Детское сердце

– Мы не так давно тут живём, – заговорила женщина, – У вас такая милая семья, как вы только успеваете справляться с тремя детьми? – на её губах проступила нелепая улыбка.

– Ну… э… – Диана замялась, её зрачки бегали из стороны в сторону.

– Вы такая милая, – блондинка с готовностью и гостеприимством протянула руку, – Меня зовут Аннет, а Вас?

– Диана, – она пожала руку.

– Может придёте как-нибудь выпить кофе? Или чай? Я предпочитаю кофе со сливками и сахаром, а ещё с корицей. Любишь корицу?

Она болтала и болтала, наверное, её никто бы не смог остановить. Речь живая, быстрая, голос звонкий, но не режет слух, даже слушать приятно, невольно приходится становиться внимательным слушателем и зрителем, будто она актриса какого-то кино.

Речь Аннет была такой живой, горячей, наполненной эмоциями, что даже Диана ощутила её огонь и загорелась сама, но только она открывает рот, чтобы что-то ответить, как её отдёргивает муж.

– Пойдём, Ди, нам пора домой, готовить ужин.

– Да-да, – закивала Диана, а затем добавила в полголоса, боясь реакции мужа, не в силах оторвать взгляд от Аннет, – Я думаю, что мы найдём время для встречи. Хорошего вечера.

– Пока-пока, – Аннет помахала рукой и подтолкнула мужа в сторону дома.

**

Придя домой, Диана подготовила детей к дневному сну, уложила их в кроватки, попросила дочь, чтобы та их немного покачала, а сама спустилась со второго этажа, где её ждал рассерженный муж.

– Зачем ты с ней трепалась? Она что, подружка тебе что ли? – Зак преградил собой выход из комнаты.

Он старался выглядеть грозным с нахмуренными бровями, гордо вздёрнутым подбородком, но на деле представлял собой нечто жалкое, впрочем, как и всегда.

Ди посмотрела по сторонам и в окно позади мужа, боясь поймать там внимательные взгляды прохожих или соседей, которые, конечно же, должны обязательно отреагировать на шум. Но там никого не было. Из-за своих параноидальных мыслей она не могла полностью раскрыться, боялась осуждения, Диану беспокоило мнение других намного больше, чем следовало.

– Я с тобой говорю!

– Я просто… – она вздрогнула и стала по привычке незаметно заламывать пальцы, спрятала взгляд, будто провинившийся ребенок, – Мы просто говорили. Она говорила, ты же видел.

– Тебе мало забот? – Зак сощурился, внимательно глядя на жену, – Тебе ещё подруг не хватало!

– Она не подруга, – тихо отозвалась Ди, – Просто милая дама. И всё. Я… Прости. Я приготовлю ужин.

Она почти прошла мимо мужа, но он схватил её за руку и одернул, посмотрев в глаза:

– Диана, всё твоё веселье кончилось, когда ты завела детей. Не забывай об этом!

Ди хотела что-то сказать, даже открыла рот, чтобы возразить, но слова так и застряли на кончике её языка, сорвавшись выдохом.

Это он привык к свободной и разгульной жизни. Диана никогда, даже до рождения Люси, не была склона к увеселениям. К тому же, это их дети… И не она их завела, это же не щенки, не котята, чтобы их заводить. Сердце у женщины сжалось. Появилось ощущение, что человек, которого она видит перед собой совсем её не понимает и едва ли любит.

– Я пойду ужин приготовлю, а то мне скоро уходить на работу, – буркнула она, осторожно обходя мужа и убирая руку из его уже ослабевшей хватки.

Зак отвесил хороший шлепок ей по привычному ему месту и довольный направился в комнату, где удобно расположился на диване. Его не беспокоило ровным счётом ничего. Главной своей задачей отец семейства считал держать всех под контролем. Его самодовольству не было предела, ему так отчаянно хотелось показать, что он главный, что он – МУЖЧИНА. Что именно ему виднее как правильно поступить, как распределять семейный бюджет – даже несмотря на то, что он не заработал ни гроша.

Вниз по лестнице сбежала Люси. Она пробежала мимо отца и тут же направилась на кухню к матери. Девочка поспешила помочь ей, зная, что мама вскоре опять уйдёт на работу и будет слишком уставшей вечером. Диана с благодарностью приняла помощь.

– Мам, а почему вы с папой опять ругались? – подала голос Люси, направляемая исключительно детским любопытством.

Она занималась тем, что перемешивала ложкой овощи в салатнике.

