накануне, а теперь удерживал запах копченой рыбы.

Шла оживленная беседа на темы морали и правил общежития, типа: «Кто в доме хозяин? Я или тараканы?». Сеня уже пару раз грохнул по хлипкому столу кулаком. Брат понимающе кивал и не спеша отрывал небольшие кусочки от бычка и, смакуя, с наслаждением запивал их пивом.

Видно было, что мужик получает настоящий кайф от самого процесса. Он не просто пил пиво и закусывал бычками. Нет. По всему его поведению и выражению лица было видно, что для него это целая церемония, почище чайной в Китае.

Бычки были уложены ровным рядком. Шелуха лежала отдельно – в сторонке на газетке. Пиво свежее, пахучее, холодное, даже бутылка запотела.

Да, умеет человек жить со смаком и удовольствием, ничего не скажешь!

Сеня между тем наседал на него:

– Нет, ты мне скажи, почему некоторым всё, а мне, например, ничего!

– То есть как это – ничего. У тебя вон катер есть. Сколько жен было. А у меня так ни одной. Нет, Сеня, ты не прав. Это у тебя всё. А у меня одна хрень.

– Нет, Стас, это ты не прав. Это у меня нет жён, и никогда не было ни одной. Разве это жёны? Вот говорят – супружеский долг, супружеский долг. Да они все вместе и каждая по очереди задолбали меня этим долгом. Веришь, я с радостью готов поделиться им с друзьями или соседями. Не жалко. Бери! Не берут. Никому не нужны мои бабы! Вон сколько их было, а толку не было ни с одной. Если я ещё до своей первой жены ходил на работу грязным, голодным и озабоченным в смысле, ну в том самом смысле, потому что не был женат. Теперь я хожу такой же оттого, что женат. И не один раз. И каждый раз всё повторяется снова. Завести что ли себе собаку? Согласись, что собака гораздо лучше жены: денег не просит и лает исключительно на чужих. Вот завидую я тебе. Нет ни жены, ни забот. Красота! Была, правда, собака, да и та сдохла. Бедняжка! А ты не волнуйся, я её нормально похоронил, по-человечески. То есть по-собачьи. Нет, всё же по – человечески. Положил в чистый пакет с цветочками и закопал. А медальончик оставил. Вот он – возьми, друг! Он полез в карман штанов, достал оттуда грязный носовой платок и протянул собеседнику.