Исключение из правил
Но удара не случилось. Зато перед перепуганной девушкой кулем осел еще несколько минут назад ухмыляющийся подельник Паровоза. Его глаза были навыкате, в них плескался страх.
– Мамочки! – прошептала она, в ужасе хлопая глазами. – Ой, мамочки!
Только что трое парней приставали к ней, угрожали, лапали, недвусмысленно гогоча, и вдруг все трое лежат на теплом асфальте, корчась и ноя… от боли. «Нарик со скамейки», «случайный свидетель» и просто «жертва хулиганов» стоял, нависая над ней.
– Все нормально? – совершенно по-будничному спросил он.
Она молча поднялась на ноги, неуклюже хватаясь за сумочку и стараясь не смотреть в сторону поверженных.
– Эй! Девушка! «Скорую» вызвать? – спаситель был озадачен: со своего места он не увидел ничего такого, что могло бы травмировать ее. Ну подумаешь, пару раз приложились к мягкому месту. И что теперь…
– … из-за этого в обморок падать? – озвучил он свою мысль прежде, чем успел заткнуться. Похоже, мамзель не то что уличную драку – местную гопоту впервые в жизни видит. Он легонько потряс ее за плечи.
– А? – неожиданно очнулась Кира, с трудом отводя взгляд от валявшихся парней. – Это… это вы?
– Это я. А я – что?
– Вы их… того?
– Чего?
– У… убили? – ее испуганный шепот был настолько наивным, что ему захотелось расхохотаться. Заставив себя сохранять серьезность, он нахмурился.
– Ага, убил. Чтоб потом сразу сесть на двадцать лет за тройное… – и, видя, что глаза девушки стали просто огромными от ужаса, быстро добавил: – Нет, конечно, они дышат, разве не видно? Вон кто-то даже шевелится. А вообще вам следует поскорее… валить отсюда, не то набегут любопытные. Лично мне не хочется в отделение. Так что прощайте!
Он развернулся и даже сделал шаг. Но тут же почувствовал, как в руку вцепились прохладные пальцы.
– Постойте, э-э, как вас там! Мы же не можем этих вот так бросить!
– «Мы» – не можем. «Я» – могу.
– И вам совершенно наплевать?
– На что?
– Не «на что», а «на кого»! Им, может быть, помощь нужна!
«Рыцарь», коим поначалу оказался спаситель в глазах Киры, начал раздражаться.
– Послушай, девочка, если тебе так хочется позаботиться об этих ублюдках – вперед. Я в санитары не нанимался, – и он развернулся, собираясь продолжить путь.
– Ну постойте же! Ну неужели же вам настолько все равно?!
Он замер на месте. Кира, радуясь тому, что смогла пробудить в черствой душе нотки сочувствия, тут же принялась лихорадочно рыться в сумке – искать мобильный телефон.
– Не это ли ищете, девушка? – с полунасмешкой спаситель уже протягивал ей мобильник.
Она машинально схватила его и чуть не заревела в голос: по дисплею растекалось красивое разноцветное пятно.
– Это… это что?! Вот черт!
– Ну как, нравится? Они вам телефон бьют, лапают, оскорбляют, а вы им еще и «Скорую» вызываете. Максимум на что я согласен – «неотложка» из дурдома. Для всех четверых! – он фыркнул, дернул плечом и все-таки направился в сторону. Кира, помешкав, бросилась за ним.
– Эй, постойте!
Парень не оборачивался.
– Ну погодите же! Как вас зовут хоть? Ну я же вам даже спасибо не сказала!
Он уходил быстрым шагом, и Кире стало ясно, что она его не догонит.
– Ну, спасибо!
И откуда-то из темноты донеслось:
– Не за что.
***
Расслабился, блин. Хотел тупо посидеть на скамеечке, поглазеть на народ. Девчонками полюбоваться. И снова приходится вмешиваться…
Тогда им тоже пришлось вмешаться, иначе женщине несдобровать. Могли бы пройти мимо? Кирилл смог бы, наверное. А вот Толька – нет.
Толька – ярый защитник слабых и униженных.
Толька – красавец, умница, надежда родителей, гордость школы.
Толька – любимчик девчонок.