– Ничего важного, – отмахнулась Диана, стуча ножом по поверхности доски. Она уже нарезала овощи для рагу, а сейчас резала картофель.

– Последнее время папа странный, – продолжила девочка, отодвигая тарелку с готовым салатом, – Я даже немного беспокоюсь, мамуль…

– Что? – Ди глянула на дочь через плечо и выдавила нервную улыбку, ‐ Глупости. Папа у нас вполне обычный, хороший даже, любящий, – с каждым словом её голос начинал дрожать.

Диана сама не верила в эти слова, точнее сказать, она вполне честно и откровенно понимала, что лжёт.

Она убеждала не дочь, она убеждала саму себя.

– Да, но… – Люси поджала губы и мотанула головой, – Я не очень хочу оставаться с ним дома. Он меня не любит и не заботится о нас.

Диана молчала, механически нарезая картофель на более мелкие кусочки, чем нужно. Рука у неё дрожала, плотно сжимая рукоять ножа.

– Мам?

Женщина со стуком кинула нож на доску и резко повернулась:

– Замолчи! – крикнула она.

Девочка сначала вздрогнула от неожиданности, а затем сжалась, вжимаясь в спинку стула, на котором сидела, её глаза моментально наполнились слезами, а сердце стало стучать, как у зайчонка. Люси испугалась, она не хотела сказать или сделать что-то не так и не понимала, почему же мама повысила на неё голос. Не решаясь спросить, она выдохнула и поджала губы, сдерживая слёзы.

– Закрой свой рот! Ты ни черта не знаешь! Думаешь, мне просто? Мне просто, я тебя спрашиваю?! Я так устала… Я устала от этого, и мне осточертело то, что… – Диана вовремя пришла в себя, она раскрыла рот, хватая им воздух и замерла, видя, как по лицу дочери катятся слёзы.

Ди бросилась к девочке, почти упала на колени рядом со стулом, положила руки на обе щеки ребенка и посмотрела в её глаза, растирая по лицу слёзы. Такие тёмные глубокие глаза, точно как у Зака. Она ненавидела его и осознавала это, но понимала, что ребёнок не виноват. Люси вовсе не обязана быть свидетелем нервных срывов матери, не должна чувствовать себя виноватой в том, в чём повинен её отец.

К сожалению, мы очень часто не умеем брать власть над своими эмоциями, и одна вещь, нарушающая простой баланс обыденности может выбить нас из поддельного равновесия, которое мы сами себе и придумали. Когда подобное случается, человек не в силах сдержать себя. Стена, которая если не рухнет рано или поздно сама, то легко разломится от малейшего натиска извне. Даже если Диане кто-то другой в лоб бы бросил что-то вроде: «Твой муж тебя не любит», то реакция была бы почти такой же. Признание правды, сказанной кем-то, почти невозможно, когда ты сам себя обманываешь долгое время. Чем больше самообмана, тем меньше шанс того, что ты сам сможешь принять правду происходящего.

Диана не смогла сдержать себя, свои эмоции, чувства, а затем стала себя винить, так искренне и так сильно, как только могла.

– Милая… Милая моя девочка, – Диана сама уже плакала, прижимая Люси к груди, стараясь унять дрожь и начинающуюся истерику, – Прости, прости меня, я не должна была кричать. Ты не виновата, конечно, нет. Просто не говори так про папочку, ладно? Мы же семья. Какой пример будет для братьев? Ты не будешь так больше, да?

Люси кивнула, дёргая курносым носом, уже не плача, но шмыгая. Девочка испугалась, хотя не видела раньше угрозы в собственной матери, но не могла даже предположить, что человек, которого она безмерно любит способен на агрессию, присущую разве что отцу.

– Так, давай, я доделаю ужин, хорошо? – Диана встала, вытирая уже свои слёзы, натягивая привычную нервную улыбку, – Да? Вот и отлично, хорошо. Иди, проверь братьев, а я тут сама, – женщина вернулась к готовке.

**

На следующий день, отоспавшись после ночной смены, Диана приготовила обед, накормила детей и ушла на ту самую подработку официанткой. На улице ей встретилась соседка.

Аннет прекрасно выглядела, была одета в лёгкое платье, босоножки, кожа на её лице была свежая, никаких кругов под глазами и пахло от девушки чем-то очень сладким. Такая непривычная легкость и красота, будто девушка сошла с экрана или обложки журнала, сбежала с показа мод, чтобы пройтись, стуча каблуками, по небольшому району.

