– Ты серьезно собралась промывать ему раны?
Его голос становится холодным и колючим.
– Всё верно.
– Что ж. Дайте ей воды и тряпку что ль какую. Пусть промоет. Может он ей быстрее голову отвернёт. И не кормить. Проголодается….
– Господин… простите не знаю Вашего имени, его-то понятно почему не кормить, а меня за что? Я второй день ничего не ела. Умру у Вас тут от голода раньше, чем меня съедят.
– Ну это еще посмотрим, что раньше… Яблоко ей кинь.
Уже через пять минут сквозь решетку на окне нам кидают две бутылки воды и яблоко. Красное спелое сочное яблоко. Я протираю его о свое платье и кусаю. Сладкий сок течет по губам и мне приходится вытереть его с подбородка ладонью. Очень вкусно. Когда остается половина, я вспоминаю, почему не стали кормить Эмина и…
– Господин… То есть Эмин, – обращаюсь к этому существу, а он смотрит будто сквозь меня. – Вы меня понимаете? – протягиваю руку с яблоком ближе к его губам. Клыков не видно, от этого совсем немного спокойнее. – Это Вам, подкрепитесь. Вас, наверное, тоже трехразовым питанием не балуют.
Он поднимает глаза на меня и, не отрывая взгляд, тянется к руке. Вот сейчас как куснет вместе с кистью… Стараюсь не показать страх и не бояться. Это же Эмин. Мой Эмин. Весь в шрамах, голодный, злой. Но всё тот же где-то внутри.
Вместо страха изнутри окутывает нежность, и отчего-то мне кажется, что он её чувствует. Его глаза заволакиваются дымкой, которая тут же разгоняется оранжевым всполохом. Мне не казалось всё это время! Это правда!
Он открывает рот, обнажая клыки и тянется к моей ладони.
– Только я Вам яблочко предлагаю, а не руку, – натянуто улыбаюсь, – ну на всякий случай решила прояснить.
Раздается громкий хруст. Эмин берёт половину яблока в рот целиком и со вкусом разгрызает его, совсем чуть-чуть, практически незаметно, но очень уж громко чавкая. Не успеваю я убрать руку, как и её он ловит своей лапищей и тоже тянет к губам.
– Эммм, Эмин, больше ничего съестного нет, а рука мне может пригодиться, я тут Вам раны собралась промывать…
Но он не слушает, тянет и в последний момент я закрываю глаза, не в силах справится с волной паники. И тогда чувствую, как он тыкается в мою ладонь губами и замирает, тоже прикрыв веки. Надолго ли?
Сажусь рядом, не отнимая руку. Знаю, начнешь вырывать, хищник схватит крепче. Он же хищник сейчас? Отец меня хорошо выдрессировал, как нужно вести себя с агрессивными мужчинами.
– А я скучала по Вам, – говорю невпопад.
Он ловит мой взгляд.
– Правда, – говорю так, будто ответил недоверчиво, и у нас диалог, – мне Вас не хватало.
Щеки алеют моментально, и его рука тянется к ним, угрожая огромными когтями. Но я сама тянусь к его большой и теплой, испачканной в крови, ладони и прислоняюсь к ней лицом.
Он так смотрит, что у меня мурашки. Будто долго и тяжело вспоминает что-то.
– И ещё я рада, что Вы живы. Переживала, что с Вами что-то случится. И давайте наконец промоем Ваши раны, не хватало ещё заражение получить.
Решительно встаю и беру бутылки с водой. Делаю пару глотков и ловлю на себе внимательный взгляд. Точнее на своей шее. Надеюсь, он не представляет, как приятно её будет разгрызть. Но скорее – как её облизать…
От мыслей, что было бы приятно, снова краснею. И он будто чувствует, о чем я подумала, облизывает губы и поднимается, приблизившись в одно мгновение. От неожиданности я даже вскрикиваю. И он застывает, глядя во все глаза.