Толька – лучший. Лучший друг…
Кирилл скрипнул зубами от бессильной злобы, вдруг огнем всколыхнувшейся в груди. Сглотнул ком в горле, зажмурился, сгоняя закипавшие на глазах слезы. Нет, он никогда, никогда не сможет вспоминать о друге спокойно, безэмоционально…
***
Кира сидела в любимом кресле у окна, распахнутого настежь, на коленях лежала раскрытая книга. В данный момент она перечитывала «Белого Клыка» в оригинале.
Уютно устроившись, забравшись с ногами в кресло, она пыталась вникнуть в то, что было написано в книге. Но мысли все равно перескакивали, перескакивали…
Воспоминания дарили спокойный голос, сильные руки, уверенное лицо. Черные брови, темные глаза, короткие вьющиеся волосы, тонкие губы с резко очерченной линией. И тонкий нос – так не вязавшийся с волевым подбородком…
Глаза… в них не было огня. Кира явственно увидела в них усталость, хотя на вид этому молодому человеку нельзя было дать больше двадцати пяти лет.
«Наверное, ему уже однозначно больше двадцати трех, – решила она, закрывая книгу с закладкой, – институт точно закончил. Может быть, работает где-то. Только в глазах непонятное выражение застыло. Они какие-то безжизненные, что ли».
Отложив книгу, Кира встала и, взяв с полочки папку для рисования, задумчиво перебрала свои карандаши.
Снова забралась с ногами в кресло. Закрыла на несколько мгновений глаза, вызывая из памяти образ…
За окном стоял погожий июньский день, весело щебетали птицы и терпкий запах акаций доносился до ее комнаты, дурманя, кружа голову…
Кира схватила карандаш и принялась рисовать. На бумажном листе формата А4 четко проступило волевое лицо с решительным взглядом. Короткая прядь темной волной падала на высокий лоб. Резко очерченные губы изогнулись в полуулыбке. Лицо с бумаги смотрело вполоборота, из-за ворота полурасстегнутой рубашки выглядывало несколько звеньев массивной цепи. Между бровей залегла складочка, благодаря которой выражение лица оставалось сосредоточенным, хмурым…
За дверью послышались шаги – наверное, это мать поднималась к ней. Вообще-то Кира очень любила родителей, а от матери и вовсе не имела секретов, рассказывая обо всем на свете. Но сейчас, заслышав шаги за дверью, она воровато оглянулась и, быстро засунув уже законченный портрет в папку, закрыла ее и схватила книгу.
Инна вошла в комнату, предварительно постучав в дверь, так что Кира даже успела раскрыть книгу на странице с закладкой.
– Можно, дочь?
– Конечно, ма! – улыбнулась она, снова закрывая книгу. – Ты что-то хотела?
– Только узнать, все ли у тебя в порядке.
– Все в порядке, мам. А что может быть не так?
– Например, ты ничего не рассказывала мне про то, как вы там отдохнули на этой своей вечеринке… Тебе не понравилось?
– Ма, да там ничего интересного и не было. Скукотища! Все как обычно: мальчишки напились и стали ко всем приставать.
– Тебя обидели? – осторожно спросила мать.
Кира от неожиданности замолчала, растерянно глядя на нее.
– Почему ты спрашиваешь? – наконец выдавила она.
– Как почему? Ты в последнее время молчаливая такая…
Кира взяла себя в руки и даже улыбнулась.
– Ты что, мам? Ну кто меня посмеет обидеть? Я же Обнорская! Да и Лешка за нас с Анфиской любого порвет!
– Кира!
– Что? – она улыбалась по-настоящему. – Он сам так говорит.
Инна покачала головой.
– Кошмар, а не молодежь!
Они помолчали.
– А что ты сейчас читаешь? – поинтересовалась она, кивая на закрытую книгу на коленях дочери.
– Джек Лондон, «Белый Клык». Оригинал.
– Я знаю, дочь. Ты предпочитаешь оригиналы. Не надоело перечитывать?
– Нет. Каждый раз нахожу для себя что-то новое.
– А что рисуешь, покажешь из последнего? – Инна потянулась было к папке, но Кира поспешно притянула рисунки к себе. – Это секрет?
– Ну… – Кира быстро соображала, силясь придумать что-нибудь более или менее правдоподобное. – Я рисую… Да. Это что-то вроде цикла. Сборник. И… это сюрприз! – лукаво улыбнулась она. – Так что извини, не обижайся, я потом как-нибудь покажу. Когда закончу.
