Фабрика №22

Увидев меня, он плюнул себе под ноги для важности и незатейливо спросил:

– Ты чего тут?

– Здорова, – бросил я.

– Ага, привет, – ответил он, шмыгнув носом. – Чё надо?

– Тебя решил повидать, соскучился.

– Не гони. Давай, проваливай, пока мои не увидели.

– Может я на экскурсию приехал.

– Чё? Катись, говорю. Тут нет экскурсий.

– Как там Шпала поживает?

– Нормально. Получше тебя. Тебе-то что?

– Хочу собраться всей компанией, тебя вот пригласить.

– Никого ты не соберешь.

– Это ещё почему?

– Тебе тут не место. Ты теперь чужой.

– С какого?

– Слишком резко ты француза кинул. Грязно. Поднялся и свинтил от нас.

– Это мне говорит крыса, что шестерит у потрошителей?

– Сам ты крыса. Я здесь много что решаю.

– Цвет ошейника выбираешь?

– Ты рискуешь сейчас. Здесь моя земля. Я махну рукой и тебе лоб продырявят.

– Много раз уже махал?

– Не твоё дело. Тебя здесь ищут. Знают, что ты гнилой и скоро прикончат.

– Адрес передать?

– Француза тебе здесь не простят.

– За француза я кому угодно объясню. И своим и чужим. Дураку спасли жизнь.

– Карлосу объясни.

– Твой Карлос дно. Как и ты. Так это он тебе насвистел? За вас говнюков даже свои не спросят. Псы цепные.

– Это ты сейчас про кого? Это я-то пёс?!

– Ты, кто ж ещё!

– Пошёл ты на хрен Брайан! Свалил отсюда ты, а не я!

– Тебе под сраку лет Сморчок, а ты всё забор подпираешь.

– Зато я свои деньги зарабатываю!

– Тебе напомнить на чём ты их зарабатываешь?! Сам же трепал!

– Одно слово, слышишь! – Сморчок схватился за рацию. – Одно слово, Брайан и ты доведешь меня!

– Как был пустым барабаном, так и остался.

– Пошёл ты! И я знаю, где ты теперь живешь! Мы тебя где угодно достанем!

– Да-да, захочешь сдохнуть, приезжай.

Пока я препирался со своим старым приятелем, я вновь увидел Холла, что вышел из-за ворот и сел в свой автомобиль.

– Проваливай! – заверещал Сморчок. – Предупреждаю!

Я засмеялся и показал ему средний палец.

– Я заеду на днях, привезу тебе собачью будку! – крикнул я отходя назад.

– Мудак!

– Как тебя здесь зовут? Фуфик? Фуфик, ко мне!

Машина Холла подъезжала всё ближе. Я развернулся, накинул капюшон на голову и вышел к перекрестку. Сморчок ещё что-то кричал мне в след и машина Холла, поравнявшись со мной, замедлилась. Я услышал, как у него открылось пассажирское окно.

– Эй, парень! У тебя проблемы? Что ты здесь делаешь? – спросил он.

Я понял, что прогорел. Сняв капюшон, я повернулся лицом к Джорджу и произнес:

– У меня нет проблем Джордж.

Холл открыл рот от удивления.

– Ты что…Что ты здесь делаешь?

– Навещал старого приятеля.

– Приятеля? – смутился он. – Откуда ты его знаешь?

– Это вас здесь не знают, мистер Холл. А я здесь вырос.

Холл некоторое время сидел в недоумении. После чего посмотрел вперед и увидев силуэты двух парней на улице, поспешил закрыть окно, крикнув мне напоследок:

– Брайан, нам нужно серьезно поговорить! – после чего резко ускорился и уехал.

Странная реакция, – подумал я и пошёл своей машине.

Я посмотрел вдаль. Два силуэта встали метрах в ста от меня и что-то обсуждали. Несколько раз они посмотрели в мою сторону. Я решил пойти другой дорогой и вышел к своему бывшему месту силы: «Моей любимой Сальме».

Кирпичное здание осунулось и потеряло свой прежний вид, став серым и неприметным. Стекла в витринах были биты, но всё еще заколочены. Когда-то со звуком битого стекла здесь рождалась любовь. Сейчас же разбитое окно может принести только беспорядок, шум и пустоту.

Неоновая вывеска потеряла несколько букв и стала частью алфавита. Колокольчик над дверью навсегда затих, покрылся зеленой оксидной плёнкой и стал домом для паука.