– Привет, – заулыбалась блондинка, по-дружески обняв соседку, – Я уже соскучилась! Ты куда спешишь?

– На работу, – отозвалась Ди, отойдя на шаг от девушки, практически выскальзывая из непривычно тёплых объятий, – А ты?

– Вышла на прогулку. Мой благоверный ушёл, а я вот одна дома, мне скучно, – Аннет похлопала длинными ресницами, – Может, зайдёшь ко мне? Выпьем чай? Если не хочешь чай, то кофе или что покрепче, у меня в доме всегда есть алкоголь, ну если ты не против, конечно.

– Нет, – слишком резко бросила Диана, но тут же засмущалась, увидев широко распахнутые глаза Аннет, – Я просто… Не… Не могу. У меня работа и…

– Ты работаешь ради денег? Или для удовольствия?

Ди помедлила с ответом. Она знала правду, но не это хотелось сказать малознакомой соседке. На минуту Диана замерла, бросив взгляд на свой дом, который был ещё не так далеко, затем посмотрела на предстоящую ей дорогу до местного маленького кафе.

Лучше вообще не отвечать. Ди вежливо улыбнулась, смущенно отвела взгляд и пошла дальше вдоль по аллейке, глядя исключительно на серый асфальт.

– Хочешь я заплачу тебе в два раза больше, чем ты бы получила за пропущенную смену? – неожиданно бросила Аннет, не сдвинувшись с места.

Ди замерла, нахмурилась и обернулась:

– Ты сейчас серьёзно?

– Абсолютно, – закивала она.

– Но, Аннет, я....

– Зови меня Анна, – девушка улыбнулась шире, демонстрируя ряд белых зубов – она была довольна своим предложением.

– Я не могу взять деньги, это неправильно.

– Да брось! – блондинка махнула рукой и встряхнула волосами, подставляя лицо лучам заходящего солнца, – Я могу себе это позволить. Будем считать, что ты «подружка на час», а? Как тебе идея? – Анна посмотрела на собеседницу, – Не волнуйся ты так! Я хочу просто как-то скоротать пару часов, чем это хуже твоей работы?

Диана пожала плечами, разглядывая Аннет, такую тёплую, улыбчивую, купающуюся в золоте солнца.

Что можно потерять, проведя время с человеком, подобным ей?

– Хорошо, – Ди смущённо улыбнулась и подошла к соседке, – Надеюсь, что ты не разочаруешься.

Аннет схватила новоявленную подругу под руку и весело смеясь, как ребёнок, получивший желаемое, поволокла её к коричневому забору у домика напротив.

**

В доме было очень уютно. Диана поняла это сразу, как только перешагнула через порог и ощутила сладковатый запах. Прихожая была светлой, хорошо обставленной, без громоздкой мебели. Полка для обуви, пустующая вешалка для одежды, на которой висел только зонт. Свет здесь был выключен, на пороге не оказалась коврика «Добро пожаловать», но даже без этих привычных кому-то мелочей, от обстановки так и веяло уютом, каким-то своеобразным, но в нём присутствовало ощущение «не обжитости». Там же в прихожей висело большое зеркало в белой раме, в котором можно было увидеть своё отражение во весь рост. Стены персикового цвета, пахло тоже, кажется, персиком

Из прихожей они сразу попали на кухню. Небольшую, но очень светлую. Окно здесь было большим и выходило на ухоженный задний двор, усаженный зеленью, он пестрел цветами, чей аромат наполнял дом.

Кухня была идеально убрана, с белыми столешницами, белым потолком и кремовыми стенами. Стол был небольшим, стоял в окружении двух плетённых стульев, на которых для удобства лежали подушки. На том же столе стояла вазочка с конфетами, и были разложены плетённые бамбуковые салфетки, подходящие в тон к стульям.

Пол был обычный, кафельный, оттенка чуть бледнее, чем стены, с простеньким узором, напоминающим завитки или чудаковатые каракули непонятного языка, который знает только хозяйка дома или тот, кто укладывала плитку именно в таком порядке и именно той стороной.

Диана села на удобный стул со спинкой и блаженно расслабилась, перестав, наконец, внимательно изучать пространство кухни.

– Я включу музыку, ты не против? – Анна подмигнула подруге и включила небольшой приёмник, стоящий на столе, не дожидаясь ответа,

Пространство кухни заполнила спокойная, нежная музыка.