– Хорошо, – понимающе кивнула мать. – Ты же знаешь, как я люблю смотреть твои работы.
– Да, конечно, – согласилась девушка, убирая папку за спину. Инна еще раз понимающе улыбнулась и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
3.
Пробежало лето, наступила осень. В универе снова начались занятия, которые Кира исправно посещала – и лекционные, и семинарные. И при этом оставалась слишком спокойной.
С того вечера, как ее защитил незнакомый парень, прошло уже почти три месяца. А она все вспоминала и вспоминала его. Папка с рисунками пухла, и в основном это были портреты. Вернее, один портрет – с разных ракурсов, с разными взглядами, с разной степенью задумчивости. И все равно – один и тот же…
Кире было досадно, что она так и не узнала имени незнакомца, и обидно: ну неужели она и в самом деле такая непривлекательная?
– Что-то наша Обнорская ходит как в воду опущенная, – как-то вполголоса заметила Анфиса Лехе.
Они сидели на «камчатке» – не записали конспекта и не хотели светиться перед преподавателем.
Леха хмыкнул, подперев челюсть кулаком.
– Ты тоже заметила? – кивнул он, не сводя напряженного взгляда со спины подруги, сидевшей за первой партой – на излюбленном месте «заучки». – Она вообще очень странная в последнее время, ты не находишь?
– Смотря что называть «странностью», – возразила Анфиса. – Что именно ты под этим подразумеваешь?
– Что она читает свои «оригиналы» больше, чем общается с нами.
– Ну, она всегда любила книги больше нас. Особенно в оригинале, – пожала плечами девушка. – И что в этом странного?
– Она читает, Филатова. О чем это говорит?
– О чем?
– О том, что с нами ей неинтересно.
– Не нуди, Киреев, – отмахнулась Анфиса, – а то я сейчас тоже решу, что мне с тобой неинтересно.
– Как знаешь, – одногруппник раздраженно отсел на другой конец парты. – Я только хотел сказать, что массовое поглощение книг одним человеком не есть хорошо. Это пагубно влияет на социологическую адаптивность личности в собственной жизни.
– Киреев, ну ты загнул! – Анфиса затряслась от беззвучного смеха, в то время как парень с довольным видом полулег на парту, теперь уперевшись рукой в затылок.
– Молодые люди, мы вам не мешаем? – лектор с кафедры все-таки исчерпал лимит терпения и теперь с некоторой неприязнью взирал на двух шепчущихся в конце аудитории студентов.
Все заинтересованно развернулись к ним. И даже Кира с любопытством и смешинкой в глазах молча спрашивала: «Ну что, дошептались?».
– Да-да, я к вам обращаюсь, – кивнул головой профессор. – Может быть, вы расскажете нам об истории возникновения Античного права?
И Анфиса, и Леха разом поднялись со своих мест. Анфиса уставилась в сторону, а Леха честно сознался:
– Извините, мы прослушали.
– Я так и понял, – снова кивнул головой лектор, – потому что про Античное право лично я вам еще ничего не рассказывал.
Звонок с «пар» потонул в дружном хохоте студентов.
***
– Обнорская, это все из-за тебя! – сердито воскликнула Анфиса, хмуря идеально тонкие черные брови.
– Почему? – полунасмешливо вскинула подбородок Кира.
– Потому что теперь над нами с Киреевым весь поток смеется.
– Да ладно, – беспечно махнул рукой парень, – зато я теперь – знаменитость и меня все узнают!
– Ты, Киреев, не знаменитость, а дурак! – фыркнула Анфиса. – Тебя и так весь наш поток знает. Вон, опять девчонки с параллели у меня твой адресок просили.
– Адресок? – не поняла Кира.
– Электронный, – пояснил Леха и небрежно закинул руку на плечо Анфисы. – Ну и дала бы. Или ревнуешь?
– Киреев, да ты не просто дурак, – вздохнула Анфиса, сбрасывая его руку, – ты прямо нарциссический дурак, если думаешь, что на тебе свет клином сошелся.
– Нет, это на тебе свет клином сошелся, – мечтательно закатив глаза, произнес Леха. – Это же ты у нас первая красавица курса, это на тебя пялятся парни, это тебе завидуют девчонки.