– О нет, простите, это я от неожиданности, – снова улыбаюсь, стараясь отвлечься, смачиваю тряпку из другой бутыли и тянусь к его лицу.
– Вы позволите?
Спрашиваю с опозданием, уже касаясь щеки. Он молчит и не двигается.
Будем считать, что это «да».
Глава 13 Более близкое знакомство
После проведения гигиенических процедур выясняется, что чтобы справить нужду у нас ведерко в уголке. Одно на двоих. Узнаю я об этом, когда «господин Эмин» ни с того ни с сего отходит от меня в угол нашей камеры и неожиданно спускает штаны.
С другой стороны, хорошо, что он их вообще носит здесь. Наверное, логичнее было бы не надевать на него одежду, она все равно вся воняет и в крови. Не его. Чужой…
Успеваю отвернуться только тогда, когда всё уже видела. И заливаюсь краской смущения. Я впервые вижу раздетого мужчину вживую, и разумеется, в потаённых фантазиях мечтала увидеть именно этого. Только вот незадача – явно не при таких обстоятельствах.
А ещё мучительно стыдно, что я слышу, как струйки звонко бьются прямо о железный бок ведра. Но от этого уже не отвернутся и не спрятаться. Поэтому когда наступает тишина, даже выдыхаю с облегчением. А он подходит и устраивается у моих ног на полу, свернувшись калачиком.
Я сижу на кровати и от этого ещё более неловко. Будто питомец домашний… Вспоминаю бедного хомяка.
– А я в Вашу честь хомяка назвала, – говорю зачем-то, и он приоткрывает один глаз, вроде как спрашивая, к чему ему эта информация. Но дальше я молчу, и он снова жмурится, явно собираясь спать. Мне тоже теперь просто спать? Вот прямо здесь, в этом жутком месте?
Вдруг раздается громкий щелчок и в нашей камере становится совсем темно, ни единого источника света. А со стороны, где должен быть вход раздается насмешливое:
– Спокойной ночи, принцесса.
– Они всегда выключают свет на ночь? – спрашиваю, хотя на ответ и не надеюсь.
Я ерзаю на кровати, ведь теперь, когда не могу смотреть ему в глаза и видеть намерения, страшно втройне. Слышу копошение у своих ног. Вот сейчас возьмет и укусит…
Но вместо этого в полной темноте прямо передо мной появляются два светящихся оранжевым глаза. Даже отпрянула сначала, пока не поняла, что это и кто это.
– У Вас глаза светятся тоже из-за того препарата?
Он ожидаемо молчит. И смотрит.
– Эмин… Дело в том, что у меня были сложные последние несколько дней мне очень хочется спать, но… В общем. Мне бы очень хотелось завтра проснуться. Я всё понимаю, Вы кушали только одно яблоко и то половинку, но… Не ешьте меня, пожалуйста.
На секунду мне мерещатся те самые смешинки в его глазах, а потом все пропадает.
– А еще мне немного страшно спать в полной темноте. Ну как немного. До ужаса страшно, Эмин. Вы не могли бы лечь со мной на кровать? Это не очень пристойное предложение, но и мы с Вами не на церемонии. Что думаете?
Глаза пропадают, и я чувствую копошение внизу, словно он опять сворачивается клубком. Что ж.
– А Вы не против, если я лягу с Вами на полу?
Тишина. Окей.
Стаскивая матрас, укладываю рядом, сама ложусь сверху и нащупываю его спину. Нагло кладу на неё руку. Глаза вспыхивают и меркнут в темноте. Будем считать, что это знак согласия.
И вот я лежу рядом со своим солнцем, смыслом и центром моей вселенной, слушаю его мерное дыхание и думаю, как приятно его касаться. Даже здесь, даже несмотря на грязную вонючую одежду и рваный жесткий матрас. И кстати, кроме прочего, трогаю его ещё и из соображений безопасности – так я хотя бы чувствую, где он, двигается или нет.