Было ощущение, что Диана попала в сон или в свою давнюю мечту о подобной красивой жизни: чисто убранная кухня, уют… Пахнет чем-то сладким, всегда есть ощущение того, что ты непременно там, где должна быть. У тебя в гостях хорошая подруга, вы подолгу пьёте чай, обсуждаете что-то, а в будущем устраиваете посиделки на ухоженном заднем дворе, собирая свою детвору, да и не только свою.

Единственное, что добавила бы Диана, так это кухонную утварь на эту белоснежную кухню, а то уж больно неживым кажется рабочее пространство, будто Аннет и не готовит вовсе. Плита чистейшая, электронная поверхность аж поблескивает, ловя солнечные лучи, а на столешницах совсем пусто, вон только приёмник стоит и салфеточка, в углу ближе к холодильнику есть ещё цветочный горшок. Электрический чайник с подсветкой, микроволновка.

Может Анна просто очень аккуратна? Или вызывает клининг каждый раз после готовки? В раковине нет грязной посуды, рядом не видно моющего средства и губки.

Для Дианы это выглядит практически фантастикой, есть ощущение, что вся эта обстановка выглядит ненастоящей.

– Тебе чай, кофе? Могу налить коньяк или вино, ещё есть мартини… Я люблю вино, когда его пьёшь ощущаешь себя героиней какой-то поэмы или фильма, – Аннет рассмеялась, – Ну, знаешь, что-то из классики. Я не очень разбираюсь в литературе, но люблю ходить в театр, поэтому мне кажется, что красное вино слегка романтизируют. Хотя чего это я… В театре и постановках нет вина. Ой, так что ты будешь?

– Чай, пожалуйста, – Диана слегка кивает, не переставая улыбаться, то ли из-за того, что забавно слушать такие странные, почти бессвязные слова, то ли, потому что появляется ощущение радости.

Она ощущала себя комфортно, не смотря на щебетание этой лёгкой, как дуновение ветерка дамы. Диана видела Аннет такой простой, открытой, искренней и до жути родной, хотя совсем её не знала. Столько энергии и жизненной силы исходило от Анны, что Ди даже удивилась. Будто в ней самой никогда не было ничего подобного, никогда не было такой внутренний энергии и лёгкости, которая ощутима даже физически.

Разница темпераментов? Или, может, Диана всегда сдерживала себя, комплексовала, была зажатой, боялась быть собой с другими и не могла признать, что является совсем другой. Как давно она проводила время с друзьями? Как давно у неё были друзья?

– У меня много видов чая. Зелёный, чёрный, есть даже красный, на травах, на разных травах. Хочешь с ромашкой? Он расслабит тебя, – засуетилась Аннет, открывая настенный шкаф, демонстрируя богатый ассортимент.

– Давай с ромашкой.

Анна стала напевать себе что-то под нос, пока грелся электрический чайник. Она достала красивый чайный набор с цветочным узором, салфетки, всё аккуратно разложила перед Дианой. Делая это так изящно и просто, что Диана замерла, наблюдая за каждым её действием. Неужели можно вот так воспринимать рутину? Радоваться тому, что ты делаешь чай, улыбаться и испытывать счастье? Не быть вечно уставшей, отмывать до блеска белоснежную кухню, просто потому что хочется, а не под гнётом болезненного «надо»?

Диана вспомнила, как она готовит каждый день, а затем моет посуду, столешницы. Вид у неё, наверняка, не такой бодрый и счастливый, как у напевающей Аннет.

– Вот, – Анна села напротив Дианы, – Ещё пирожные. Не бойся, они не очень калорийные, я сама делала.

Диана посмотрела на чашку перед собой и на блюдце с идеальными пирожными. Они были малиновые, украшенные кремовыми узорами на верхушке, похожие, скорее, на чизкейк или на кусок торта. У Ди рот наполнился слюной – она не завтракала и едва ли успела бы пообедать, а таких изысков как пирожные, не пробовала уже очень давно. Ей хотелось наброситься на десерт, но Диана отломила лишь небольшой кусочек с помощью вилки и попробовала.

– Как тебе? – заискивающе заговорила Аннет, держа в руках чашку с чаем.

– Чудесно, – блаженно проговорила Ди.

– Я так рада! А теперь давай поговорим, раз уж ты решилась составить мне компанию. Где ты работаешь?

– В нескольких местах…А ты?

– То есть у тебя ещё и не одна работа? – Аннет вскинула брови с нескрываемым удивлением, – Серьёзно?