– А ты? – усмехнувшись, спросила Кира.
– А я что? Не завидую, не пялюсь… Тихо вздыхаю в сторонке, ни на что не надеясь.
– У тебя есть небольшое преимущество, – назидательно сказала Кира, – тебя Анфиска не прогонит и игнорировать не станет.
– Да, а еще в любое время дня и ночи впустит к себе в комнату и будет отпаивать в случае чего, – снова фыркнула Анфиса. – Ты ж друг как-никак. Хоть на тебя и парни не пялятся.
Кира взглянула на них и молча усмехнулась.
Она не понимала этих отношений. Лешка – ее и анфискин друг, готовый в любую минуту броситься на помощь. Он мог ночевать у Киры, и они часами говорили об Анфисе. А мог уйти к Анфисе на всю ночь. И хотя наутро оба старательно уверяли Киру, что «ничего у нас не было!», Кира в ответ только плечами пожимала. В конце концов, это не ее дело, ребята взрослые, за свои поступки уже сами отвечать должны. Да и не нужны были ей их объяснения-заверения.
***
– Обнорская, привет!
Кира обернулась на зов и увидела Леху, скалящегося во все тридцать два зуба.
– Привет, – снова сказал он, подходя к ней. Кира невольно залюбовалась им: блондин, а брови темные – редкое сочетание. Красивое лицо с идеальным цветом – такому позавидовала бы любая девушка. Он мог бы стать неплохим объектом для ее проекта «Лица». Надо будет как-нибудь попробовать.
– Чего ты меня так рассматриваешь? – отчего-то смутился парень.
– Да вот прикидываю, может быть, взять тебя в свои «Лица»?
– Ориентировки рисовать с меня? – засмеялся он. – Ну уж нет, спасибо.
Она тоже улыбнулась, отметив, что проходящие мимо девчонки с некоторой долей зависти смотрят в их сторону.
– Да я любуюсь вот, – честно созналась Кира, – хотелось бы тебя нарисовать. У тебя тоже фактурное лицо.
– Если только карикатуру какую, – пожал плечами Леха.
– Почему это?
– Так ты же меня в роли принцев не рисуешь, – хмыкнул он, почему-то помрачнев.
– Ага. А Анфиса тогда пусть будет прекрасной принцессой, – улыбнулась Кира. – Леш, ты не обижайся, но тебе не пойдет рыцарство. Тебе больше пиратская бандана к лицу. Или восточные повязки, знаешь, эти – их ниндзя на голову повязывают.
– Кстати, о ниндзя. Сегодня у нас показательная лекция, помнишь?
– Это как?
– Это Филин так сказал. У нас ведь сегодня лекция о восточных единоборствах? Ну вот, в виде бонуса Филин обещал не только рассказать об истории их возникновения, но и показать некоторые типа игры.
– Интересно… А я почему не в курсе?
– Ну, не знаю, – задумчиво протянул друг. – Наверное, потому, что ты его не слушала?
Кира промолчала. Действительно, она совершенно не слушала прошлую лекцию. В голове все вертелись слова матери о том, что она постоянно сидит дома. И что ей нужно хотя бы иногда «выходить в люди». И еще – новые сны. Ей снова снился он – тот парень, что спас ее от хулиганов. Тот самый, которого она так часто рисовала…
– Обнорская, вот ты опять не слушаешь! – упрек Лехи выдернул девушку из своих мыслей.
– Слушаю, Киреев, слушаю. У нас сейчас как раз лекция у Филина.
Филин (в миру – Геннадий Петрович, получивший свое прозвище из-за больших, совсем не профессорских очков, за которыми глаза казались огромными, как у филина) славился своими методами преподавания. Он вел историю – предмет, который любил сам, и к которому старался привить любовь студентам.
Причем эта любовь была настоящей: когда они изучали историю Средневековых Эпох, у них была практика в виде выезда на природу. Там студенты всем курсом устраивали ролевые игры с драками на копьях и мечах, надевали кольчуги, шлемы и даже варили похлебку в котлах. Было очень весело, тем более что сам Филин, рассказчик по натуре интересный, открывал им все новые и новые факты из истории Эпохи Средневековья. И хотя многие его коллеги не одобряли подобной методики преподавания, студенты все, как один, уважали и любили профессора. И называли его «Филином» исключительно с обожанием в голосе. Пожалуй, он был единственным преподавателем, которого любили без исключения все студенты их курса в универе.