Здесь исчезла любовь. И колыбель света, стала царством холодного мрака и тишины. Всё пропадёт и сгинет под властью одиночества. И люди, и вещи, и судьбы. Даже кирпичный дом с монолитным фундаментом рано или поздно рухнет без внимания и заботы. Равнодушие пожирает мир.

Только одно мне до сих пор не ясно. Почему я снова здесь, в месте, где всегда идёт война. И почему я не спешу домой?

– Привет, Брайан, – услышал я позади.

Я обернулся. Их было двое. В одном я с трудом узнал своего старого приятеля Шпалу. Глаза его стали мелкими и перестали блестеть. Взгляд острый, словно ищущий. А на шее и руках появились татуировки – молоток и песочные часы.

Рядом с ним стоял тот самый черноглазый, что катался у дома Холла. С волком на руке и отпечатком ладони на шее. Когда-то Сморчок трепал нам, что подобное носят люди исполнители, полноценные члены синдиката потрошителей.

Шпала подошёл и протянул мне руку. Мы поздоровались. Черный остался стоять в стороне.

– Мой брат сказал, что ты искал меня, – произнёс Шпала.

– Не совсем так, – ответил я. – Просто рядом ошивался. Решил поздороваться.

– Слышал ты уехал из двадцать второго? – спросил он.

– Да, так получилось.

– Далеко?

Я покосился на темноволосого. Тот смотрел в ответ с прищуром. Врать было нельзя, он меня явно запомнил.

– Живу в седьмом, частный квартал, частный дом.

– Это тот, что «Семь чудес»?

– Ага.

– Элита, – произнес Шпала и достал из кармана сигарету. – Покурим?

– Бросил.

– Уважаю, – выдохнул он серый дым. – Хорошо там в седьмом?

– Спокойно. Сальма счастлива.

– Она хорошая девушка.

– Знаю, – коротко ответил я.

Шпала почесал нос. Оглядел меня снизу-вверх и вновь спросил:

– Слушай. Ты не слышал там о таком типе, Джордж Холл?

Я нахмурился.

– Он же коп.

– Да, – кивнул Шпала. – Капитан участка. Крупная шишка. Знаком с ним?

– Ну так, здороваемся. Какое мне до него дело?

Шпала вновь взял паузу. Стряхнул пепел, затянулся. Я пытался понять, что он от меня хочет и что знает. Здесь мы встретились не просто так, он искал меня. А Холл удрал, как только увидел похожий, двухметровый силуэт издали.

– А с деньгами у тебя как? – спросил Шпала.

– Нормально. Не жалуюсь.

– Ловко ты с французом закрутил, – усмехнулся Шпала.

– Осуждаешь?

– Нет, – легко ответил Шпала. – Но люди разное говорят.

– Что говорят?

Шпала вновь затянулся. Однозначно, это был другой Шпала. Тот тормоз, что панически бегал в трусах по серому квадрату в далеком детстве, стал размеренным, вдумчивым и обстоятельным человеком, что взвешивал каждое слово и анализировал каждое действие. Я чувствовал, что он многое знает и многое может.

– Да какая разница, что они говорят? По мне так просто завидуют, – ответил он уклончиво.

– Слышал от твоего брата, что я поднялся грязно. Это ты хотел сказать?

– Я так не думаю, – ответил Шпала. – В двадцать втором нет грязи и чистоты. Хорошего и плохого. Темного и светлого. Тут всё серое. Либо жив, либо мёртв. Отсюда никому не выбраться чистым.

– Я никого не убивал. Просто воспользовался своим шансом и уехал.

– Согласен, – кивнул Шпала. – Скажи мне, ты ищешь работу?

Я насторожился.

– Мы хотим открыть магазин, – ответил я.

– Вместе с Сальмой?

– Конечно.

– Бизнес – дело хорошее. Но и деньжата тебе ведь не помешали бы? – спросил Шпала.

– Смотря какой ценой, – ответил я.

Черный напрягся. Шпала вновь взял паузу. Подумав, он сказал:

– Мне нужна твоя помощь Брайан. По старой дружбе. Ничего опасного я не попрошу.

– Что именно?

– Ты очень удачно поселился по соседству с Джорджем Холлом. Он ведет с нами кое-какие дела. Не думаю, что ты захочешь что-то знать о них. Но уверен, что ты сможешь оказать нам небольшую услугу. Не забесплатно, конечно.

– Разовую услугу? – спросил я.

– Как пойдёт. Может мы сработаемся с тобой.

– Слушаю.

– Для начала, нужно просто передать кое-какой пакет, от него, к нам. Обычная работа курьера. Мои парни там светятся, а это нехорошо. Ты там будешь как рыба в воде, свой среди своих. И наш район ты хорошо знаешь. Отвезти и привезти.