– Ну… Да, – смутилась Диана, – У меня трое детей, мне нужно содержать семью, платить за дом, покупать продукты, одежду.

Ди удивилась с какой лёгкостью она жалуется Анне на жизнь, так вот просто, говорит о том, что старалась скрыть от других. Вероятно, эта атмосфера навеяла такое ощущение спокойствия, а может и сам образ соседки внушал доверие – редко встретишь в обычной жизни человека, которому хочется открыться. Особенно в том случае, если до этого никому не рассказывал ни о чём подобном. Диана же не признавалась в своих слабостях даже самой себе.

– Ого, – присвистнула собеседница, делая глоток чая, – Это же ужасно! Я вот не работаю. Мой муж хоть и может напиться, как тогда, но… Он работает на хорошей работе. Я занимаюсь делами дома. А вот к детям мы не готовы, куда нам, мы не готовы! Ой, ну я же сказала, – она звонко рассмеялась над своей же глупостью, – Ладно-ладно. Так, что ещё… Каково это быть матерью троих деток?

Диана задумалась, хмуря брови. Этот вопрос поставил её в тупик. Она плотнее сжала ручку чашки и опустила взгляд… Мысли сбежались в кучу, из этого клубка было невозможно выудить что-то полезное, поэтому женщина молчала, глядя в зеркальную поверхность чая.

Вероятно, тут полагалось ответить что-то вроде: «Это счастье! Я обожаю своих детей!» Или сказать, что ты чувствуешь себя гордой матерью, а ещё любишь своего мужа, ведь вы – замечательная, счастливая семья.

Хорошо, но стоит ли так нагло врать самой себе?

– Ну…– тихо начала она, заметив, что собеседница на редкость долго молчит и слишком терпеливо ждёт ответа – придется высказаться, молчание и так затянулось, – Я люблю своих детей. Правда, мне нелегко.

Это была самая большая правда, сказать которую Диана могла себе позволить.

Только вот следующего ответа она точно не ожидала.

– Было бы легче, если бы ты не убивала столько времени на работу, сидела бы дома, тогда полюбила бы детей только сильнее, – Аннет стала слишком серьёзной на пару секунд, но тут же заулыбалась и затараторила, –Впрочем, брак вообще странная вещь. Я вот вышла замуж не по любви, скорее из-за страсти и незнания, поэтому грех теперь жаловаться на свою собственную глупость. Если быть честной, то мне хочется свободы, быть свободной от житейских проблем, трудностей и просто жить, понимаешь? Дети – это здорово, работа тоже не так плохо, но нет ничего лучше, чем счастье в понимании самой себя и своих желаний. Я вот хочу выращивать цветы в саду и готовить вкусные пирожные. Денег, конечно, это мне не принесёт, радость другим тоже вряд ли доставит, но я буду счастлива, делая это. Пусть люди считают меня ненормальной, видя, как я построила свою жизнь, но они впахивают на двух работах, воспитывают детей, которые им надоели и ублажают мужа, которого не любят, а я просто живу и мне хорошо. Вот так просто, представляешь?

Повисло молчание. Был слышен шум транспорта, доносившийся с улицы, смешанный с чем-то вроде пения птиц.

Диана доела пирожное, допила чай и сидела в ступоре, глядя на остатки чаинок на дне чашки. Все слова Аннет так больно и глубоко врезались в душу, что ответить было нечего. Сейчас был именно тот момент, когда Ди вновь осознала бессмысленность своей жизни, основанной на создании комфорта других. Чем больше она создавала его другим, тем меньше могла сделать хорошо для себя. Когда она была счастлива последний раз? Когда познакомилась с Заком или, может, когда у них была свадьба?

А что вообще есть счастье для взрослой, состоявшийся женщины? Забеременеть? Поскорее выскочить замуж, а потом и забеременеть всё-таки? Ещё и не один раз? А может счастье заключается в любимой работе, финансовом благополучии, в полном принятии того, что ты хочешь и в воплощении этого самого в жизнь?

Возможно, что после сорока жизнь только начинается, но что делать, когда до этих самых сорока весь вкус и радость уже утрачены? Или не утрачены… Есть хоть какой-то шанс, что всё не просто так. Что весь их брак, все старания, вложенные Дианой в семью – всё это как-то, когда-то окупится и осыплет её конфетти радости и счастья. Такое искренне детское видение, которое похоже на последний глоток воздуха утопающим, без шанса выбраться. Хотя иногда достаточно всего-то избавиться от лишнего груза.