Вот и сегодня у них по графику планируется История восточных единоборств. Разумеется, с показательным выступлением ролевиков.
– Ну, послушаем, посмотрим, – пробормотала Кира, подходя вместе с Лехой к дверям аудитории.
Увидев входящих, Анфиса подскочила на своем месте, замахала руками, приглашая их к себе: она пришла одной из первых и в этот раз заняла места в первом ряду. «Чтобы лучше видеть», – объяснила она удивленным друзьям.
– Да ладно, – хохотнул Леха, плюхаясь рядом, – небось на накачанных мальчиков попялиться захотелось.
– Да зачем мне накачанные мальчики, когда у меня есть ты? – пропела Анфиса, сладко улыбаясь. – Просто на самом деле интересно посмотреть на постановки.
Тем временем на кафедре уже убрали трибуну профессора, расстелили татами. Тут появился и сам Филин – как обычно, в своем лекторском костюме и огромных очках-лупах.
– Попрошу внимания, студенты, – обратился он к сидящим. Аудитория притихла, профессор удовлетворенно кивнул и продолжил: – Итак, вот уже несколько наших лекций мы изучали с вами Историю восточных единоборств. На прошлом занятии я обещал вам провести показательные выступления по нескольким разновидностям рукопашного боя. Как вы уже знаете, к самым распространенным относятся дзюдо, ушу, каратэ и айкидо…
Кира с сожалением вздохнула и уставилась в конспекты. И зачем она потащилась на эту пару – да еще на первое место? Это же кошмар… Вот Анфиска – кровожадинка еще та! Ей нравятся подобные моменты, а Кира до сих пор как-то внутренне цепенеет, когда вспоминает один теплый июньский вечер…
– Ой, смотри, какие красавчики! – уже шептала подруга, щипая Киру за бедро.
– Мигом позабыла, что у тебя Киреев есть? – хмыкнула в ответ Кира, не глядя на кафедру, куда в это время Филин уже пригласил ролевиков.
– Да тут и не вспомнишь! Ну глянь, глянь!
– Филатова, у меня кожа не дубленая, ты мне через джинсы синяков понаставила уже! – прошипела Кира и зачем-то глянула на «сцену». Взглянула и замерла с открытым ртом: в аудиторию смотрел парень с уверенным жестким взглядом. Короткая прядь темной волной падала на лоб.
Филин хлопнул в ладоши, и ролевики встали в боевые стойки. Кира, опомнившись, захлопнула рот с таким рвением, что в тишине было слышно, как клацнули зубы.
– Ты чего? – непонимающе шепнула подруга, неотрывно разглядывая ролевиков, и, не дождавшись ответа, вздохнула: – Ой, какие классные! Как здорово дерутся! Ох ты ж!
– Филатова, ты меня удивляешь прямо, – процедил сквозь зубы Леха, – уличную драку в жизни не видела, что ли?
Кира промолчала, против воли вспомнив одну такую драку.
Тем временем постановочный бой закончился, и Филин пригласил всех участников «на сцену». Раздались аплодисменты.
Парни вышли, поклонились, и преподаватель представил группу как активистов, членов спортклуба «ТАЭ-КВОН».
Анфиса была в восторге. Она прямо подпрыгивала на месте, возбужденно хлопая в ладоши и все время повторяя: «Браво! Браво!».
Леха неодобрительно косился на нее, а Кира безэмоционально уткнулась в конспект.
– Обнорская, ты чего? – подруга толкнула ее в бок локтем, немного успокоившись. – Тебе совсем неинтересно?
– Нет, – пожала плечами Кира, на мгновение отрываясь от «изучения» конспекта. – Ты же знаешь, я этого не понимаю.
Она все время избегала смотреть на спортколлектив, опасаясь чего-то.
«Наверное, я боюсь воспоминаний о пережитом страхе, – решила она, – и мне стыдно, что кто-то еще знает о произошедшем. Я стараюсь забыть об инциденте, но вот оно, напоминание – прямо передо мной».
Она снова невольно взглянула на парней, которые что-то терпеливо объясняли интересующимся студентам.