– Знать, что в пакете, я конечно не буду?

– Конечно нет. Но тебя никто не тронет. Лично Холл даст тебе гарантию. Мы договорились?

– Я могу подумать? – спросил я.

Шпала бросил окурок под ноги и затушил.

– Конечно можешь, – ответил он. – Но лучше дай мне ответ поскорее. Холл передаст следующий пакет, через два дня. Мне нужно знать, с нами ты или нет.

– Я тебя понял, – ответил я.

– Рад был повидаться с тобой брат, – протянул мне руку Шпала. – Мне очень нужен свой человек в твоем новом квартале. Ты всегда был надежным парнем. Надеюсь, не откажешь.

Я пожал ему руку и мы разошлись. Домой я поехал с тяжелой головой. Лезть в это дерьмо мне совершенно не хотелось. Я прекрасно понимал, курьер – это лишь первая ступень высокой лестницы, что ведет прямиком в ад. Пути назад на этой дороге нет. И сейчас нужно сделать выбор: либо я становлюсь сторонним наблюдателем, что видит грязь, но закрывает глаза. Либо…

Я тяжело зажмурился и свернул в «Семь чудес». Подъезжая к своему дому, я вдруг увидел толпу и полицейские машины. Сальма стояла посреди двора и была совершенно растеряна. Кажется, она сажала цветы, прежде чем объявились копы.

Я вышел из автомобиля.

– Брайан Ривз? – подошёл ко мне пухлый полицейский.

– Да, – тихо ответил я и покосился на Сальму.

Она замерла и стояла не двигаясь. На её руках были резиновые перчатки, а под ногами стояла желтая лейка. Нижняя губа Сальмы дрожала от страха, грудь содрогалась после каждого тяжелого вздоха, а в глазах снова читалась боль…

– Вы арестованы по подозрению в нанесении тяжких телесных повреждений, у вас есть право…

Я проклинал себя.

Меня повернули и ткнули лицом в полицейский автомобиль. Сзади я услышал треск наручников.

– Я сам его допрошу, – вдруг услышал я и поднял голову.

Передо мной стоял Джордж Холл и манерно потягивал кубинскую сигару…

Часть четвертая. Тощие коты и жирные крысы.

Когда-нибудь это должно было случится. Наручники, деревянная скамья, сортир и решётка. Вместо теплого, яркого солнечного света – тусклое, закопченное окно, а вместо переливающихся звезд – тухлая, капающая вода в рукомойнике над унитазом. Я заигрался со своей судьбой и она устала терпеть мою неслыханную дерзость.

Теперь всё на своих местах. Кто ищет покой, находит тишину. Кто изучает истину, тот обретает опыт. А кто рвётся в бурю, тот Брайан Ривз, что получает пинок под зад по своей пытливой, квадратной, мозолистой заднице!

В коридоре послышались шаги. Тук-тук, цок-цок. Я сразу их узнал. Глухие, равномерные, родные. С каждым шагом в моей голове лопался нейрон. Мои редкие извилины пришли в движение и болотными змеями закручивались в узлы, стягивая мозг в комочек. Звук её движений нарастал. Я покраснел и ждал, когда моя тупая башка лопнет словно переспелый арбуз.

Аккуратно, потихоньку. Ток…Тик… Всё. Она здесь. Прямо за решёткой. Я смотрел на грязный заплёванный пол и был не в силах поднять глаза. Ведь она уже давно подошла и молчала, я чувствовал её взгляд, её запах, её дыхание и сжимал свой живот, что резало от ненависти к самому себе.

– Ты как? – услышал я тихое и осторожное.

– Зачем ты здесь? Зачем? – спросил я досадно.

– Ты что?

– Просто уйди, Сальма, прошу тебя, – поднял я глаза. – Уйди и будь счастлива. Тебе не по пути со мной. Не мучай себя…

Сальма подошла и взяла в свои нежные пальчики холодную, ржавую решётку.

– Подойди ко мне, – шепнула она.

Я встал и сделал несколько шагов. Она подняла руку и прикоснулась ко мне большим пальцем, которым медленно провела по моей брови, потом по щеке и мочке уха.

Я жмурил глаза и был готов урчать как котенок.

– Мы пройдём через это, – тихо сказала она. – Наймем хорошего адвоката. И Холл может помочь.

– Холл? – удивился я. – Нет, Холл нам не поможет.

– Почему? Ведь он помог тогда, с Митчем. Поможет и сейчас. Он пустил меня к тебе, сказал, что сделает всё, что в его силах. Джордж хороший человек, просто послушай его.