Последние слова Анны были такими верными, что Диана едва не расплакалась. Только что описали её собственную жизнь, будто посмотрели на неё со стороны и задели за живое.

Неужели теперь нужно сидеть и старательно подбирать слова для чего-то связного, чтобы это не выглядело жалко, а у собеседницы появилось ощущение, что её слова звучали легко и непринуждённо не только для неё одной.

– Ой ладно, чего это я? – Аннет моментально развеяла повисшее напряжение, она сделала вид, что даже не ждала ответа на её длинную тираду, – Хочешь ещё чаю? Или пирожное?

– Нет, спасибо, – Диана сдержанно улыбнулась, глядя в бездонные синие глаза Анны, там будто плясали огоньки, с задором и энергией, – Мне, наверное, пора.

– Так скоро? – возмутилась девушка, – Ещё даже часу не прошло! Посиди ещё немного, пожалуйста, – она встала и открыла окно, запуская в кухню свежий воздух, а затем опять внезапно перевела тему, чтобы отвлечь новоявленную подругу от самой идеи ухода, – В это время года у нас тепло, не чувствуется приближение осени, – вдохнув поглубже, Анна блаженно прикрыла глаза, подставляя лицо лёгкому южному ветру.

Диана сидела и наблюдала за той, кого она смело могла назвать подругой. Ей хотелось быть такой же молодой, свежей и красивой, а ещё простой и открытой. Ди не могла так много говорить, не могла делиться всем, что думает и не сияла, как солнце. Кажется, что она давно уже увяла и погасла от своей жизни.

От этого горького осознания становилось настолько не по себе, что хотелось забраться в свой кокон поглубже, закрыться внутри, не подавая вида, что тебе плохо, чтобы никто даже не смел подумать, что ты несчастна.

– Сад у меня небольшой, а жаль. Была бы моя воля, я бы продала этот дом и переехала, – изрекла Аннет, усаживаясь на подоконник. Смотрела она исключительно в окно, делая вид, что потеряла интерес к беседе.

– И куда же?

– За город. Куда-нибудь подальше от суеты и шума. Я бы хотела иметь в распоряжении дом поменьше, совсем крохотный, очень уютный. Но при этом, чтобы был огромный сад с цветами, цветущими деревьями. Представь, какой аромат от них был бы… – Диана представила и даже улыбнулась, – А ещё я бы завела собаку, – продолжала Анна возбуждённо-мечтательным тоном, таким тоном обычно говорят творцы о новой идее, которая им совсем недавно пришла в голову, но обязана увидеть этот свет совсем скоро и неизбежно быстро, – Да! Две собаки. Милейших лабрадоров или золотистых ретриверов. Я бы хотела никогда не выходить замуж за того, кто похож на ленивого, самодовольного тирана, который палец о палец не ударит, чтобы что-то сделать. А ещё я не хочу детей. Мне хочется жить для себя. Неважно, что подумает общество, главное, что будет вот тут, – она положила руку на грудь и улыбнулась, будто прямо сейчас чувствовала радостный трепет сердца, полного радости жизни.

Ди вновь тяжело выдохнула. Она узнала в этом описании Зака. Её собственная жизнь была страшным кошмаром Аннет.

Хотелось поскорее сбежать, чтобы окончательно избавиться от ощущения того, что её унижают. Диана не могла отделаться от чувства, что над ней насмехаются, Анна знает, что у них в семье всё плохо, поэтому пытается её задеть.

Конечно, это было очередным приступом паранойи, но как убедить саму себя в этом, когда вариант с унижением звучит куда более оправдано, чем простое совпадение?

– Может, всё-таки выпьем? – Анна хитро улыбнулась, изучая бледнеющее лицо подруги.

– Нет, спасибо, – Диана решительно встала, – Мне пора.

– Ну… – Аннет замялась, опустив взгляд, но через мгновение бодро закивала, – Хорошо, раз нужно, то иди.

Диана направилась к выходу, еще раз удивляясь, как же хорошо было в доме. Пол не скрипел под ногами от старости, не было пыльных старых ковров, просто паркет кремового цвета, который казался безупречно чистым. Было настолько хорошо, аж до дурноты, Диану не покидало ощущение «искусственности» и «пластмассовости».

Разве можно быть такой идеальной? Или это всё обман, провокация?

Чаще всего что-то, что не входит в наше понимание нормальности – лично для нас является полностью искусственным и даже опасным.