– Кир, они, оказывается, тренируют, – зашептала Анфиса в ухо подруге. – Пошли, запишемся!
Кира нервно хихикнула.
– Серьезно?! Зачем тебе туда?
– Обнорская, ты чего нудишь? Пошли к ним!
– …а желающие заниматься могут подойти и записаться. Всем объявляю благодарность за внимание и понимание. Задание на практический семинар: небольшое эссе по увиденному плюс резюме – что из перечисленного вы бы хотели применять на практике, – объявил Филин. Аудитория начала расходиться.
Анфиса тут же сорвалась с места, не забыв захватить за руку Киру, и потянула ее к кафедре.
– Фи…ла…това, мне надо конспекты со…брать, – пробовала вырываться Кира.
Но подруга уже тащила ее за собой… к тому самому «спасителю».
– Здравствуйте, – обворожительно улыбнулась Анфиса. – Где у вас тут запись? Мы хотим к вам!
Один из парней с интересом уставился на Анфису, а вот «спаситель» только мазнул взглядом по Кире.
– Девочек не берем, – коротко бросил он.
– Почему? – искренне расстроилась Анфиса. – Ну что за дискриминация?! Я думала, у вас не только рукопашка, но и фитнес. Спортклуб все-таки.
– Девочек не берем, – повторил «спаситель», собирая спортивное снаряжение.
– А может быть, вы пересмотрите свои правила? – не отставала от него Анфиса, не обращая внимания на Киру, нервно дергающую подругу за рукав.
Парень устало вздохнул и уставился в красивое лицо.
– Девушка…
– Анфиса, очень приятно.
– Анфиса, – повторил он, закидывая на плечо спортивную сумку, в которую уже успел уложить свои вещи, – к сожалению, вынужден вам отка…
Тут его взгляд зацепился за кого-то, кто стоял за спинами девушек. Это Леха как раз вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет.
– …зать, – закончил он, непроницаемо глядя на Леху. Затем перевел взгляд на Киру, и задержался на ее лице чуть дольше обычного, будто изучая, копаясь в своей памяти.
Кире надоело прятаться от него, и она почти с вызовом уставилась ему в глаза. А у самой мелко затряслись коленки, учащенно забилось сердце, и… И кажется, даже начал дергаться правый глаз.
В глазах парня промелькнуло узнавание, и он даже усмехнулся. Немного.
– Вы тоже хотите записаться на курсы самбо?
Какая насмешка в голосе. От нее хочется провалиться под землю.
– Нет, мне это не нужно.
– Правда?
– Правда, – Кира сама удивилась своему внешнему спокойствию. В груди клокотала злость – на саму себя, на свою нерешительность, на свое… непонятное влечение к этому человеку.
А в это время Леха уже вплотную подошел к ним.
– Фис, ты чего тут застряла? – хмуро спросил он, шаря по карманам. – Черт. Зажигалку куда-то посеял.
– Да вот, пытаюсь уговорить молодого человека, чтобы он записал нас к себе на тренировки.
– Самбо? Ты серьезно? – хохотнул друг, с некоторой долей неприязни глядя на «ролевика». – А я вам на что?
– Действительно, – подала голос Кира, отчаянно желая куда-нибудь смыться. – Ребят, пошли уже. Мы человека задерживаем.
Она старалась не смотреть на «спасителя», но мозг против воли лихорадочно фиксировал мельчайшие детали: легкую щетину, темневшую на щеках, шрамы на подбородке, четко очерченные губы, волевую линию рта, высокий лоб. И пряди темных волос, короткими волнами (о Господи!) в беспорядке взъерошенные на голове.
«Странно, – пронеслось в голове, – мне казалось, что у него темные глаза. Карие, что ли. Теперь вижу, что они темно-серого цвета…».
4.
Анфиса тем временем все напористее приводила доводы, по которым ей необходимы были эти тренировки.
– Да ладно тебе, Кир, – полунасмешливо вмешался напарник «спасителя», хлопнув того по плечу, – не видишь, девушка хочет заниматься. Такой красивой не пристало просить, да она и сама должна уметь постоять за себя.
– Миш, у нас правило…
– Да я помню, помню, – отмахнулся Миша, улыбаясь Анфисе. – Но у каждого правила есть свои исключения. Верно?
Анфиса согласно закивала, переводя взгляд с одного парня на другого.